Глава 13

  Грейс долго бродила по безмолвной равнине, оставив шаттл далеко позади. Странное, давящее чувство тревоги завладело ее душой. Девушка чувствовала, что опасности рядом нет, но ведь она давно должна была покинуть это место вслед за остальными. «Надеюсь, они уже нашли родителей».
Уж лучше знать, что опасность где-то существует, чем не понимать ситуацию вообще, думала она. Кроме меня и этих песков, здесь нет ничего больше.
В мгновение песок под ногами дрогнул, вся равнина заходила ходуном. «А вот и опасность!»
  Грейс побежала, словно бег мог ее как-то спасти от землетрясения. Из-за встряски бежать было довольно трудно, поэтому она достала два кристала из кармана, и, благодаря магическому импульсу взмыла вверх. Она летела вперед, неизвестно куда и зачем, потеряв всяческие ориентиры. «Не может быть, чтобы Вирсу и остальных незаметно забрали пески».
  Когда землетрясение прекратилось, Грейс плавно опустилась наземь. Как только она коснулась подошвами песка, равнина раскололась на несколько частей. Грейс осталась на одном из островков. Она была уверена, что это не иллюзия: использовав Зоркость, она обследовала чуть ли не каждую песчинку под ногами и те гигантские куски материи, отделившиеся друг от друга. Остров Грейс вдруг разделился еще на несколько, более мелкий частей, и продолжал рассыпаться. С помощью кристаллов Грейс взмыла вверх и перелетела на другой остров. В полете она увидела под собой огромное ярко-фиолетовое пространство с миллионами звезд. Удивительно, но и небо вдруг прояснилось — оно было необычайно звездным и ярким. На Земле, и в Мэллонии она не видела ничего подобного за всю жизнь.
Когда от островков не осталось и песчинки, Грейс оказалась в открытом космосе. «Но почему?! Я должна была исчезнуть с остальными!» Было странное ощущение, что все по-прежнему идет по плану. Грейс доверилась этим эмоциям, кулон, нет, что-то другое подсказывало, что все происходящее правильно. И чувство было не внутри, а словно откуда-то снаружи, прямо из космоса.
  Влекомая неизвестной силой сквозь космические просторы, она стала самим движением. Ее мысли летели впереди нее, но полет этот был пока бесцельным. Став частицей и волной одновременно, она наблюдала за тем, как мимо нее проносятся звезды и галактики.
  Сколько уже прошло времени? Не так важно. Полет не должен был пока завершиться, она знала это. Интуиция подсказывала, что скоро цель будет достигнута, и что бояться увидеть то, чего она никогда не видела, чего не видел ни один человек и ни одно волшебное существо, значит не понимать суть самой Вселенной. Но разве Грейс знала эту суть? Отнюдь. Смысл был заключен где-то в подсознании, и оставалось лишь открыть его. Именно поэтому она и не боялась увидеть, или услышать то, к чему не была готова.
  Осмысляя происходящее и погрузившись в раздумья о себе и открывшемся пространстве вокруг, она даже не заметила, как оказалась перед гигантским Древом, сотканным из сотен миллиардов галактик и звезд.
  Грейс ощутила себя такой маленькой и незначительной. Песчинка, нет, атом, нет, электрон, снова нет! Кварк? Возможно. Только само скопление галактик и Грейс будто понимали, что на самом деле эта маленькая Звезда по имени Грейселинн способна повлиять на огромную картину в целом. Именно в этом и было ее величие, героизм девушки, которая, желая найти своих родителей, дошла до подобных масштабов и заглянула в сердце самой Вселенной.
  Грейс наблюдала за деревом, за его серебристым сиянием, и попыталась прикинуть, сколько между ней и всем единым организмом суперкластеров, расстояния. Сразу определить было сложно, но внезапно у нее в голове возникла цифра: четырнадцать миллиардов световых лет. Откуда пришла эта мысль? Это поразительно! Если с такого расстояния она видела все дерево целиком, то каким же огромным оно было по своей сути от самых корней до верхних веток? В космосе не было понятия «верх» и «низ». «А что, если я вижу Вселенную как бы со стороны?! — изумилась девушка. — Значит ли это, что я на краю самой бесконечности?»
  Пробила дрожь. За считанные секунды Грейс преодолела воистину невероятно огромное расстояние. Миллиарды и миллиарды световых лет были позади. «Неужели здесь, на границе Реальности я одна и за моей спиной ничего нет?!»
  Она сделала сальто и обернулась. Перед ее взглядом открылось светло-зеленое пространство, в котором время от времени возникали маленькие огоньки. Они возникали, и медленно росли; словно воздушные шарики, только каждый огонек имел собственный цвет. В центре каждого из них Грейс рассмотрела распускающиеся ветви такого же Древа, что было позади нее сейчас, но только каждое из них имело цвет, присущий тому или иному огоньку. «Это Вселенные. Новые миры...» Грейс была потрясена. Огоньки медленно расширялись, но никак друг другу не мешали из-за огромного расстояния между собой.
«Но почему это пространство зеленое?»
«Потому что зеленый — цвет жизни», — услышала Грейс ровный, женский голос, который прозвучал ото всюду. В космосе не могло быть звука... Нет, это неправильно, думала девушка.
«Неправильно лишь в человеческом восприятии», — ответил голос, словно заранее прочел мысли Грейс. Она обернулась к скоплению в виде дерева.
  — Это вы? — вслух спросила девушка, отчего-то побоявшись посылать мысль напрямую.
  «Это я».
  Музыка. Грейс в мгновение вспомнила, как во время путешествия через Мэллонию, когда она с Ричи плыла в кувшинке по озеру Фэйри, слышала тихую мелодию небес.
На этот раз Грейс всем телом ощутила прилив невообразимой, чистой, как лед горного озера, силы, льющейся прямо от корней и ветвей дерева, затем соединяющейся в центре гигантского ствола и, наконец, концентрируясь в центре, переходила к Грейс. Если бы можно было попробовать эту музыку на вкус, то она была бы теплой и холодной одновременно. Именно такое сравнение пришло из ее чувств: теплое мороженое.
  Грейс все же поставила все мысленные барьеры, на которые была способна, но никто не пытался залезть в ее сознание. Давления извне не ощущалось. Голос и правда плавно исходил от огромного растения, созданного из скопления галактик.
  — Как я попала сюда?
  «Ты оказалась здесь по моему приглашению».
  — Приглашению?
  «Да».
  Грейс вспомнила, как однажды ей приснился странный, но весьма правдоподобный сон.
  — Так выходит... тот сон был взаправду? Я бежала по горам, потом мои руки стали излучать свет, а потом я оказалась в открытом космосе и услышала что-то вроде
  «Дитя, добро пожаловать».
  «Дитя Света, добро пожаловать».
  — А, ну да, простите.
  «Это был и правда всего лишь сон, но не просто иллюзия твоего мозга, а мое приглашение в виде сна. Моя иллюзия».
  — Я почему-то...
  «Ты не чувствуешь страха, потому что страх возникает при виде неизведанного, и в безвыходной ситуации. Здесь нет места подобному чувству, потому что там, где есть Истина, там покой и умиротворение. Когда ты увидела рождающиеся из пустоты миры, ты уже понимала, где находишься».
  — Вы... бог? Или богиня?
Внезапно Грейс ощутила, будто от дерева исходит некая веселость. Словно оно вдруг засмеялось и передало Грейс свое настроение.
  «Я думаю, вопрос некорректен. Нет простого ответа, потому что я не знаю, кто, или что это такое — Бог. Уточни, пожалуйста».
  — Бог — это абсолютный разум. Бог, это тот, кто сотворил Вселенную, реальность и вообще всё.
  — Насколько я знаю, никто и ничего не сотворил. Я не вижу и не слышу ничего более мощного, чем я. Я являюсь причиной своего происхождения, я есть внутри себя. Так как я — Древо Жизни, я — сама жизнь, то соответственно знаю ВСЁ относительно самой жизни. Я — энергия, Я — материя, Я — следствие, Я — вселенский разум, но я не помню, откуда мое начало...»
  Грейс ощущала, что во Вселенной нет никакого Творца, нет Бога. Если бы он был, то столь огромный по масштабу интеллект гораздо превосходил бы само Древо, и, возможно, объяснил причину существования и самого Древа, и причину того, зачем он создал реальность. Такой интеллект, если бы даже не захотел выходить на связь, не смог бы скрыться от внимания даже какой-нибудь бактерии. Тем не менее, Вселенная была живой и разумной сама по себе.
  «Я — Древо Жизни. Сама жизнь, если угодно, сознание всех живых существ этого Бытия в Едином целом.
Возникновение Жизни — это естественный процесс любой реальности. Все происходит само собой, без вмешательства какой-то единой сверхсущности, или группы подобных сущностей. По крайней мере, мне не доводилось встречать что-то подобное ни здесь, ни в других Вселенных. Поэтому смело могу заверить тебя, Дитя, я не бог, и не богиня».
  — А у нас на Земле много разговоров на эту тему, и споров очень много...
  «Когда люди говорят о боге, то подразумевают конечное существо, как и они сами. Потому что в их восприятии время играет огромную роль. Субъект переходит из точки А в точку Б, затрачивая определенное время. Люди живут, рождаются и умирают — это определенное время, и так каждый процесс, каждое явление, за которым они наблюдают.
  Отсюда главная ошибка человека — он думает, что бог должен был быть когда-то рожден, его должен был кто-то создать, а создателя бога еще кто-то и так до бесконечности. Человек не в состоянии выйти за рамки своего мышления, потому что не встречал в своем опыте вневременное пространство. Та сущность, или Суть всех реальностей — Бог, если бы и существовал, то он находился бы за пределом пространства и времени, поэтому был не постигаем человеческим разумом. Где нет времени, там отпадает понятие причинности. Поэтому все споры на эту тему абсолютно бессмысленны. Даже если нечто подобное существует, то, скорее всего, именно в таком смысле. На более мои способности к исследованию пока остаются конечными. Чтобы познать бесконечность, необходимо ею стать, осознать и изучить. Но разве возможно изучить бесконечность? Это граница моих возможностей, поэтому вопрос остается открытым, и, скорее всего, даже риторическим».
  Грейс задумалась. Столько информации о мире... и правда, если Бог и существует, то скорее всего там, где никогда не было времени. Но если время — это мера движения, то значит, что в этом «месте», где нет времени, нет вообще ничего? Как же это возможно?
  «Правильно. Мне нравится твой ход мысли. Речь идет об абсолютной пустоте. Не о квантовом вакууме, о котором очень много говорят ученые-физики с твоей планеты и еще ряда других, а об абсолютной. У меня есть косвенные доказательства того, что Ничто управляет вообще всем. Причины, следствия, параллели, времена, измерения, вероятности и многое другое — это продукт Ничто».
  — Что... это... как возможно?!
  Древо вдруг замолчало. Грейс стало зябко.
  — Скажите пожалуйста, я хочу знать. Я думаю, вы поняли это еще тогда, когда я только попала сюда. Меня с детства волновали подобные вопросы.
Через несколько мгновений голос снова возник отовсюду разом:
  «К сожалению, у меня нет нужного эквивалента слов ни из твоего языка, ни из эльфийского, ни из любого другого в нашей Реальности, чтобы отразить смысл моей гипотезы. Я приношу глубочайшие извинения тебе, Грейселинн Сандерс, Дитя Света, Восходящая Звезда, Лаврэль».
  Грейс выпучила глаза. «Лаврэль — это мое первоначальное имя?!»
  «Не совсем. Одно из вероятных. Твои родители рассматривали разные имена, как человеческие, так и эльфийские, но твоя мать Мелисса остановилась все же на имени Грейселинн. Я просто решила тебя удивить и немного повеселить этим забавным фактом».
  — Странно, что я не знаю об этом.
  — И кстати, мою маму теперь зовут Алэйра. В прошлом она была Мелиссой, я увидела это в ее воспоминании. В общем, я читала однажды в «Путеводителе по Мэллонии», что эльфы, меняя с помощью магии сущность некоторых людей, окончательно меняют их природу, превращая в себе подобных, поэтому и меняются их первоначальные имена.
  «Нет, это неправда. Эльфы могут нафантазировать себе все что угодно, но к Истине это не будет иметь никакого отношения. Твоя мама как была Мелиссой, так ею и останется навсегда, так как невозможно полностью превратить человека в эльфа, или во что-либо другое. Сущность от рождения у всех одна, ее можно разве что слегка подкорректировать — добавить что-либо или же наоборот, отнять».
  Грейс удивленно вздохнула:
  — Так значит, я все-таки полукровка...
  «Ты почти эльфийка, благодаря крови Ноа и магии, но не полностью. Против природы, увы, пойти нельзя».
  — Я долго размышляла на эту тему, и приходила к выводу, что не являюсь ни эльфийкой, ни человеком. Я где-то между этими двумя видами, что ли. Если можно так выразиться.
  «Тебе нужно принять себя. Ты обязательно должна определиться, иначе будут последствия. То существо, что не осознает себя как отдельный вид, не понимает свою историю, — лишено идентичности и права выбора.
  — А что, если я не смогу выбрать?
«Без определения и выбора тебе все время будет сложно жить. Это как находиться в подвешенном состоянии, вот как сейчас, только сейчас ты знаешь, куда двигаться, какие вопросы задавать и что примерно делать дальше, а в случае отказа от познания и признания себя, ты рискуешь увязнуть в вакууме надолго».
  — И все же, я просто в шоке от услышанного. И от увиденного. Я ни капельки не удивлюсь, если вдруг это все окажется простым сном.
  «А что есть сон?»
  Грейс снова почувствовала веселость со стороны Жизни.
  — Мы с Раинером как-то философствовали на разные темы. Он любит порассуждать про иллюзии, сны и их возникновение, но как бы я ни старалась его понять, для меня его конструкции довольно сложны. Поэтому я даже примерно не могу сказать, что такое сон... Кстати, а где сейчас мои родные и Раинер?
  «Они пока в относительной безопасности. Ваше желание попасть к эльфам Алэйра и Ноа будет исполнено».
  — А почему пока в безопасности? Да еще и в относительной.
  «Вы же знали, куда отправляетесь».
  — Но я думала, что все уже позади...
  «Неверное предположение».
  — Эх, вот всегда так. Было бы здорово получить вашу поддержку в наше нелегкое время!
  «Я и есть вы. Всегда баланс где-то нарушается. В любом из миров и реальностей. Так что восстановить прежний уровень жизни — дело самой жизни».
  — Я открыла эту мысль, — улыбнулась Грейс. — Что я и другие живые существа и есть Вселенная, которая всегда осознает себя.
  «Если бы всегда. Мысль хорошая, она заложена в каждом живом существе. Задача жизни приходить к подобным мыслям и открыть столь простую истину, которая лежит на поверхности. А дальше отталкиваться от нее и познавать мир дальше. Ты молодец. Если бы я знала, что такое гордость, то непременно бы гордилась тобой».
  И вновь эта веселость.
  Грейс казалось, что ее любопытство иссякло, вопросы были, но она не могла сформулировать правильный, даже если бы представилась возможность задать вопрос — она не сделала бы этого. Каждое слово Древа Вселенной разговаривало с ней, с ее душой. За всю историю Времени никогда прежде не случалось ничего подобного, и Грейс поняла это посредством эмоций, переданных ей самим Разумом. С ней говорил свет миллиард звезд. Все галактики, разбросанные по бескрайнему космосу в данный момент времени были едины, и она была их частью.
  Не было первопричины, не было начальной точки отсчета всего на свете. Она увидела бесконечную причинно-следственную цепочку, бесконечность всех миров.
Грейс была в шоке, узнав, что не было никакого Большого взрыва — ученые-физики всей планеты Земля ошибались.
  Заглянула в капельку воды, увидела ее молекулу, поделила молекулу на атом, затем перенеслась от Земли, увидев ее со стороны миллионов километров — голубую светящуюся точку, почти ничем не отличающуюся от звезд; Грейс увидела со стороны всю солнечную систему, затем систему, в которой была наша система, затем рукав Ориона и всю галактику Млечный Путь.
  Полет мысли Грейс отдалился и от Млечного Пути, распознав целую группу галактик, в которой была наша галактика, и потом, отдалившись еще, она увидела сверхскопление галактик — одну ветвь, в которой были десятки миллиардов галактик, включающую и Млечный Путь. И таких ветвей было много — сколько, не счесть. И все они являлись частью Древа, были сияющими его ветвями.
  Она больше не видела свою галактику, видела лишь целую картину, видела Вселенную во всех ее проявлениях.
  Внутри Древа, в самом центре находился светящийся шар; Перводвигатель, свет Вселенной, — сделала вывод эльфийка.
  «Это не Перводвигатель. То, что этот шар находится в центре, не значит, что он является первопричиной и центром Вселенной. Гипотетически, любая точка в космосе может стать центром всего. И твоя цель в дальнейшем, когда ты уже приобретешь силу Восходящей Звезды, будет в том, чтобы оберегать этот свет».
  — И когда я стану Восходящей? Ну, примерно.
  «Стать Восходящей ты сможешь лишь в том случае, если избавишься от Метки Хаоса».
  — Ее невозможно убрать, — вынесла вердикт Грейс. Но после небольшой паузы, смущаясь, все-таки спросила: — А есть ли способ убрать Метку?
  «Именно поэтому ты здесь. Убрать Метку действительно невозможно, но я могу лишь отсрочить ее действие примерно на год. У меня есть кое-какие разумения по поводу избавления тебя от этой гадкой кляксы. В моих силах будет направить кое-кого к тебе, и уже совсем скоро она придет к тебе и вы все обсудите».
  — А кто придет?
  «Другая Пегги. У нее есть неплохой план, но не знаю, сработает ли он».
  — Другая Пегги? Что это значит?
  «Скоро узнаешь».

***
  Пегги очнулась на полу. Яркий свет бил в глаза, и она машинально прикрыла рукой лицо. Привыкнув к свету, она увидела вокруг себя мужчин и женщин, сидящих на стульях.
  — Ну что, уже покинула Клетку Безмолвия или как там ее? — хихикнула рыжеволосая женщина средних лет.
  — Кто вы? — спросила Пегги, приподнявшись. — Где я?
  Какие-то непонятные люди сверлили ее взглядом; кто-то из них ехидно улыбался, а кто-то просто грустил, с пониманием наблюдая за происходящим.
  — ГДЕ ГРЕЙС? — спохватилась она и в мгновение встала с места. Она хотела резко подпрыгнуть, как это умеют все эльфы, но тело предательски отказало в этой попытке, и дело было вовсе не в усталости. Она чувствовала себя бодро, но что-то изменилось. Словно тело стало... человеческим.
  — Так, ну-ка, хватит смеяться и подкалывать друг друга, — послышался голос; четкий, громкий, но до боли знакомый. Пегги сразу поняла, кому он принадлежит. К кругу людей подошла молодая черноволосая девушка-врач, в белом халате и коричневых туфлях, она внимательно посмотрела на Пегги, затем бросила на рыжую строгий взгляд, и та смиренно втянула голову в плечи.
  — Мы ведь не для этого здесь собрались, — мягко сказала врач, и вновь повернулась к Пегги.
  — Леона! Ты жива, и... ты не сумеречная! Скажи, как?..
  — Мы ведь уже говорили об этом, мисс Сандерс. Я не Леона, а Лана Джефферсон — ваш психотерапевт.
  До Пегги вдруг ясно дошло, что что-то не так. Леона не могла вылечиться, от этого не лечат, и все эльфы с меткой Хаоса рано или поздно превращаются в сумеречных.
  — ФАНТОМЫ, — прошептала под нос Пегги. — Но откуда они взялись? Мы же еще не в Новом Мире, и даже не на Земле...
  — Нет, Пегги. Живые Фантомы — часть вашего мира. Мира грез. Просто выдумка. Вы страдаете параноидальной шизофренией вот уже четыре года, и я стараюсь помочь изо всех сил, но если...
  — Не подходите ко мне, — пробормотала Пегги, поворачиваясь из стороны в сторону. Она хотела использовать Зоркость, чтобы убедиться в своей версии происходящего, но Зоркость не сработала. Потянувшись за магическим кинжалом, Пегги не обнаружила его на месте, как не нашла и остальных предметов: ремней, пояса, за которым крепились волшебные порошки Фэйри, кристаллы, и даже одежда и та была другая: серая рубашка и штаны.
  — Но ведь ты — девушка Раинера!
  — И снова вы за старое… Хорошо, допустим, я – девушка Раинера. Напомните мне, кто это?
  — Эльфийский Страж. Вы же любили друг-друга, но тебя утащили на Территорию Призраков Фантомы, и он до сих пор корит себя за это. Пусти меня. Нужно отыскать Грейс как можно скорее.
  Пегги встала и направилась к выходу из больницы, но дверь была заперта.
  Доктор сделала пару заметок в блокноте и сказала:
  — Значит, Грейс Сандерс — ваша племянница?
  Пегги попыталась сфокусировать слух, но ничего не вышло. Тогда она потрогала свои уши и снова нахмурилась. Они были вполне себе человеческие.
  «Неужели магия действует? Но я не ставила чары, — подумала она. — Это что-то новенькое».
  — Идемте в мой кабинет.
  Они пообщались некоторое время. Лана сделала еще несколько заметок в блокноте, и, увидев обеспокоенность на лице пациентки, предложила воды. Сделав пару глотков, Пегги стало легче. В дверь постучали; доктор Джефферсон вышла, и Пегги, припав одним ухом к двери, прислушалась.
  «Ее фантазии совпадают до самой мелочи, — говорила Джефферсон. — Еще ни разу она не сбилась и ничего не перепутала… Доктор Хоггарт, мне начинает казаться, что она совсем безнадежна…»
  Пегги услышала ответ: «Переведите ее в одиночную палату. На некоторое время. Она не настолько безнадежна, как вы думаете. Это лишь кратковременные приступы ухудшения состояния».
  Хоггарт же был учителем Истории в школе Грейс, вспомнила Пегги. «Это невозможно. Я не могла все это выдумать…»

  Немного позже она пошла на обед с остальными пациентами — на разведку. Она должна была разобраться в происходящем, понаблюдать за остальными, найти какие-нибудь детали, чтоб было, за что зацепиться. То, что она не могла сопротивляться иллюзии фантомов — было довольно необычно, ведь мышление и воля — главное оружие против иллюзий и вторжения в сознание. Пегги никакого давления извне не ощущала, да и мыслила ясно, однако все ее попытки разрушить иллюзию не увенчались успехом.
Она стояла в очереди со своим подносом, ожидая, когда в ее тарелку плюхнут какую-то желтую баланду, и дадут мутный компот. Пациенты пугали ее: старуха, что продвигалась впереди, постоянно о чем-то бормотала под нос и тыльной стороной ладони слегка похлопывала себя по голове, будто старалась выбить из нее лишние мысли. Сразу после старухи шел парень, который постоянно смотрел по сторонам и грыз ногти. За Пегги шаркал ногами молодой лысый парень лет двадцати пяти, с легкой щетиной на лице.
  — Я верю тебе, Илария, — произнес вдруг он шепотом, и Пегги вздрогнула. — Я сам не из этого мира. Я из соседней Галактики. Меня зовут Вестником Ланиакеи.
  Пегги нахмурилась, но оборачиваться и отвечать не стала. Молча стала выжидать своей очереди. Сомнения прокрались в ее мысли. Что, если это на самом деле реальный мир? Многие факты указывали на то, но были нужны более веские доказательства.

***

  Лана Джефферсон вернулась через несколько минут. Пегги сидела в углу и обхватила руками голову, осмысливая происходящее. Вид у нее был подавленный.
  — А теперь, мисс, внимание, — девушка в халате потянулась рукой к краю стола и, взяв какой-то журнал, перевернула его и придвинула к Пегги. На обложке сверху была надпись:
«Хотите просмотреть весь каталог? Тогда заходите на сайт Сандерс.ком!»
В центре обложки стояла Вирсавия в модном темно-зеленом костюме: «Сенсация года: модель из Канады с библейским именем покорила Европу!»
  Пегги полистала журнал. В статье про модель было сказано, что у Вирсавии есть сестренка Грейселинн, которая мечтает стать ученым астро-физиком, и вопросы моды ее, в отличие от старшей сестры, ничуть не интересуют.
  — Это же моя Грейс… и Вирса…
  На лице Пегги отразилось смятение; ее широко раскрытые глаза застекленели, взгляд остановился на одной точке, затем медленно блуждал по палате, натыкаясь на различные предметы: в кабинете было много разных украшений в виде разноцветных кристаллов, — в точности такие, что могли впитать магическую энергию в мире Пегги.
  — Вы приходите в этот кабинет уже четыре года, мисс, — ровным тоном заметила Лана.
  — Не понимаю, что происходит? Нет, не может быть, я не могла всё это выдумать. Я взрослый, разумный человек! — громко объявила она. — То-есть, эльф.
  — Сколько вам лет?
  — Я старше и опытнее тебя . Ваши человеческие представления о психологии не настолько полные, но при этом ты, девочка, пытаешься меня чему-то учить. К чему все эти бестолковые вопросы? Даже для иллюзии вы не проработали все до конца. Обычно врачи делают какие-то выводы, предположения… — говорила Пегги, и даже не заметила, как частично признала происходящее реальностью, но при этом намешала в кучу факты из воображаемого Нового Мира.
  — Так сколько же вам лет? — переспросила доктор. — Не уходите, пожалуйста, от вопросов. Так мы сможем еще дальше продвинуться в решении вашей проблемы.
  — Сорок пять.
  — Вам двадцать, Пегги. И фамилия ваша не Сандерс, а Джексон. У меня есть одно предположение касательно вашей проблемы, но вывод я сделаю в ближайшую неделю. Вам нужно только успокоиться и потерпеть. Совсем скоро вы выйдете отсюда, и заживете новой жизнью, как все нормальные люди.
  Пегги медленно покачала головой, отрицая слова доктора.
  — Мисс, всё, что вам, то-есть, нам, нужно, так это время. Я почти дошла до сути вашей проблемы. Я понимаю, как вам, должно быть, сложно…
Пегги всхлипнула. «Это не может быть правдой».
  — Когда человек переживает в определенный момент боль, и если эта боль не физическая, а душевная, то он защищает свою психику. Вы построили прочную иллюзию, чтобы защитить себя от этой реальности и оказаться в безопасности.
  — Нет, нет, нет!!! — закричала Пегги, и Лана отстранилась от нее. В кабинет вбежали трое санитаров, и схватили ее за руки. Она долго вырывалась, приказывала отпустить ее, и вдруг поняла, что ее силы и способности куда-то испарились; Пегги с ужасом осознала, что не знает приемов. Или не помнит. Вот недавно она могла мастерски атаковать и ловко обороняться, а сейчас просто отбивается, как некудышная для драк девчонка. Но даже в иллюзии никто и никогда не теряет своих навыков.
  — Нет, нет, нет! Пустите меня, сволочи! Поганые фантомы!!!
  Двое санитаров схватили ее за руки, а третий вколол дозу успокоительного. Слабость разлилась по всему телу, и теперь она не могла сопротивляться даже как простая девчонка.
Она не знала, сколько проспала, как и не помнила, как в очередной раз оказалась в кабинете Джефферсон.
  — Жизнь на Цветочной улице — всего лишь ваша детская мечта, Илария. — В заключение сказала Лана. — Но эту мечту можно сделать реальностью, когда вы поправите свое здоровье. — Доктор улыбнулась и уже направилась к двери, на ходу поправляя темные волосы.
  Внезапно Пегги кое-что поняла. В голове был целый рой мыслей, который едва удавалось сдерживать; они вводили в ступор, отчего Пегги вся оцепенела, но буквально через секунду подбежала к столу и начала лихорадочно передвигать предметы.
  — Стойте! — воскликнула она. Доктор обернулась.
  Пегги выхватила из канцелярского стаканчика пилку для ногтей и бросила что было сил прямо в Лану. Джефферсон вытянула руку вперед, и пилка беззвучно вонзилась в кожу, насквозь пробив ладонь.
  Лицо доктора исказилось от страха и паники, она попыталась позвать на помощь, но слова застряли в горле. В голове мелькали вопросы: «За что?», «Какой смысл?», но боль вытесняла всякие мысли и нагнетала панику.
  — Ты назвала меня Иларией!
  Джефферсон вся в слезах выбежала из кабинета, пытаясь вытащить металлический предмет, но каждая попытка только разжигала боль в руке, отчего девушка кричала. Вслед за доктором в палату ворвались несколько санитаров и вкололи очередную порцию успокоительного, более сильного, чем прежде, отчего Пегги почувствовала не только слабость в теле, но и успела понять, как ее разум постепенно затуманивается.
  Этим же вечером Лана пришла к Пегги в палату. Пациентка даже не была привязана к кровати.
  — Я решила обойтись без категоричных мер, только лишь бы ты доверилась мне, Пегги, — сказала Лана и сочувственно улыбнулась. Пегги знала, что в настоящем мире людей ее бы в смирительной рубашке за подобный проступок посадили в комнату с белыми стенами. Руководствуясь этой логикой, и пониманием фантомов, она схватила ночник и обрушила его со всей силы на голову лже-доктору. Джефферсон упала без сознания и ударилась затылком об пол.
  — Ну вот и все, сволочь. Теперь я, наконец, свободна…
  Пегги простояла над поверженным врагом некоторое время, а потом подбежала к двери и попыталась открыть ее. Дверь не поддалась. Пегги обыскала халат лже-доктора, но не нашла ключей. Она еще час пыталась открыть дверь, однако безуспешно. «Почему я еще не очнулась? Почему не поддается дверь?»
  Она села возле Ланы, схватилась за голову и стала раскачиваться туда-сюда. «А что, если это и есть реальность, а я убила человека? Надо позвать санитаров!»
Она битый час кричала, умоляла прийти на помощь. Никто не отозвался.
«Странно. Они обычно прибегают на крики всегда. Даже если не санитары, так врачи, подобные этой Лане».
  Она снова уселась рядом с доктором, потрогала пульс — ничего. Лана лежала на спине, и в тот момент, когда Пегги хотела прикрыть ей глаза, эти глаза посмотрели на нее и за секунду стали черными. Лана буквально взлетела с места, и, схватив Пегги за горло, силой придавила ее к стене.
  — Подчинись! — вопил нечеловеческий голос Ланы. — Подчинись!!!
Пегги брыкалась, царапала женщине лицо, и в то мгновение, когда подумала, что ее сознание все-таки захватит фантом, нащупала на поясе магический кинжал. «Откуда он взялся? Фантом ослаб!» Сорвав кинжал, она одним импульсом откинула от себя Лану-фантома, и палата вместе с лже-доктором исчезла…