Глава 9. Наполненность светом и жизнью

  Ах, как небо - всё ближе и ближе
  С каждым днём, с каждой каплей росы.

После обретения веры в Бога снизошла «сень благодати на сердце» Юрия Куранова. И чистая радость, детская восторженность, слёзы умиления, глубокие добрые чувства и мудрые, порой пророческие, мысли стали изливаться в духовной лирике и в «Размышлениях после крещения» (дневниковых записях 1978 – 1980 гг.). Это размышления о значении веры, о прозрениях и откровениях, о расцвете души в любви и благодарности Создателю. И о творчестве, о поэзии, о человеке.

Исповедальной доверительностью «Размышления после крещения» напоминают «Исповедь» Августина Блаженного. А по поэтической трогательности трудно найти нечто подобное.

Удивляет способность Куранова улавливать метафизическую глубину бытия и мистическую суть христианства и передавать словами то, что почти невозможно передать словами.

«Когда я молитвенно склоняю голову и становлюсь на колени, я чувствую, как в разных концах моей души оживлённо загораются огни и купола неисчислимых храмов, слышу благовестный звон колоколов. Я слышу, ощущаю пение внутри меня и восхождение прекрасных и величественных молитв к Престолу Бога. Я как бы возношусь над собою и замечаю в себе неслыханные силы, незнакомые мне доселе смирение, радость и чистоту.

Мгновения эти непередаваемы. Ради них стоит жить на свете и тысячи лет и хотя бы одно кратчайшее мгновение.

Я чувствую, как эти удивительные голоса моей души наполняются властным и нежным дыханием Святаго Духа. Горят, сияют».

Религиозное чувство Куранова возвышенно мистично и, в то же время, исполнено детской свежести и сердечной простоты.

В сердце, в храме твоём богоносном,
разлилась безначальная тишь,
под молитвы свечением росным
ты, как робкий младенец, стоишь.

Несказанным вниманием Божьим,
ты, как радостный цвет, изумлён,
и душа твоя благостно множит
сердца стройный молитвенный звон.

«Мистичность, религиозность не есть некий результат простого человеческого хотения. С одной стороны, это результат состояния Души, с другой же стороны, это факт наличия или отсутствия Благодати…

Способность же верить… есть факт предрасположенности Бога к этому человеку, знак того, что Душа его созрела, достаточно тонка, совершенна, и как награда за это ей даётся возможность пойти по дороге соединения с Богом».

Бог искру дал душе – возможность стать огнём, то «Я», которое себя творить способно. Свет жизни – и в ночи и днём – даёт нам направленье, но свободно мы можем выбирать, куда идти. Бог человеку дал возможность: ведомым роком быть, иль собственного выбора пути: себя творя, творить и Волю Божью.

Только с появлением у человека идеального средоточия, к которому устремляются все частные чувства и мысли, его жизнь и творчество обретают целостное и непреходящее значение.

«В сущности своей вера в Бога не признак примитивности, слепого повиновения, а глубоко творческий акт возвышенной преданности, неземной восторженной любви человека к всемогущему благородному и бесконечно родному существу, без которого жизнь лишена смысла, красоты и самой сути своей».

Появляется выход из оконеченности существования.

«Пока ты был неверующим, жизнь представлялась тебе чем-то вроде линейки, от которой постоянно отгнивает и отваливается одна часть за другой. И где-то впереди чувствовался отмеренный тебе конец.

Теперь же ты воспринимаешь жизнь так: среди всеобщего томления и жажды тебе черпают из бездонного колодца прекрасную и очищенную влагу, и ты пьешь ее из светящейся серебряной чаши.

Не забывай же над каждым глотком креститься благодарственно» («Размышления после крещения»).

Любовь и благодарность Куранова изливается в духовной лирике.

Сквозь свет листвы сияет беглый отсвет,
кружась, ложатся тени вдоль шагов,
как все вокруг доверчиво и просто,
какая тишь и бережность кругом.

Как нежно сквозь прозрачный отсвет чащи
вздыхают и смиряются леса.
Как трепетна, грустна и преходяща
земная мимолетная краса.

Земная красота преходяща, но любовь и благодарность, рождённые в сердце её созерцанием, остаются.

За гул дождей, за шелест листопадов,
за говор трав, за каждую зарю –
как за бессмертную и вещую награду
Создателя до слёз благодарю.

Для Куранова «Истинная поэзия – это предощущение благодати, отзвук души на приближение Бога». Когда душа, очищенная от всего мешающего восприятию горнего зова, пытается петь в унисон с предощущаемой божественной музыкой.

Поэзия – кроткая птица,
монашеский чуткий обет,
окно из телесной темницы
в небесный Божественный свет.

Предощущение благодати – это предчувствие восхождения своей истины к Абсолютной Истине. Искание, устремлённое к этой Истине, – это уже предварительное откровение. Не может человек искать того, что безусловно скрыто. За внешними проявлениями поэт улавливает высшие смыслы. Истинный поэт – это вестник о возможности божественного откровения.

Здесь: в дыхании луга иль песни,
в звоне зорь, снегопадов и рос –
только отзвуки жизни небесной
необъятной и чистой до слёз.

И осень жизни Юрий Куранов принимает с благодарностью.

А в небе утреннем такая красота,
такие облака, такая чуткость света!
Настала осень. Отшумело лето,
как отшумели зрелые года.

Нам осень дал Господь, как синий зов,
в надмирные бесплотные просторы,
и листьев опадающих узоры,
как покаяньям прошлого покров.

«Вот это и есть возвышенная красота осени... И потому в ней столько красоты, столько света и благолепия, что лист облетает смиренно, робко и без ропота, без сопротивления и уныния.

Только грусть, смиренная и прекрасная грусть об ушедших днях, о тепле, о солнце, о коротком и неповторимом дыхании тоже смиренной и прекрасной жизни.

Оттого леса действительно светятся, оттого они одеты святостью. И оттого умирают они лишь на мгновение, но уже вскоре опавшие листья дадут пищу другим, новым и тоже прекрасным, – потому что смиренным, – растениям, как бы воскреснут в них.

Дух Святой любит чада свои и потому по осени смиренных одевает сияние, а человеку в эти дни указует: вот как надо отходить, терпеть, светить душой и воскресать».

У каждого человека своё время, время становления его души в трудах праведных, самоотверженных.

«Как мудро Бог преображает время внутри человека. В неверующем с годами усиливается тоска по прошлому, ценность прошлого всё более возрастает… Верующий переполнен настоящим и весь устремлён в будущее, оно всё более и более наполняется для него красотой. Между тем настоящее всё изобильнее насыщается значением, а прошлое – смыслом.

Для верующего будущее всё необъятнее развёртывается как пространство, в котором человек сольётся с Богом, оно всё более празднично». («Размышления после крещения»)

Если смерь – это, вроде бы, осень,
воскресение – это весна,
сонно сыплются на земь колосья,
но восходят весной ото сна.

Так из смертного праха восстанут
воскрешённые Божьи сыны
кблагодати весны непрестанной,
бесконечной Господней весны.