Рассказ межзвёздного Лжеца. Часть тринадцатая

Мир религиозных туземцев гуманисты выпотрошили моментально. 
– Превосходно, – заявил Анубис, придирчиво оглядывая заправленные позитронием громады боевых роботов.  – Бастет, вы закончили обучение планетарного десанта? Саркофаги отремонтированы?
– Так точно! – вытянулась Бастет по стойке «смирно», а все гуманисты сразу засопели.
– Мы готовы к вторжению в ядро галактики!  – прорычал Анубис, и перед ним расстелили карту. – Лишний хлам оставить тут и замаскировать.
– Какой «хлам»? – заволновался Осирис.
– Лишний! – отрезал Анубис. – Устрашателей, золотой лом, Лжеца,  ваши чемоданы и бессмертных девок. 
– Но вдруг нам потребуются их услуги?! – трагически вскинул руки Осирис.
– Обойдётесь фотографиями, – насмешливо посоветовал Анубис. – Но только один альбом. Тонкий.
– Я понимаю, – зарделся Осирис, – что контейнеры с Устрашателями сродни годовому запасу продовольствия для десантников, если прикинуть вес. Так и быть, оставим их. Но бессмертные существа ничего не потребляют!

Анубис озверел:
– Осирис, у вас мозги отшибло в богах?! Я ещё не выжил из ума, чтоб возить лжецов без устрашения! Только бессмертных диверсантов мне и не хватало в корабле! Всех оставим тут! Весь хлам! И ваш телескоп тоже.

Осирис любил рассматривать небесные тела в личный телескоп.
– Но хотя бы мобильный Мозг... – робко воспротивился Осирис.
– Одушевлённый, – поправила его Бастет. – Мало ли чего душа пожелает.
– Правильно, пилот, – одобрил Анубис.
– Я должен снять показания с остающихся на планете лиц, – твёрдо заявил Осирис.  – В допросной.
– Девочки, нас будут фотографировать! – обрадовались Усладительницы и обступили Осириса. – Для портфолио!

Шумная ватага Усладительниц удалилась вместе с Осирисом, а ко мне подкатили клетку из нейтрония.
– Залезай, Лжец, – вздохнула Бастет. – Извини: служба.

Так я снова оказался в клетке, на планете другой галактики, посреди горячей пустыни. Впрочем, какая разница? – у меня и на покинутые болота не было купчей.

Скоро вокруг моей клетки шагу нельзя было ступить от имущества, которое доставляли и доставляли с корабля гуманистов. Какие-то шкафы, чемоданы, узлы, удочки... На третий день прибыли контейнер с Устрашателем, «выключенный» Мозг, телескоп Осириса и «перпетуум мобиле». 
– Что, тесновата квартирка? – съехидничал Задиристый, улепётывая от Устрашателя. – Гляжу, не прилечь тебе и даже ручонки не растопырить, хе-хе. Моя-то была просторней! Хочешь, научу плеваться иглами? Гы-гы-гы!

На пятый день гуманистки из свиты Бастет привезли и попытались втиснуть в мою клетку всех Усладительниц. Но безуспешно, из клетки то и дело выступала чья-то упругая часть, и дверца решительно не запиралась.
– Привезите другую клетку, дуры безмозглые! – рассвирепел Анубис, заявясь с инспекцией работ. – Это клетка-одиночка! Ничего доверить нельзя травоядным.
– Она последняя, о божественный Анубис! – оправдывались гуманистки.
– Замените этого Лжеца мною! – стонал Задиристый. – Я компактный! И я ужмусь! Или поместите двух девушек ко мне! Тут просторно! И я опытный коуч! Я встану посерёдочке и научу их бегу, придерживая за талии! Мы будем крутить генераторы втрое энергичнее!
– Бастет, – прорычал Анубис, не слушая жалобные звуки из «перпетуум мобиле». – Разденьте всю бессмертную шайку и смажьте её машинным маслом. Скользкими и голыми влезут.
– Сами намажутся, – прошипела Бастет. – Оно вонючее, масло. Раздевайся, Лжец, пока комбинезончик твой модный не промаслила этой мерзостью.

И, наморщив нос, опрокинула мне на плечи здоровенный черпак какого-то прозрачного мазута.
– Нет-нет-нет! – закапризничали Усладительницы. – Так не пойдёт! Никаких черпаков! Фу! Это неизящно! Пусть кошечка смазывает наши выпуклости ладошками. Иначе – бунт.

И сбросили халатики.

Их с энтузиазмом поддержал Осирис:
– Пилот Бастет, мы должны бережно расходовать горюче-смазочные материалы. У нас на счету каждая капля этой драгоценной субстанции. Так безрассудно истратить на одного Лжеца ведро драгоценного масла... Ужас, целое ведро! А спина у него всё равно сухая. И гляньте, сколько впиталось в почву и нанесло экологический урон планете. Оставьте черпак и смазывайте вручную. Лично вы! Ваши помощницы неаккуратны. 

И завозился с объективом фотоаппарата.
Анубис обречённо махнул рукой, Усладительницы разом выпятились к фотоаппарату Осириса, а Бастет свирепо ощерилась в объектив. Но зачерпнула мазут ладонью.
– Вот-вот! – восхитился Осирис, фотографируя процедуру.  – У вас талант. 

Смазанные Усладительницы были втиснуты по углам моей клетки, и я чувствовал себя поршнем-идиотом в цилиндре очень живого двигателя.
Анубис только хмыкнул, запирая клетку на засов:
– В тесноте, но не в обиде, Лжец.
– Я согласен в обиде! – отчаянно рыдая, проорал Задиристый, а Бастет понюхала ладони и зло добавила ему оборотов.

И гуманисты улетели.

Сияли звёзды над пустыней, вокруг громоздились горы ящиков, яростно работал «перпетуум мобиле», а напротив моей клетки притворялся выключенным Мозг.

– Девочки, моим чувствам и фантазиям тесно в этом аквариуме, – захныкала брюнетка вскорости. – Я вся как рыбка камбала.
– Мой милый золотой колобок... – всхлипнула блондинка. – Очнись от притворного забвения и выпусти нас из тесного заточения. Я омою твои объективы слезами печали. Считаю до трёх. 

Мозг сразу вспыхнул глазами, замельтешил манипуляторами, и я обрёл свободу рук и ног. 

– Дорогой, ты обязан нас выкупать, – защебетали Усладительницы, едва мы все очутились на воле. – И не раз! Мы похожи на каких-то бодибилдерш!  Ищи горячую воду и шампунь.
– С ароматом роз! – требовала блондинка.
– С экстрактом шиповника! – перебивала её рыжая и топала ногой.
– Ты должен мне миллиард партий, – желчно напомнил Мозг, отпихивая от меня скользких Усладительниц. – Долг платежом красен. Вымазанных девушек я беру в техническую команду, консультантками. Меня давно не смазывали. И объективы запылились.

Усладительницы моментально облепили Мозг со всех сторон, протирать ему объективы халатиками и нашёптывать правильные ходы.
 
Когда Мозг проиграл мне тысячную партию подряд, то заартачился:
– Медаль не отдам! Кукиш!
– Не претендую, – успокоил я межгалактического чемпиона. – И прав на межгалактическую медаль не предъявляю. Всякий чумазый неудачник мог одержать случайную победу на заурядном планетарном турнире.   
– Глубоко копнул, – подобрел Мозг. – И потом: я нечётко видел фигуры. Совершенно их не ощущал.
 
Усладительницы тотчас принялись дышать ему в объективы, и Мозг умолк. Видимо, ощутил фигуры, с которых давно выветрилось масло.