Собаки

Думаю, иногда надо смотреть на пройденный путь, вспоминать, расставлять вешки. Понимаю некую абсурдность человеческого существования: короткий срок жизни, болезни, отсутствие очевидного смысла жизни. Но надеюсь, что не напрасно, ой, не напрасно живу на свете, не зря топчу землю и ем хлеб.
После столь эпичного вступления, хочу написать про собак. Вообще-то, я не увлекаюсь собаководством. Я не мечтаю, чтобы они бегали у меня дома: шерсть, запахи, гулять с ними надо. Думаю, что в квартире собакам скучно, одиноко и тесно. Если и держать собаку, то надо оборудовать вольер или длинную цепь на улице. Но, обо всем по порядку.
Первая моя собака – Жучка. Небольшая рыжая дворняга. Веселая, шустрая и ласковая. Мне было лет пять. Те времена помню лишь отрывочно. Жили мы тогда в деревне. Жучка была настолько неагрессивная и добрая, что ее даже не привязывали не цепь или поводок. Она бегала везде, где хотела. Могла на несколько часов убежать в поисках приключений в поля, к соседям, на речку. В те далекие времена советского прошлого, в деревнях водилось много живности: куры, гуси, овцы и коровы. Домашние животные бродили по улице, садам и вокруг огородов. Жучка органично вписывалась в общую картину флоры и фауны.
Но случилась беда, и Жучка умерла. Дело было так: мой отец держал пчел. Пчеловод на селе – это высшая каста в крестьянской иерархии. Интеллигенция села. Не каждый сможет. Пчелы – это не теплокровные животные. У них нет приобретённых инстинктов. Поговорить, показать, попросить, приучить к поилке или выдрессировать нельзя. Пчелы живут по заложенной природой программе. Когда у пчел забирают мед, они становятся агрессивными, не понимая, что пчеловод ради меда их держит, разводит, строит улья, лечит от пчелиных болезней, утепляет на зиму. В дни забора меда, рядом с ульями лучше не ходить: пчелы могут покусать. Кто знает, как кусает пчела, тот поймет. Сейчас не об этом.
Жучка не поняла, что нельзя походить к пчелам, и ее укусила сперва одна пчела. Жучка жалобно заскулила, начала метаться по саду. На шум и движение прилетели другие пчелы. Одна, вторая, третья… Пчелы просто защищали свой дом. Им не важно, кто перед ними – медведь, человек или собака. Наверное, Жучке было больно и страшно. Она не понимала, почему мир вдруг стал настолько не дружественным и враждебным. В ужасе, скуля и вертясь, она спряталась под пристройку. Жучка залезла в какую-то щель. Жалобно пищала и скулила. Отец бросил заниматься с пчелами. Раскидал доски. Граблями вытащил Жучку. Она еще была живая, но уже молчала. Жалобный взгляд: «Почему?» Отец доставал и давил пчел-убийц из рыжей шерсти Жучки. Пчел было слишком много. Моя первая собачка умерла в муках через час. Я, наверное, плакал, не помню. Сейчас мне точно грустно. В чем смысл ее жизни? Какой след в моей? Жучка наследила в биографии отца? Матери?
Потом родители долго не заводили собаку. В деревне любая животина должна приносить пользу. Куры - для мяса и яиц, овцы – для шерсти и мяса, корова- молоко, сметана, творог, сыр, и мясо, конечно. И так далее. А какая польза от собаки? Лает на улице, спать мешает, жрать просит. Одни убытки. Можно понять, если собака у дяди Толи Петрова. Так он же охотник. На охоте без собаки никак. Потому у дяди Толи не одна собака, а целых две: породистые немецкие овчарки с родословной из специального питомника.
Не помню, может я попросил, а может родители сами решили, или мода пошла на породистых собак. Но однажды зимой он принес домой пакет с милым темно-рыжим щенком. Породистая, сказал он. Овчарка! Не хухры-мухры. Теперь можно было гордо ходить по улице. У нас крутая собака! Хотя окружающим было наплевать. Времена были не гламурные, дамы с собачками на руках по деревенским улицам не ходили, хвосты песикам не обрезали. По крайне мере, у нас. Собаку назвали Рексом. Держать собак в доме было не принято. И очень быстро Рекс переехал в новенькую будку, которую сколотил отец своими руками.
Рекс хорошо питался, и быстро вырос в огромную собаку мне по пояс, а может и выше. Я не никогда не отличался богатырским телосложением и высоким ростом. Учился я тогда в четвертом или пятом классе. Было во мне примерно килограмм двадцать веса. Рекс ходил со мной все лето в лес за грибами и ягодами, на рыбалку и просто купаться на речку. В тот год первый раз в жизни я ждал зимы. Хотел и мечтал о снеге. У меня были санки, и могучая собака овчарка. Я должен был эту зиму кататься на собачьей упряжке. Не было сомнений. Но не получилось.
Надо сказать, что я совершенно не представлял, как дрессировать собак. У меня не было соответствующей литературы, хотя она вряд ли помогла. Собакой надо заниматься, как я теперь понимаю. А я только играл с собакой, требуя немедленного исполнения желаний.
Наступила зима. Выпал снег. Я взял санки и Рекса, вышел в чистое поле. Прицепил поводок за санки. Мы разбежались с Рексом. Я прыгнул на санки… И Рекс остановился вместе со мной. Санки увязли в снегу. Протащить санки сквозь не утрамбованный снег моей овчарке было не под силу. Ладно подумал, подождем. Прошли еще снегопады, мороз, оттепель. Потом опять мороз. Снег на полях покрылся толстым слоем наста. Теперь то уж наступит мой звездный час, я не сомневался. Рекс, санки – и мы в поле. Разбегаемся. Я прыгаю на санки. Я прокатываюсь пару метров. Рекс, правда, старался. Но видимо ему не хватало сил тащить такую тяжесть. Мы с ним пробовали кататься по утрамбованному тракторами и машинами большаку. Прокатиться больше чем метров пять-шесть у нас не получалось. Перед глазами картина: морозный день, солнце. Я бегу по дороге. Рекс со мной. Я прыгаю на санки. Они прокатываются немного и останавливаются. Встаю. Разбегаюсь. Прыгаю на санки и так несколько раз, пока не надоест.
Наш дом стоял на краю деревни. Рекс жил в будке и охранял участок со стороны поля. От будки он мог отойти всего метров на пять, сколько позволяла цепь. Осенью деревенское стадо овец не пасли пастухи. Огороды выкопаны. Овцы гуляли сами по себе. Если забредут на огород – не беда. В один из осенних дней, я был в школе, стадо овец подошло слишком близко к Рексу. Он видимо не лаял, затаился. И тогда какой-то глупый баран подошел близко к территории Рекса. У собаки сработал охотничий инстинкт. Баран не долго мучился, и погиб в не равной схватке от острых клыков породистой овчарки. Возможно, Рекс был голодный. Хорошая собака – это голодная собака, так говорили у нас в деревне. Задранный баран был не наш, соседский. Отец отдал соседям взамен утраченного, своего барана примерно такого же размера. Конфликт был улажен. Причиненный убыток никак не покрывал возможных выгод от службы Рекса. Кроме того, стадо овец по-прежнему гуляло вокруг деревни без присмотра. Оставалась вероятность того, что Рекс продолжит тестировать барашков на сообразительность, устраивая им квесты на выживаемость. Потому в тот же день Рекс пал смертью храбрых от руки местного ветеринара, моего отца по совместительству. Если что обращайтесь.
Пустая будка Рекса воскрешала грустные воспоминания. Мама с папой решили, что лающая собака на дворе не помешает. Бандиты, злые люди, что были в те времена редкостью, лисы и волки, которые встречались гораздо чаще, будут бояться подходить к дому. Кстати истории, когда лисы забирались в деревенские курятники и прорежали поголовье кур, были совсем не редкостью. В общем, у нас появилась новая собака. Не породистая, помесь овчарки и дворняги, она была размером чуть меньше Рекса, черного окраса. Видимо, собака не должна быть такой сильной и агрессивной, как Рекс.
Назвали собаку Шариком. Я подрос, пошел в восьмой класс. Кататься на санках с Шариком даже не пытался. В лес и на прогулки брал. У нас с ним были хорошие приятельские отношения. Дрессировкой я не занимался. Когда звал - Шарик прибегал. Лапу не подавал. Жил на улице на цепи. Чтобы он не задрал чужих овец, будку перенесли внутрь двора. И казалось, все будет хорошо у Шарика: еды вдоволь, свежий воздух, любовь и уважение хозяев. А что еще надо честному псу? Беда пришла откуда не ждали.
Умерла моя бабушка. Она жила в другой деревне, далеко от нас. Умерла рано, ей бы жить и жить. Дед без бабки загрустил. Стал налегать на беленькую и красненькую. Дабы дед совсем не пропал, мама взяла его к нам жить. Когда дед переехал, Шарик уже вырос и сформировался, как взрослый пес. Он признавал меня, папу, маму и сестру, как своих хозяев. А деда не признал. Дед старался, приходил к Шарику, разговаривал с ним. Шарик остервенело лаял, и пытался сорваться с цепи. Дед приносил Шарику вкусные куски мяса, Шарик молча съедал, и вновь задыхаясь и хрипя рвал цепь и ошейник. Расстроенный дед уходил домой. Шарик замолкал. Стоило деду выйти на крыльцо, Шарик начинал бесноваться и лаять. Так продолжалось около года. Мы думали, что Шарик должен привыкнуть, но почему-то не получалось. Однажды дед с пенсии выпил, как положено русскому человеку сто пятьдесят грамм, взял со стола кусок мяса и пошел разговаривать с Шариком. Вероятно, дед слишком близко подошел, и Шарик впился в правую руку деда не породистыми, но от того не менее острыми клыками. Дед вырвался и выжил, не из таких передряг выходил дед-фронтовик – немецкий плен, побег на немецком самолете, допросы особистов, снова фронт. Кровь, крики по матери, бинты. Руку деду забинтовали, кровь остановилась. Судьба Шарика решилась на семейном совете быстро и не в пользу собаки. Воспользовавшись услугами того же врача-ветеринара, душа Шарика унеслась на небеса.
Третья трагическая смерть собаки должна была нас остановить. Сколько можно издеваться над милыми животными? Я вырос, поехал учиться в институт в Москву. Жил в общаге. Собак, естественно, у меня не было. Злой рок над моими собаками застыл в недоумении. Что делать? Время идет и ни одной жертвы. Пять лет. Шесть. Восемь…
Я женился. Жена забеременела и захотела собачку. Я ей говорю:
- На фига?
- Ну, пожалуйста. Ну, пожалуйста. Хочу, хочу, хочу!
- Мне ну нежна, - говорю, - у меня с собаками плохие истории.
- Я хочу. Мне нужна, я буду с ней заниматься. Буду с ней гулять. Буду ее воспитывать. Хочу! Хочу! Хочу!
- Ладно. Уговорила.
Мы поехали на птичий рынок, который в районе метро Таганская. Купили маленького симпатичного щеночка полукровку кокер спаниеля, черного цвета. Назвали Машкой. Я думал, может женский пол в череде моих собак прервет печальную традицию. Но все не так просто, как оказалось. Во-первых, нас обманули, и Машка не выросла в кокер спаниеля. Получилась полутакса-дворняга с обвисшими тонкими ушами.
Наши родители и знакомые, когда узнали про новую собаку, крутили у виска и смеялись в след. Первое время, примерно неделю, жена занималась с Машкой. Купила ей маленький ошейник и поводок. Ходила на прогулку. Пыталась привить собачке хорошие манеры и благородные повадки. Но беременная женщина, это вдвойне женщина. Жене быстро надоело новое хобби. Кроме того, беременность протекала неспокойно, жену то мутило, то тошнило. Груз забот о питомце свалился на меня. Я выходил гулять с Машкой с утра перед работой, и соответственно по приходу с работы. Я громким голосом звал собачку на прогулку. Машка со страху писалась на паркет. Было такое. Черно мастная дворняга выросла веселой, ласковой собачонкой.
У меня, или вернее у нас с женой, родился сын. У малыша не проходил диатез, вечно красные щеки и корочки нас печалили. Что делать? Откуда это все? Озарение пришло внезапно – это собачий подшерсток. У ребенка – аллергия. Надо Машку изолировать от ребенка. Но как? Собачку оказалось легко завести, но трудно избавиться. Вариант со знакомым ветеринаром, который легко решал подобные проблемы одним движением руки, жена решительно отвергла. Но запомнила, и как-то предложила:
- А не нужна твоим родителям собачка?
- Моим? – удивился я.
- Да. Твоим. У них же нет собаки.
- Понимаешь, какое дело: собака в деревне – это охранник, защитник, последний рубеж обороны. Как Машка, два с половиной килограмма живого веса, подходит под это определение?
- А просто для удовольствия не нужна собачка?
- Думаю, что нет. У моих родителей сугубо практичное отношение к животным. Питомцы должны приносить пользу, иначе – это дармоеды и пустая трата времени и сил.
- Жаль.
Но с родителями я поговорил. Они вошли в наше положение. И в один из прекрасных летних дней я отвез Машку на электричке в деревню. Собачку определили жить в сарай. Машка не утратила из-за жизненных передряг жизнерадостности. Когда мы навещали родителей, она радостно выбегала и ластилась к ногам. Машка прожила у родителей примерно год. Потом внезапно захворала. Отец это заметил, пытался ее лечить, колол антибиотики. Но лечение не дало результатов, Машка увяла за неделю. Все тот же знакомый ветеринар сделал посмертное вскрытие, и обнаружил большую гематому. Машка была безобидной собачкой, жила без привязи и бегала, где хотела. Видимо, какой-то злой мальчишка-хулиган бросил в нее камень или ударил чем-то тяжелым.
Мои родители после этого случая, еще раз завели собаку. Но и она трагически погибла по время пожара. Загорелся сарай, собачья конура была рядом с сараем. Пожар быстро потушили. Почти ничего не сгорело. Даже собачья будка осталась цела. Но собачка задохнулась от дыма.
Теперь я снова живу в деревне. Я меня небольшой дом. Приличный участок. Пруд три на три метра. Есть пчелы. Правда ими в большей мере занимается мама, я на подхвате. Отец умер, как вы понимаете. Есть огород и теплица. Сарай, баня и пчельник. И две собаки…
Пират и Дунька…
Я, если что сразу сказал жене и детям: мне собаки не нужны. Я к ним не подойду. Мы будем заботится сами, услышал я от детей и жены.
Первым появился Пират. Помесь овчарки с дворнягой. Сейчас он выглядит, как нормальная овчарка, пропорции соблюдены, только маленькая, чуть выше колена. Живет на улице, на цепи. Лает на всех подряд, кроме хозяев, конечно. Ему уже двенадцать лет.
Дуньку-щеночка принесла дочь, когда ей было пять лет.
- Мне нужна собака. Я буду ее воспитывать.
- У нас есть Пират. Воспитывай.
- Пират – большой. Воспитывать поздно. И он большой. Дунька будет маленькой и хорошенькой.
- Ладно. Давай.
- Ура! Спасибо!
У Дуньки своя конура и цепь. Она маленькая волосатая дворняжка на два кило веса. Веселая и задорная, чем-то напоминает Машку. Смешно тявкает, но с достоинством породистых терьеров.
Я к собакам иногда подхожу, разговариваю. Не кормлю, не занимаюсь, не гуляю. Пират припадает к земле, смотрит снизу, виляет хвостом, признает в моем лице хозяина. Если срывается с цепи, он ко мне подбежит и подставит шею под ошейник. Дунька меня не уважает. Звать ее бессмысленно. Если убегает и ее надо поймать, то зову дочь. Дунька ее считает хозяйкой и подчиняется.
По-моему, наши собаки вполне счастливы и хорошо себя чувствуют. Ждет ли их какой-либо трагический конец? Не знаю. Не хотелось бы. По крайней мере, Пирата можно назвать долгожителем. Так долго собаки в нашей семье еще не жили.
Какой жизненный урок можно извлечь из этой истории?
Например, можно сказать так: собаки - наши лучшие друзья. Это символ верности и дружбы. Собаки никогда не предадут, не обманут, не подставят. На протяжении жизни, они помогают нам во всех тяготах и лишениях. Предположим, что на каждого человека во вселенной выделено определённое количество везения и удачи, и соответственно какое-то количество бед и горестей. Что если погибшие собачки забирали от меня негативную энергию, и перетаскивали, как подлинные друзья, несчастья от меня. У меня многое получалось. Я многого добился, возможно, ценой их жизни. Как вам такой финал?
Почему сейчас наши собаки живут и здравствуют? У меня в жизни все хорошо? Нет печалей? Да, нет. Есть. Я потерял связь с тонкими материями, и вселенная больше меня не защищает? Жаль потерять такое покровительство. Возможно. Возможно…
Ну, хоть собачкам хорошо, и то ладно.