Быдло

Первый секретарь КПСС Никита Сергеевич Хрущёв, выступая 31 октября 1961 года на двадцать втором съезде партии, заявил: «Нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме». По прогнозам главы государства, коммунизм в СССР будет построен к 1980 году.

К началу восьмидесятых годов строительство самого гуманного общественного строя ещё не завершилось; к концу же восьмого десятилетия двадцатого века, Советский Союз, медленно и верно, приближался к высшей стадии развития социализма – коммунизму. В том смысле, что деньги, как оказалось, и вовсе были не нужны: на них, всё равно, нечего было купить.

Магазины «радовали» пустыми чистыми полками да скучающими продавщицами, численность которых не изменилась, несмотря на отсутствие товара.

Мои сыновья подрастали: их надо было одевать-обувать. «Продвинутые» коллеги посоветовали съездить за покупками в Польшу.

Руководство Барановичского туристического бюро организовало безвизовые поездки в близкое зарубежье. Алгоритм выезда был очень прост: на Брестской таможне белорусские вояжёры обменивали советские деньги на злотые польских туристов, пересаживались в автобус страны-соседки и направлялись в государство социалистического содружества; такую же процедуру обмена проходили и поляки.

В польском автобусе нас встретил, доброжелательный и предупредительный водитель, пан Владек. Помог разместить багаж, подавал руку при выходе из транспорта, женщин называл «пани». В обстановке психологического комфорта мы доехали до Варшавы, где группу белорусских коммивояжёров разместили в приличной гостинице.

Собираясь в поездку, я получила наставления бывалых коллег:

– Возьми на продажу детские механические игрушки, они в Польше дорого стОят. Хоть  дорогу оправдаешь! – рекомендовали доморощенные маркетологи.

Я пренебрегла их советом: в моей памяти сохранился эпизод, рассказанный заместителем председателя Барановичского горисполкома Софьей Ивановной (имя-отчество – изменены), которая в «доисполкомовской» жизни работала врачом-инфекционистом.

–  Стою я на базаре в Бяло-Подляске (польский приграничный город, находящийся на расстоянии примерно пятидесяти километров от Бреста), ко мне подходит важная, элегантно одетая, пани.

–  Иле (польск. – сколько)? – указывая на приглянувшуюся ей детскую игрушку, вопрошает полька.

 –  Два злотых, – на русском языке отвечает ей Софья Ивановна.

– Пани не ведае польской мовы? (Леди не знает польского языка?) А откуда Вы приехали? – уточнила возможная покупательница игрушки на ломаном русском языке.

– Из Барановичей, – ответила заместитель председателя городского исполнительного комитета,  «временно работавшая» продавщицей.

–  Кобета (польск. – женщина) из «наших» Барановичей не знает польского языка?! – возмутилась полька.

– Какие это – «ваши»?! Это – наши, белорусские Барановичи! – не согласилась Софья Ивановна, член Коммунистической партии.

–  Какие-такие, ваши, «бялорусские»?! Всё, что до Столбцов (районный центр, удалённый на запад от Минска примерно на сто километров) – исконно польская территория! – вспылила пожилая пани, знаток многовековой истории Речи Посполитой. И, гордо удалилась, так и не купив приглянувшейся ей, безделицы.

Когда Софья Ивановна рассказала мне этой эпизод, я просто посмеялась. А зря!

В свете последних политических событий в Беларуси и сопредельных странах, высказывания польской пани сорокалетней давности, приобретают совсем иной, не смешной, оттенок. Живы в исторической памяти наших соседей события благодатного семнадцатого века, когда Речь Посполитая была настоящей империей, простиравшейся от Балтийского моря до черноморских степей.
 
Тогда, во время поездки, я не задумывалась о политике: моей первоочередной задачей, было приобретение одежды и обуви для семьи.

После очередного шопинга группа туристов отправилась на обед в кафе.

Я задержалась в дамской комнате и вышла из неё, когда все путешественники находилась уже в обеденном зале. Наш водитель, пан Владек, разговаривал с мужчиной средних лет.

Вероятно, собеседник уточнил, кого он привёз в кафе?

Стоя ко мне спиной, услужливый шофёр Владек, пренебрежительно ответил:

– То – быдло!

Быдло – термин, которым презрительно обозначают, наименее образованную и культурную часть жителей той или иной страны, простых людей. Слово «быдло» имеет польское происхождение и означает  «скот». До 1939 года, на оккупированных белорусских землях, этим словом польские помещики называли крестьян.

Я не стала выяснять отношения с водителем и рассказывать своим попутчикам об услышанном мною диалоге. В группе вынужденных негоциантов были учителя, инженеры, врачи – зачем уважаемым людям знать об их «скотском» общественном положении, по оценке малообразованного шофёра?

По возвращении домой я поделилась с родителями своими впечатлениями от поездки. Папа, служивший в Войске Польском до начала Второй мировой войны, живо интересовался современной Польшей, особенно Варшавой. Я коротко рассказала об уникальной архитектуре столицы Польши, одном из красивейших городов Европы.

Об инциденте, случайным свидетелем которого оказалась, я умолчала – наши родители гордились своими детьми, получившими достойное образование: старшая дочь – высшее педагогическое, четверо младших детей – высшее медицинское.

Да и не было необходимости в доведении до сведения родителей нелестной  характеристики белорусов, услышанной мною в стране-соседке; отец прекрасно знал истинную цену притворного дружелюбия отдельных представителей великой польской нации.