Кошмар января или попытка суицида

          Последние 10 лет я, оставшись в одиночестве, не встречала новый год в полночь, а ложилась спать в 21-22 часа. Предновогодние поздравления и пожелания народам президентов Казахстана и России я слушаю уже утром 1-ого января.
         Одиночество уже давно меня не угнетает, но с детства по семейной традиции я привыкла поздравлять с новым годом не только родных, но и друзей и дарить подарки детям.

        Первого января  2021 года я договорилась со своей подругой  со студенческих времён, потерявшей в 2009 году своего мужа нашего однокурсника, что приду к ней 7 января с тортом, чтобы поздравить с НГ, рождеством и помянуть всех наших родных и друзей, ушедших в 2020 году. Но наша встреча не состоялась, хотя  подруга живёт буквально напротив нашего дома, через дорогу. Я собралась уже за тортом в прекрасное частное предприятие «Домашний бисквит», когда раздался звонок от подруги по телефону с жалобой на гипертонический криз и отказ от нашей встречи..
        Должна признаться, что я обрадовалась потому, что утром мне пришлось принимать нитроглицерин от приступа «Грудной жабы». Последние года три, ещё до пандемии я, как моя мама после своего 90-летия из-за своего ужасного физического состояния, бессонницы и постоянных болей, просыпаясь ранним утром или ночью вздыхаю и сама себя спрашиваю: - Я опять не умерла?

           Но то, что произошло в Алматы в результате аварии на высоковольтной ЛЭП  я поняла что такое настоящий кошмаром для человека разумного.
         Три района в городе остались без электроэнергии, но при этом в моей квартире сгорели (по настоящему!) все китайские приборы подключения к интернету, телевизору, зарядные устройства к мобильнику и даже динамики к компьютеру! Три дня я не имела связи с внешним миром и не знала, что случилось за окном и в городе. Полная тишина и отсутствие информации почти свели меня с ума, но стихоплётство выручило.
        Шуточный стишок от бабушки просидевшей в полной тишине сначала трое суток, а через один день снова с 9-00 до 18 часов из-за аварии на ЛЭП и я поняла, что это настоящая пытка:

Нету света, к тому же молчит телефон
Тишина в одинокой квартире
Я сижу и молчу, в голове перезвон
слов и образов в замкнутом мире…

Во дворе и в подъезде стоит тишина
Я не знаю, что в странах случилось
В США, в Украине бушует Война!
Голова у людей повредилась?!

Не смогла Вам ответить Поэт дорогой!
Снова Свет погасили на сутки!
Замолчал телефон, интернет мой родной,
Телевизор… ВСЕ  замерли звуки….

Оказалось, что стать «вдруг» слепой и глухой
Для разумных всех страшная пытка
Мне без мыслей и знанья не нужен покой!
Ждёт меня суицида попытка!

        Написать свою заметку я решила после просмотра 3-х серий документального фильма «Легенды СССР». Меня возмутило, что относительно молодые, успешные и богатые «труженики» творческих профессий – бывшие «легенды» и кумиры СССР позволили себе критиковать советскую власть, цензуру, моду и вонючие столовые общепита во времена ещё до своего рождения.
       Люди, получившие в СССР бесплатное образование, бесплатное жильё, свободу выбора профессий с презрением и отвращением жалуются на свою тяжелую жизнь, считают, что их адский «труд», приносящий славу государству должен «справедливо» оплачиваться из госбюджета, чтобы они могли иметь прислугу, дворцы и отдыхать на курортах за границей!?
        После этого я решила  написать заметку под заголовком: «Про СССР глазами дочери врагов народа», но чтобы не повторяться дополняю эту заметку рассказами после окончания лесохозяйственного факультета КазСХИ в 1961 году.

  ПОПЫТКА  ПОСЕЩЕНИЯ  РЕСТОРАНА

        Весной 1962 года я попала в качестве молодого специалиста - инженера  лесомелиоратора в изыскательскую партию, которую возглавила 35-тилетняя Лидия Фёдоровна Серова.  Л.Ф. перевелась в КАЛМЭ из Саратовской экспедиции объединения  «Агролеспроект» по приглашению своих друзей – организаторов Казахской экспедиции – главного инженера и его жены. Лидия Федоровна имела мужской характер, была матерью – одиночкой и жила с пожилой мамой и дочкой школьницей. Это был второй год моих изыскательских работ. Я обрадовалась, что попала к опытному автору проектов, поскольку мне тяжело дались мои первые проекты камерального сезона. Но наш главный инженер высоко оценил не только мои полевые изыскания, но и проекты и вероятно решил, что я сумею стать второй Л.Ф.

        Кроме меня в состав партии входили ещё две девушки молодые специалисты техник Люба и почвовед Зина, а также единственный мужчина Гриша Капустян – здоровенный парень водитель новенькой автомашины Газ-51. Нам предстояло обследование не покрытых лесом участков в лесхозах Алмаатинской и Талдыкурганской областей по хребтам Заилийский и Джунгарский Алатау с целью развития  садов знаменитого апорта на базе дикой яблони Сиверса.
        Лидия Федоровна предложила мне отправиться в Алма-Ату с подругами по общежитию на поезде потому, что наша машина была без тента, а начальник парии была в курсе, что я могу приютить и её и подружек в квартире родителей.

        Через 2 месяца, окончив обследование лесхозов в Алмаатинской области и подписав документы в областном управлении, Лидия Фёдоровна искренне поблагодарила моих родителей за гостеприимство и предложила нам устроить лежанку в кузове машины. Полевые работы мы окончили в середине октября, строго по графику. Лесхоз находился на значительном удалении от Талды-Кургана, а в горах уже выпал снег. Лидия Фёдоровна купила в лесхозе несколько ящиков с роскошным  апортом для коллектива экспедиции и  посоветовала нам завернуться в одеяла и стучать по кабине когда приспичит пока машина доедет до областного центра и вокзала. Пока машина спускалась с гор то было не так холодно, но когда Гриша выехал на асфальтированную трассу к Талды-Кургану, мы посинели и думали что промёрзли насквозь и стали мечтать о вонючей но тёплой столовой самообслуживания на трассе. Но Л.Ф. решила нас наградить за терпение и хорошую работу обедом в ресторане. Когда мы кое как вылезли из кузова грузовика и подошла ко входу в ресторан, то швейцар сказал, что бомжи не допускаются, а даму он может пропустить. Лидия Федоровна немного смутилась и сказала, что отвезёт нас сразу на вокзал,  где она купит девочкам билеты в купированный вагон до Щучинска, а  мне до Алма-Аты, как мы заранее договорились на очередной трудовой отпуск у родителей.  Она пояснила, что я смогу сэкономить на билет до Алма-Аты в благодарность за гостеприимство моих родителей, особенно отца, который как настоящий джентльмен поцеловал ей руку при знакомстве.
        Понять, что мы испытали настоящее счастье, попав в «вонючую», грязную столовую сможет лишь тот, кто пережил то, что мы.

        В середине ноября я вернулась на работу и Лидия Фёдоровна сумела оценить мою трудоспособность и производительность не только на полевых работах, но и при расчётах и составлении пояснительных записок к проектам. Она часто вспоминала моего отца и говорила, что он меня правильно воспитал.
        Я, в свою очередь, получив расчёт за трудовой отпуск, а также обнаружив значительную сумму на сберегательной книжке за 5 месяцев полевых работ, отправила в благодарность родителям половину суммы на новогодние подарки родгым, а такде подарок для отца к его дню рождения 2 февраля 1963 года.
         Но 23 января 1963 года я получила телеграмму о неожиданной скоропостижной смерти отца от инфаркта.

         Мне показалось, что земля уходит из под моих ног, когда Л.Ф. сказала, что я могу взять отпуск только на похороны, максимум на 3 дня… К счастью моя верная подруга Зауре, которая, как и я, тоже не собиралась предавать нашу профессию, обратилась с просьбой к главному инженеру предоставить мне второй отпуск. Да ещё взяла для себя 3 дня отпуска без содержания, чтобы сопроводить меня в Алма-Ату из Кокчетава, а он даже дал нам свой уазик.

        После окончания лесохозяйственного факультета в 1961-м году я получила специальность инженера лесного хозяйства, но выбрала работу не в лесхозе, а в экспедиции. После окончания первого полевого сезона тоже перед ноябрьскими праздниками, родители, прощаясь со мной загрузили в нашу машину 5 томов Сельскохозяйственной Энциклопедии, радиолу с пластинками и увесистую коробку с книгами из нашей библиотеки в качестве наследства и были уверены, что я не подведу ни их, ни учителей Вуза и не сбегу в Алма-Ату через 2 года после отработки положенного срока.

       В качестве иллюстрации для доказательства подлинности своих рассказов я разместила фотографию окончания первых полевых работ в Кегенском лесхозе, когда я выполняла роль врио начальника партии и автора своих первых проектов. На заднем плане наша машина Газ-51

         В своём рассказе я решила назвать неблагодарность Л.Ф. к моим родителям и неблагодарность «великих» артистов и других деятелей культуры либерального крыла к советской власти и социализму большевиков грехом высокомерия талантливых людей «творческого труда». А прослушав жалобы «ВЕЛИКИХ» в период пандемии я вспомнила свой стишок:

НЕЛЬЗЯ  ПРИ  ЖИЗНИ  СЛАВУ  ПЕТЬ!

Зачем нам памятник при жизни?
Да совершенно ни к чему!
Должны родителям, отчизне,
должны ребёнку своему!

Вот и трудись! Понять старайся,
работать надо хорошо,
ну, а гордиться не пытайся,
что ты, мол, лучше вон «того»…

Реклама – памятник при жизни!
Артист хороший? Лучше нет?
Награда в чём? – медаль отчизне!
Ещё в искусстве яркий след…

А памятник ему поставят
уже на кладбище, потом,
когда артист тот жить не станет,
При жизни славу не поём!

    Этот стишок сложился у меня  по воспоминаниям о гастролях Аллы Пугачёвой в Алма-Ате после выпуска кинофильма о Женщине, которая поёт.
       Примадонну с музыкантами встретили с помпой, расселили в лучшей новой гостинице "Казахстан", где Алла устроила настоящий скандал и оскорбила обслуживающий персонал и директора. Встречающие в аэропорту журналисты и поклонники были шокированы и решили сообщить в газете "Вечерняя Алма-Ата" о хамском поведении великой певицы.
Билет в огромный концертный зал были раскуплены задолго до начала первого концерта. Первый ряд занимали руководители республики и элита столичного города.
Алла подошла к микрофону с газетой в руках и демонстративно разорвала её в клочья

     Я не была поклонницей Аллы, как и всех певцов поющих возможно под фонограмму и предпочитала живой голос настоящих певцов в оперном театре, филармонии или в наших экспедициях у костра. В Чимкенте, где я родилась и прошли детские годы был театр оперетты, а у родителей в друзьях была настоящая оперная певица с изумительным голосом, потерявшая в время ВОЙНЫ своего мужа и сына и работающая хормейстером детского хора в Чимкенте. До сей поры в моих ушах сохранился её проникновенный  голос (меццо-сопрано), когда она пела романс "Вечерний звон", а мужчины мощным хором подпевали:- БОМ! Бом! бом...

        Ваша «Казаша БВ» пока живу , да и мозгами шевелю…
        Спасибо Проза точка ру!!!! За то, что продлили мне жизнь и не позволили подцепить болезнь Альцгеймера.