Наш четвероногий друг Джеки. Рассказ

    
     ДЖЕКИ

     Шёл второй год абсорбции. Мы въехали в собственную квартиру, и через год после проживания в ней в нашей семье появилась собака. Получилось это вполне неожиданно. В то время я работала внештатным корреспондентом от Ашдода на радиостанции РЭКА и искала среди новых репатриантов героев для репортажа. Однажды пришла в семью, и, пока брала интервью у хозяйки дома, из соседней комнаты выскочил маленький пинчер коричневого окраса, на тоненьких ножках. Я призналась, что очень люблю собак, и что одна собака у меня была ещё до рождения сына. Хозяйка оживилась и стала уговаривать забрать у них собаку, так как её больной отец на дух не переносит никакую живность и даже пытается прибить это милое животное. Естественно, дети страдают и ругаются с дедом, что и это ей очень не по душе. Уходя, я обещала к вечеру дать ответ, предварительно переговорив с семьёй.
Конечно, больше всех радовался наш сын Альберт, он давно мечтал о собаке. Муж не возражал, даже обещал, что будет гулять с ней после работы. Больше всех волновалась моя мама, так как хорошо понимала, какую заботу возьмёт на себя. Как в воду смотрела. Но под напором внука всё же сдалась. К вечеру мы с Алькой пошли за собачкой.

     У щенка уже было имя – Джеки, так что нам не надо было приучать его к какому-то другому, а вот к улице он не был приучен, пришлось срочно заняться этим вопросом, каждые четыре часа выводя его на прогулку. К сожалению, сразу купить ошейник мы не смогли, и Джеки убегал обратно к старым хозяевам, не понимая, почему его не впускают в привычный ему дом, а передают из рук в руки новым хозяевам. Через неделю он успокоился, гулял на поводке, никуда не рвался, прекрасно принимал наши ласки и подчинялся. Дети из его прежней семьи приходили к нам посмотреть на своего четвероногого друга, но через несколько месяцев пёс стал воспринимать их как и всех остальных, приходящих в дом, и не бежал за ними вслед.
Мы все просто обожали нашего питомца. Он оказался очень умненьким, с радостным лаем встречал всех нас, облизывал и вертелся под ногами, пока его не брали на руки. После прогулки ждал у входа, чтобы ему помыли лапы. Купаться любил только летом, когда замучивали блохи. Причём сам с удовольствием бежал на процедуру по удалению блох, ведь тогда ещё не было разных приспособлений, и приходилось всё делать самим.
 
     Зимой он так замерзал, что мы с мужем брали его к себе в постель. Он пробирался к нам в ноги и тихонечко засыпал там.
Зато с Алькой, возможно, поняв, что он тоже ребёнок, вёл себя свободнее. Ночью мог спать, положив голову на подушку, а когда хотел пить, беззастенчиво лакал из стакана, приготовленного на ночь для сына. Мы долго не могли понять, как это получается, что в стакане с утра нет воды, если Алька уверял, что не пьёт ночью. Но однажды случайно увидели этот собачий трюк.
 
     За несколько минут до того, как появлялась на дороге у дома машина мужа, Джеки бежал на балкон (мы живём на 8-м этаже), вставал задними лапами на скамеечку и внимательно следил за проходящими машинами. Как только появлялся наша «Дэу», он летел к дверям и, сунув нос под дверь, ждал, пока муж выходил из лифта. Потом заливался воплями радости, оповещающими, что хозяин уже дома.

     Зимой во время дождя Джеки вёл себя очень терпеливо. Мы выскакивали с ним в перерывах между ливнями, и он, понимая, что долго гулять не удастся, быстро делал свои дела и возвращался в укрытие. Дома он ни разу «не позволил себе» нагадить. Вот написала такой оборот – «не позволил себе», потому что порой чувствовали, что он больше, чем собака, так вести себя мог только большой ребёнок, понимая, чего от него ждут. Когда он заболевал ночью, то подбегал к балконной двери и выл, прося открыть её, а потом, как бы извиняясь за содеянное, бежал на своё место и не выходил оттуда до утра.

     Мы часто отпускали Джеки прогуляться без поводка, тогда это считалось допустимым. Он бегал по травке, делал свои дела, а я в это время могла посидеть на скамейке и поболтать с соседками. Но однажды чей-то ребёнок пробежал мимо, пёсик решил, что с ним играют, и помчался за ним. Догнав ребёнка, вероятно, цапнул его за ногу.

     Мальчик расплакался и побежал домой. Буквально через час к нам в дверь постучали. Две разъярённые женщины стали угрожать нам серьёзными неприятностями.
Наши уговоры и просьбы, предложение денежной компенсации действия не возымели. И если мать мальчика уже готова была отступить, то её всезнающая родственница грозила обращением в полицию, надеясь получить большую мзду.
 
     Через несколько дней, хотя у мальчика никаких следов от укуса на ноге не осталось, Джеки забрали в тюрьму для собак. Вернее, мы сами привезли его по требованию службы эпидемнадзора. Это была тюрьма «для привилегированных собак», то есть собак, хозяева которых должны были платить за провинность своих питомцев, пока за ними наблюдали ветеринары. В основном, эта проверка нужна для того, чтобы определить, не заражена ли собака бешенством. Надо честно признать, что в том году мы ещё не успели сделать Джеки прививку, так что в страданиях нашего бедного пса были виноваты сами.
 
     Ему выделили отдельную камеру с деревянной полкой, на которой наш несчастный друг лежал и днём, и ночью. Камера соединялась через заднюю дверцу с маленьким двориком, на котором собака могла погулять, сюда же выставлялась еда.
Нам предложили оставить для Джеки в попонку и одеяльце, в котором я его привезла, потому что была зима и ночью было очень холодно, а ещё для того, чтобы он знал, что мы его помним и не забудем забрать обратно.
 
     Мы все были просто убиты этим положением. Наши друзья и соседи знали о том, что случилось, сочувствовали и удивлялись, почему бы даме было не взять вознаграждение. Позже я тоже поняла, что женщины сильно прогадали. Ведь мы заплатили сущий пустяк за пребывание нашего «террориста» в тюрьме, а могли бы дать гораздо больше маме укушенного ребёнка. Остаётся думать, что они действительно переживали за здоровье своего мальчика.

     Каждый день мы звонили в это учреждение и узнавали о состоянии здоровья подсудимого Джеки Левенштейна. Наконец, нам сказали, что его можно забрать. Как на крыльях мы прилетели в тюрьму, и нам вынесли несчастного Джеки. Он буквально выпал из своей попонки мне в руки, так исхудал. Всю дорогу мы обнимали его и ласкали, а он благодарно лизал нам руки.

     Немного окрепнув, наш герой стал выходить на улицу. Он очень возмужал и совсем не боялся других собак, правда, к чужим детям больше не приближался. В шутку соседи, выгуливавшие здесь же своих собак, стали называть его Законником.

     Детей он не любил, но к Орену, нашему первому внуку, относился доброжелательно. Любил с ним поиграть в мячик, разрешал ласкать себя. Когда Орен получал порцию мороженого, вставал на задние лапки и просил дать и ему, вообще очень любил сладкое. Как-то раз, сидя на диване, я давала полизать мороженое малышу, который стоял рядом. Джеки сидел у моих ног и с завистью смотрел, как Орен лижет мороженое. И вдруг он не выдержал и, в тот момент, когда внук в очередной раз открыл ротик, пёс с силой оттолкнул его и выхватил мороженое из моих рук. Это было очень неожиданно, но, похоже, мне стало уроком: больше я мороженое внуку так не давала. Орен ел из своей чашечки, а Джеки из своей мисочки. Все были довольны.

     Второй внук, Хагай, боялся Джеки, но очень хотел его погладить, поэтому закрывал глаза и протягивал ручку. Вероятно, и собака это чувствовала, поэтому, как только видела, что малыш приближается, убегала или оскаливала зубы.

     Конечно, как и другие живые существа, пёсик иногда болел, один раз в год его необходимо было прививать. Когда мы вели его к ветеринару, он очень боялся и, как только входил в клинику, начинал дрожать. Тогда приходилось брать его на руки и успокаивать. Если надо было давать ему лекарство, приходилось прибегать к хитростям, например, заворачивать таблетку в кусочек мяса. Но не тут-то было. Джеки разворачивал кусочек и, стряхнув лекарство, сильно мотая головой, съедал только мясо. Тогда приходилось насильно заталкивать ему в глотку наш «сюрприз».
Корма для собак тогда тоже ещё не было, поэтому мы кормили его обычным мясом. Позднее, когда корм появился, Джеки был уже очень избалован обычной пищей и есть жёсткий корм ни в какую не хотел. Поэтому и с зубами у него была большая проблема. Дважды мы водили его на лечение, которое проходило под наркозом, после чего оставляли под присмотром врача-ветеринара, а к вечеру забирали домой.

     Джеки прожил у нас 14 лет. К концу своей жизни он тяжело болел, бегать уже не мог, так как начинались судороги. Наши визиты к ветеринару не давали никаких результатов. И однажды пришлось нам навсегда распрощаться с ним. Думаю, не стоит говорить, как все в нашей семье переживали смерть четвероногого друга.
Больше мы никогда не заводили собак.