О национальном покаянии

Отекстовка радиопередачи: Сергей Пилипенко, январь 2012.


Сегодня мне придется обратиться, братья и сестры, к теме покаяния, многократно звучавшей в наших передачах. Вроде бы как-то и дело не мое: говорить о покаяние — дело прежде всего архипастырское, в крайнем случае пастырское. Но особый разрез рассмотрения требует по-видимому выступления историка, в котором речь пойдет о национальном покаянии. Мы уже давно хотели обратиться к этой теме, но ввиду того что тема эта очень сложная, действительно очень трудная, для меня удивительно трудная, мы как-то почти интуитивно от нее уклонялись, и обращаемся сейчас только потому, что нам об этом усердно напоминают на страницах печати, на радио. Только за последние недели Великого поста я уже слышал призывы и в передачах «Радио Россия», и читал в газетах, например, в «Московских Новостях» 10 мая. Там предлагается всем нам покаяться в наших согрешениях, в нашем отпадении от Бога, в нашем учреждении богоубийственного, богоборческого коммунистического режима. Притом очень часто упоминается, что Россия была империей зла.

Ну, во-первых, прежде всего вопрос о покаянии начинается с определения того, кто является объектом нашего покаяния, кому мы его приносим. Многие из авторов, которые призывают сейчас русский народ к покаянию, были бы несомненно правы, если бы сделали эту оговорку, ибо христианин может каяться только перед Богом. Нам обычно предлагают вместо того покаяться перед другими народами, перед всем человечеством, «прогрессивным человечеством» или просто человечеством. Нам предлагают покается вне зависимости от того, христиане мы или нет, собираемся мы дальше по-христиански устроить свою жизнь или нет. А ведь «покаяние» (таинство покаяния) — это перестройка ума,  по-гречески, богословски — «метанойя» (;;;;;;;;). Перевод этого понятия с греческого на славянский не очень удачный. Это понятие чрезвычайно близко к преображению, если разуметь внутреннее преображение покаявшегося и распознавшего и отвергшего свой грех человека — человека, которой преображается, который достигает новой ступени своего совершенства в итоге покаяния.

Как же мы можем говорить о покаянии в полном смысле, если мы не говорим о покаянии христианском, если мы не говорим «метанойя», если мы не собираемся, раскаявшись в том, что мы вели себя не по-христиански, вести себя отныне по-христиански, то есть восстановить Россию как православную страну? А какая же еще должна быть задача у мирян?

Если же вместо того говорят о покаянии перед другими народами или перед человечеством, то это, вы меня извините, не проходит категорически. Россия создала за многовековую историю государство, в котором лучше, чем в любом государстве мира жили другие народы. Россия создала государство, которое конечно тоже согрешило, как и все государства, и все же Россия была вернее своим союзникам, чем другие государства, и никогда никого не предавала.

Перед кем каяться России? Это перед Россией и перед русскими действительно могут каяться французы и англичане, которые выкармливали наших революционеров в своих странах, американцы, которые в нашу революцию и в разрушение России вкладывали крупный капитал, немцы, которые, нарушив рыцарские, достойные приемы войны, переправляли в запломбированных вагонах на нашу территорию разрушителей, снабдив денежками. Мы можем говорить о многих народах нашей страны, которые ринулись в революцию и тем самым, разрушая Россию, в которой им жилось неплохо, как евреям, или которых Россия просто спасла, что можно сказать о грузинах, армянах, а в различные этапы мировой истории и о других народах. Россия от уничтожения спасла множество народов. Правда, не все ее предали. Не предавали калмыки, не предавали ассирийцы. Так перед какими народами каяться? Нам напоминают в связи с покаянием, что Россия была «империей зла», забывая, что это фраза американского президента Рейгана, который сомнительный наш брат во Христе и который заботился не о «метанойя», не о восстановлении христианской России, а об уничтожении на будущие века великой России, которая могла бы восстановиться на территории оккупационного образования, именуемого «СССР».

К нам не имеют никакого отношения обиды любым народам, совершенные Совдепией в период существования СССР. У нас не было страны, у нас не было даже национального представительства в рамках коммунистического режима, который имели другие народы. Русские не имели ничего. Мы были первыми страдальцами, и нам не в чем каяться.

Однако нам действительно есть, в чем каяться общенационально, общенародно, но перед лицом Творца нашего и Промыслителя. Почему общенародно? Возьмем только русских, хотя всем остальным тоже есть, в чем каяться. В 1917 году разрушали Россию. А Россия ведь особая страна, Россия создана церковью. В XIII-XV веках именно Вселенская церковь созидала Россию как новое православное царство на смену Византии, на смену Второму Риму — Константинополю. Следовательно участие в революции было антицерковным актом, и разрушение России было антихристианским. А кто в нем не участвовал? Посмотрите на сословия. Любят обвинять интеллигенцию, даже чрезмерно, в том, что она готовила революцию. Действительно, увы, множество образованных людей либо готовили революцию, либо терпимо относились к тем, кто ее готовил. А что другие вели себя лучше? Разве лучше вели себя рабочие? Да рабочие согрешили перед Богом уже тем, что согласились, поддавшись на революционную агитацию, именовать себя «пролетариями», то есть дословно, переводя с латыни, нищими, склонными к размножению, людьми без отечества. «Пролетарий не тот, у кого нету собственности, а тот, у кого нет отечества», — справедливо отмечает и наш яркий исторический публицист Иван Солоневич в своей «Народной монархии». А крестьяне? Уж тут-то все наши народолюбцы подскочат, слушая меня. А разве крестьяне не согрешили смертно, когда в 1904-1905 году бросились грабить и жечь помещичьи имения, то есть подняли руку на своего брата во Христе! Не каждый крестьянин? Так ведь и не каждый интеллигент агитировал за революцию. А купец? Разве русский буржуа не погрешил? Разве Савва Морозов не содержал на свои деньги революционную лавочку? Или Савва Морозов был один такой? Разве буржуа не участвовали в первом, февральском акте революции, в разрушения православной монархии? А русские офицеры, честь и слава российская? Разве они не служили революционерам? Разве они не изменили присяге своему верховному вождю? А аристократия, придворные? Разве они оказались достойными самого слова «придворные»? Мы не отдаем себе отчета, что «придворный» еще средневековый термин. Придворный всегда со своим монархом и с ним вместе погибает. Вот в чем высокое звучание слова «придворный». И только двое нашлось таких придворных.

Всех ли мы перебрали? Увы. Можно сказать и о казачестве. Разве не казак был Буденный? Сейчас вот многие казаки вроде бы православные, и честь и слава им за верность казацкой традиции и устоям России, Русской церкви. Тем не менее они страшно оскорблены убийством командарма Миронова. Да, его убили большевики. А разве он до того не убивал во имя большевиков? Разве он не совершил такого же греха перед церковью и Россией?

И наконец духовенство наше как сословие. Разве не из духовенства вышли наши страшные раскольники, еретики и служители «чрезвычайки» (ЧК, ОГПУ, тайной советской полиции — С.П.), обновленческое движение и группа «Живая церковь»? Из духовенства.

Нет ни одного сословия, которое не согрешило бы. Так и позднее все сословия согрешали. Одни согрешали радостно, чувствуя себя гегемоном и презрительно относясь к образованным людям своей же нации, своих народов, своего отечества. Другие, сельские, согрешали, попросту забывая Бога и спиваясь. Третьи, образованные люди, согрешали, обезбожившись и став на службу безбожной науки.

Но вместе с тем я должен казать, что из каждого сословия без исключения у нас есть и святые мученики и святые исповедники, которые были во все времена, вплоть до недавнего времени. А многие из этих исповедников живы и сейчас. И их молитвы — основа будущей христианской России, основа нашей надежды.

Так что нам есть, в чем каяться. Мы бесконечно провинились перед Богом. И только восстановив православную Россию, мы можем создать достойные плоды своего покаяния. Но безоглядно пребывая в этом необходимом для нашего преображения сокрушении, мы ни в коем случае не должны попасться на соблазн саморазрушения, самобичевания перед лицом врагов.