Тень отражения, гл. 3

На последней минуте обеденного перерыва – вернее, торопливой пятиминутки всухомятку, – Кромлина врасплох застал звонок Нуаннена. Марк благословил небо за то, что в кабинете никого не было.

- Марк? Хорошо, что ты на месте. Звоню, как старому другу. Боюсь, что мои несчастья станут рикошетить по моим коллегам.

- Есть новые факты?

- Кое-что, и неприятного свойства.

- Жду с нетерпением, - Марк хмуро усмехнулся. Сердце его ёкнуло.

- Короче, агенты Корпорации, содержавшие свою сотрудницу в нашей клинике, собираются с рейдом по всем близлежащим больницам и больницам района, в надежде её выловить. Так что, не пугайся, если к вам нагрянут.

- С каких это пор наша больница – близлежащая к вам? – изумился Марк.

- Не удивляйся. Неврология имеется везде.

- Тьер, за последние сутки ничего нового у нас не произошло, мне бы сообщили. Все плановые места заняты. Да и чем они могут быть нам опасны? Мы ни в чём не замешаны.

- Моё дело – предупредить, - устало сказал Тьер. – И потом, не расписывайся за всех. Она могла попасть в любое отделение.

- В травматологии её тоже нет, уж я бы знал, - поспешно, даже слишком поспешно заявил Марк.

- Если бы она попала в травматологию, мы тоже бы знали. Я имею в виду любого другого врача.

- С чего ты вообще взял, что она направится прямиком к врачу? Может, она заблудилась в лесу, укатила на попутке к границе, прилепилась к фермеру или устроилась домработницей?

- Ты считаешь себя прогнозистом? Если я говорю, что она объявится в какой-либо больнице, значит, знаю, о чём говорю. Она давно отвыкла от реальности и нормальной активной жизни, не может жить без психотропных. Будет по возможности стремиться прилепиться, как ты выражаешься, к человеку знакомому: постарше возрастом и непременно к врачу.

- Сбежать из одной больницы и направиться в другую? Бред! И потом, Тьер, ты всерьёз полагаешь, что кто-то мог забрать к себе тяжелобольную женщину?

- Она не производит впечатления тяжело больной.

Хлопнула дверь. Кэролин, напевая себе под нос, вернулась в процедурную.

- Тьер, начинается приём. Ты не соединишься со мной вечером?

- Не знаю, попробую.

- А если мне наведаться к тебе в ближайшие дни? Может, я смогу помочь?

- Чем ты можешь помочь? Сочувствием? Ха, тебе и не снилось то, что завертелось вокруг этого происшествия. Извини, что озадачил, мне тоже пора. Если ты выяснишь что, звони. Я надеюсь опередить агентов…

Кэролин на редкость робко постучалась в кабинет.

- Босс, вы на месте? Вы один? – она была явно взволнована.

- Кэролин, в чём дело? Тебя едва не помяла толпа пациентов? Такой наплыв?

- Хуже, босс. В Центре чужаки.

- Это в связи с происшествием в Нуаннене?

- Происшествие в Нуаннене? Не представляю, что это такое. Зато слышала от девочек – они буквально прочёсывают все клиники и центры. А что случилось в Нуаннене?

- Убийство, – коротко ответил  Марк. – Кэролин, ты готова? Приглашай следующего. Почему ты ещё не в форме?

…Агенты Корпорации явились к концу приёма. Они были корректны, обходительны, мягки, скучны и невзрачны. Предъявили разрешение главврача. Стандартные вопросы, стандартные ответы.

- Не слишком ли много шума на одну-единственную женщину? – не выдержал Марк.

- Будем с вами откровенны. Нас беспокоит её судьба. Она может легко попасть в недобрые руки, наша фирма не бросает на произвол своих работников.

«Врут!» - постановил Марк.

- Кроме того, вы не в состоянии понять всей опасности, которую она представляет. Во всяком случае, мы вас предупредили.

«Все меня предупреждают, словно сбежал маньяк-террорист, угрожающий человечеству. А ведь она всего лишь рвалась на свободу…»

- Вы беседуете персонально с каждым врачом?

- Приходится, и надеюсь, этот разговор останется строго конфиденциальным. Вспомогательному персоналу, кстати, знать об этом не положено.

«Ха!» - подумал Марк, вспомнив Кэролин.

- Итак, вы не позволите пролистать вашу картотеку?

Кромлин пожал плечами: - Это долго.

- Наше время – это наше время, не так ли?

- И ваши проблемы – это ваши проблемы, - невольно огрызнулся Марк. Агенты не отреагировали на иронию. Высокий и длинный сел за комп, сложившись пополам. Он работал быстро и профессионально. Марк успел подумать, что компом для личной связи ему теперь не воспользоваться: наверняка взломан и на контроле. Впрочем, и с мобильной связью обстоит не лучше, но – куда ж без неё?

Лица мелькали перед агентом, и он внимательно всматривался в них, даже в мужские. Исключение составляли самые пожилые люди. Марка это раздражало.

- Я не ослышался? Вы, кажется, говорили, что сбежала женщина? – не преминул съязвить он – подобные таланты пробуждались у него исключительно в рабочее время.

- Совершенно верно. Но она могла…

- Переродиться? Мутировать? За неделю?

- Ммм… Остроумно. Она могла… замаскироваться.

- Остроумно. Это в больнице-то? – скептически отозвался Марк.

- Её артистические способности велики.

- И всё же она не насекомое, чтобы мимикрировать.

- Наша потребность остаётся в силе.

Больше ничего путного они друг от друга не добились. Пока они пререкались, длинный закончил просмотр. После этого оба следователя INXX откланялись и распрощались, рассыпаясь в благодарностях и извинениях, оставив Марка выжатым и опустошённым.

«Дайана успела вовремя», - подумал Марк. – «Успела»…

Он торопился домой, словно на пожар. Даже не предложил Кэролин, как обычно, подбросить её до перекрёстка, чем несказанно обидел.

И только переступив порог дома, Марк с облегчением перевёл дух. Дайана сидела на полу гостиной, на циновке, извлечённой бог знает из каких глубин кладовки, обложившись старыми журналами. Увидев Марка, она вскочила и повисла у него на шее, как ребёнок на шее отца. Потом совсем не детским поцелуем прильнула к его губам.

- Я сама приготовила ужин. Ты голоден, ты устал? Я вижу, ты чем-то расстроен?

- Успокойся, к тебе это не имеет отношения, это чисто мои заморочки, по работе.

- Я спокойна, я никогда не была так спокойна, как здесь, у тебя. Мне нравится твой дом, я о таком мечтала – дом у озера, - Дайана и впрямь расцвела, выглядела весёлой, прошли скованность и тревога. – Но я печалюсь, когда ты выглядишь усталым и хмурым.

- Издержки профессии. Как ты себя чувствуешь?

- Прекрасно.

- Чем ты занималась сегодня?

- Болтала с Двосей и Натаном. Они милые. Помогала убираться – видишь, как у тебя стало славно и уютно? Мела дорожки в саду. Устала. Спала днём. Прости, Марк, там мне нечего было делать… - она виновато улыбнулась, и они оба рассмеялись.

- Дайана, Двося не задавала тебе никаких… назойливых вопросов?

- Ей было не до того, она болтала без умолка. Оно понятно – с Натаном не наговоришься. Он давно… такой?

- После автокатастрофы. Дайана, а никаких посетителей не было? Странных звонков? Происшествий?

- Нет. Правда, был телефонный звонок.

- Ты брала трубку?

- Нет, Двося. Она мне не позволила. Сказала, что ошиблись номером. Спрашивали какого-то Вальтера.

- Ясно. Дайана, пообещай мне, что не станешь выходить за пределы парка, даже – подходить близко к ограде, не станешь подходить к телефону, отвечать на звонки или звонить.

- Обещаю. Кому же мне звонить, Марк – у меня никого нет, ты знаешь.

Аппетит Марка несколько улучшился после этих слов, он даже похвалил запечённую рыбу и картофельное пюре.

- А чем ты ещё занималась? – спросил Марк, когда они вышли в парк прогуляться.

- Надеюсь, это не допрос. Сочиняла стихи. Писала в дневнике. Извини – я нашла тетради и ручки в твоём кабинете.

- Очень, очень любопытно. Ты давно этим занимаешься?

- Стихами? Давно. Ещё до того, как пошла работать. В клинике было скучно, но меня часто заставляли спать – если бы не это, я бы писала и писала.

- Ты не пробовала показывать свои стихи кому-нибудь?

- Кому? Только один человек меня слушал, доктор Грегор, но мне кажется, мои стихи ему не очень нравились: он слушал, а сам писал, писал, писал в своих медицинских каталогах. А хочешь, я тебе прочту? Только не суди строго.

- Очень хочу! – искренне ответил Марк.

Они стояли на крохотном причале, любуясь вечереющим озером. Озеро матово светилось, по его поверхности плыли ветки, листья, водоросли, птичьи перья, какие-то пакеты, перекочевавшие издалека или принесённые ветром – словом, всякий случайный и неслучайный сор. Ветер пока ещё был мягким и тёплым. Дайана отошла почти к самому краю, под её ногами плескалась чёрная вода, на лицо ложились неяркие блики от прибрежных фонарей. И Дайана начала читать.

Я – призрак, льдистая Луна в сияющем и чистом ореоле.
Когда склонюсь, горда и холодна, познаешь ты, мой ласковый, неволю.
И вот когда ты наяву захочешь меня обнять, и страстью изойдёшь,
Я протеку, как невесомый дождь, я разлечусь, как облачные клочья!
Не веришь – я Мираж, я только Ложь, я - Призрак бесконечной ночи.
... /примечание: полностью стихи будут опубликованы отдельным сборником/

- Это прекрасно, - Марк, очнувшись, повернулся к Дайане. – Это очень музыкально и женственно. Дайана, скажи мне, как тебе это удалось? Почему именно этот образ возник в тебе сегодня? Тебя мучили какие-то воспоминания? Кто-то конкретный стоит за тем, к кому ты обращаешься?

- Не знаю, почему ты так странно спрашиваешь? - растерянно произнесла Дайана. – Никто конкретный. Это было словно наплыв – какой-то расплывчатый силуэт, призрак, он шептал мне – и в шёпоте не было слов, только смутные ощущения и музыка. На эту музыку легли слова. Так легко и свободно, словно они уже давно были в моей голове, а теперь вдруг, повинуясь импульсу, оформились и решили излиться.

- И подобные призраки… образы часто приходят к тебе?

- Часто. Ярче и сильнее всего – когда ночи лунные. Собственно, образы всегда со мною. Я словно бы постоянно пишу большой роман с множеством персонажей, иногда мне очень хочется сесть за стол и начать его писать по-настоящему. Только теперь от долгого сидения за столом у меня начинает кружиться голова: я вспоминаю больницу – там не любили, когда я сочиняла. И спешили напоить лекарствами или сделать укол. Тогда я просто стала носить всё в себе.

Тут Дайана повернулась к Марку, глаза её вспыхнули загадочно, она обняла его крепкими руками и почти насильно привлекла к себе.

- Это я скажу тебе, кто был тот призрак. Это был Никодим. Он бросил меня. Предал, но я не стала его убивать, а придумала кару похуже: я его наказала вечной жаждой по моему образу, - шепнул низкий, чувственный голос Майенн. – Теперь он никогда не познает удовлетворения. А я по тебе соскучилась. Хочешь, сейчас я стану танцевать для тебя?

И Майенн взмахнула руками, затрепетала на краю причала, словно бабочка, готовая взлететь. У Марка захватило дух. Он бросился, чтобы её удержать, но она вытянула руку: - Не двигайся. Отойди дальше. Смотри в оба.

И Марк, повинуясь её гипнотическому голосу, отошёл назад. Её танец не был похож ни на что, виденное прежде. Её руки, ноги, её черты, свет её глаз словно струились зыбким туманом, и в то же время были чётки, резки, порывисты и полны страсти. Марку чудилось, что он даже слышит некую глубинную музыку, острый, будоражащий ритм. Майенн смотрелась бесплотной, она балансировала на краю так легко и беззаботно, застывала в невероятных позах, в которых, казалось, невозможно удержать равновесие, изгибалась и вибрировала так, будто была не человеком, а пластичной лентой, колыхающейся на ветру. Или водяной змеёй, плывущей в воздушных потоках.

Танцуя, Майенн томительно медленно сбрасывала с себя одежду и приближалась. Вот она обвила его и прижалась к губам, не прекращая возбуждающих ритмичных движений. Принялась стягивать куртку и расстёгивать рубашку и брюки. Потом заставила опуститься на землю.

Майенн оседлала его, помогая сбрасывать одежду. Марк спиною ощущал под собою холодный камень набережной, песок, мелкие веточки, острые камушки впивались в кожу, но он не в состоянии был противиться.

- Дайана, любовь моя, - прошептал он, задыхаясь.

- Не смей называть меня Дайаной! – прошипела женщина. – Я – Майенн! – и она сжала кулаки, и её плоть сомкнула вкруг его плоти мягкий, шёлковый капкан. Марку казалось, что перед его глазами бесконечный калейдоскоп разных женщин. Дайана и Майенн чередовались, и он любил обеих в едином обличье…