Падение с Олимпа

Падение с Олимпа.

Ласково пригревало южное солнце. Все звуки доходили до меня, словно через вату. Сквозь обволакивающую полудрему доносились голоса отдыхающих, крики детей, тарахтение катера, тянущего за собой резиновый «банан» с оруще-визжащими на резких поворотах туристами.
 
Накануне мы  - я и мой старый друг Димка – с семьями приехали на этот относительно недорогой среднеземноморский курорт. Как выразился Дима – «притащились в Тулу со своими поросячьими семейками». Вчера мы славно отметили наше прибытие и сейчас я, растянувшись на лежаке под зонтиком,  блаженствовал в истомной неге, наслаждаясь упоительным ничего неделанием.

Из полузабытья меня вывел возглас Димки:

- О! Семен, глянь-ка, какой кекс пилит! – По устоявшейся годами привычке он звал меня не по имени, а производному от фамилии – Семенов.

Я недовольно скривился, но все же приподнялся на локте и посмотрел в ту же сторону, куда был обращен иронично-веселый Димкин взгляд.

Да, зрелище действительно было занятным. По горячему песку не шел, а выступал реально интересный экземпляр. Это был мужик в последнем приступе уходящей мужской молодости – лет под пятьдесят. Начавшая уже оплывать, терять форму фигура, лицо с остатками былой привлекательности и следами порока, изрядно поредевшая шевелюра с тщательно закрашенной сединой, отливающая под лучами яркого солнца фиолетовой частью цветового спектра. Цепкие глазки шныряли по сторонам в поисках очередной, такой легкодоступной здесь, жертвы. Надо отметить, выбор здесь действительно был обширен – на любой вкус. На деревянных лежаках лежали, подставляя солнцу свои упругие и не очень, молодые и не очень, загорелые и не очень тела, представительницы прекрасного пола.

Сразу было видно, кто из них приехал без семьи или пары. Выдавал одиночек какой-то ищущий, маняще-ожидающий взгляд. Как это часто бывает на курортном отдыхе, уровень их морально-этических устоев и домашней недоступности, вместе с трусами, стремительно скатывался вниз, куда-то в район круглых коленок и ниже.

- Ёб…рь-попрошайка. – Моментально, как всегда, коротко и метко, приклеил ему ярлык Димка.

А Попрошайка, между тем, довольно скоро выбрав жертву, атаковал ее. Сегодня это была пышная пергидрольная блондинка средних лет со сметанно-белым рассыпчатым телом. Заметив и верно истолковав ее призывный, томный взгляд, он стремительно спикировал к ее лежаку, усевшись рядом прямо на горячий песок, приняв, явно подсмотренную в каком-то фильме, как ему казалось, мужественно-мачовскую позу.
Разговор завязался мгновенно. А чему удивляться? Семя упало в подготовленную и давно ожидающую его почву. Через какое-то, весьма непродолжительное время, вновь образованная парочка, под ненавидяще-завистливыми взглядами мужской половины пляжа, особенно той ее части, кто, как и мы, прибыли сюда в сопровождении своих горячо любимых половин, удалилась куда-то в сторону здания отеля.

Подобное действо продолжалось дня четыре. Сколько мысленных проклятий от несвободных коллег по цеху он за это время получил, наверное, и не сосчитать. Но есть, есть Бог на этом свете. На пятый день с Попрошайкой случилась катастрофа, и он с позором был сброшен с эротического Олимпа, на который он так старательно все эти дни карабкался. Причем, что было особенно приятно (прости меня, Господи!), свидетелем его позора, так сказать, взлета и падения орла и сокола, был весь отельный пляж.

В тот день, мы, как обычно, сутра – дети не дадут долго спать – заняли свои, ставшие уже родными, лежаки и полеживали, нежась под ласковыми, пока еще, лучами солнышка, лениво перебрасываясь с Димой ничего не значащими фразами.

Часа через два, видимо хорошо выспавшись и проведя туалетные процедуры,  появился наш Герой. Ничего не предвещало беды, и он, в прекрасном расположении духа, в своей обычной манере псевдо-мачо, приближался к своему эшафоту.

- Мужчина! Мужчина! Я к вам обращаюсь! – прозвучал громкий зычный голос с соседнего лежака. Голос принадлежал тетке рубенсовских форм, далеко перешагнувшей бальзаковский возраст. Надеть на нее еще пару лифчиков – вылитая хрюшка из одного из первых выпусков «Ну, погоди!»

Попрошайка не сразу сообразил, что обращение относится именно к нему. Он остановился, с удивлением уставился на хрюшку, не понимая, что от него хочет эта дама, которая ни по какому параметру не подходила под интересующие его стандарты женской особи.

- Да, да! Я вам говорю. – Все так же громогласно продолжала хрюшка. – У вас там это… сзади… прилипло.

Несчастный изогнулся, пытаясь разглядеть, что же там у него сзади, на что указывает ему сарделькообразный палец, заканчивающийся ярко-красным ногтем.
Пока еще не понимая, но краем глаза уже заметив, что что-то там не так, он завертелся на месте, как щенок, пытающийся схватить себя за хвост.

Наконец он с ужасом обнаружил, что же в его облике явилось причиной обращенного на него всеобщего публичного внимания. Сзади, зажатый резинкой его кокетливых плавательных трусиков, болтался достаточно длинный кусок туалетной бумаги. Начинался он, как уже было сказано, в районе его филейных частей, а заканчивался там, куда опускался уровень недоступности его подружек – где-то ниже колен. На белом фоне туалетной принадлежности отчетливо просматривался автограф героя. Судя по нему, Попрошайка явно не придерживался диеты. Чего ж удивительного? Ол инклюзив, мать его!

Попрошайка вмиг как-то сдулся, ссутулился, даже стал, как будто, ниже ростом. Куда делся весь его мачизм? Было совершенно ясно, что единственным его желанием сейчас были отнюдь не сладострастные утехи с очередной легкодоступной дурочкой, а лишь как бы побыстрее испариться, исчезнуть отсюда. Он уже повернулся, чтобы ретироваться, но все тот же властный голос «хрюшки» опять пригвоздил его к помосту эшафота.

- Мужчина. – Он с ужасом опять повернулся к ней, не ожидая уже ничего хорошего. И оказался прав.

Хрюшка хладнокровно произвела контрольный выстрел:

  – Заберите…  Это…Свое.

Сарделька с красным ногтем указывала на брошенную Попрошайкой на песок бумажную ленту.
И зачем-то добавила:

- Здесь же дети!

Схватив эту проклятую бумажку, Попрошайка, наконец-то, покинул свое лобное место. Изгнание из сексуального Эдема состоялось.

Больше мы его не видели. То ли он ходил теперь на другой конец пляжа, то ли вообще, в отчаянии, убыл восвояси.
Остаток отдыха прошел уныло и спокойно.

Москва.
Январь 2021.