Не бойся!

   Студентом прикипел душой к иногородним ребятам и, считай, почти все пять курсов в общаге и провёл. Иногда – ночи, но это уже когда опасно было возвращаться домой ввиду плывущего состояния организма и близости райотдела милиции, но дни – почти всегда. Выставляли из общаги городских, как правило, в 23:00.
   Троллейбусы о ту пору в такое время суток ходили ненавязчиво, по большей части в парк, а он был буквально после следующей остановки. Тем не менее, всё-таки ходили. А мне до конечной. Это примерно сорок минут езды по графику. Точнее, по асфальту, но в соответствии с графиком.
   От конечной же и до дома всего-навсего метров двести, в основном, через больничный двор. Или от предпоследней метров триста. Там дорога светлее и прямее, однако же снова райотдел рядом, уже родной, да и лишнюю сотню метров мне никто не оплачивал.
   Как-то раз вышел из троллейбуса на конечной, спешить было некуда, вокруг весна в разгаре, душа поёт ноктюрны, но не вслух: нет голоса. Да и слуха. Иду вразвалочку, хоть и не моряк. Впереди меня – мадам непонятного сзади и в темноте возраста, с полными сумками в обеих руках, потому что, наверное, с работы, со второй смены. Несунша. А уж из кабака, либо мясокомбината, откуда было знать?
   Идём, значит. Впереди – она, время от времени оглядываясь и одаривая меня подозрительным взглядом, а метрах в десяти за ней, не обгоняя и не приставая – я. Возможно, кстати, вот это игнорирование её с моей стороны и было для неё подозрительнее всего. Не спрашивал. Навеселе был слегка. То ли от ужина в общаге, то ли от весны. То ли от всего вместе.
   Ей страшновато, а мне смешновато. Дистанцию держу. Прошли больничный двор, пересекли площадку перед поликлиникой, поднялись вверх по улице два десятка метров и один за другим, точнее, за другой, свернули налево, в проулок, который я с рождения привык называть моим. Но она же этого не знала! И, пройдя несколько шагов, остановилась, как вкопанная, развернулась ко мне лицом: «Будь, что будет!»
   Красава! Смелая такая. Да ещё и по правую сторону проулка омонументилась – в двух шагах от моей калитки. Что мне делать? Уже я испугался: успею прошмыгнуть в калитку до того, как она огреет меня сумкой, в которой ещё неизвестно, что - может, стеклянные бутылки, этого только моей бедной израненной голове не хватало, или не успею?
   Успел. Прошмыгнул и только тогда вспомнил, как в другой раз кто-то подобным образом не обгонял меня по той же дороге, прямо-таки дыша в затылок. А темно. А у меня стипендия в кармане. А вокруг никого. Если выживу после того, как по башке чем-нибудь огреет, обидно за степуху будет, это очевидно. Так и не обогнал, гад такой. Весь затылок задышал мне. Тот аж горячим стал. И ведь не обернёшься с перепугу: мужик же, страх куда-нибудь в пятки спрячь и терпи!
   Пожалел я тут бедную мадам и вежливо поинтересовался, не напугал ли её. Она честно призналась, что нет, и не таких видала, да и удалилась в свою тьму-таракань – вообще не знавшие цивилизации в виде освещения и асфальта улицы соседнего посёлка. Не стал предлагать ей услуги бодигарда – видно было, что и так ещё не отошла, зачем устрашать человека на ночь глядя?