Щука

                Щука.

          Ясное апрельское утро. Ещё нет шести, а солнце уже во всю светит в окно, слепит глаза. Недавно проснулся, и только успел умыться, как под окном протарахтел трактор и затих. В ворота забарабанили. Выглянул в окно.  Санькин трактор. Его легко отличить от прочих по облупленной во многих местах краске. Этот трактор, списанный в совхозе, Санька купил ещё в марте. Три недели с ним возился, и ведь восстановил! Покрасить вот только не успел.  Думаю, что-то неординарное случилось, чтобы Санька так расшумелся в столь ранний час. Выхожу, отодвигаю засов.
          Санька буквально ввалился во двор и, заикаясь, выпучив глаза зачастил: – Кузьмич, выручай! Нужна твоя резиновая лодка, да и ты сам. Собирайся быстрее, а я за Лёхой заскочу.
          -- Охолонись малость, я же  ничего не понимаю! Скажи толком, что случилось?
          Санька, как на столб налетел. Стоит, рот раскрывает, а слова не вылетают. Наконец, успокоился, даже головой замотал.
-         - Эт-то, вечор мы с Лёхой сети на Тунгаше поставили. Лёд-от чуть-чуть лишь посерёдке остался. И сразу домой. Я заправился и до рассвета один обратно поехал, проверить, значитца, да сети протрясти, а то мусор всякий течение тащит. Невелика сложность, один бы спокойно справился. Заплыл на бату, смотрю, а на первой же сети ни одного поплавка на поверхности не видать. Даже обрадовался поначалу. Сколько, мол, рыбы залетело. Ближе подплываю и ахнул. Что-то длинное и тёмное в сети застряло. То ли корягу, то ли кусок бревна занесло. Я сразу к этому месту. А там щука! Во-от такая! – он развёл руки. Хотел было, её прямо с сетью через борт в бат перевалить, да не тут-то было. Едва приподнял над водой, она и взбрыкнула. Вода через борт. Испугался, бросил обратно. Хорошо, что немного зачерпнул, так ведь и утопить могла. Вода-то ледянющая. Я к берегу, на трактор и за вами.
          -- Подожди-ка! Ну ладно, я к тебе в кабину как нибудь устроюсь, а Лёху куда? Да и лодка, хоть и резиновая, а место ей тоже надо. Прицепа ведь у тебя нет.
          -- Не заморачивайся! Я тележку однооску у соседа напрокат выпросил, до мая пока. Тряско, однако, но терпимо. Вытерпит, не развалится. И собирайся быстрее, я поехал.
          Я позвонил главному лесничему, предупредил, что до обеда задержусь и дал расклад на сегодняшний день. Едва вытащил лодку из подпола (на зиму укладываю её туда) и едва собрался, как трактор уже тарахтел у ворот. Лёха, как всегда весёлый и жизнерадостный, выглядывал из-за борта тележки. Когда грузили лодку, я увидел, что на дне лежит старый, но толстый ватный матрас, байковое одеяло и большой кусок брезента. Тогда я отказался от поездки в тесной кабине трактора и тоже забрался в тележку.  Сказать, что ехать было некомфортно, это значит, ничего не сказать. Тележка дёргалась и подпрыгивала на каждой колдобине. Пока добирались до озера, казалось, что вытрясло всю душу.
          Быстро накачали лодку и отплыли. Санька на бату, а я с Лёхой на резинке. Сеть, в которую попала щука, стояла всего-то метрах в тридцати от  нашего берега. Рыбина была почти на  поверхности и действительно напоминала замшелый обрубок дерева. Подплыли с двух сторон и попытались перевалить через надутый борт резиновой лодки. Не сразу, но это удалось. Щука практически не оказывала сопротивления, до такой степени она запуталась в двусторонней ряжёвой сети. Если бы не шевелились жаберные крышки, можно было подумать, что она уже мёртвая. Щуку бросили на дно лодки, а сверху завалили сетью, не перебирая её и не вытряхивая попавшуюся рыбу.
          Лодку вытащили на берег вместе с сетью и перевернули её, вывалив сеть, а затем отодвинули в сторону для просушки. Санька с Лёхой поплыли на бату осматривать другие сети, а меня оставили распутывать и выбирать рыбу из этой. Когда рыбаки вернулись с добычей, у меня в сети оставалась только одна щука, выпутать которую я оказался не в состоянии. Не долго думая, Санька вытащил нож и распорол сеть по всей длине щуки, сказав при этом, что починить прореху будет гораздо легче и быстрее, чем терять время на распутывание.
          Обратно Санька уже не гнал, а ехал медленнее и осторожнее, и мы добрались без приключений. Всю рыбу вытряхнули на расстеленный во дворе Саньки брезент. Он принёс какой-то старинный безмен, на котором удалось взвесить щуку. Оказалось чуть более четырнадцати килограммов. Санька предложил разделить щуку на троих, разрубив её на части топором. Я от своей доли отказался, заранее зная, что щучье мясо невозможно будет прожевать. Взял двух двухкилограммовых щук, пяток крупных окуней на уху и с тяжёлым рюкзаком пешком отправился домой, оставив друзей разбираться с уловом.
          Лодку Санька привёз позже.