Уругвайская история. Выбор часть-X

СЕДЬМАЯ УРУГВАЙСКАЯ СТРАНИЦА

БЕСЕДЫ С ДРУГОМ

   Дверь в мой кабинет приоткрылась, и в проёме показалось загорелое и улыбающееся лицо Анатолия.

- Привет, «Чехов»! – он по старой дружеской привычке поддразнил меня фамилией выдающегося писателя. Это, чтоб я не задавался. Ну, шутит так человек!

- О-о-о, Толян! Ну, ты даёшь! Наконец-то имею честь лицезреть тебя в родных пенатах! Сколько можно мотаться по свету? Тут, без тебя, вся безопасность компании развалилась, а ты всё летаешь над Нью-Йорками, да над Рио-де-Жанейрами! Наконец-то! – отплатил я Анатолию его же монетой.

Толя,  после небольшой паузы, вошёл в кабинет, и я, выйдя из-за стола, приобнял  его, как это обычно делают давно не видевшиеся друзья.

- Ну, давай, присаживайся, рассказывай! Что нового  «в  высших слоях атмосфЭры»? Где летал-пролетал, что видел? Кстати, - снахальничал я, - а что ты мне привёз?

Анатолий хитро прищурил глаз и полез в свой «ридикюль» - так я называл его саквояж в стиле 30-х годов, с которым он, в век прекрасных портфелей, кейсов и мини чемоданчиков, никак не хотел расставаться: раритет! Но зато, как удобно!
Он вытащил три свёртка. Каждый из них был, аккуратно завёрнут, в пергаментную бумагу. Положив их на стол, он развернул первый и…
У меня от предвкушения удовольствия закружилась голова: передо мной лежала книга, на обложке которой я прочитал:

      «Ален Лабрусс. Тупамарос. Городская герилья в Уругвае. Париж,
      издательство «Порог», 1971.
     ( Alain Labrousse. Les Tupamaros. Gu;rilla urbaine en Uruguay, Paris, Le Seuil, 1971)». 47

   Я просто онемел: тот, кто занимается изучением движения «Тумапарос» в России – может только мечтать о таком подарке! Пусть и не на русском языке, какой и была привезённая мне Анатолием книга. Возможно, эту и подобные книги на Западе легко купить в любой книжной лавке. Но у нас, в России, - она редкость! Разве что, в какой-нибудь специальной библиотеке, лежит себе, да пылится.
От радости я даже забыл поблагодарить Анатолия и продолжал улыбаться, как блаженный.

- Толя…Ну…ты…это…да-а…Вот это подарок! Слушай, где ты раздобыл такой шик?– я с интересом листал книжку, которую мне только предстояло перевести и прочитать. Но уже предвкушал удовольствие: воистину, кто получает по интересу, тот радостен втройне!

- В отличие от тех, кто пишет об Уругвае, я в нём побывал. И вот, на книжных развалах, на знаменитой улице Саранди, нашёл это прекрасное издание. Совсем новенькая, как из типографии!

- Здорово! Вот это да-а! А я и не предполагал, что ты будешь в Уругвае. Вроде, ты говорил, что вы с шефом летите в Нью-Йорк, а потом в Рио?

- Ну, я и сам не предполагал, что у шефа внезапно изменятся планы, и вместо Рио мы попадём в Монтевидео! Ну, ладно, об этом, как-нибудь потом.

И указывая на подарки, Толя продолжил:

 - Это ещё не всё, Володь. Вот смотри, - и он торжественно развернул второй свёрток, выставив на стол две красивых, с яркими этикетками, бутылки уругвайского вина - «Дон Паскуале» и «Тоскания»!

   Я задохнулся от восхищения! Что ни говори, а мы с ним оба были и остаёмся гурманами! Увлекшись рассмотрением того, что было написано на этикетках, я даже и не поблагодарил Толю за щедрость – читал этикетки на бутылках и уже представлял, как мы с ним будем наслаждаться красно-чёрной  «Тасканией», ощущая букет фруктов и специй, бархат танната и привкус пряностей и сыра. О, боже! А «Дон Паскуале»? Мощнейший аромат спелой малины, шелковицы, черники, переплетающийся с тонким привкусом шоколада! И всё это густые, почти чёрные вина! Я уже ощущал, как мы, то одним, то другим, запиваем печёную, с корочкой, утку или баранину под соусом!..

   Капризно и знакомо заныла печёнка, напоминая о былой молодецкой и компанейской удали…

   Я перевёл взгляд на Анатолия и понял, что он думает о том же, о чём и я: мы оба хотели в тихий уютный ресторанчик «Порто-Франко», что на Светланской, где  иногда, под спокойное ретро, запивали  мы с ним и радости, и горести, и скуку  повседневности.

   Но Толька,  снова хитро улыбаясь, потянулся к третьему свёртку и я моментально переключился именно на этот свёрток: что-то мне подсказывало, что в нём есть то, что меня поразит! И я не ошибся. Толя  помпезно, на двух ладонях, держал великолепный экземпляр ещё одной книги на испанском! Разрушая Толину помпезную задумку, я буквально выхватил книгу из его рук и открыл её на титульном листе. Восторгу моему снова не было предела: это была моя мечта -  Memorias del calabozo, Author: E. Ferna;ndez Huidobro; Mauricio Rosencof Publisher: Montevideo : Ediciones de la Banda Oriental, 2005  (Воспоминание о темнице. Маурисио Розенкофф и Элеутерио Фернандес Уидобро. Монтевидео,  Эдисьонес-де-ла-банда-Восточная Республика Уругвай, 2005).
И хотя, я не знал и не знаю испанского, тем паче - его рио-платского диалекта, и мне предстояло помучиться, чтобы перевести текст – я всё равно радовался, как ребёнок!

   Я держал в руках книгу и молчал, как заворожённый, а Анатолий сидел напротив с улыбкой волшебника, сотворившего чудо…

                ***
   Вечером следующего дня, в пятницу, мы сидели в уютненьком «Порто-Франко», слушали музыку, разговаривали, ели прекрасное, по меркам  Владивостока, утиное филе и запивали его винами, которые привёз Анатолий. На столе сиротливо «отдыхала» бутылка какого-то плохенького винишка, которое мы были просто обязаны заказать для порядка.
Накануне я сбросил Тольке на флешку новые главы моей повести – те, что успел написать, пока Анатолий был в командировке, и передал ему. Прошло полвечера, но он ничего мне о своих впечатлениях не говорил, а я помалкивал: сам всё скажет, если посчитает нужным.
   И вот, когда я начал расспрашивать Анатолия об Уругвае, о Монтевидео - он, наконец, «разродился».

- Ты знаешь, Володя, всё и так, и не так, как ты пишешь. Страна, конечно очень интересная, своеобразная. Конечно – кому как! Но у меня, ни Монтевидео, ни те места Уругвая, где я побывал – а побывал я и в сельской местности, и в Мальдонадо, и в Пириаполисе, и в Колонии – щенячьего восторга не вызвали. Мы полстраны объездили с шефом: Сальто, Сьюдад-де-ла-Коста, Пайсанду, Лас-Пьедрас, Ривера, Такуарембо, Мело, Мерседес… Почти все крупные города. Здорово, интересно, конечно! И, мне кажется… Нет, наверняка, ты бы всё писал по-другому, если бы посмотрел Уругвай своими глазами…

   Я понимал, что Толя прав. И потому не возражал. Но…

- Ты знаешь, Толька, ты прав, прав, тысячу раз прав! Но нет у меня такого шефа, который взял бы меня в Уругвай. Да и работа моя не связана с загранкомандировками. А повесть… Повесть - потому, что всегда была и есть мечта побывать в Уругвае и увидеть всё своими глазами, поговорить с участниками исторических событий, просто с народом. Но куда мне с моей бедностью? Ехать на край света - нужны «бабки». Туда, обратно, там…
Ну, сам понимаешь. А копить… С моим жадноватым шефом и на новый костюм не накопишь. Сколько раз обещал, как он говорит, поощрить за хорошую работу. Но всё чего-то ему не хватает. Всё врагов ищет, всё за преданность персонала волнуется, да чтоб никто его из тех, с кем работает, не кинул. Что поделаешь – буржуй, капиталист! Да, и характер - ещё тот…

- Ну, тут, Вовка, я тебе помочь вряд ли смогу. Однако, что-то посоветовать, поскольку много чего повидал в Уругвае, – это да!

   Анатолий налил нам ещё по полбокала «Дон Паскуале» и мы с блаженством начали смаковать вино, ощущая его сказочный букет…

   Но меня раздирало здоровое любопытство и, не выдержав, я всё-таки спросил:

- Ну, как тебе Толя, мои новые главы?

   Ожидания не оправдались: Анатолий не оживился, а как-то спокойно и без особого энтузиазма начал свой анализ.

- Понимаешь, Володя, мне кажется, ты делаешь что-то не то. Раньше, я как-то ощущал структуру твоего произведения. А сейчас - сейчас есть ощущение того, что ты просто «гонишь» детективные воспоминания террориста. Ну, зачем описание всех этих операций и акций? Можно было их просто обозначить, но не раскрывать так подробно: мне кажется, за ними теряется та мелодраматическая нить, которая была задумана изначально. И потом, мне представляется, что слишком уж много идеологии и политики. Ну, вот, как-то так…

   Вообще-то, я  ожидал такого расклада, потому, что и сам полагал, что многовато всего того, о чём упомянул Анатолий. Но…

- Ты знаешь, я думал об этом. Но не смог отказаться от описания акций. Что же касается идеологии и политики – думаю, что  без этого просто нельзя донести до читателя суть движения «Тупамарос». Он просто не поймёт, что это за «фрукты»  такие, эти тупас.

- Скажи, Володь, а ты вообще, зачем о них пишешь? Ну, что они тебе здесь, в России?

- Да, я не о тупас, вообще-то я о выборе жизненного пути молодыми, об опасности терроризма. Ты же видишь, что творится в мире?

- И ты решил образумить человечество? – иронически  «надавил» мой собеседник.

- Нет, Толь. Кого тут учить, в России? И я ли учитель? Но обидно, когда смотришь, как в Украине молодые мерзавцы фашиствуют. Люди погибают, души молодые корёжатся! Потому и пишу, чтобы всего этого не было.

- А поможет? – Толя перестал улыбаться и ирония, как мне показалось, исчезла и из его голоса, и с его лица.

- Не знаю. Но я думаю, что каждый должен вносить свою, посильную, лепту в борьбу с терроризмом. Молодые люди должны быть правильно сориентированы в нынешних идеологических и пропагандистских дебрях. А говорить о том, что поможет или не поможет – думаю, не стоит. Поможет тому, у кого голова на плечах есть.

   Анатолий подлил нам ещё вина.

- Эх, дорогой мой! Если бы всё было так просто, как ты рассуждаешь! Давай-ка выпьем за твоих уругвайцев и живых, и мёртвых…

   Мы ещё долго сидели и о многом говорили. Как я очутился дома - не помню. Жена сказала, что пришёл я к пяти утра. Было лишь понятно, почему так вышло: кроме двух бутылок уругвайского вина мы выпили ещё и третью – ту, что стояла на столе под вынужденный заказ, а потом ещё и полторы бутылки вискаря. Нет, мы не пьянь. Просто так пошло, так получилось…

                ***
   Прошло какое-то время. Я много думал над Толькиными замечаниями. Надо было продолжать повесть. А я всё никак не мог с ним согласиться - не описывать акции, о которых мне рассказывал Альваро. Ну, как выбросить эти рассказы? Это же была жизнь моих уругвайцев! Конечно, многое из того, что Альваро мне рассказывал теперь уже описано и в книгах, и в Интернете. Но я не мог и не могу выбросить то, что хранилось и хранится в моей памяти. И в память о Мигеле не могу этого выбросить. И потому, что в душу мне запала эта уругвайская семья с их жизнью и с их трагедией…

ХРОНИКИ БОРЬБЫ.
ИЗ РАССКАЗОВ АЛЬВАРО

   Каждый раз, рассказывая мне о событиях какого-либо года борьбы «Тупамарос», Альваро обращал внимание на то, что год от года работать становилось всё труднее. И шестьдесят девятый не был исключением. Уже в январе Движение не имело ни сил, ни организованности, для того, чтобы обратить себе на пользу народное недовольство экономической ситуацией в стране и действиями властей.
   Где-то проиграв, а где-то выиграв схватки с полицией, «Тупамарос» решили разыграть карту «массовой борьбы». И Альваро рассказал мне, с чего начался и чем закончился этот розыгрыш…

ТЕОРИЯ АГИ

   Последние дни декабря шестьдесят восьмого Аги всё время допоздна что-то писала. Иногда почти до утра. И только в конце первой декады января шестьдесят девятого Альваро узнал, чем она занималась. На заседании Исполкома обсуждался вопрос об итогах деятельности Организации в шестьдесят восьмом и задачах на текущий год. Споры были жаркими! И Аги упорно отстаивала свою точку зрения, несмотря на то, что многие тяжеловесы Движения пытались её оспаривать…

   Заседание Исполкома длилось уже два часа. Аги горячилась. Горячилась потому, что вопросы деятельности Организации во многом были связаны с определением стратегии, тактики и методологии борьбы. Но всё это упиралось в идеологию и, в частности, в пропагандистскую деятельность.

- Да, поймите же вы! – горячилась Аги, доказывая правоту своей позиции. - Нам надо создать политическую инфраструктуру! Так мы поправим дисбаланс сил, введём наших врагов в заблуждение! Необходимо «подтянуть» к себе народ, создать прослойку сочувствующих! Без этого мы не обойдёмся!

- Вот-вот! – Рауль Сендик перехватил инициативу и гораздо спокойнее, чем Аги начал разбивать её аргументы. - Весьма оригинальный способ показать и народу, и властям, что мы слабы, и наша инициатива потерпела поражение, а сами мы ищем выход из сложившейся ситуации, посредством создания внутри общества «люков», из которых мы, находящиеся в подполье, продолжим нашу личную войну. Ведь так, Аги?

- Рауль, я не знаю, чему вы все здесь, сегодня, противитесь?

- Мы не противимся, мы ищем выходы к правильному направлению Движения. Давай, доказывай! Может, твой путь и будет самым верным?

- Друзья мои! Вы ещё не отказались от захвата власти в этой стране? Или, быть может, мы так и останемся шайкой, грабящей банки?  - Аги сдула прядь волос со лба и затем по-женски проводила её за ухо. - Так вот, чтобы не быть бандой, надо быть революционерами! Надо направлять трудящиеся массы на дорогу, по которой мы идём сами! Но мы не должны, по крайней мере, пока, делать это открыто…

Сендик снова перебил эту пламенную речь.

- …чтобы народ, атаковав наших общих врагов, был бы вынужден искать укрытие? Аги! Ты что, не понимаешь, что таким образом народ окажется живым щитом, прикрывающим некий монашеский, аристократический орден «Тупамарос»? Нет, не так. Я думаю, что сегодня актуальна пропаганда действием. Вот сегодняшние тактические операции! И их целью должны быть гласность существования Организации, её идеологии.

- А  демонстрация силы? – по-прежнему горячилась Аги.

- Безусловно! Надо убедить людей, что Движение представляет реальную угрозу для правительственных сил безопасности и самого правительства, для богатеев и латифундистов!

- И вот тут, надо с лучшей стороны продемонстрировать народу нашу партийную идеологию! Так, чтобы она стала для народа привлекательной!
- Ну, вот, Аги, видишь! А ты горячишься! Мы стараемся помочь тебе, а ты всё чего-то нас поругиваешь!

Агнешка улыбнулась Бидегайну, бросившему эту фразу, и парировала:

- Третий час мы с вами говорим об одном и том же, но на разных языках. Я знаю семь. Но, ни на одном из них всех вас понять не могла. И вот, наконец-то! – ирония Агнешки расшевелила подуставших товарищей. – Нам нужно многообразие форм пропаганды действием, за счёт которых о нас узнали бы во всём Уругвае, а чуть позднее  – и во всём мире. Мы должны рассылать письма, давать интервью всему ряду национальных и международных изданий. Да, сегодня введена цензура, и мы не можем обращаться к народу посредством наших коммюнике, напечатанных в газетах. Надо создавать и развивать свои собственные средства массовой информации, искать способы обхода правительственных запретов!

- Верно, Аги, верно. Я думаю, что этим и надо сейчас заниматься. Параллельно с боевой работой. - Ньято вставил своё, как всегда веское, словечко: и то сказать – он ведь был вторым человеком в Организации! – Хорошо, Аги, а что ещё ты имеешь нам предложить?

- Я думаю, многое. Но нужны немалые средства. Например, надо готовить к печати и распространению в общественных местах тысячи сообщений о деятельности нашего Движения. Расклеивать на досках объявлений, раскидывать по почтовым ящикам. Можно «оккупировать» кинотеатры и театры, где и раздавать гражданам прокламации. Надо продолжать  вторжения на радиостанции, а также трансляционные пункты универмагов и стадионов, с которых осуществлять заранее подготовленные кратковременные передачи.
В моём понимании, пропаганда действием должна включать в себя и практику демонстрации силы организации. Запугивания и похищения, шантаж и ограбления правительственных чиновников, крупных бизнесменов, землевладельцев и иностранных дипломатов. Похищенные должны содержаться в народных тюрьмах, пока нелегальных, подпольных, как и всё наше Движение. Для этого надо предусмотреть расширение нашей системы народных тюрем. А на это нужны средства.
Надо назначать выкупы за похищенных, а не держать их в плену только ради политической интриги. Пленные должны быть не просто пленными, идеологическими и политическими врагами народа и «Тупамарос», но приносить доход. Они не должны быть нам обузой, а должны стать дополнительным способом самофинансирования: олигархи, люди, связанные с ними, агенты иностранного влияния. При выборе потенциальных пленников надо обязательно учитывать  не только степень их виновности в преступлениях против народа, но и возможность получения за них ощутимых дивидендов.
Думаю также, что в зависимости от ситуации обязательно необходимо менять выставленные ранее требования по выкупу или освобождению заложников. Очень важно, чтобы всё это не вредило простым трудящимся. Это тоже надо учитывать.

- Скажите, Аги, а как вы смотрите на акции, направленные на дискредитацию государственных органов и сил безопасности? – это Бидегайн поднял голову от записей в своём блокноте.

- Конечно, положительно! Я только хотела об этом сказать. Ну, и, наверное, хотя, это и не самый лучший способ пропаганды, надо не забывать, что наши трудящиеся и их дети недоедают. И поэтому сбрасывать со счетов «робингудовские» акции, думаю, преждевременно. Как мы всегда говорили – «Хлеб на сегодня – голод назавтра!». Вот примерно так, я вижу нашу дальнейшую работу…

   На какое-то время в офисе фирмы «Фемида», где проходило заседание, воцарилась тишина. Потом из-за стола встал  Сендик, прошёлся до дверей  и заговорил.

- Так… Думаю, если кто-то что-либо добавит в процессе формирования планов, то лишним это не будет. Разве что, наш финансист будет «дрыгать ножками», протестуя. Но это мы уладим.

Негромкий смех присутствующих на заседании Исполкома растворился в звукоизоляции, которой были покрыты стены офиса. Бебе продолжил.

– Ну, что ж! Начнём год с планирования скрытых боевых действий. Назовём этот этап нашей борьбы «Вооружённой пропагандой». Всем спасибо, заседание окончено. Люсия, - обратился Сендик к Тополански, - расшифруйте, пожалуйста, стенограмму и принесите её через пару часов мне. Начинаем работать…

ПЛАН ДЕЙСТВИЙ ПО ВООРУЖЁННОЙ ПРОПАГАНДЕ

Изучая протокол заседания Исполкома, Сендик делал пометки  в своём блокноте:

-  ограбление финансового дома «Монти» (февраль);
-  нападение на казино «Сан Рафаель» в Пунта дель Эсте  (февраль);
-  вторжения на радиостанции для зачитывания прокламаций: «Radio Sarandi», FM 
   «Radio Rio de la Plata» и «Radio Uruguay» (май-июнь);
-  акция на заводе по сборке автомобилей «General Motors» (июнь);
-  акция в  «Коммерческом банке Уругвая» (июнь);
-  Похищение банкира Пеллегрини Джанпьетро (согласовать на Исполкоме);
-  атаки  на репрессивные органы государства (постоянно, согласовать на Исполкоме).

«Ну, вот, хотя бы так, на первые полгода. Не считая конечно, повседневной плановой работы, - Сендик  почесал в районе своего правого уха обратной стороной карандаша, - и всё, и хватит на сегодня, пора отдыхать»…

   Наступало время новых боевых действий. И никто ещё не знал, и не мог знать, чем всё это кончится…

ОГРАБЛЕНИЕ  ФИНАНСОВОГО  ДОМА  «МОНТИ»

   Пока мы ещё лежали на больничных койках, Альваро спешил разрядиться, а я выслушать как можно больше его рассказов. Он уже устал лежать на спине, но подвешенная к противовесу нога не давала ему возможности повернуться так, чтобы стало удобнее. Поэтому он попросил меня помочь ему лечь на бок, лицом ко мне. Потом я приоткрыл окно, и мы закурили. Свинство, конечно…
   Альваро был спокоен и, казалось, ему было всё равно, что теперь у него нет мотоцикла, и что ему ещё долго придётся выздоравливать.
   Я спросил его, что это была за операция по ограблению финансового дома «Монти». И Альваро снова начал рассказывать.
                ***
- Прошло уже несколько заседаний Исполкома с того дня, когда Аги докладывала свои взгляды и планы по вооружённой пропаганде.
И вот на очередном заседании уже обсуждается план ограбления финансового дома «Монти».
Говорили, что операцию спланировала Люсия Тополански. Но, думаю, что это вряд ли. Я толком так и не понял её роли в Исполкоме. Ведь в те годы она, кажется, и не была тупамарос, потому что в течение многих лет была членом Движения Народного Участия. Правда, это движение было тесно связано с нашей городской герильей. И я много раз видел, что она занималась в нашем Исполкоме самими разнообразными делами. Хотя…
Мне до неё особого дела-то  и не было, потому что я видел, что ей доверяют самые первые лица МLN-Т. Конечно же, она не только вела  стенограммы...

   Общий план, казалось, был прост: проникнуть в здание, экспроприировать деньги, ценности и книги бухгалтерского учёта, в которых по данным нашей разведки были подробно описаны мошеннические схемы с участием крупных государственных компаний и публичных лиц.
Акцию Исполком назначил на четырнадцатое февраля. Она была поручена команде «Либер Арсе».

- А что это за название, Альваро? Раньше вы не рассказывали мне об этой команде.

- Ну, это что-то вроде спецназа нашей Организации. Хотя, этим самым «спецназом» они стали далеко не сразу. И я не участвовал в этой операции. А название – это в честь Либера Вальтера Арсе Рисотто. Он был членом Союза коммунистической молодёжи. И собственно, я не знаю, почему боевая единица  «Тупамарос» была названа в честь его имени, имени коммуниста. Он был убит полицейскими во время одного из мероприятий в поддержку компартии, в августе шестьдесят восьмого. Таких отрядов у нас было, если я не ошибаюсь, три.

- Понятно. А вы, вы сами, не были бойцом или командиром такого отряда?

- Нет, Володя, у меня были другие задачи. Я занимался безопасностью, взаимодействием и часто - выполнением задач, особо важных для Исполкома: особыми или деликатными поручениям, акциями. Ну, что-то типа офицера по особым поручениям. Другое дело, что каждая акция в те времена считалась для нас важной.

- Так что там, с этим «Монти», было дальше?

- Ну, что было? Тихо вошли, тихо вышли. Взяли около двадцати пяти тысяч долларов, бухгалтерские книги. А в них целый ряд незаконных финансовых схем, в которых замешаны первые лица государства: министр общественных работ Вальтер Пинто Риссо, кандидат в президенты Хорхе Батлье, телефонный магнат Перейра Реверболь. Помните, Володя, я вам рассказывал о его похищении?
Вообще-то, всё прошло, как по маслу. А потом – потом предали все махинации гласности. Понимая, что попали в крупный переплёт, казнокрады даже в полицию не заявили о «пропажах» и нападении. А копии компромата мы выслали в уголовный суд, который просто не в силах был скрыть от общественности факты казнокрадства. Самое интересное, что дня через три или четыре после огласки, так называемый «случайный» пожар в здании финансового дома «Монти» уничтожил все прямые, да и косвенные, улики против замешанных в скандале лиц. Вот, собственно, и всё, что я об этом знаю…

- Понятно… А вот, нападение на казино «Сан Рафаэль»? Вы говорили, что Сендик включил эту акцию в план действий?

- Да, включил. И это была одна из наших удачных в финансовом отношении операций. Тогда моя команда взяла в казино двадцать три тысячи долларов в уругвайских песо. Это было восемнадцатого  февраля, в Пунта-дель-Эсте.
- Скажите, Альваро, неужели вы так чётко помните все даты проведённых тупамарос акций. Как это?

Альваро хмыкнул и хитро улыбнулся.

- Володенька! Когда смыслом жизни становится борьба, когда в этой борьбе ты и твои товарищи постоянно подвергаетесь смертельной опасности – невольно запомнишь каждую минуту. Время так отпечатывает в памяти события и их мельчайшие подробности, что даже если вынуть мозг и промыть его под струёй горячей воды, а потом вернуть его на место – всё останется в памяти, ничего не забудешь…


НАПАДЕНИЕ НА КАЗИНО «САН-РАФАЭЛЬ»

- А где это, Пунта-дель-Эсте? Это что, какой-то район Монтевидео? – я действительно, тогда подумал, что это некий район столицы Уругвая.

- Нет, Володя. Есть такой административный центр департамента Мальдонадо. Небольшой такой городок, в котором тогда было около пяти тысяч жителей. Это в ста сорока километрах к востоку от Монтевидео. Океан, тепло, а в феврале – градусов двадцать тепла.
Обстановка была неспокойной. Да и когда она была спокойной? К февралю мы потеряли две наших базы в Пахас Бланкас. Шла децентрализация нашего Движения, более чёткое деление на боевые единицы: колонны, дивизионы, ячейки. Определялась и вырисовывалась структура городской герильи. И почти у каждой такой структуры появлялись собственные помещения, лаборатории, мастерские: пускай и небольшие, но свои! Конечно, всё это требовало средств. А где их было взять? Отсюда и необходимость широкомасштабных акций и операций по бесконечному самофинансированию.

- Скажите, Альваро, вот вы всё время чередуете слова «акция», «операция». А что вы имеете в виду, что вкладываете в эти определения?

- Ну, как что? То, что они и означают. Например, под акцией у нас всегда понималось действия для достижения какой-то цели. А под операцией мы всегда понимали некие  отдельные действия в ряду других, подобных. Вообще-то это некие координированные действия, связанные единой целью. Но уж особого, принципиального различия между акциями и операциями мы в эти понятия не вкладывали. Не суть.
Так вот. Помните, я рассказывал вам об операции в Карраско?

- Да, конечно.

- Эта операция не дала нам необходимых средств. Их оказалось неизмеримо мало. Скажем так: недостаточно. Потому-то руководство и приняло решение провести операцию «Сан-Рафаэль» в Пунта-дель-Эсте. Так что, эта операция была не только в рамках «Вооружённой пропаганды». Ещё в ноябре шестьдесят восьмого года мне было поручено арендовать дом в Пинаресе-де-Мальдонадо, что в двенадцати километрах от казино. До февраля шестьдесят девятого я от имени организации и по согласованию с Исполкомом, размещал в этом доме товарищей, нуждающихся в жилье. Естественно, что временно. При необходимости они должны были освободить этот дом. Вот я и получил такое распоряжение: освободить этот дом от жильцов. Что и выполнил. Хотя… Наши люди без крыши над головой не остались: без спешки и всяких подозрений  они были переселены в другое жильё.
В этом доме я поселил несколько человек, которые начали подготовку к операции «Сан-Рафаэль». Еще в начале февраля меня часа три «пытали» на Исполкоме…
В этот раз на Исполкоме присутствовали  многие из руководящего состава: Сендик, Уидобро, Генри Энглер, Аги, Мухика, Эктор Амодио Перес, Хорхе Льюверас, Мареналес Саенс, Хуан Альмиратти, Рауль Бидегайн, Альберто Грахалес.
Стенограмму не вели и ничего не записывали. Но «пытали» меня круто!..

                ***
- Итак, Альваро, что вы можете нам уже сейчас доложить о ходе подготовки к операции? – Ньято (Уидобро) постукивал обратной стороной карандаша о стол и одновременно пристально глядел на Альваро.

   Альваро, не спеша, несмотря на то, что понимал, что времени у всех не хватает, начал всё раскладывать по полочкам. Естественно, не вдаваясь в те детали, которые руководству были не нужны.

- Во-первых. Мы начали отслеживать обстановку в городке. Передвижение военных, полицейских патрулей, места их расположения. Мною было поручено провести хронометраж действий местной полиции, изучить их связь с департаментом и полицией Монтевидео, разобраться с численностью местных полицейских, их вооружением, транспортом. Ну, в общем, с их силами, средствами и возможностями.
Во-вторых. Произведён поиск  мест, где мы могли бы разместить, естественно, скрытно, без привлечения чьего-либо внимания, три автомобиля, которые мы собираемся привлечь к операции на постоянной основе. Временные автомобили будут угнаны из Монтевидео. Задания розданы, и мои люди этой подготовкой занимаются. В нужный момент автомашины будут в Пунта-дель-Эсте. Что касается этих трёх машин, то специально назначенный человек уже закупил их в столице и перегонит их в Пунта-Дель-Эсте примерно за двое суток до начала операции.
Третье. Поручено найти не менее трёх надёжных укрытий для участников акции на послеоперационный период. Одно из них должно быть не далее, чем в пятистах метрах от арендованного дома. Считаю, что эта мера предосторожности не лишняя.
Четвёртое. Учитывая, что февраль в Пунта-дель-Эсте тёплый, располагает к отдыху людей, а именно, время, благоприятное для встреч молодых пар, мы сможем круглосуточно наблюдать за зданием казино. Кругом так и снуют парочки – мальчики и девочки. А девчонки – так те просто трутся возле казино. Это нам на руку. А значит, и внутрь без подозрений будет проникнуть легче. Мною назначены специальные люди, которые бывают в казино ежедневно.
Это, конечно, затраты, но зато, они дают возможность точнее знать, что и как обустроено в помещениях казино и что там, внутри, происходит. Некоторые мои люди стали в игровых залах  «завсегдатаями». И порой, даже неплохую прибыль приносят. Хотя, чаще, что проигрывают, то и отыгрывают. В общем, считаю, что внедрение прошло успешно.

   Альваро посмотрел на Сендика и тот улыбнулся. Однако, насупился Альберто Грахалес, который курировал вопросы финансов Организации. Но Альваро  недовольство Грахалеса ничуть не смутило, и он продолжил свой доклад.

- Все привлечённые к операции товарищи надёжные и неоднократно проверенные. Их задача – постоянно быть в общей клиентской массе, примелькаться. Собственно это уже практически и произошло. Что касается конкретики, то это - изучение планировки помещений, распорядка работы, прибытия и убытия персонала, полицейских и сотрудников собственной безопасности казино. Мы уже неделю изучаем коридоры, номера, служебные помещения, выходы на улицы, во двор, прибытие и убытие обслуживающего персонала. Например, уборщиков помещений и двора, мусорщиков, приезжающих за всяким хламом. То есть, вся косвенная информация тоже собирается. Мелочей, как известно, нет. На сегодня нам известно, что вообще, казино работает с двадцати до пяти часов. Но, поскольку с шестого февраля началась фиеста, то сейчас и до её окончания распорядок работы подстроен под неё. Пока казино будет работать с двенадцати до четырёх тридцати. То есть, операцию будем проводить по второму графику. Полицейский участок расположен всего в восьмидесяти метрах от казино. При этом в Полицейском комиссариате городка всего один автомобиль – джип.
Очень важный момент: четырём специальным комбатантам поставлена персональная задача: изучать всё, что связано с кассиром казино. Как мы уже выяснили, ключи от кассовой комнаты и сейфа с деньгами находятся всегда у него. Адрес его проживания выяснен, за домом установлено наблюдение. Уже изучены и многократно проверяются время его прибытия и убытия в казино, домой, маршрут движения и, по возможности, даже некоторые его привычки.
Ну, и пятое. Операцию планирую провести в среду, шестнадцатого февраля, выяснив предварительно, что в кассе достаточно денег для того, чтобы акция не оказалась потом бессмысленной.
Предусмотрено, что если кто-то, например водители, встретят на пути какие-то препятствия, или получат от других участников операции установленный сигнал опасности на дороге к казино или у плотины – они должны будут сначала проехать к тем, кто стоит на более близких рубежах и предупредить их. А затем вернуться на рубежи, более дальние от казино и предупредить уже тех, кто стоит на этих рубежах. Хотя, это может и не понадобиться: мы имеем радиостанции. Это, так, для страховки.
Уже сейчас к операции мной привлечено пятнадцать человек, восемь автомашин, двадцать три единицы стрелкового оружия, радиостанции. Переговоры не закодированы и не заблокированы. Но сленг, на котором они осуществляются, понятен только нам и не вызовет подозрений у «слухачей» из «Интеледженсии» Это тоже под контролем: там тоже уже есть наш информатор.
Ну, вот, как-то так, в основе, обстоят дела с операцией на этот час. Детали, я думаю, Исполком позволит мне додумать и организовать самому. Хотя…В любом деле, обычно, как из шкатулки с сюрпризами выскакивают «черти»…

   Альваро ещё долго отвечал на вопросы членов Исполкома и порядком от них устал: самому-то ему было всё понятно, и он знал, что проколов не допустит. Другое дело, что непредвиденное всегда возникает, и возникает внезапно, в самое неудобное время.
Но надежда на лучшее всегда умирает последней…

                ***
- Да, Альваро, да. Я уже не первый раз слышу от вас рассказ о том, как вы тщательно готовите операции. И  каждый раз что-то потом идёт не так. Про шкатулку с сюрпризами вы верно подметили.

- Редкий случай, Володя, когда всё гладко проходит. Это жизнь! А когда всё сопряжено с риском – тем более что-то случается. В этот  раз - тоже так было, хотя и по мелочи. Но в нашем деле, как известно, мелочей, не было, потому  что любая мелкая ошибка могла стоить жизни нашим товарищам, могла стать причиной срыва операции или, того хуже, причиной гибели какого-нибудь подразделения «Тупамарос».
Сначала всё, вроде, шло по плану.  Три закупленных автомобиля прибыли из Монтевидео на полуостров, в Пунта-дель-Эсте, без проблем.
В арендованном доме, начиная с одиннадцати часов, мы обсуждали последние детали предстоящей операции.
Вдруг моя радиостанция оживилась -  голос нашего поста, что неподалёку от здания, сообщил, что двое мужчин что-то оживлённо обсуждают и показывают на наш дом.

- Именно этот дом…- так они сказали, я так услышал.

- Поняли тебя. Принято – ответил я ему.

Не проверяя достоверность полученного сигнала, я распорядился покинуть квартиру и перейти в укрытие неподалёку – в один из наших автомобилей.
Обсуждение деталей акции продолжили  в машине.

Ближе к четырнадцати часам мы с товарищами погрузили в наш «VW Kombi» предназначенный для меня скутер и вскоре добрались до Пунта-Баллена, в наш импровизированный лагерь. Ехали, не особо скрываясь, по шоссе Рамбла Клаудио Вильиман, что прямо вдоль побережья до Пунта-дель-Эсте. Это всего-то каких-нибудь двенадцать километров.
В лагере передохнули, потом поужинали и расположились на ночлег. Но какой там сон, Володя, когда впереди такие дела! К тому же не всё ещё было определено, не всё было готово.
Где-то около трёх часов приехали ещё две наших машины, те, что пригнаны были из Монтевидео.
И нам оставалось только дождаться,  когда в лагерь для участия в операции прибудут ещё двенадцать наших товарищей. Без них нам бы силёнок не хватило, так что смысла начинать акцию не было.
Наконец, в половине четвёртого, задача каждому участнику операции была уточнена, и в пять тридцать все, кому это было положено, покинули наш лагерь.
Я пересел на скутер и начал мою работу по проверке готовности и по координации действий моей группы на местах.

- Вот, как-то не очень мне понятна одна деталь, Альваро. А как быть с тем фактом, что в маленьком городке, где всегда и все на виду, вдруг, ни с того, ни с сего, начал  туда-сюда курсировать скутер, которого ранее в городе не было? Ведь в маленьких населённых пунктах появление новых людей, незнакомого транспорта, сильно привлекает внимание местного населения. А уж полиции – так, тем паче!

- А-а-а, Володя, – протяжно и с хитрецой протянул Альваро, - на то она и хитрость, на то она и подготовка к операции. Суть в том, что  за две недели до её начала мы  «маячили» этими машинами и скутерами – и на шоссе, и в Пунта-Баллена, и в Пинаресе-де-Мальдонадо, и в Пунта-дель-Эсте. Да, везде в этом районе, где только могли! Прожгли сотни литров бензина! Специально мной назначенные люди разъезжали по всей округе и представлялись торговыми агентами то фирмы «Toscanini», известной своими выразительными винами. А то, в качестве агентов вымышленной торговой фирмы «Uruguay Natural», снабжающей весь Уругвай и полмира говядиной, сладостями, термосами, калебасами и бомбижьями, а также йербой мате.48 
Естественно, что предлагалось заключать контракты и договора на поставку. Ну, в общем, в таком вот духе. Подложные, но качественно выполненные документы давали возможность такой деятельности и не слишком привлекали внимание местных. Ну, а люди, разъезжавшие на нашем транспорте, были не те, что потом участвовали в операции. Так что…
- Не понял. А что это за йерба мате? – спросил я, не стесняясь своего незнания.
Альваро отнёсся к этому с пониманием.

- Это, Володя, та самая травка, из которой и заваривается наш знаменитый чай мате. Собственно, это и не чай, напиток такой – мы его в Уругвае ещё называем «Приятель». И к чаевым культурам он отношения не имеет. Так просто…Прозвали чаем…Эх, сейчас бы  мате!.. Да, где его  в СССР взять, тем более в этой дыре?

   Внезапно открылась дверь и в палату вошла наша любимая санитарочка, Татьяна Михайловна.

- А-а-а, мальчики, вы уже не спите? А я тут вам чайку сообразила! – и она поставила на тумбочку Альваро большущий китайский термос, расписанный какими-то сказочными красными драконами.

Я взглянул на часы – было без пятнадцати минут семь. Обычно в семь утра по распорядку был подъём для ходячих больных, к коим я, в силу постепенной поправки здоровья, уже тоже относился.

- Ой, спасибо, Татьяна Михайловна! Как ваши дела? Как здоровье? А мы только с Альваро говори о чае.

- Ну, вот и хорошо. Умывайтесь, да попейте! Чаёк у меня знатный, с травками.

Она по-хозяйски осмотрела палату, высыпала в  клеёнчатый мешок мусор из урны и вышла из палаты.

Какое там, умываться?! Я быстро налил в кружки крепенький и пахучий чаёк, и мы стали прихлёбывать его, глядя в окно и щурясь от утреннего солнышка.

   После обхода, в ходе которого доктор удивился быстрому восстановлению Альваро, мы узнали, что завтра меня выпишут, а дня через три после этого, если всё будет хорошо, с ноги Альваро снимут гипс. Это и обрадовало меня, и огорчило. Обрадовало, понятно, почему. А вот огорчило потому, что КГБешником мне было предписано убраться восвояси. А так не хотелось оставаться без Альваро и его рассказов. Ведь за то время, что я находился с ним, в Лебедином, я успел привязаться к этому человеку. Да, к террористу, да к убийце и налётчику, бандиту и «Бармалею». Но в нём, наряду со всем этим, было столько хорошего, человеческого, доброго, что привязанность моя к нему была и самому необъяснима. Вот, как так, в нас бывает намешено и добра, и зла - слоями ли, вперемешку ли – неважно? Но мы, многие, таковы и нет среди нас только ласковых или только пушистых, только заковыристых или только доброхотов. Мы разные, и это суть наша, человеческая…

                ***
   Я торопился. Очень боялся, что не успею узнать того, что могу узнать из первых уст – из уст Альваро. И потому, когда мы немного поспали и пообедали, я снова стал приставать к нему с расспросами.

- Так и что, что там было потом. Давайте с того момента, как вы пересели на скутер и стали курсировать между группами и  ячейками, участниками операции?

- Я вижу, вы торопитесь, Володя? Ну, в общем, правильно. Я бы не хотел, чтобы вы уезжали. Но и спорить с КГБ не могу и не стану. Сами понимаете: себе дороже.
Как было, как было? Дайте-ка сосредоточиться, припомнить…

Альваро  немного помолчал и продолжил рассказ.

- Да, припоминаю. Но не стану вам, Володя, называть много имён. Всё равно они вам ничего не скажут. Буду рассказывать вкратце.
В шесть часов одна из наших машин, с двумя мужчинами и двумя женщинами, подъехала к казино. Автомобиль припарковался в нескольких метрах от входа в заведение. Из машины прекрасно была видна и арка здания казино, ведущая во двор, и местный полицейский участок. Так что, если бы от здания полиции отъехал тот самый, единственный их служебный джип,  это было бы сразу замечено.
Другие машины, перевозившие нашу оперативную группу, состоящую из семи комбатантов, скрытно ожидали у дома кассира. Там же, укрывшись за кустами и деревьями перед домом, ожидал и комбатант на скутере.
Время шло, а кассира всё не было. Так мы прождали до восьми тридцати. Я иногда, не часто, а только по необходимости, перемещался на скутере от  группы к группе, проверял и успокаивал нервничавших товарищей. Но наконец, мне и самому стало ясно, что что-то не срасталось, раз кассир так и не появился. Что-то пошло не так. Поэтому я принял решение операцию отложить и распорядился всем разойтись и разъехаться по укрытиям.
Товарищи помогли мне погрузить мой скутер в «Kombi» и мы вместе с одиннадцатью комбатантами отправились в Лагуну-дель-Диарио, что примерно в трёх с половиной километрах не доезжая до Пунта-Баллена. То есть, мы откатились почти на исходный рубеж.
Тогда я собрал старших групп и ячеек и проанализировал с ними ситуацию. Посовещавшись, мы решили, что следующие действия начнём в шестнадцать тридцать. И будем работать без группы прикрытия: слишком «громоздко» и потому заметно выглядело её присутствие в городке. Так и решили: если опять что-то пойдёт не так – то будем действовать по второму варианту -  штурмовать казино прямо во время ночных игрищ! В общем, совершим банальный ночной налёт!
Знаете, Володя! Не хочу вас ничему учить. Но никогда до конца не доверяйте людям, пока не проверили их в деле. Вот по этой-то причине я всегда и предпочитал работать только со своими. А тут…
   Услышав решение о налёте, водитель одного из грузовиков и ещё трое мало известных мне товарищей, которые легально работали на предприятиях Монтевидео, решили вернуться. Ну, сами понимаете, нервозность, затяжка с началом акции…
Кроме того, они справедливо опасались, что могут опоздать на работу и будут в чём-либо заподозрены. Ведь в те времена даже на этом основании они могли быть арестованы полицией по доносу. Что делать? Такие были времена.
Все они заявили, что уезжают по домам и более не станут  помогать нам, тупамарос. Мой помощник в той акции, Гутеэрос – кубинец средних лет – тогда посмотрел на меня вопросительно. Я понимал, что он  подумал и о чём своим взглядом спрашивал, потому, что сам думал о том же. Четыре лишних свидетеля, не очень преданных делу «Тупамарос» и знающих о предстоящей операции - это опасно. К тому же, если они попадут в лапы полиции, то, не выдержав пыток, могут натворить такого, что мало не покажется.
В общем, я объяснил, что Гутеэрос поедет с ними – доложить руководству о переносе операции и дальнейших действиях  всех участников акции.
Отпустил я их тут же, даже не перемолвившись словом с Гутеэросом. Но когда все садились в машину, он незаметно кивнул мне, а я ему…
Знаете, Володя, в те времена я никогда не замечал в душе никакого осадка после подобных решений. А сейчас – стал задумываться: люди, семьи, дети…
А если бы так  поступили с моей женой и ребёнком?
Говорят, убиенные снятся убийцам. Не знаю, мне не снятся и не снились, хотя я и убивал. Уж, приходилось…
Потом, уже после операции, я попросил Гутеэроса  доложить мне, как всё прошло, и отвезти меня к скалам, на берег лагуны, где были оставлены трупы. Нет, это не было нездоровым интересом. Просто я обязан был лично убедиться, что утечки информации нет, и не будет.
Четыре невинных человек лежали передо мной в ряд. Потом мы с  Гутеэросом поднялись на шоссе, сели в машину и направились в Монтевидео. И вот тогда, впервые в моей душе появилось какое-то беспокойство, какой-то неприятный осадок, что ли…
Эта акция устранения людей, которые могли бы нас предать лишь потенциально, была жуткой. С одной стороны – необходимой, а с другой – жуткой, бесчеловечной. Если вообще можно вести речь о человечности, когда кто-то кого-то убивает. И там, на берегу я впервые начал понимать, что мы все делаем…неправильно, плохо. Будто бы убийство это добродетель. Но остановиться тогда я пока не мог. Борьба, долг, товарищи, возможность предательства, целесообразность…
И всё-таки, я считал тогда и считаю теперь, что хотя и поступал бесчеловечно, но, то была революционная необходимость…

                ***
…Четыре невинных души, четыре невинные семьи…

   Все последующие после встречи с Альваро годы я постоянно возвращался к воспоминаниям о его рассказах. Особенно к тем, в которых упоминалось о ликвидации свидетелей, предателей или подозреваемых в несовершённых действиях. Тех действиях, которые, хотя и потенциально, представляли угрозу для Организации. Понимал и…не понимал я их, этих тупамарос! Умом понимал, а сердцем нет!
Однажды, ещё там, в Лебедином, я сказал об этом Альваро и он мне ответил:

- Научишься, если прижмёт! Жизнь и борьба заставят!

- Чему научусь? – Я искренно недопонимал его. – Убивать по первому подозрению?

- Нет, не этому. Научишься отключать эмоции и действовать только с точки зрения обеспечения безопасности и целесообразности.

- А как же люди, человечность, гуманизм? Люди – они ведь  живые, и вот так «с точки зрения обеспечения чьей-то безопасности, с точки зрения целесообразности?»…

- Да, именно так, именно так и никак иначе!..

                ***
…Тогда, перед отъездом из Лебединого, я понял: Альваро и Аги – были не просто фанатиками, со своими, присущими только такой категории нелюдей «сверх ценными» идеями. Я понял и другое: такие фанатики сродни больным паранойей. И это было печально… Это стало не только печально, но и страшно, потом, через годы, когда терроризм принял катастрофические масштабы. Но это уже история для другой повести…
А пока, я слушал рассказ Альваро о том, как они брали казино «Сан-Рафаэль»…

                ***
Похоже, Альваро забыл о своём обещании рассказывать обю этой операции вкратце и всё больше увязал в подробностях…
                ***
- Ни один из оставшихся со мной в Лагуне-дель-Диарио товарищей не дрогнул, не проявил нерешительности: все были готовы идти до конца.
   Утром следующего дня, выспавшись, мы выехали в Пунта-дель-Эсте, чтобы разобраться с обстановкой на месте – уточнить детали и начать операцию заново. Начало операции наметили, как я уже рассказывал, на шестнадцать тридцать. Пару человек на скутерах я направил следить за казино чуть раньше. Назначенные ранее люди так и продолжали отслеживать кассира. И вот, наконец,  он вышел из здания казино на улицу и направился к автобусной остановке. Мы знали, что кассир почти никогда не ездит на машине.
И когда подошёл автобус, он поднялся в салон. За ним поднялись двое наших, из оперативной группы: мало ли? Ведь всё может произойти, и мы можем потерять объект.
Автобус медленно подошёл к остановке, что была недалеко от дома кассира. Было очевидно, что он хотел передохнуть и поужинать перед очередной игровой ночью.
Почти у самого входа в дом стоял наш «Kombi». Но кто кроме нас знал, что этот автомобиль наш?
В машине дежурили четверо комбатантов: водитель, двое в гражданской одежде, и один в форме полицейского.
Двое наших, также в форме полицейских, фланировали у дома. Настоящие полицейские так его и охраняли до нашего появления в городке. Охраняли, поскольку им за это неплохо приплачивали. Но в этот раз вместо них там дежурили уже мои люди и кассир об этом не догадывался. Он лишь удивился, когда полицейские его остановили и попросили предъявить документы.

- Новенькие? – спросил кассир.

- А ты кто такой, чтоб спрашивать? Давай документы! Или что, в участок захотел?

Кассир, не обеспокоившись, улыбнулся и беспечно заметил:

- Вы очевидно из тех людей, которые вчера прибыли из Мальдонадо, на усиление? Я кассир, я тот, кого вы призваны охранять.

- Какой ещё кассир? – продолжали ломать комедию мои люди? Мы не знаем никакого кассира! Руки на капот!

Кассир забеспокоился, но всё-таки не стал паниковать, потому, что и мысли не допускал, что его задержали не полицейские.

   Тем временем, «полицейские» запихнули его в машину. А по пути, чтобы кассир не стал паниковать, сделали вид, что поверили ему. И стали говорить, что повезут его в участок только для того, чтобы  выяснить обстоятельства утреннего инцидента в казино.
   Накануне мы узнали, что некий инцидент действительно имел место быть: один из игроков был обвинён в краже маркеров. Но это точно был не наш человек. Просто так совпало и нам подфартило. Зная об инциденте, кассир успокоился: всё выглядело правдоподобно.
   Это был момент некой импровизации, ибо мы не готовили ничего такого, что бы события приобрели именно этот оборот. Но порой, и импровизация помогает.
Конечно, вскоре кассир всё понял и стал лепетать что-то вроде того, что у него мало времени, что он голоден, и что он не совсем понимает что происходит. Но когда он оказался на сидении «Kombi» рядом с водителем, то произошла интересная встреча, изумившая кассира: водитель  оказался…его одноклассником! Об этом мы знали заранее. И рассчитывали, что это может помочь нам. Раздались удивлённые возгласы, вопросы, объятия и поцелуи – что не редкость среди уругвайских мужчин. А потом расспросы, проявление радостных эмоций, обмен впечатлениями о проходящем  карнавале…
И только когда машина стала подъезжать к казино, кассир встревожился: привезли-то не как обещали, в полицию, а в казино. Он начал сильно нервничать, суетиться, задавать вопросы и паниковать. Но ребята сыграли на опережение и даже не дали ему, как говорят в таких случаях, «вякнуть»: двое крепко держали его, а третий, тот, что одноклассник, упёрся в живот кассира «Люггером». Челюсть бедолаги отвисла, и с испугу он стал задавать слишком много вопросов и причитать, обращаясь к однокласснику. Что-то вроде: «Ты ненормальный, у меня же жена, дети! Да вас всех найдут, выпустят вам кишки»! И далее всё в таком же духе.
Тогда ребята связали его, заткнули ему рот кляпом, забрали ключи от кассы – а на связке были и другие - и перетащили на заднее сидение, не открывая дверей салона. Место кассира впереди немедленно занял его одноклассник-водитель, а место водителя – другой комбатант.
Я стоял за платаном, на другой стороне дороги и всё отлично видел: машина припарковалась прямо у входа в казино, перед окном.
Справа, в пяти метрах - въездная арка с воротами, слева, примерно на таком же расстоянии - вход в лодочную мастерскую. Потом, под дулом «Люггера», мы поставили кассира перед дверью, так, чтобы его было видно в дверной глазок и позвонили в дверь казино. К двери подошёл сам управляющий. Увидев своего главного сотрудника, он очень удивился его столь раннему возвращению. Это было необычно. Но в глазок управляющий увидел также и «полицейских». И поэтому сразу не открыл дверь, а спросил, что произошло и почему здесь полиция? Один из наших показал в глазок документы и пояснил, что полиция вместе с кассиром приехала разобраться с недавно происшедшим инцидентом с кражей маркеров.
Наконец, запоры двери лязгнули, и управляющий очень медленно и осторожно лишь приоткрыл тяжёлую дверь.
Этого было достаточно, чтобы поставить ногу и не дать двери внезапно закрыться. Комбатанты, один за другим, начали буквально ломиться в проём двери, и когда все ворвались, то и я, уже спокойно, зашёл в казино. На лестнице, вжавшись от страха в стену, ошалевший и онемевший от происшедшего, еле стоял какой-то служащий и испугано смотрел на меня выпученными глазами. Очевидно, он подошёл к двери вместе с управляющим, чтобы посмотреть, кто это пришёл в казино в неигровое время.
Тем временем ещё трое наших товарищей из оперативной группы буквально вломились в помещение!

- Держите кассира! – скомандовал я. – Кажется, у него истерика и он начинает сейчас терять сознание. Найдите и дайте ему воды.

Двое работников, чинивших небольшую лодчонку возле входа в лодочную мастерскую, что находилась рядом с входом в казино, что-то услышали, заметили и забеспокоились. К ним тихо подошли двое наших и вежливо предупредили:

- Не суетитесь. Вы ничего не видели и ничего не знаете. Ясно?

- Да…понятно…конечно…

- Ну, вот и славненько…

   Готовившая помещения к новой игровой сессии уборщица, как чёрная кошка, «шарахнулась» за угол игрового зала.
Её вывели  на лестничную клетку и также вежливо разъяснили, как она должна себя вести и что должна говорить в полиции, если хочет жить сама и если хочет, чтобы были живы муж и дети. Кажется, она всё поняла…
Поймёшь тут!..
Внутренняя полицейская охрана и собственная безопасность быстро сдались: напор и неожиданность, с которой мы ворвались в казино, сделали своё дело.
   Наконец, мне доложили об установлении полного контроля над игровым домом. Тогда я распорядился, чтобы начала действовать группа изъятия денег. Они знали свою работу: технарь отключил примитивную сигнализацию, двери открыли ключами кассира, так, что ничего ломать не пришлось. Позвонить в участок заставили дежурного полицейского, который трясся от страха, но всё сделал правильно, когда почувствовал холод пистолетного ствола под своей левой лопаткой.
   К нашему всеобщему удивлению сейфа в комнате кассира не оказалось и при вскрытии ящиков стола мы обнаружили, что деньги казино хранятся… именно в них.  В течение пары минут мы заполнили деньгами три весьма вместительные, просто огромные, сумки и небольшой полотняный мешок. Как впоследствии было подсчитано – всего пятьдесят шесть миллионов песо!
Ну, а дальше – дело техники. Авто фургон подогнали во двор, проехав через уже отрытую арку, и спокойно погрузили в него мешки и сумки. Ранее туда же были погружены скутеры  и сидели, наготове с автоматами, несколько наших  бойцов.

   Ко мне подошёл одноклассник кассира и спросил, что делать с нейтрализованным персоналом?

- Кассира убрать! Он не просто видел твоё лицо, но и прекрасно теперь знает кто ты.
В последний момент, перед убытием, понял?

- Да, всё понятно побледнел одноклассник. - Он не думал, что придётся кого-то убивать. Но это война, война! А на войне убивают, так надо. Не ты, значит, тебя…

- Полицейских, уборщицу, управляющего, двух служащих казино, что попались нам под руку, в момент налёта на игровой дом, обезоруженных сотрудников безопасности - связать и под замок, в кассовую зону, вместо денег. Там сетка из толстой стальной проволоки – им там, в этом обезьяннике, в самый раз будет!

   У женщины-уборщицы началась истерика. Но её быстро успокоили, напомнив, что если она не перестанет орать, то всё для её семьи будет очень плохо.

   Единственное, что всех сильно напрягло – это момент, когда к казино вдруг подъехал шикарный автомобиль и из него вышли двое американцев, в пёстрых рубашках, с широкими улыбками на лице. Они начали спрашивать – открыто ли казино и началась ли уже игровая сессия? Им ответили, что игра начнётся только через пару часов, так как все на фиесте.

- Фиеста, фиеста, сеньоры! – кричал им молодой «полицейский». Янки поверили и не очень-то и раздосадованные, плюхнувшись в свой «Кадиллак», укатили в неизвестном направлении.

   Проверив погрузку, я по радио распорядился всем постам и группам сниматься с мест и выдвигаться  в своих направлениях, оговоренных ранее. В  пункты сбора.
И только рабочие, что ремонтировали лодку недалеко от входа в казино, делали вид, что у них нет ни глаз, ни ушей, а есть только их работа.
Всё произошло быстро, как никогда. На всю операцию и ушло всего-то  не более двадцати минут. А сколько готовились!..
                ***
 - Так завершилась одна из первых операций плана «Какао» - плана атак на предпринимателей и корпорации. Плана, который был  разработан Сендиком и Уидобро.
Это было в феврале. Потом, например, как в мае-июне, мы осуществили несколько вторжений на радиостанции для зачитывания прокламаций. На FM «Radio Rio de la Plata» - двадцать четвёртого мая и на «Radio Uruguay» - двадцать первого июня.
А седьмого июля вышла специальная директива президента Хорхе Пачеко Ареко. Эта его  указюлька ещё раз запретила любые  упоминания в средствах массовой информации
о вооружённых акциях, нападениях и любых подрывных действиях MLN-Т. Кроме того, на всей территории страны директивой были запрещены книги, брошюры и другие публикации, касающиеся не только «Тупамарос», но и любых других незаконных, как они нас называли, вооружённых формирований.
   Нам было тяжело работать в таких условиях, особенно, если учесть, что действовать приходилось под постоянным, тяжёлым прессом полиции и национальной гвардии. Фактически и армейские формирования тоже были уже давно привлечены к борьбе с нами. Но мы работали, не смотря, ни на что. Именно в это время нами, в отношении полиции, чиновников, иностранных фирм, был проведён целый ряд вооружённых операций. Мы не могли и не должны были сидеть, сложив руки, в то время, когда нас фактически принуждали к сопротивлению. Нельзя было допустить, чтобы Движение было подавлено. И мы действовали.
   В тот же день, седьмого июля, нашими боевиками были застрелены трое полицейских, наиболее активных в борьбе с подпольем. Это была акция устрашения.

- Извините, Альваро, могу я спросить?

- Да, Володя, конечно, спрашивайте, - снова перешёл на «вы» Альваро.

- Вот, вы говорите, что застрелили полицейских. И все ваши рассказы, в общем-то, изобилуют убийствами. Ну, если не изобилуют, то в них часто упоминаются акции с летальным исходом для многих. Но ведь вы говорили мне раньше, что руководство всегда ставило вам задачу не допускать убийств, обходиться без них. Как это всё понимать, если вы снова говорите об уничтожении полицейских? Ведь это же люди! Пусть даже и те, кто выступает против вас.

   Альваро потёр пальцами подбородок и, слегка качнув головой вправо, как он это делал, когда хотел выразить несогласие с визави, произнёс:

- Понимаете ли, Володя! Мы всегда говорили, что хотим избегать жестокости и жертв. Но мы никогда не говорили, что без них можно обойтись. Борьба есть борьба! И в ней есть свои правила. Поэтому, порой, и приходится действовать и жёстко, и даже жестоко.
Обстановка, целесообразность и многое другое диктуют методы и способы действий. И от этой действительности уйти не удастся никому. Не знаю, понимаете ли вы меня? Но действовать по-другому мы не могли.
                ***
   Я слушал Альваро и думал о том, что фанатикам от революций надо лечиться. Но где взять докторов и лекарства – не знал. Единственное, что приходило на ум – это экономика, идеология, социалка. Но я всегда понимал, что путь этот длинен и ухабист, и что бескультурье и бытовая невоспитанность многих людей мира не даёт и в ближайшем будущем не даст возможности разрешить трудные мировые вопросы. Но что мне, песчинке в пустынном человеческом мире, думать о судьбах мира? Живи, и радуйся, что жив! А вот, ведь, думается…
Значит, есть и другие, думающие. Это уж точно! Но кто они? Такие, как я или такие как Альваро, Аги, Сендик, Уидобро, Пепе? А может, они такие, как сегодня Тягнибок, Ярош, Турчинов или Порошенко в Украине?
То-то и оно! То-то и оно…
                ***
   А Альваро продолжал.

- А чуть раньше, двадцатого июня, мы  провели операцию по выводу из строя конвейера по выпуску автомобилей филиала американского завода  «Дженерал Моторс».
Потом, кажется в сентябре, если мне не изменяет память, числа девятого, ребята из команды «Либер Арсе», похитили банкира Джанпьетро Пеллегрини. Эта сволочь сыграла когда-то не последнюю  роль в подавлении стачки служащих банковского сектора страны.
   Октябрь, ноябрь и декабрь, то есть окончание года, мы отметили индивидуальными репрессиями на полицию и гвардию. Двенадцатого ноября был застрелен какой-то сержант патрульного экипажа. И нам особо и не было дела до того, что это был за человек. Это были акции устрашения полиции, акции неповиновения властям. Пятнадцатого ноября нами был убит сотрудник городской гвардии Карлос Сомбрано Ривера. Уж очень был рьян в преследовании наших товарищей, за что и поплатился. Ещё один сотрудник полиции был застрелен двадцать шестого декабря, сразу же после Рождества, в перестрелке, когда одна из наших групп уходила от преследования.
Где-то в это же время погиб и наш комбатант Оливейра де Росас. Это был глубоко верующий человек, католический священник. Многие представители церкви не только поддерживали наше Движение, но и участвовали в нём лично.
Такое вот, Володя, было время. Шестьдесят девятый…
Да, чуть не забыл! Была ещё и операция «Пандо», одна из самых громких не только в Уругвае, но и в мире…

   Альваро вдруг притих, как будто что-то припоминал, и его молчание затянулось. А я и не стремился его нарушить, потому, что сам «переваривал» то, о чём рассказал мне уругваец. «Переваривал», чтобы всё разложить «по полочкам» памяти.
И когда наше молчание слишком затянулось, я всё-таки решил его поспрашивать о том, что, как мне показалось тогда, выпало из его сумбурного рассказа.

- А что это за «Пандо», Альваро?

- О-о-о, Володя! Пандо! Пандо…Это Пандо! Это одна из самых многозначащих для Движения операций!

- А почему она, а не какие-то другие, о которых вы мне рассказывали?

- Я, Володя, сразу хочу вам сказать, что в этой акции ни я, ни Аги не участвовали. Подготовка этой операции была исключением: очень многие знали о том, что она должна состояться, поскольку сама по себе акция была масштабной, а значит и подготовка была масштабной, с привлечением большого количества преданных людей. Но конечную цель никто не знал до самого начала действий.

- А по какой причине вы в этой операции не участвовали? Что-то произошло?

- Ну, просто я и Аги получили другое задание, которое и выполняли. Кстати, если бы мы его не выполнили в своё время, то после операции «Пандо» проблем у Организации возникло бы ещё большие, чем они возникли потом, по факту.

- А что, эта операция стала проблемной для Движения?

- К сожалению, она была…Ну, в общем-то, трудно сказать точно. С одной стороны это был провал. А с другой… Тут, смотря как подойти к оценке.
Задача была завоевать симпатии масс, показать людям, что Движение наше сильно, что мы, вроде как, параллельное правительство. Самообманом это было или нет – не знаю. Но тогда это казалось мне иллюзией. Другое дело, что как я и полагал, эта акция не только напугала правительство, но и привела в бешенство президента Пачеко. А это было плохо. И, хотя, как акция устрашения правительства это было в повестке дня нашего Движения, всё же мы не ожидали такой ответной реакции, которая произошла на самом деле.

- А вообще, вообще какие цели преследовало Движение, готовя и проводя эту операцию?

- Ну, прежде всего, Володя, как мне кажется – а точно я не знаю, - это  действия в рамках плана «Вооружённой пропаганды», потом – операция по оснащению и самофинансированию, политический, пропагандистский удар по властям. Это, как раз, наиболее важные факторы. На фоне стремительного роста Организации властям виделось падение собственного правительства. И это воодушевляло и нас, комбатантов и симпатизантов. Кроме того, я видел и экономические, и социальные, и политические причины для захвата этого маленького городка. Городок-то он маленький, да резонанс большой, значение его взятия слишком важно, Володя!
Нам надо было продемонстрировать правительству не только нашу силу и сплочённость, но и поощрить на борьбу народ, указать ему путь этой борьбы. Вот Исполком и решил захватить какой-нибудь небольшой городок, чтобы заодно и проверить наши силы, и осуществить все эти цели. Сначала хотели взять деревеньку Либертад. Но вскоре откинули эту идею. Ну, что там, эта деревенька? Ни банка, ни полиции, ни промышленности – ничего нет. Поэтому решили, что Пандо – более подходящая цель: тут и Республиканский Банк, и Банк «Народная Рабочая Касса», и Банк «Пан де Асукар», и Центральный полицейский участок, и Пожарная часть, и Центральная телефонная станция! Решили, что это будет хорошим уроком пачековцам, а заодно и прекрасной проверкой наших сил и возможностей. Ну, кроме того, вся эта операция имела большое значение для воспитания многих наших, ещё неокрепших в идеологическом плане, товарищей: она была приурочена к годовщине гибели Эрнесто Че Гевары…

   Альваро взял сигарету, и я встал с постели, чтобы дать ему прикурить.

- Ну, и как же всё завершилось? Удачно, как всегда?

   Альваро поморщился и какое-то время помолчал. Чувствовалось, что ему не особо нравится говорить о неудачах. А кому, собственно, нравится?

- К сожалению, Володя, это была крайне неудачно спланированная, плохо организованная и плохо подготовленная операция. Не стану говорить, кто виноват, поскольку руководил операцией Сендик, а на разных её участках – почти все основные руководители и члены Исполкома Движения. Тут и Ньято, и Пепе, и Розенкофф, и Перес, и Альмиратти…Да, почти все руководители.
Только в зоне Толедо Чико, в результате поисковой операции полиции и гвардейцев, было арестовано пятнадцать из двадцати трёх бежавших через эту зону тупамарос. Четверо из них были ранены и только пятеро смогли вырваться из ловушки. Однако в последующие дни, и они были арестованы, как и многие другие. Ибо пытки и трусость некоторых комбатантов и симпатизантов сделали своё дело. Многие были убиты и ранены ещё там, в Пандо, в стычках с полицией, в перестрелках.
В общем, на мой взгляд – всё кончилось плохо.
Накануне  акции, перед самым нашим с Аги отъездом на границу с Бразилией, где мы должны были принять контрабандное оружие, на Исполкоме, я говорил о том, что мы переоцениваем наши силы, и что мы ещё не готовы к таким операциям. Но меня никто и слушать не стал, ибо идея эта была идеей Уидобро – второго человека в МLN-T – и поддержана Эль Бебе. Даже Аги меня не поддержала. А я…Ну, кто я такой, чтобы с ними спорить? Так вот всё и вышло…
Но я с гордостью могу сказать, что все акции, которые готовил я лично, не провалились, ни разу. Потому-то мне всегда и доверяли. Вот только в этот раз не послушали. А результат - результат был таким, каким знает его теперь весь мир.
Так что, Володя, такие вот дела…

                ***
   Вошла Татьяна Михайловна и её добрый голос наполнил плату.

- Ой, ребятушки, наверное, уже проголодались, мои хорошие? Ну-ка, давайте-ка, мыть руки, сейчас принесу обед.

Она поставила тазик ближе к кровати Альваро, а кувшинчик с чистой водой на  прикроватную тумбочку: воды в больнице с утра не было – отключили.

- А вы, Володя, поможете Альваро вымыть руки, а потом в столовую: вам уже не положено в палату чего-то носить. Вы давно ходячий. Кстати, доктор сказал: завтра, к обеду, вас уже выпишут. Как,  довольны?

- Конечно, Татьяна Михайловна! Ещё бы! – соврал я, не моргнув, и грустно посмотрел на Альваро. А тот, как будто не понимая моей интонации, посмотрел на меня с таким укором, что потом я вынужден был оправдываться, что хотел, мол, сказать совсем не то.

- Ну, вот и славненько! Давайте, давайте, быстренько! А я сейчас. – И санитарочка шустро для своего возраста выбежала в коридор.

   Оправдавшись перед Альваро за «радость выписки», я помог ему вымыть руки и ушёл обедать в столовый зал больницы. Когда я вернулся, посуды уже не было, а Альваро отвернувшись к окну, кажется, спал. Во всяком случае, признаков того, что он хотел бы со мной поговорить, не наблюдалось.
   Я прилёг на койку и, лежа с открытыми глазами, думал, как мне на некоторое время остаться пожить у Альваро. Но в голову ничего  полезного не шло. Хотя…
Оставался шанс по-человечески поговорить с КГБешником и остаться посторожить дом Альваро и его хозяйство хотя бы до его выздоровления. «Посмотрим, - решил я и сам того не подозревая, принял правильное решение, - они ведь тоже люди»!

                ***
   Утром следующего дня, я стал собираться на выписку чуть ли не с самого подъёма. Альваро грустно молчал. Было видно и по его лицу, и по настроению, что он не хочет, чтобы я уезжал.
Я первый нарушил молчание.
- Альваро, жаль, что меня выписывают, а вы остаётесь. И потом, меня гонят домой. Как вы думаете, если я попрошусь посторожить ваш дом, ваше хозяйство, мне разрешат?

Альваро оживился, и с его лица постепенно стала сползать тень удручённости.

- Да, Володя, да, вы правы! А я всё думал, как бы нам это сделать! Сегодня КГБешник должен прийти, и я тоже попрошу его об этом! Господи! Да, неужели же они не люди?

- Люди, не люди…У них есть начальство, приказы, которым они следуют. Или не выполняют. Но тогда…

-  Ладно, посмотрим.

- Но даже если они проконтролируют мой отъезд – я сойду на следующей станции  и тихонько вернусь к вам. И буду жить на нелегальном положении, как вы когда-то в Уру!

Альваро  по-доброму рассмеялся и – благо я сидел на его кровати – по-дружески потеребил моё плечо.

- Вот это по-нашему, по-уругвайски! Это будет здорово, Володя! – И я, уже не впервые, почувствовал его мощную ладонь.

   Какое-то время мы с Альваро говорили о житейских бытовых мелочах. Но, но наши разговоры постепенно перешли в плоскость его воспоминаний, и мы  вернулись к теме  окончания шестьдесят девятого годы. И тогда он успел рассказать мне ещё пару интересных, и как я полагаю, достоверных, историй из жизни тупамарос. Первая из них была об акции на заводе «Дженерал Моторс» в Монтевидео… 

ОПЕРАЦИЯ «ДЖЕНЕРАЛ МОТОРС» 

   Альваро собрал своих комбатантов в одном из оборудованных для таких встреч и охраняемых подвалов, в старом доме по улице Америка. Символично, если учесть для чего он это сделал. Собрал не всех. Все и не были нужны, поскольку многое из того, что надо было разведать для проведения операции, Альваро выведал сам. А значит, уже мог поставить кое-какие задачи и предварительно определиться с численностью тех, кто будет задействован в операции. «Нечего лишним людям болтаться под ногами», - рассуждал он.
Сам же - появился из темноты сопряжённого с помещением подвала подземного хода, как всегда неожиданно для своих бойцов, когда те уже были в полном составе. Прибыли десять человек, которых предварительно он же и отобрал.
Это были Ончо, Ноло, Лупо и Феррейра – те ещё бандюкаи – из самой первой и ранней его команды налётчиков. Той самой, что Альваро собрал и сколотил ещё тогда, когда оставил свою рыболовную шхуну «Попугай» и стал заниматься грабежами и налётами в Монтевидео. Они были преданы ему и хорошо подготовлены. И давненько уже, как и сам Альваро, превратились из вороватых бандитов в идейных комбатантов. По крайней мере, Альваро в это верил. Хотя…Психологи учат, что люди меняются и... не меняются. Всё зависит от среды, личности и процессов. Самых различных, начиная от внутренних и заканчивая процессами социализации…
Ценность отобранных Альваро комбатантов была ещё и в том, что все они обладали дополнительными качествами -  умениями и навыками, которыми не могли похвастать многие другие бойцы ячеек, десяток, двадцаток и колонн «Тупамарос».
Например, Ончо и Нолло, ещё пацанами, выступали в бродячем цирке. Они не только слыли, но были и оставались прекрасными воздушными акробатами, постоянно поддерживали себя в форме. Просто, любили это дело.
Ну, а лучше Лупо никто не мог смастерить самодельную бомбу или гранату. Он мог делать их из всего на свете, почти из всего, что попадало под руку. После года пребывания в банде Альваро, он ушёл, и прибился к университетским ребятам, которых кормил и поил за счёт своего умения достать деньги и продукты: классный вор – есть классный вор! Но парень был очень любознательным. А ребята-студенты  учились, кто на химическом, а кто на физическом факультете университета. Лупо, внаглую, как никем не зарегистрированный вольнослушатель, ходил то на одни лекции, то на другие, брал у студентов  конспекты лекций, учебники и книги, читал, задавал вопросы преподавателям и студентам. И, в конце концов, благодаря своим способностям, жажде к познанию и любопытству, дело дошло до того, что уже студенты начали к нему обращаться за советами и подсказками. В общем, редкий случай. Тем более на физическом факультете, где не очень-то жаловали в те времена физическую химию, как отдельную науку.
Лупо не забывал и об Альваро. А тот смотрел на парня, как и на его внезапные исчезновения и появления, сквозь пальцы. Просто Альваро твёрдо знал, что Лупо – не предатель. Он мог быть хорошим дерьмом, коим частенько и бывал. Но предателем – никогда!

Ферейра…
У этого парня была непростая история. Но делу он всегда был предан! «Под крыло» к Альваро попал случайно. Выходец из аристократической армейской семьи. Папа - полковник, дед – генерал. После гибели отца и матери в автокатастрофе - он оказался  на улице:  «верные»  папины «друзья» обобрали парня до нитки, объявив ему  «дефолт». Якобы, за папины долги. А все, кто когда-то мило ему улыбался – улыбаться вдруг перестали. Ну, разве что улыбались либо ехидно, либо зловеще. Его просто вычеркнули из прежней жизни. А куда идёт человек, которому некуда идти?
Вот так, этот парень, владеющий тремя иностранными языками, парень с аристократическими, наследственными манерами элитного офицера, человек, стреляющий из любого пистолета  в яблочко с тридцати метров и наизусть знающий всю уругвайскую литературу, оказался сначала в банде Альваро, а потом, вместе с ним, и в рядах тупамарос.
 
Сонриса…
Ну, эта симпатичная и несколько эксцентричная красавица всегда была при Альваро. Практически с первых дней. Альваро брал её на многие акции, и она никогда его не подводила. От природы талантливая, прекрасная актриса, она для дела могла притвориться, кем угодно, сыграть какую угодно роль, причём, сыграть безупречно. Альваро знал, что Сонриса тайно в него влюблена. Кстати, Аги много раз подмечала это: женщины это чувствуют и видят - любовь от них не утаишь. Но что делать? Возможно, если бы сердце Альваро было свободно, то Сонриса могла на что-то рассчитывать. Однако Альваро очень любил Агнешку. И на этом, всём, стояла большая и жирная точка!
Интересно, что Сонриса была девушкой с редкими интересами: она, например,  очень любила оружие и разбиралась в нём гораздо лучше многих мужчин. К тому же, она очень хорошо бегала, так, что многие мужчины в этой команде не могли её догнать, если случалось, пусть даже и в шутку, посоревноваться. Наверное, это у неё было от родителей. Её папа был чемпионом Уругвая по лёгкой атлетике, а мама - спортивной гимнасткой. Правда, без регалий.
На операцию Альваро отобрал и тех, кто проявил себя неплохо в других акциях. Конечно, это были не рейнджеры. Но зато, на них можно было положиться. Хотя…Кто знает, на кого в этом мире можно положиться стопроцентно?
Ноло и Туссо  очень неплохо проявили себя в акции «Саранди». И хотя над тем, как они тогда вынужденно целовались в машине, изображая влюблённую гомосексуальную парочку, смеялась вся колонна, Альваро решил взять их  на новое дело: не бог весть, какие страсти придётся преодолевать, а вот их находчивость  – то, что надо!
   Так…Кто ещё?.. Да, конечно! Как же без пунктуального, хорошо знающего любую технику  водителя, Рассера!?
Ну, и завсегда верный кавалер Сонрисы по акциям – Арроганте. Тоже, классный боевик!
   В общем, команда была подобрана. Оставалось только подготовиться и распределить задачи.

                ***
   Стоял июнь шестьдесят девятого года.
Словно по заказу, в Уругвай с деловым визитом прибыл посланник Никсона - Рокфеллер. Правительство подготовило ему грандиозный приём и даже объявило его «послом доброй воли»! На улицах Монтевидео  было столько полицейских, что казалось, их согнали сюда не только со всего Уругвая, но и из Бразилии, и из Аргентины! Меры безопасности были беспрецедентные!
Рокфеллер прямо с самолёта пересел в приготовленный для него специальный вертолёт и полетел в Пунта-дель-Эсте, который после прошлой акции городской герильи был превращён полицейскими, в буквальном смысле слова, в крепость. На время его визита  въезд в город был категорически запрещён, а роль восторженных горожан, тепло встречающих этого «упыря», было поручено исполнять переодетым в гражданскую одежду полицейским и военнослужащим.
Ну, что же! Самое время оказать «высокому гостю» настоящее уругвайское «гостеприимство»!

-  Видит Бог: мы не планировали приурочить нашу акцию к приезду американца, - говорил тогда Эль Бебе, - но раз уж так вышло, сделаем ему подарок! «Дженерал Моторс» - пусть даже и небольшой филиал знаменитой штатовской корпорации – подрывает экономику нашей страны, является инструментом экономического колониализма. К тому же, по льготным ценам поставляет специальные автомобили для наших врагов - уругвайской полиции и марионеточного правительства. Не-ет, видит бог, не планировали, но он, бог, нам подсказывает и велит наказать подлецов!..

                ***
   Будучи опытным команданте, бойцом, разведчиком и безопасником, конечно же, Альваро многое предусмотрел заранее. Отсюда и состав группы, которая занималась уругвайским филиалом «Дженерал Моторс». Около двадцати дней он и его люди изучали  весь комплекс филиала компании. А это, немного, немало – административное здание, две заправочные станции для автомобилей, цеха, три огромных автостоянки в несколько рядов с новенькими, только, что выпущенными с конвейера, полицейскими машинами и специальными автомобилями для вооружённых сил. И главная цель  -  здание сборочного конвейерного цеха, четыреста на двести метров по внешнему периметру, с забором около трёх метров высотой, А внутренний периметр – с ещё одной зоной из колючей проволоки.
Итак, подробно, как только это было возможно, изучив подступы к объекту, систему охраны, силы и средства, практику контроля над службой на внутренней территории, произведя хронометраж смен и проверок службы полицейских и  сил собственной безопасности, Альваро решил, что в целом готов к операции. После, учтя много других факторов и доложив их на Исполкоме, Альваро стал ставить перед членами команды конкретные задачи.

- Ну, что, друзья, готовы к работе? – Альваро, вошёл в комнату последним, с улыбкой оглядел присутствующих.

Ребята, собравшиеся по команде своего команданте на одной из конспиративных квартир, недалеко от «объекта атаки», были сосредоточены, но при этом не напряжены. Что называется, в настроении. Кто-то улыбался, шутил, кто-то задумчиво потягивал мате. А Сонриса, как это присуще женщинам, занималась приведением в порядок своих ноготков.
Наперебой  комбатанты,  кто - в согласии кивнув головой, кто - междометьями, дали понять, что всё нормально, все готовы,  и что их командиру беспокоится не о чем.

- Что ж, тогда приступим. Первое: есть ли к этому времени те, кто по каким-то причинам не может участвовать в операции? Кто-то болен, а может, что-либо ещё мешает участию?

В комнате воцарилось молчание. Сделав паузу, Альваро продолжил.

- Так. Замечательно! Тогда прошу выслушать меня очень внимательно.

   Собравшиеся притихли, а Альваро перешёл к доведению до сведения подчинённых обстановки, характеристике объекта, к разъяснению предстоящих действий и к общим для всей команды задачам, а так же  к действиям на тот случай, если что-то пойдёт не по плану. Определил порядок передвижения, сигналы, промежуточные пункты сбора команды в тех или иных случаях и тому подобные вещи, о которых обычно говорят руководители перед боевыми операциями. Затем, перешёл к поставке конкретных задач каждому комбатанту и мелким группам. В общем, вся постановка задачи прошла по-военному.

-  Так. Я и Рассер – находимся в машине, примерно в семидесяти метрах от ворот завода. Моя задача координация всех действий через «говорилки». Однако радиостанции должны  включаться и выключаться по обстановке, чтобы нас не засекли. Радиомолчания не будет, но болтать без перебоя - не следует. Я думаю, это и так всем понятно. Рассер: только в авто, в постоянной готовности. И никакой самодеятельности.
Рассер  кивнул головой в знак того, что хорошо понял, что от него требуется.

- Нолло и Туссо, - продолжил Альваро, - автогруппа. Задача накануне с одной из автостоянок Монтевидео, подальше от района акции, угнать два авто для перемещения группы после совершения акции. Машины должны быть  в переулке Толедо на разных сторонах улицы, не позднее двадцати трёх часов девятнадцатого июня. Задача ясна?

- Да, командир, всё понятно! Будет сделано в лучшем виде! – наперебой отрапортовали Ноло и Туссо.

Альваро улыбнулся и не  преминул  «подколоть»  «сладкую парочку», как прозвали этих двоих в колонне.

- Только смотрите, выбирайте машины с тонированными стёклами окон, чтобы никто ничего про вас не увидел!

Группа дружно грохнула смехом, а Ноло и Туссо начали вяло протестовать, краснея и жестикулируя.

- Ладно, ладно, ребята! Извините. Я не со зла. Отдаю должное вашей находчивости на той акции, где вы изобразили влюблённых. Думаю, что и все в команде – тоже. Продолжим.
Ваша задача, Нолло, дождаться Сонрису и Арроганте. Как только они сядут к вам в машину – не жмите на всех газах. Не стоит привлекать ничьего внимания. Тихонечко выезжаете  из переулка и по межквартальным дорогам выбираетесь на проспект Хосе Артигаса. Там, не на виду у всех, а в каком-нибудь переулке между домами, высаживаетесь, бросаете машину и «растворяетесь».
Феррейра. Остаёшься при мне, в машине, с Рассером, в резерве.

Ферейра  всегда рвался в бой, и потому на его лице отразилось недовольство.

- Ничего, ничего, Ферро, – так его окликали в своей среде, недоговаривая фамилии, - кто-то же должен быть на всякий случай там, откуда может и должна прийти помощь. Не морщись. Хотя…

   В этот момент Альваро засомневался в своём решении, потому, что, как никто другой, Феррейра подходил на роль переодетого в форму ВВС офицера и старшего оперативной группы. Но в какой-то момент уругваец предпочёл старшим назначить опытного Арроганте.

- Хотя, продолжил Альваро…Нет, никаких «хотя»! Всё должно идти по плану. Итак,  наблюдение  и координацию осуществляю я. Рассер и Феррейра – в резерве, действуют по моим распоряжениям. Мы же и будем группой поддержки. При необходимости, но только по моей команде и никак иначе, Ноло и Туссо выполняют внезапно возникающие задачи. По обстановке. Но, повторяю: только по моей команде!
Машина Туссо. Она для Ончо, Нолло и Лупо. Порядок убытия – такой же, как я объявлял для машин Ноло. Только пробираться меж кварталами следует с проспекта Артигаса на Тереса Муньос, до Гутьерос. Ну, а там уйдёте в переулки и «растворитесь» в том месте, где позволит обстановка. Машину, естественно, надо будет оставить. Всё делать тихо и спокойно.
Теперь о главном.
Оперативная группа:  Ончо, Нолло, Лупо,  Сонриса, Арроганте. Арро – старший группы. Ончо, Нолло и Лупо – должны переодеться в форму офицеров ВВС. Задача:
попасть на территорию завода, определиться более точно с количеством охраны завода по локальным зонам, системе охраны и сменам, уточнить на месте подходы к подобъектам. И не лезть на рожон. Всё должно быть взвешено, спокойно, без суеты и растерянности. Далее, обезвредить охрану сборочно-конвейерного цеха.
Ну, и главная задача: уничтожить административное здание и автомобили на стоянках.
Ни в коем случае не трогать рабочие мастерские и бензоколонки! Оружие, взрывчатку, детонаторы, гранаты, получите у меня. Что касается бензина – бензоколонки на территории завода в вашем распоряжении. Вот  ими и воспользуетесь….
                ***
   Освещение по периметру ограждения филиала завода горело всю ночь. Лишь в одном месте, неподалёку оттуда, где виднелась плоская крыша сборочно-конвейерного цеха, на двух пролётах забора лампочки в светильниках не горели. По обычной уругвайской неспешности и безалаберности они не горели уже три недели, и никто менять их даже не собирался.
Точное количество охранников на объекте и в его локальных зонах на этапе подготовки акции узнать так и не удалось, и Альваро на постановке задачи команде сказал об этом ребятам. Поэтому, одной из задач оперативной группы, а собственно, первой задачей, было уточнение количества охранников и системы охраны. Изучать-то изучали. Но мало ли?
   С крыши жилого здания, стоящего недалеко от территории «Дженерал Моторс», объект был, как на ладони. Но вся-то и беда заключалась в том, что видно было только двоих охранников на контрольно-пропускном пункте, у главных ворот. Вычислили и двоих охранников административного здания. Это было несложно, отследив и прохронометрировав смены. А вот чего Альваро и группа не знали – так это сколько контролёров собственной безопасности находилось в цехах и, главное, в сборочно-конвейерном цехе. О стоянках автомобилей речи не шло, потому, что было точно установлено, что на каждой из них дежурили группы из трёх охранников в гражданской одежде. Поэтому, как не готовили операцию, а всё одно пришлось где-то действовать по наитию. Это-то и было плохо, это-то и волновало Альваро.
Но он был авантюрным человеком и всё-таки принял решение начать операцию: времени уже не было уточнять все эти детали, пусть и важные, хотя они, конечно же, могли и сорвать акцию. Но Альваро верил в своих людей и они его, как потом показал ход операции, не подвели.

   Около часа ночи двадцатого июня Альваро из машины, в которой находился вместе с Рассером и Феррейрой, прослушивая по радиостанции полицейскую волну, увидел, как из темноты к воротам подъехал автомобиль. Из него вышли Ончо, Нолло и Лупо, переодетые в форму военнослужащих ВВС. Лупо в форме лейтенанта, изображая старшего команды, позвонил в установленный на входе в КПП звонок.

- Кого там несёт среди ночи, чёрт бы вас побрал! – охранник непристойно выругался, но всё-таки вышел из караульного помещения и подошёл к воротам. – Чего надо, кто такие?

- Мы из штаба ВВС по поручению командования, - сыграл Лупо.

- И что? – полицейский замер в ожидании ответа, держа руку на кобуре пистолета.

Лупо, Ончо и Нолло заметили этот жест и напряглись.

- Нам поручено сменить вас на посту КПП. Дело в том, что правительство только что приняло решение передать все объекты, принадлежащие иностранным компания, под охрану вооружённых сил. Вот приказ. – И Лупо  вынул из полевой сумки, заранее заготовленный документ, к которому, впрочем, даже и при ближайшем, тщательном рассмотрении, было не придраться: спецы Организации постарались!

Полицейский взял бумагу, почитал, повертел её в руках и, скривив рот, произнёс сквозь зубы:

- Хм! Ничего об этом не знаем! И кому я сейчас звонить буду среди ночи? Мы не получали никаких распоряжений на этот счёт! Приходите завтра, когда я смогу проверить  эту вашу бумаженцию!

- Послушай, дружище! Ты думаешь нам делать нечего, что мы тут шляемся по ночам! Я говорю тебе, что есть решение правительства, и я сюда приехал не для того, чтобы с тобой поболтать! Делать мне больше не хрен, как с тобой лясы точить!

- Слышь, военный! – нарываясь на грубость начал рычать полицейский, - а не пошёл бы ты  на…. – и он указал Лупо тот самый путь, о котором мы все хорошо знаем.

Лупо чуть не взорвался, но его слегка потянул за рукав Ноло, и он осёкся, притормозив.

-  Ну, что ж! Ладно! Видимо кто-то из вас хочет лишиться работы, раз готов не выполнить решение правительства. Мы, конечно же, сейчас уйдём. Но чем вы все завтра будете кормить своих детей?

И обращаясь к Нолло и  Ончо, дал команду:

- Рядовые в машину, возвращаемся в штаб!

Нолло и Ончо взяли под козырьки фуражек, чётко повернулись и пошли в темноту, к машине. От ворот явно было не видно, что за машина там стоит.

    Полицейский, что называется,  засомневался в своей правоте: когда дело касается семьи – только дурак перестаёт задумываться!

- Ну, ладно, лейтенант, ладно! Ты не горячись! Сейчас что-нибудь придумаем. Я пошлю человека в административный корпус, за старшим смены.

- И долго ждать? – несколько пренебрежительно спросил Лупо.

- Да, какой там, долго! Минут десять. Подожди здесь, я сейчас. – И полицейский скрылся в караульном помещении.

Через минуту из него выбежал другой полицейский, помоложе, и трусцой  посеменил к административному корпусу.
В это время Нолло и Ончо  - циркачи -  уже установили усиленный мощными, но мягкими амортизаторами подкидной мостик  недалеко от пролётов забора объекта, как раз там, где не было освещения.
   Альваро, Рассер и Ферейра с волнением наблюдали за происходящим. В темноте не было видно того, что произошло дальше. Прошло ещё некоторое время. И вот, Лупо, переминавшийся до этого с ноги на ногу в ожидания старшего смены перед проёмом калитки с внешней стороны объекта, вошёл…вошёл один в проём внезапно открывшейся железной калитки ворот КПП: видимо, прибыл начальник смены.
Это было не по плану и все напряглись. Но предпринимать что-либо было нецелесообразно. Хотя бы просто потому, что было абсолютно непонятно, почему Лупо так сделал?
   Альваро хранил радиомолчание, чтобы никому в этот момент не навредить. Оставалось положиться на господина случая и смекалку команды.

   Дверь калитки захлопнулась, и воцарилась напряжённая тишина.

За пять минут до этого Нолло, разбежавшись и ловко оттолкнувшись от подкидного мостика в головокружительном, но расчётливом сальто-мортале перелетел через ограждение территории «Дженерал моторс» и пружинисто приземлился на внутренней территории, за вторым забором из колючей проволоки. Затем, он подал Ончо короткий сигнал фонариком: мол, всё в норме и можно прыгать. Через полминуты уже и Ончо оказался на внутренней территории, а Нолло заботливо подстраховал его приземление. На обоих были спортивные тапочки, шаги в которых не были слышны даже в гулкой ночи. Армейские ножи и пистолеты с ремнями, кобурами, форма рядовых ВВС, «уоки-токи», которые  Альваро окрестил «говорилками», оружие, гранаты и взрывчатка была у каждого в рюкзаке. Тем удивительнее и феноменальнее казался  их прыжок!
Быстро переоделись в кромешной темноте, тут же, у забора. Нолло, оглядевшись, включил радиостанции и подал сигнал вызова. В напряжении и в тишине салона автомобиля, в котором находились Альваро, Рассер и Ферейра, сигнал показался таким резким, что все они вздрогнули. Им показалось, что писк рации услышал весь квартал. На самом деле, всё было обычно: «у страха глаза велики».

- На связи, - тихо ответил Альваро.

- Аль! Я и Ончо на объекте, прямо под неосвещённым забором. Что там, на КПП?

- Слушай внимательно, - буквально прошипел в рацию Альваро. Голос его от волнения сел. – Обстановка поменялась. Сейчас вы, оба, осторожно, не выдавая себя, пробираетесь к КПП. Там  Лупо. Он пока один. Что там и как - не знаю. Поэтому будьте готовы ко всему. Я полагаю, что там трое полицейских, включая начальника смены. При возможности тихо нейтрализуйте всех троих. И если можно – без шума и жертв. Ну, тут уж как получится! Потом свяжитесь со мной. Как понял, приём…

В радиостанции что-то зашипело, и через мгновение Альваро услышал обрывок фразы: «…нял, действую…».

Снова всё затихло.
Альваро посмотрел на Ферейру. У того на лице вместе с волнением было написано: «Готов выполнить любой приказ».

- Слушай, Ферр. Видишь угол КПП?

- Да, командир…

- Вон, там, рядом, промежуток – тень? Вот здесь, от машины справа по газону проберёшься, чтобы тебя не видно было и встанешь в тени. Видишь? Оружие наготове. Не высовывайся. Команду, что делать дальше, получишь от меня. Если нет – действуй по обстановке. Ну, там сам  увидишь. В любом случае – твоя задача – поддержка Лупо, Нолло и Ончо. Понял?

- Всё понял, Аль…

- Ну, вперёд, храни тебя господь!

   Не прошло и двух-трёх минут, как Ферейра был уже на месте. Из машины его не было видно, а рация молчала. Но по движению теней Альваро понял, что парень уже на месте. А Ферейра стоял, прижавшись спиной к стене здания  контрольно-пропускного пункта, и почему-то совсем не волновался. Он просто был готов ко всему.

   Тем временем, Нолло и Ончо, добрались до аллеи с аккуратно подстриженными кустами, и за одним из них притаились. Аллея соединяла здание конвейерно-сборочного цеха и здания КПП. Интуиция их не подвела: буквально через пару минут из дверей,  ведущих из цеха на аллею, вышли двое полицейских. В одном из них Ончо узнал того самого полицейского, что встречал их на КПП. Второй, по догадке, был начальником полицейской смены.

- Так Ончо…Секи момент! На КПП двое, и тут двое. Лупо там один. Наверняка Аль уже послал кого-то на подстраховку - я его знаю. Ну-ка, давай-ка, скачками, но тихо – за ними.
А там…Короче, вперёд!

И Нолло с Ончо, бесшумно крадучись в своих тапочках, за кустами, двигаясь параллельно полицейским, но чуть поодаль от них, взяли курс к КПП. Альваро, как предвидел, что всё так и произойдёт. Недаром он старался брать собой на любое задание людей, которые понимают его и друг друга с полувзгляда и полуслова. И то сказать: он много с ними занимался обучением. А это очень важно в любом совместном деле.

   Тем временем, Лупо стоял у КПП, поёживаясь от ночной прохлады - ночь была не из тёплых.  Армейское обмундирование, как оказалось, совершенно не грело. Лупо курил и рассказывал молодому полицейскому басни о том, как он управляет самолётом. Пришлось вспомнить всё, что он читал в детстве про эти машины. Все мы мальчишками хотели стать лётчиками. И Лупо тоже. Правда, стал не лётчиком, а налётчиком. Это потом уж, тупамарос! Но он никогда не думал, почему  и куда его занесло. Собственно, как и многие в молодости.

…Выбор пути…Что его предопределяет? Знать бы, когда тебе  чуть за двадцать?..

   Увидев начальника смены, молодой полицейский приосанился и слегка подтянулся: было видно, что особого чинопочитания в нём нет, но блюсти дисциплину он считает долгом.
Уже на подходе к Лупо, в трёх-четырёх шагах от него, полицейский сержант начал выяснять, что происходит.

- Так…Что здесь такое? Что происходит? Кто вы, лейтенант и что делает на объекте?

- Сержант, я…

В это время за спинами сержанта и сопровождавшего его старшего по КПП мелькнули наглые морды Нолло и Лупо и оба полицейских беззвучно сползли на землю. Испуганный молодой КППешник остолбенел и не мог вымолвить ни слова.
В мгновенье ока Лупо среагировал и, выбив у него из рук винтовку, наотмашь резанул армейским ножом по горлу. Молодой полицейский захрипел и сполз на землю. А Нолло и Ончо уже волокли тела за кусты.
Вдруг, из КПП вышел ещё один, как оказалось потом, последний полицейский. Но Лупо уже ждал его справа от двери…

                ***
   Потом, в который раз, я спрашивал у Альваро о том, как же быть с утверждением и даже требованием руководства «Тупамарос» к своим подчинённым, избегать жертв и кровопролития. Я не уставал об этом спрашивать. Почему они проявляли такую жестокость? Ведь у всех, кого они убивали, были семьи. Жёны, дети, девушки, мечты, жизнь, наконец, которую вправе отобрать лишь господь бог! И Альваро неизменно, уже в который раз, отвечал мне одно и то же:

-  А всё предначертано, Володя. Значит так и решал нашими руками творец. Что делать? Это борьба, а она, как известно без жертв не бывает.

- Но вы же сами отдавали им распоряжение, чтобы по возможности обходиться без жертв?

- Да, это так. Но, значит, обстановка не позволила им этого сделать, не получилось. И потом, наверное, я ошибался. Ведь они видели лица моих ребят, а значит, могли потом, позже, при случае, опознать их. Вы представляете, сколько жертв могло бы быть в наших рядах? Это не только семьи, знакомые и друзья по борьбе. Сколько могло погибнуть в застенках просто симпатизантов или даже ни в чём неповинных людей, тупамарос? Да, и какая разница – бог стоял за нами или чёрт? Каждый стоял на своей стороне, каждый, когда-то выбрал свою сторону и каждый защищал в даденной ему жизни своё…

                ***
…Вот так!…Могло бы…Не получилось…Защищал своё…Выбрал то, что выбрал…
Он так просто рассказывал мне о смерти молодого полицейского, но при этом был настолько сентиментален, когда речь заходила о гибели его сына!..
Говорят же, что все жестокие люди сентиментальны. И это правда. Я в этом убеждался неоднократно…
Да…выбор…выбор…выбор…

                ***
   Убрали трупы. Нолло и Ончо присели за кустами перевести дух, а Лупо открыл щеколду калитки и по радио сообщил Альваро обо всём, что произошло.

- …путь пока свободен. Что дальше – только бог знает. Нам  нужна ещё пара-тройка бойцов.

- ОКей, Лупо! Сейчас направлю  к вам Аррооганте, Сонрису и Ферейру. Смотрите там, Ферра не прикончите, он уже у калитки.

Альваро уже видел, как Ферр прокрался к воротам – он слышал переговоры по «говорилкам».

- Вон он, уже у вас под дверью, а вон и ещё двое, встречайте. Я-то нужен вам на территории, а, Лупо? – он увидел, что Арроганте и Сонриса перебежками преодолевали освещённые перед объектом участки и уже приближались к калитке.

- Нет, Аль! Будьте там, нам нужны глаза и уши за территорией!

- Хорошо. Держите меня в курсе, до связи…

- До связи…

   Всё стихло. И только где-то недалеко, в квартале, раздавался лай собаки, на который отозвались ещё несколько.

- Бродячих собак развелось – сворами шастают по ночам. Разноголосье какое… Как там ребята, на объекте? – подумал  вслух Альваро.

- Что? – не понял Рассер.

- А-а-а, нет-нет, ничего, это я так, про себя…

   Рассер закурил и предложил сигарету Альваро. Как ни странно, Альваро отказался, хотя и был заядлым курильщиком. Он всё больше прислушивался к попискиванию рации: «Всё, кажется, удалось… Кажется  началось. Скорее бы…»…

Между тем, Ферейра присоединился к Арроганте и Сонрисе, которые должны были заниматься автомобилями на автостоянках, а группа Лупо отделилась для работы по административному зданию. Теперь все комбатанты надели балаклавы с двумя вырезами для глаз и небольшой дырой для ротового дыхания.49

Но через некоторое время группу Арроганте догнал Ончо и, еле переводя дух, сообщил, что его послал Лупо…за бензином.

- Какой, к чёрту бензин, Онч? Он что, спятил? Для этого нам надо выполнить сначала свою задачу, а потом ещё и найти канистры. Ты же не будешь из бензоколоночных шлангов фонтанировать бензином на административный  корпус за восемьдесят метров? Ладно, тогда…тогда пока присоединяйся к нам, а там посмотрим…

   Первая стоянка с новенькими авто располагалась именно за одной из трёх бензоколонок, в восьмидесяти метрах от административного корпуса. Но идти по аллее или по дороге было нельзя. Поэтому укрывались за аккуратно подстриженным низеньким кустарником, тянувшимся вдоль аллеи и дороги. Надо отдать должное администрации филиала: территория была ухоженная и зелёная.
Разделились на две группы: Ферейра и Ончо – обходили  вагончик со сторожами с южной стороны стоянки, а Арроганте и Сонриса – с восточной.
Собственно, особенно напрягаться не пришлось ни на первой, ни на второй, ни на третьей стоянке: и там, и там, и там сторожа спали, что называется «без задних ног»! И то сказать, какого чёрта, бодрствовать на охраняемой полицейскими территории?
На сторожей, ещё сонных и ничего толком не понимающих, но до смерти напуганных, надели наручники и натолкали им полные рты ветоши. Ноги связали. А наручники переплели между собой так, что двигаться вместе бедолагам не было никакой возможности. Там же, в вагончиках, перерезали проводную связь.

- Так, сеньоры! Высокопарно и одновременно полушутливо обратился Арроганте к комбатантам своей группы. – Поскольку обстановка складывается благоприятно для нас – уходить будем вместе. Поэтому слушайте меня. Сонриса и Нолло – первая стоянка. Ферр – вторая, я и Ончо – третья. Ончо, после первой диагонали садишься в любой авто и везёшь бензин к административному корпусу– благо, бочек полно! Как только у вас, там, в административном здании, всё будет готово – пусть Лупо свяжется со мной по «говорилке». Поджигать будем всё одновременно, по команде. И уходить – тоже. Сейчас задача одна: «змейкой», по диагонали разлить бензин между автомобилями. На всё про всё – не более двадцати минут. Так что, пошевеливайтесь! Сверяем часы…

   Работа закипела. Но  всё скоро в планах и на словах, и не так споро на деле. Объекты, которые предстояло сжечь, были большими по площади и силы, конечно, Альваро при подготовке операции до конца не просчитал. Поэтому времени  на подготовку поджога было затрачено в три раза больше.
   Альваро нервничал, периодически прислушивался к попискиванию радиостанции и уже нервно курил сигарету за сигаретой.

   Наконец-то после часа работы всё было готово, и его рация запищала сигналом вызова.

- На связи! – Альваро от напряжённого ожидания почти выкрикнул во встроенный микрофон.

- Аль! Мы все на местах. К сожалению или к радости – всё произошло не так, как  планировали. Но не хуже, а лучше. Поэтому, сейчас одновременно всё поджигаем, забрасываем гранатами и уходим. Будьте с Рассером готовы.

- Хорошо, Арр, принято. Будьте осторожны. Удачи вам!

   Рация пискнула и замолчала, лишь маленький красненький огонёк индикатора подрагивал и помигивал  в темном салоне машины…

   Прошло около трёх минут и над объектом сверкнуло такое огненной зарево, что даже видавший виды Альваро изумился. Затем, раздалось подряд около пятнадцати взрывов. Это были гранаты. И из административного корпуса, и со стоянок «Дженерал Моторс» повалил такой густой и чёрный дым, что казалось, это было извержение какого-то вулкана. Всё сработало. Пора было уходить.

   Минут пять-семь Альваро и Рассер в напряжении ждали, когда же поступит сообщение по радио о том, что комбатанты боевых ячеек в машинах, на местах, и готовы к отходу.
Но никого не было, и Альваро нервничал.
Наконец, калитка в воротах КПП открылась и из неё, как горох посыпались его товарищи с пистолетами наготове: никто не знал, что ждёт их за территорией завода, и оружие наизготовку было не лишним.
Ферейра вдоль домов, там, где было больше тьмы, побежал к машине Рассера. Все остальные тенями растеклись  в ночи, и Альваро уже не видел, сели они в машины или нет. Наконец, из «говорилки» донеслось:

- Вторая готова…

- Третья готова…

И Альваро облегчённо выдохнул в микрофон рации:

- Первая готова! Тихонечко, вперёд, по своим маршрутам…

   Моторы машин заурчали, и водители, не спеша, осторожно, стараясь не привлекать внимания, повели  их  по дворам и переулкам, к своим трассам отхода…

                ***
   А в помещении КПП, пылающем от взрывов брошенных гранат, догорали трупы  полицейских. Этих несчастных людей ждали матери, жёны, сёстры, братья и дети. Во всей округе пахло гарью, пахло смертью…По всей стране…