Майские звезды. Глава 7. Бош

Глава 7. Бош.

Бошем мы звали мастера-столяра, который в свое время сделал Димке в квартире ремонт, украсив комнаты накладными деревянными панелями с гобеленовыми вставками  и подвесными деревянными же, как в Петровском дворце, потолками. Боша он мне «сосватал» после того, как я, следуя его примеру, но не обладая его художественным вкусом, пригласил украинского шабашника привести в порядок нашу крохотную прихожую. Ремонт у Димы шел уже не первый месяц, Лариска при встречах материлась уже в голос, а найденный мною мастер, увидев нашу прихожую и оценив фронт работы, радостно доложил:

- Дня за два-три сделаю!

Ну вот, подумал я, два-три дня – и Вася-кот, а то три месяца, три месяца. Посмотришь, Дима, как надо все быстро делать! Какой ремонт я хочу видеть и что прихожая должна собою представлять после ремонта, я точно сформулировать не мог и положился на вкус зарубежного профессионала. Он уложился даже быстрее – утром я уходил еще из своей привычной прихожей, оклеенной старенькими выцветшими обоями в веселенький когда-то цветочек, а вернулся… Прихожая была полностью, с пола до потолка обита доской-вагонкой. Я посмотрел на все это «великолепие», мягко говоря,  понравилось мне это все не очень. По глазам жены я понял, что ее одолевают те же чувства, но по извечно русскому – ну, что ж, уж как получилось, так получилось - будем, значит, так жить дальше, лишь бы не было войны. Претензий к мастеру никаких предъявить я не мог – конкретную задачу я ему не ставил, а то, что получилось – ну, он художник, он так видит…

Ясность через несколько дней внес Дима. Они приехали к нам в гости  посмотреть на результаты, и, по традиции, «обмыть» наш экспресс-ремонт. Войдя в прихожую, он встал посредине, озираясь по сторонам. Я замер в ожидании приговора. Дима серьезным тоном спросил меня:

- А че ты гвозди-то в стену не вбил?

- Какие гвозди? – спросил я, чувствуя, что внутри все начинает сжиматься.
- Ну, куда телогрейки и каски вешать?

- Ка-какие каски? – наивно, еще на что-то надеясь, переспросил я, но уже понимая, что неминуемо накатывается нечто совсем не хорошее.

- Бл…дь, ну ты же бытовку прорабскую захреначил.  Будь уж последователен до конца, воспроизведи все детали!

И громко заржал. В тот день мы не обмывали ремонт, а заливали ну, не горе, слава Богу, а мою глупость.

Вот после этого события и окончания Диминого ремонта и появился у меня дома незабвенный Бош.
Он приехал к нам в один из выходных дней, представился:

- Геннадий, я от Дмитрия Сайдинова.

Почему-то все Геннадии, встречавшиеся на моем жизненном пути, оказывались полными мудаками. Такой математически однородный ряд. Бош не оказался исключением. Это был худой среднего роста мужик, с абсолютно незапоминающейся внешностью, взгляд его бледно-голубых глаз все время куда-то ускользал. Я слышал, людей именно с такой внешностью с удовольствием принимают для подготовки разведчиков-нелегалов или для слежки. Как я уже говорил, Геннадий в миру, свое прозвище Бош получил за то, что предпочитал электроинструмент именно этой марки известного германского производителя и мог говорить о нем часами, с упоением расписывая его бесчисленные достоинства. В этом я убедился, неосторожно задав ему какой-то вопрос  о качестве его шуруповерта. Как же горько я об этом пожалел! Он выносил мне мозг часа полтора, и остановить его не было никакой возможности. Но это, и не только это, было потом. А пока мы договорились, что Бош отремонтирует нам не только прихожую, но также  гостиную и ванную с санузлом, объединив их. (Ванную комнату с туалетом, естественно, а не все вместе. Я, слава Богу, еще не дошел тогда до степени безумия Артемия Лебедева, устроившего подобный перформанс в своей питерской квартире). На вопрос – сколько это займет времени? - Бош, пожевав сухими бесцветными губами и почесав затылок, неуверенно сказал:

- Ну, загад не бывает богат. Недели две-три.

Недели две-три потерпеть мы были готовы. Как же мы были наивны! И сколько раз потом, задавая свой набивший уже оскомину вопрос:

- Гена, ну когда же конец? - я получал спокойный ответ.- Загад не бывает богат. Ну-у-у... Еще недельку…

Договорились о смете. Бош за работу должен был получить деньги и столование за мой счет. Жил он один, готовить ему было некому. Может именно поэтому сроки сдачи работы постоянно отодвигались?

Ирка, жена, терпению которой я поражаюсь - ведь именно ей пришлось проводить с ним практически все время, пока шел ремонт - рассказывала, как он учил ее вести хозяйство. В один из дней, она на обед готовила макароны. В ожидании трапезы, Бош сидел на кухне. Ирка сняла с плиты кастрюлю с готовой пастой и приготовилась сливать воду, остановил ее истеричный крик Боша:

- Ира, ты что творишь?

Она, ничего не понимая, в ужасе замерла с горячей кастрюлей в руках.

- Зачем ты бульон выливаешь? Это же классная вешь! Я тебя научу. Смотри. Сварила макароны. Воду слила. Но не в раковину, в другую кастрюльку. Вот тебе и целый обед. И первое, и второе. Я всегда так дома делаю…

Как говорится, без комментариев.

В другой раз я вернулся домой раньше обычного. Нет, не подумайте, что меня ожидал банальный сюжет из анекдота – возвращается муж из командировки… Нет, по крайней мере, не в тот раз. Ирка открывает дверь и на мой вопрос:

- Привет, как дела?

Отвечает:

- Нормально.

Только почему-то шепотом… Я шепчу в ответ:

- А почему шепотом?

Вы не поверите, но ответ прозвучал тот же, что и Шурика на подобный вопрос прораба Пуговкина из «Операции Ы»:

- Бош спит! Он сказал, что притомился и приляжет отдохнуть в комнате на диванчике несколько минут. И вот спит уже часа три.

- Как спит? – это я произнес уже не шепотом, это я уже орал во всю мочь, как потерпевший! Ведь как-никак шел уже третий месяц нашего ремонта. А моя жена шептала, боялась помешать! Нет, она у меня точно святая! Или "тепленькая".

 Один раз он чуть не довел меня до нервного приступа. Был воскресный день, мы с Иркой сидели на кухне – а где еще? В комнате хозяйничал Бош. Он работал, а для увеселения включил телевизор и трудился (по крайней мы так думали), поглядывая краем глаза на экран. Его истеричный крик подбросил меня с табуретки:

- Коля, Коля! Иди быстрее сюда! Быстрее! Бегом!

Я пулей метнулся на крик. Квартира была небольшая, но за те пару секунд, что занял мой спурт от кухни до гостиной, в моей голове промелькнули самые ужасные картины – ну что может случиться с человеком, чтобы заставить его так истошно вопить? Я влетел в комнату. Бош стоял посредине, с электролобзиком в опущенной руке.

- Коля, иди быстрее сюда. Санта-Барбара начинается. Пропустишь.

Что меня остановило, чтобы не пробить ему двоечку в табло, я не знаю. Почему он решил, что пропустить очередную серию мыльной оперы для меня жизненно важный вопрос?  Но видимо, что-то во мне внушило ему уверенность, что я, как и он сам, являюсь преданным поклонником латиносских сериалов, и пропуск хотя бы части серии для меня такое же горе, как и для него самого? Вот таков был этот Бош. Всё это я поведал Диме, сидя на лавочке в Ильинском сквере напротив памятника Кириллу и Мефодию в ожидании прихода времени визита к Игорю К.