Бартер

Виктор  Викторович  хозяин  двухкомнатной  квартиры  на  Гражданском  проспекте. 
Подселила  меня  к  нему  моя  бывшая  репетиторша  по  физике,  профессор  Технологического  института.  Он  был  двоюродный  дядя  бывшей  жены  сына  профессора.  А  сын  моей  любимой  Лидии  Павловны,  к  слову  сказать,  директор  театра.  Поэтому  и  отношение  ко  мне  со  стороны  Виктора  Викторовича  было,  прямо  сказать,  трепетное  и  заботливое.  Относился  он  ко  мне,  как  к  дочке. 
Был  он  танкистом.  Танкистом,  взаправду.  Ежедневно  носился  по  военному  полигону,  проверяя  на  прочность  очередное  новшество.  По  утрам  он  любил  говорить.
- Не  знаю,  вернусь  ли  живым  с  работы.
Имея   хорошую  зарплату,  был  он  совершенно  запущенный  и  деградирующий  от  пьянства  мужчина.  Семью,  бывшую  жену  и  двоих  детей  он  не  видел  почти  двадцать  лет.  Он  их  даже  в  лицо  не  помнил.  Да  и  к  чему?  Дожить  бы  до  пенсии,  протянуть  бы  еще  несколько  годков.
Виктор  Викторович  нашел  себе  добрую  женщину,  маленькую,  неопрятную,  любившую  завсегда  с  ним  выпить. 
- Я  ее  на  вокзале  нашел.  Пожалел.  Ты  не  смотри,  что  она  такая  страшненькая.  Мне  с  ней  хорошо.  Ничего  не  просит,  ничего  не  требует.  Ну,  выпьем  мы  изредка  вдвоем,  безобидно  все.  Вот  только  храпит  она,  зараза,  хуже  моего  танка.  Ты,  если  что,  стучи  в  стену,  я  ее  разбужу,  что  бы  тебе  спать  не  мешала.
 
На  дворе  1988  год.  Отсутствие  продуктов  и  спиртного  на  прилавках  магазинов.  Отсутствовало  еще  и  многое  другое.  Нам  выдавали  талоны  на  продукты!  На  них  можно  было  купить  килограмм  сахара,  крупы  и  кусок  докторской  колбасы  на  месяц. 
Мы  все  были  стройные.  Уже  с  утра,  как  гончие  бежали  от  прилавка  к  прилавку,  чтобы  успеть  урвать  кусок  мяса,  желательно,  без  косточки.  Или  с  косточкой  поменьше.
За  спиртное  не  помню,  тогда  еще  не  пила.  Знаю  только,  что  оно  было  очень  дорогое  и  недоступное.  Пить  было  дорого.  Но  хотелось  безбожно. 

После  первого  месяца  проживания  у  Виктора  Викторовича,  в  разговоре  выяснилось,  что  мой  дядя  Вася  работает  на  хлебозаводе,  где  есть  возможность  вынести  сахар,  дрожжи  и  многое  другое.  Дядя  жил  один,  был  скромен  и  неприхотлив.  По  договоренности  с  вахтерами,  выносил  он  только  хлеб  и  булочки. 
Когда  хозяин  квартиры  на  Гражданке  узнал,  что  мой  дядя  «золотая  жила»  для  страждущих,  он  предложил  мне  такой  вариант. 
- Наташа,  мне  не  нужны  твои  тридцать  рублей  за  эту  комнату.  У  меня  отличная  зарплата.  Но  даже  за  деньги  нынче  не  купить  спиртное.  Если  договоришься  с  дядей  на  несколько  кило  сахара  и  пару  пачек  дрожжей  в  месяц,  можешь  жить  здесь  бесплатно. 
Естественно,  я  схватилась  за  это  предложение  и  помчалась  к  дяде  Васе,  не  понимая,  на  что  подписываюсь.  По  доброте  душевной  и  симпатии  ко  мне,  дядя  согласился  выносить.  Раз  в  месяц  я  ездила  за  товаром  и  жила  беспечно  до  следующего  месяца.

А  в  квартире  у  Виктора  Викторовича  начались  большие  перемены. 
Через  неделю,  после  поступления  нелегальных  продуктов,  в  квартире  начинало  пугающе  булькать,  почти  стрелять  и  появлялся  странный  запах,  который  постепенно  густел  и  обволакивал  всю  квартиру.  При  этом  лицо  хозяина  разглаживалось  и  добрело,  приобретая  дурковатое  выражение.  Любовь  ко  мне  крепчала  и  со  стороны  ревнивой  сожительницы.  Её  поблажкой  ко  мне  стали  обеды.  Сожительница  варила  вкусные  борщи  огромными  кастрюлями.  Ели  мы  их  все  вместе.
После  сытных  обедов,  запах  и  бульканье  браги  мне  больше  не  мешали. 

Так  пролетел  мой  последний  год  в  институте.  Наступили  выпускные  экзамены,  а  за  ними  трудовая  жизнь.  Только  где  и  как?  Надо  было  немедленно  решать,  как  жить  дальше. 
Имея  почти  семейные  отношения  на  кухне,  я  стала  чаще  говорить  о  будущем,  которое  ничего  хорошего  мне  не  сулило.  Меня  распределили  в  Тмутаракань,  Виктор  Викторович  с  сожительницей  оставались  без  дешевой  радости. 
Как - то  вечером,  после  очередного  экзамена,  Виктор  Викторович  скромно  заговорил,  что  он  холостой  мужчина  и  ничто  не  мешает  ему  жениться.  Учитывая  жилплощадь,  работу  испытателя  и  хорошую  зарплату,  я  смогу  перераспределиться  и  остаться  жить  в  Ленинграде.  Он  готов  прописать  меня  у  себя  на  квартире.  Конечно,  его  подруга  будет  ревновать  и  даже  может  выцарапает  ему  глаза,  но  идея  добродетеля  его  так  будоражила,  что  наш  разговор  стал  возобновляться  каждый  вечер.
Поначалу  я  молчала.  Хозяин,  выпив  пару  стаканов  бражки,  прикрывал  глаза  и  мечтал.  Не  хотелось  даже  знать,  что  ему  там  мерещилось.  Но  не  найдя  другого  выхода,  я  согласилась  расписаться  с  ним.  Мне  было  поставлено  условие,  мальчиков  в  дом  не  приглашать.  Иначе  мой  фиктивный  муж  будет  меня  ревновать.  С  тяжелым  сердцем  пришлось  принять  его  условие. 
Свидетелями  в  ЗАГСе  были  мой  дядя  и  подруга.  Все  произошло  тихо  и  быстро.  Обиженная  сожительница  приготовила  праздничный  борщ  и  салат.  Бражка  была  свежая,  не  дошедшая.  Но  событие  требовало  пьянки.  Оставив  захмелевших  хозяев,  мы  с  дядей  и  подругой  удрали  в  ресторан. 

Я  перераспределилась  в  Ленинград,  в  небольшой  кабинет  стоматологии  при управлении  Ленметростроя.  Это  было  очень  блатное  место.  Помогла  мне  в  этом  моя  тетя  Галя  со  своим  начальником. 
Я  прописалась  и  оформилась  на  работу,  а  через  месяц,  сама  того  не  ожидая,  насовсем  уехала  жить  в  другую  страну.
Из  квартиры  фиктивного  мужа  я  выписалась.  На  добро  надо  отвечать  добром.  Разводили  нас  без  меня.  Дядя  с  подругой  помогли.  Они  рассказывали,  что  все  прошло  быстро  и  гладко.  Когда  судья  уходила,  уже  бывший  фиктивный  супруг,  спохватился  и  стал  требовать  последнее  слово  подсудимого,  рассмешив  напоследок  всех  присутствующих  в  зале  суда. 
Много  лет  моя  подруга  смеялась  над  его  запоздалой  выходкой.  Товарищ  оказался  с  юмором.  Танкист,  одним  словом.


Февраль 2020
Хельсинки