Ворона, которая оказалась сорокой-белобокой

      Жизнь шла своим чередом, сменялись дни, недели, месяцы.   У Маринки появился звук «р-р-р» и она радостно повторяла тр-р-р-актор-р-р,  р-р-ыба или, бегая за мной, кричала: -Мама,  смотли я р-р-рычу!
     -Молодец. Теперь скажи тр-р-ри
     - Трры, трры,- твердила она
     - Нет, не так. Улыбнись и протяни звук и-и. Три-и-и. Мари-мари. Так учила я её и подводила к слову «смотри», которое она произносила как «смотли». Искаженное слово меня раздражало, напоминало о той девочке Верке, от которой она и переняла эту манеру говорить. Я забыть не могла, как Верка проткнула  резиновую куклу, которую Марина назвала Люлей.
      Как-то раз, накануне Нового года, пришла Марина из детского сада, радостно и звонко, как она умела, всем нам заявила:
     - Я буду вороной.
     - Какой еще вороной? –насторожено спросила я, зная, что детки готовят выступление к Новому году в Посольстве. Бросив работу в кухне, я вышла в холл, чтобы подробнее расспросить доченьку. Однозначно, мне не понравилась эта новость. Как это? Моя дочь, разумеется для меня уж точно, самая красивая девочка будет черной вороной?! Честно говоря, из кухни я не вышла, а выскочила в холл, где сидела на диванчике Наташа, ошарашенная не меньше моего. Она и нарушила молчание, переведя взгляд с Марины на меня, тихо спросила: «А что эта ворона будет делать?»
     Тут Марина вынула записку от воспитательницы, в которой было записано стихотворение «Мне теперь не до игрушек, я учусь по букварю…». Я молчу, с трудом справляясь со все нарастающим возмущением.
     - Ясно! Ворона будет очень любознательной и пойдет в школу,- пытаясь повлиять на меня, задумчиво высказалась Наташа.
     - И что? Она будет в черном?
      И меня понесло.
     - Из всех красок, моей дочери досталась черная?!
     - Безобразие!-поддержала меня Наташа.
     Мы еле дождались прихода Роберта.  Сели обедать. Кусок в горло не лез, а Роберт спокойно ел суп, в то время как мы наперебой рассказывали ему о роли черной вороны для нашей Маринки. Справившись с супом, Роберт протянул мне тарелку для второго. Наташа, услышав мое сопение и, видя какие искры я метнула в сторону Роберта, поняла, что её лучше самой положить второе  блюдо Роберту. Не успел Роберт надломить кусок мяса и поднести ко рту, как мы обе, в один голос обрушили вновь все свое возмущение  и разом притихли. Роберт ни как не реагировал..
     - Ну, что скажешь?-нарушила я молчание, сердито обратившись к мужу.
     Роберт молчал, а точнее продолжал жевать мясо. У мужчин никогда не портится аппетит. Мы же с Наташей не притронулись даже к супу.
     - Что ты молчишь? – Надо же что-то делать!-сказала я.
     - Правильно мыслишь. Сейчас остыньте! Давайте спокойно поедим. Завтра поедешь и поговоришь с воспитательницей,- наконец-то высказался Роберт. И ему удалось немного остудить нас с Наташей.   
     В этот вечер счастливая Марина и её папа уснули быстро, а я вертелась  до рассвета, а потом и вовсе встала и пошла в холл, готовая бежать в Посольский детский  сад и не оставить там камня на камне. Наташа тоже встала рано и мы с ней попили кофе, еще раз продумав что и как сказать. Вариант «не оставить камень на камне» решили придержать. Утром, Роберт проводил меня со словами: «Ты там по спокойнее, ладно…»
      Молодая воспитательница, недавно прилетевшая с мужем, Елена встретила меня очень радостно, обсыпав меня такими чудными словами  в адрес моей малышки и в моей адрес, похвалила за воспитанность доченьки. Сказала, что в группе у нее Марина на особом счету. Не трудно представить, что со мной творилось. Так и хотелось спросить: «Как она может такому ребенку предложить  изображать черного ворона?»
      С Еленой мы уже были знакомы, дважды встречались на неофициальных вечеринках. Мне она очень понравилась. Её муж был назначен на должность помощника Представителя Аэрофлота, а Характеров, наконец-то, получил место Представителя. У молодой пары был сынишка, ровесник Маринке, с которым они поладили сразу с первого дня. Кстати, мне ребенок очень понравился, веселый, любознательный, воспитанный. Я вовремя вспомнила об всем этом, немного остыла и спросила её как мне придется шить костюм, который должен быть черным. Добавила, как бы между прочем, что не люблю одевать в черный цвет дочку и не представляю её в роли черной вороны.
     - Вороны? Какая ещё вороной?! Такой роли у нас в пьесе нет,- услышала я.
     Оказалось, что учитывая живой характер Маринки, ей уготовили роль сороки-белобоки. А это означает, что во время пьесы, когда другие детишки будут стоять на определенных местах, сорока-белобока будет передвигаться, т.е. будет в свободном полете.  Елена предложила мне пару рулонов темно синей жатой бумаги, показала, как скроить крылья, как наклеить тонкие полоски-перья. И все это время столько хорошего говорила о дочери, что я была на седьмом небе. Так что домой я летела на крыльях радости.
     Советника не было в аппарате. Наташа стояла возле ворот, ей так не терпелось узнать, чем закончилась моя поездка. Она искренне переживала по поводу роли вороны. Не трудно представить, как мы с ней хохотали над собой. А вечером принялись за костюм. Основой была синенькая коротенькая юбочка, белые колготки, белая водолазка, к рукавам которой мы и пришили бумажные крылья. Вырезав основу из белой бумаги, Наташа нарезала полоски жатой бумаги. Одну сторону она приклеила к картону, а другая оставалась свободной. Эту часть она слегка накручивала ножом. Крылья получились пушистыми.  Идея пилотки пришла Наташе в голову. А я решила приклеить к пилотке клюв. И чтоб она не показалась лысой, я наклеила немного полосок, которые выглядели как пушистый чубчик. Вырезав два полумесяца и два черных кружка, я наклеила их с двух сторон пилотки и наша сорока-белобока заимела большие глазки.
      Марина находилась рядом, радовалась, что её не загоняют спать. А когда я велела ей переодеться, она сделала это очень быстро. Наташа помогла ей только надеть туфельки и водолазку с пришитыми крыльями. Едва я успела зацепить ей пилотку, как малышка, расправив руки, имитируя движение крыльев, полетела по квартире, то есть залезла на диван, перескочила на кресла, потом на стул и вот она уже на столе. «Я летаю! Я летаю. Смотлите,я лета-а-ю-ю». В другое время, я бы ей задала за такое баловство, но не в этот момент. Мы с Наташей стояли, улыбаясь до самых ушей, и любовались этой очаровательной сорокой-белобокой.
     - Ну, все! Мы будет самыми красивыми. Посольские сдохнут!-заявила Наташа.
     - Снимай, еще три недели есть. И марш мыться и спать, -велела я Марине и упаковала наряд в пакет, который Наташа унесла к себе и водрузила на шкаф. Марина оттуда его не достанет. А то, чего доброго порвет раньше времени.
     На том новогоднем концерте, сорока-белобока была само очарование. Детки в костюмах белочки, мишки, зайчика…, сшитых портнихами, стояли по кругу. Гюнай, дочь Рзы и Гюли, была снежинкой с красивой короной. Детки  читали свои стишки, а белобока летала между ними. А когда пришел её черед читать стишок, она встала посередине круга и так сладко, с выражением прочитала! Белобока затмила всех! К ней подходили мамаши, рассматривали наряд, фотографировали. А после концерта приезжали к нам и просили дать наряд на прокат, чтобы сфотографировать своих девочек. Надо было видеть нас с Наташей, мы были так счастливы. Как мы радовались, что утерли носы всем посольским дамочкам.