К истории стихотворения Аделаиды Герцык

На фото Ю.Е.Штуцер

"К истории стихотворения Аделаиды Казимировны Герцык "Господи, везде кручина..."

О семье Юлии Егоровны Штуцер

Господи, везде кручина!
Мир завален горем, бедами!
У меня убили сына
С твоего ли это ведома?
Был он как дитя беспечное,
Проще был других, добрее…
Боже, мог ли ты обречь его?
Крестик он носил на шее.
С детства ум его пленяло
Все, что нежно и таинственно,
Сказки я ему читала.
Господи, он был единственный!
К матери твоей взываю,
Тихий лик ее дышит сладостью.
Руки, душу простираю,
Богородица, дева, радуйся!..
Знаю, скорбь ее безмерна,
Не прошу себе и малого,
Только знать бы, знать наверно,
Что ты сам себе избрал его!

Февраль 1921

Просматривая сборник стихов Аделаиды Казимировны Герцык, из серии «Лики Киммерии», выпущенный в 2010 году благодаря стараниям Татьяны Никитичны Жуковской, я обратила внимание на стихотворение "Господи, везде кручина..."
Стихи были датированы февралем 1921 года, когда Судак переживал ужас гражданской войны, репрессий и массовых убийств.

В стихотворении есть строки: "У меня убили сына..." и "Господи, он был
единственный!". Однако у А. Герцык сыновей было двое – Даниил (1909 года рождения) и Никита, и на период 1921 года они оба были еще живы. В связи с этим у меня возник вопрос: от имени кого написаны стихи, и кому они посвящены?
За разъяснениями я обратилась к Татьяне Никитичне. Она-то и пояснила мне, что стихи написаны от лица Штуцер Юлии Егоровны, у которой в 1921 году в Судаке при налете зеленых [по данным Т.Н.] был убит единственный сын Егор.
Предоставив тексты «Воспоминаний» Ю.Штуцер и два ее письма, посвященные смерти Аделаиды Герцык, Татьяна Никитична предложила мне заняться изучением судьбы Юлии Егоровны.
Так что же на данный момент удалось выяснить?…

О Юлии Штуцер известно крайне мало. Никто не проводил исследований ее биографии, хотя она состояла в близком знакомстве с Аделаидой Казимировной. Этот доклад, скорее преддверие к большой работе по исследованию ее жизни и взаимоотношению с семьей Герцык.

Из родословной Ю.Е. Штуцер [В девичестве Классен]
Открытие англичанами в XVI веке торгового пути через Архангельский порт сделало Ярославль одним из наиболее удобных мест для обмена всевозможными грузами. Иностранцы охотно оставались в Ярославской губернии. Приток в Россию специалистов из стран Европы начался со времен царствования Василия III и продолжался до конца XIX века. В их числе, по всей вероятности, были и Классены, немцы по национальности, основавшие в 1864 году Романовскую льняную мануфактуру.
Прадед Ю.Е. Штуцер - Георг Классен родился 14 ноября 1776 года в герцогстве Шлезвиг. В 1799 году он женился на Доротее Брехер (09.09.1774 г.г.), которая проживала в г. Архангельске, где они и встретились с Георгом. У супругов родилось 9 детей, но достигли совершеннолетия лишь пятеро. В 1808 году родился пятый ребенок - сын Георг – [дед Ю.Е.] .
Семья Классен принадлежала к лютеранской церкви. Это были глубоко религиозные и воспитанные люди.*

Дед Ю.Е. Штуцер – также Георг Классен (01.05.1808 - 1877г.г). О юности Георга Классена известно лишь то, что в 1825 году он находился в Лондоне, изучая английский язык в оригинале. Со временем Георг Классен становится купцом II гильдии. Основывает в России контору по экспорту русского льна в Европу. В конце 1840-х семья Классенов переезжает в Романово-Борисоглебск Ярославской губернии, и в 1864 году основывает Романовскую льняную мануфактуру.
Георгу Классену присваивается звание почетного гражданина г. Романово-Борисоглебска. В 1870 году Александр II жалует ему малую золотую медаль.*
Умер Георг Классен 20 ноября 1877 года, о чем свидетельствует надпись на могильной плите, сохранившаяся на Романово-Борисоглебском кладбище.

Отец Ю.Е. Штуцер - почетный мировой судья, потомственный почетный гражданин г. Романово-Борисоглебска, купец I гильдии Егор Егорович Классен (21.09.1842 - 02.06.1910 г.г.), яркий представитель российского торгово-промышленного мира.
Среднее образование отец Юлии Егоровны получил в Санкт-Петербургском училище, высшее - в политехническом институте Дрездена. Для усовершенствования познаний в технике льняного производства он несколько лет провел за границей, работая волонтером на фабриках Англии и Германии. По возвращении в Романово-Борисоглебск, принял активное участие в управлении фабрикой. Был избран директором правления Товарищества, и после смерти отца - стал главой предприятия.

Фабрика владела на тот период основным капиталом свыше 3 миллионов рублей и обеспечивала работой до 3-х тыс. человек. 
Однако, Егор Егорович Классен сыграл большую роль и в жизни города, приняв участие в постройке не только крупного предприятия, но и создав образцовый фабричный поселок со всей инфраструктурой: школой, больницей, яслями, баней, магазином и другими жизненно-необходимыми отраслями хозяйства. За что ему было пожаловано звание мануфактур-советник.*

По воспоминаниям старожилов, хозяин обходительно вел себя с рабочими, лично проверял порядок на фабрике, состояние оборудования, качество сырья и выпускаемой продукции. По складу характера чета Классен была гостеприимна, часто по вечерам в их доме собирался цвет общества Романово-Борисоглебска.

В выписке из журнала заседания Романово-Борисоглебского уездного земского собрания за 6 октября 1893 года о нем говорится: "Классен Егор Егорович - потомственный почетный гражданин, 51 год. Живет в Романово-Борисоглебске.
Воспитывался в С-Петербургском коммерческом училище и в Политехнической академии в городе Дрездене в Германии. Состоит почетным мировым судьей с 20.01.1886 года по настоящее время" [т. е. до октября 1893 года].

Егор Егорович Классен был женат на Эндретте Эдуардовне. У них родилось 8 детей: Егор, Август, Федор, Юлия [Ю.Е. Штуцер], Матильда, Дарья, Эльза и Эмилия.
К 1910 году Классен серьезно заболел. Он уехал лечиться за границу, где помер на 61-м году жизни. Тело Классена было привезено в Романово-Борисоглебск, где 2 июня 1910 года он был похоронен на старом городском кладбище. Проститься с покойным пришло огромное число жителей города. Над местом погребения был сооружен памятник, сохранившийся до наших дней только на фотографии.

2 июля прошлого [2010] года исполнилось 100 лет со дня кончины Егора Егоровича Классен. Жители Ярославской области достойно отметили день его памяти и отдали дань уважения человеку, по существу, развившему правобережную часть Романово-Борисоглебска (современного Тутаева). Предварительно, в период подготовки к памятной дате был создан оргкомитет, который организовал работу по поиску родственников и всех тех, кто имеет отношение к этой семье, или что-либо знает о ней, с целью сбора дополнительной информации и восстановления полноты картины жизни в Романово-Борисоглебске до революции*.

Егор Егорович, впрочем, как и все члены семьи Классенов, уделял очень большое внимание постановке школьного и просветительного дела. Все члены семьи Классенов на протяжении многих лет являлись попечителями учебных заведений Романово-Борисоглебского уезда.

Так перед первой мировой войной, в начале XX века, [по данным оргкомитета администрации Тутаевского муниципального района Ярославской области] попечителями были:

–  в приходском училище (Романовская сторона) – Потомственный Почётный гражданин Егор Егорович Классен (брат Юлии Егоровны);
– в земском городском начальном училище (Романовская сторона) – Потомственный Почётный гражданин Август Егорович Классен [брат Юлии Егоровны];
– во 2-м гражданском училище (Борисоглебская сторона) – Потомственная Почётная гражданка Генриетта Эдуардовна Классен [мама Юлии Егорвны];
– в начальном училище Романовской льняной мануфактуры – Потомственным Почётным гражданином был Андрей Иванович Штуцер.* - [Супруг Юлии Егоровны].

Андрей Иванович Штуцер сотрудничал с Классенами с 1897 года, был компаньоном Егора Егоровича, на фабрике служил инженером-технологом.
Являясь прихожанином Благовещенской церкви, в 1911 г. внес крупные пожертвования, за что ему была объявлена благодарность Епархии с выдачей свидетельства.

После революции А.И. Штуцер был направлен в Москву, в Главное управление льняной промышленности.
На фабрике работал также брат Штуцера – Владимир Иванович, после событий 1917 года вскоре он был уволен, уехал в Москву, где устроился в «Центротекстиле».
Сама Юлия Егоровна содержала приют. И по воспоминаниям старожилов Романово-Борисоглебска, как все Классены и Штуцер Андрей Иванович, часто навещала больных, и детей в приютах.

***   
Немного сохранилось сведений о братьях и сестрах Ю.Е.Штуцер

Егор Егорович младший [брат Ю.Е. Штуцер] – был инженером фабрики. Он женился на немке Донаре. После Октябрьской революции, когда Романовская мануфактура была национализирована, уехал из города в Казань, где и работал директором фабрики.
Август Егорович [брат Ю.Е. Штуцер] – инженер фабрики, возглавлял вольную пожарную дружину, заведовал хозяйством на фабрике. Погиб в гражданскую войну.
Федор Егорович [брат Ю.Е. Штуцер] – врач. О его судьбе ничего не известно.
Сестры Е.И Штуцер до революции также занимались благотворительностью. Больше о них на настоящий момент сведений нет. 
 
Но вернемся к взаимоотношениям Ю. Штуцер и А. Герцык.

Занавес тайны в отношениях с семьей Герцык приоткрывает сама Юлия Штуцер в своих «Воспоминаниях»: «Я помню тебя в те ужасные дни… ты стоишь передо мной на коленях, целуешь мои руки: «Вот о Вашем сыне…» «Господи! Везде кручина…Может не надо…» – «Ах, как же не надо. Я ведь задыхаюсь, Вашими словами я буду плакать!»  «Только знать бы, знать наверное, что Ты сам себе избрал его»».

Юлия Штуцер вместе с Аделаидой Герцык и остальными судакчанами была арестована и находилась в подвале. «А тюрьма! – вспоминает Ю.Штуцер, - Какую дружную семью мы составляли там; наши мысли, чувства сливались… любили, молились, ждали, надеялись – кто никогда не был «рыцарем» стал «рыцарем тюрьмы». «Как безумен, как чудесен этот мир…», «Сердце учится молиться и молчать…». Или вот еще: «Подвальные: «Ночь ползет…», «Я заточил тебя…», «В этот судный день…». «Я помню, как изнемогая от усталости ты, стоя в «подребиловке» закрыла глаза, чтобы не видеть озверелых лиц, толкотни… не слышать грубых обидных слов. Ты забыла все, – в эти минуты родилось твое стихотворение «Заросла тропа…»»

Проживала Юлия Егоровна в Немецкой колонии [современном Уютном]. «Помню холодный январский день, ледяной ветер бушевал, – дрожащая от холода и слабости, ты пришла к нам в немецкую колонию: «Достаньте, ради Бога, что-нибудь съестное, я не могу вернуться с пустым. Даля всю ночь просидел на стуле, не ложился, плакал: «Я не могу спать, я все равно умру», он часто так; а Никуленька с каждым днем тает, не хочет съесть и кусочка, не поделившись со всеми». – Достали у соседа мяса, и ты бежишь в темной ночи через горы домой. Не отняли бы! Вчера убили одного, отняли добычу! В ту ночь ты написала «Подаяние»: «Над человеческим страданием…». После таких ночей, когда душа мучительно остро переживала дневные события, утром на твоем ночном столике лежало новое стихотворение, так составился цикл «голодных стихов»».

Последняя встреча Штуцер и Герцык состоялась перед самой смертью Аделаиды Казимирвны. Из «Воспоминаний» Ю. Штуцер: «Последнее свидание наше! В июне 25 года… Как я стремилась свидеться с тобой, и ты меня ждала! Ты больна! Уж печать смерти на челе твоем! Я знаю, ты уйдешь от нас! «В дом свой отчий»… ты очнулась, узнала меня, ласково жмешь мою руку: «Милая, я хотела прочитать Вам… ты мне говоришь о своем творчестве, о стихах, об очерках того «темного времени». Ты не удивлена, что я здесь, для тебя уже не существует времени и пространства…. Я держу твою добрую руку и горькие жгучие слезы падают на твою постель. Прощай, мой друг, там мы встретимся! Хочется запечатлеть навеки твой светлый образ, твои слова, память твою!...»

Из содержания писем семьи Штуцер, оправленных семье Герцык в связи со смертью Аделаиды Казимировны, мы узнаем что, Е. Штуцер и А. Герцык были знакомы непродолжительное время. Однако тон дошедших до нас писем Юлии Штуцер по поводу смерти А.Герцык, отправленных 29 и 30 июня 1925 года, говорит о том, что у Юлии Егоровны с Аделаидей Казимировной и всеми членами семьи Герцыков были теплые взаимоотношения. Об этом также свидетельствует исполненное уважения письмо-соболезнование Андрея Ивановича Штуцер к Дмитрию Евгеньевичу Жуковскому.
Перечисленные имена в тексте писем дают повод говорить о том, что Ю.Е. Штуцер поддерживала тесную связь не только с семьей Герцыков, но также с родственниками и близкими знакомыми их семьи, проживающими в Москве.

Ю.Е. Штуцер уехала затем в эмиграцию, где планировала перевести на немецкий язык «Подвальные очерки». Один из «Подвальных очерков» был напечатан в немецкой газете «Гамбургские новости», однако переведен на немецкий язык он был Н. Угримовой, также пережившей те страшные годы в Судаке.

Это вся информация о Юлии Егоровне Штуцер и ее семье, которой мы на данный момент располагаем. Целесообразно продолжить изыскания в этом направлении, используя представленный материал для дальнейших исследований.

Галина Литвинова. 2011 г.

Материалы Седьмых Герцыковских чтений в г. Судаке 7-11 июня 2011 года
"Серебряный век" в Крыму: взгляд из XXI столетия