Круги Лёхи

В круге первом.

Мысли.

У каждого свой ад? Интересно, может ли быть он схож у людей. Или он индивидуален?
То, что мы сейчас в аду, Леха понял давно. Вот только почему он у него именно такой, он не знал. Такой … женский что ли…По крайней мере первый круг ада, Лёха воспринимал именно женским.
Почему женский?
Да потому, что коллеги-женщины на работе делятся с ним именно этим. Женским кругом ада, или вернее одним из кругов ада. Ад этот в виде – мыслей, которые как рой пчел жужжат, кружат и жалят-жалят-жалят, без остановки.
Что может быть более обыденного мыслительного процесса, он же так органичен и важен для человека? Да, если мысли приходят по желанию человека. А если они приходят в голову и не покидают её, как бы хозяин головы не старался. Леха мог думать одну и ту же мысль днями, неделями, месяцами, но главная проблема в том, что эти мысли не покидали по ночам. Что делать, чтобы выгнать мысли из головы?
Медитация, настрой, гипноз – советует Гугл. Да, Лёха пробовал, прослушивал перед сном разные программы настроя. Но отключить голову не получалось. Особо было погано, когда он нормально засыпал, но просыпался среди ночи и первая мысль, как тяжелый молот, била по голове. И эта мысль была именно той, которую он так старался прогнать из своей бедовой головы. И начинались муки, настоящие муки ада. Прокручивание мысли, переживание одной и той же эмоции, прокручивание одного и того же мучительного разговора или размышлений о ерунде – взгляде, фразе, поступке. Иногда думалось, что рано или поздно от этого Лёха сойдет с ума.
И вот на работе, в кофе-руме то одна то другая рассказывали что-то схожее. Бессонница их мучает и разговоры в голове, и мысли крутятся без остановки. Только мужики такое не рассказывали, и Лёха тоже молчал об этом. Конечно молчал, иначе засмеют. А как спросить у мужика – как ты спишь, не мучают ли навязчивые мысли, не хочется ли тебе голову самому себе отрубить, чтобы голос в голове наконец замолчал, мужики такое не спрашивают.

 Это был его круг номер один. Круг ада, бесконечность. Такая бесконечная мука длилась постоянно, при смене жилья, при смене работы, от одной ситуации к другой. Вот сосед напротив, выходит и не смотрит, что Леха дверь закрывает, толкает его. Леха грубанул и тот грубанул и сплюнул под ноги. И началось. День прошел, а у Лехи в голове крутятся мысли: надо было вот так сказать, вот так ответить. Да вообще надо было в рожу дать. Он же мужик и надо было по-мужски поступить. А вот не поступил. Упустил момент. Время упущено. И теперь жди следующей встречи с соседом и продумывай как ему сказать приветствие, или вообще перестать здороваться. И дело в том, что сосед то забыл уже давно про этот случай, а Лёха будет мучиться долго, пока что-то другое неприятное не случится.

В маршрутке кондукторша обругала, что карта не считывается. Базарная баба. Сука. Орала как ненормальная. Леха покраснел, как помидор, выскочил раньше остановки. Думал пройтись до работы, освежить голову и забыть эту бабу. Не забыл. До конца дня настроения не было и ночью явилась эта бабища и бессонницей обернулась. Боже, забери меня отсюда. Забери из этого ада. Так с самого детства. А на работе вообще жилья нет. Это же бесконечное самоистязание. Каждый из начальства что-то скажет, вернее укажет на его косяки и вот Лёха не спит, и каждый день на работу ходит как на голгофу. Хорошо, можно вечером закрыться, зарыться в свою берлогу, спрятаться от всех. Иначе бы он уже давно повесился.

В круге втором.

Родители! Как они достали. Да, Лёхе уже 35 лет и он не женат и без детей. Мало того, что на работе, мужики насмехаются, называя гомиком. Так еще и родители достали со своими невестами.
Соседки у родителей всегда находятся, которые всегда с незамужними дочерями. Столько звонков было от родителей и однажды, они так достали, что Лёха сдался.
К нему сама пришла очередная претендентка. Да, она совсем уже не молода и уже состояла в браке дважды, но спиногрызами не обзавелась и от этого, наверное, была в поисках жертвы.

Сама появилась вечером на пороге с авоськами в руках. Прибежала на кухню, наготовила, накормила и напоила. И в итоге конечно в койке оказались. Леха ей не перезвонил. И началось. Атаки родителей, слезы матери в трубку, угрозы отца. Мужчины так не поступают! – кричал отец. Заставляли жениться, как будто Лёха эту девицу невинности лишил. Но им не удалось сломить Лёху и он был рад этому. Она вновь появлялась на пороге, пьяная, зареванная, несла чушь, угрожала, потом умоляла, чтобы не прогонял. Но он её усадил в такси и отправил восвояси. Отстала.
Потом родители начали действовать через родню, то одна сестрица двоюродная позвонит, в гости позовет, то братан никогда не звонивший позовёт в бар. И всегда оказывалась в компании парочка или одна незамужняя подружайка, которая строила глазки и вздыхала. Лёху это бесило. Он не мог дождаться окончания таких встреч. И хотя барышни были разные и может быть что-то бы и закрутилось. Но Лёха чувствовал себя, как на сковороде под взглядами окружающих.

И вот, каждый раз, приходя в гости к родителям он подвергался мукам. Мукам совести, которые так искусно взращивали в нём его родители. Мать, охая и вздыхая кормила его, каждый раз упоминая какие замечательные внуки растут по соседству. Отец жаловался на давление и боли в ногах и сетовал, что не дождаться ему видно ни свадьбы сына, ни радостных криков внуков.
Жива была одна бабка у Лёхи и если не дай Бог она была у родителей и встречала Лёху, то начиналась читаться лекция о том, как они в эпоху сталинизма создавали ячейки, как трудились и успевали рожать и растить детей. Этот бесконечный процесс выноса мозга заставлял Лёху раз в пол часа отправляться в туалет якобы по нужде. На самом деле, сидя на толчке он выл, выл, как волк на луну. Но молча, конечно молча, про себя.
После очередного выхода из клозета и направляясь уже на так ожидаемый выход из этой квартиры ужаса. Леха успевал услышать о том, как жена бы заботилась о его здоровье и бесконечные бега в туалет-это явный признак надвигающегося простатита, а там уже и мужское бессилие, и бесплодие не за горами.
Так, любимые и заботливые родители поставили ему диагноз о бессилии и бесплодии.
Всё это возвращало Лёху в круг первый – бесконечные ночные муки проматывания плёнки разговоров с родителями и бабкой. Ему хотелось на них наорать, послать их, но он не мог.

Так воспитали – молчать и слушать старших. Это называется уважением к старшим. Лёха же называл это очередным кругом ада. Своего собственного, индивидуального ада, который, наверное, только у него.

В круге третьем.

Женщины.

Куда без них…Да, куда угодно!
Кто придумал, что нужно создать семью или пару. Почему нельзя быть свободным и встречаться по нужде. Справить нужду и в сторону. Жестко? Но честно. Зачем нужна женщина рядом?
Бред про уют и тепло в доме, глупости про отпрысков, и желание их создавать. Желание у Лёхи было только заниматься процессом создания отпрысков, но видеть их он не хотел. С детства понимал, что не хочет жить так, как родители – с одной дорогой на работу и обратно и потом дома кромешный ад из жены-растрёпы и сопливых детей. Лёха рос не один, у него были сестра и брат, которые по закону жанра были не бедовые, как он, с семьями жили далеко от родителей, наплодили себе детей и жили «счастливо». С братом и сестрой Лёха не общался, не о чем поговорить, слушать бесконечные жалобы на быт он не хотел. А вот подруга у Лёхи была. Жаль, что замужняя и поэтому не всегда удавалось справить нужду, но это лучше, чем ничего. И к тому же свободные просто так не давали, им надо было подарки преподносить, выводить куда-нибудь, ухаживать, одним словом изображать то, чего не было и не будет.
Проституток Лёха пробовал, но врожденная брезгливость переборола, и он завязал с эскортом.

Наташа жила в соседнем доме и не часто, но вырывалась из лап ревнивого мужа.
Странно, но Лёха замечал, чем ревнивее муж, тем охотнее жена шла на сторону. Азарт? Лёха не знал. Но до Наташи была Катя, до нее Света, все замужние. Но так даже удобнее, не надоедают.

Вообще зов плоти казался Лёхе мукой. Еще какой мукой. Эта мука преследует мужика всю жизнь. Кода то давно он прочел Горького про Клима Самгина, вот там хорошо описывалась эта мука – как рудимент из прошлого. В самую точку. Онанизм и рудименизм, это как раз об этой муке. Зачем она мужчине? Только для мучений. Бегай и ищи всю жизнь. Старикам, наверное, проще жить. Когда-нибудь и у него это закончится, но до этого еще далеко. Придется мучиться. Так же эта мука была особо острой на работе, когда мимо него шастали девахи и по ночам, когда воспоминания о девахах не давали заснуть.
Каждую из своих подруг он подцепил в продуктовом магазине. Замужние набирают корзины еды и при этом на каждого одинокого мужчину, без кольца, смотрят с тоской. Пару фраз и она готова по пути домой забежать к Лёхе, «поозорничать» и побежать уже удовлетворенной до своего семейного гнездышка.
Наташа была с маленькой дочкой. Они заняли девчонку игрой в планшете, а сами справили нужду. Наташа показалась адекватной и Лёха сразу предложил встречаться иногда. Она согласилась, и эта мука почти отступила. Почти. Но она замужем и поэтому частота позывов Лёхи с её возможностей вырваться и удовлетворить его, не совпадали. Иногда это затягивалось на месяц. Лёха лез на стенку. Онанизм и рудименизм!

Мужики на работе, женатые, страдали, потому что их жены им не давали. Неженатые мужики на работе страдали отсутствием постоянства доступа к телам замужних дам. Девицы мало кого интересовали. Жениться уже мало кто спешил. И в этом Лёха был не одинок. Чёртов ад, мужской ад на земле. Ну хоть в чём-то Лёха был нормальным мужиком.

Круг четвертый.

Работа.

Кто придумал мир с самыми нелюбимыми скучными работами и мизерными зарплатами. А главное с начальниками – идиотами, которые требуют от тебя всего и сразу и при этом только ругая за результаты. Начальник обязательно будет жирным уродом, который будет орать, брызжа слюной. При этом он - полное дерьмо по жизни и абсолютный дурак в работе. Ничего не зная и не понимая! Его кто-то ставит над тобой, и он в течении долгих лет мучает тебя своим присутствием в твоей жизни.
Степан Вениаминович. Главный урод в жизни Лёхи. Урод, который отравлял ему жизнь больше всех, даже больше родителей и женщин.

Каждое утро он вызывал Лёху как одного из специалистов IT, просил настроить ему комп. Невзначай становился за спиной Лёхи, доставал его отчет о проделанной работе и начинал орать. Лёха не мог спокойно сосредоточиться на текущей работе, сбивался, таблицы прыгали от оглушительных криков начальника.
Вениаминович орал за все ошибки, совершенные Лёхой и не Лёхой. При этом ему казалось, что ошибки всех сотрудников во всех отчетах – это дело рук Лёхи, он им так настраивал компьютеры, что они неправильно формировали отчеты. Как объяснить идиоту, что программа 1С – это не дело его рук, эта программа формирует данные и выгружает и Лёха лишь обновляет…Но как это объяснить придурку, который не может открыть свою электронную почту, потому что не знает, что такое ярлык на рабочем столе. Элементарные вещи он не понимал, куда ему понимать про обновление версий 1С.

И так почти каждый день. Лёха мог вздохнуть лишь, когда идиот уезжал по делам.
Все вокруг смеялись над Лёхой, он стал мальчиком для битья. Но почему? Он не был ни гомиком, ни хлюпиком. Просто молчалив с детства, необщителен. Он просто не знал, что отвечать, а главное, как перекричать придурка, который орал, а не разговаривал. Другие умудрялись быть любимцами, которым он подкидывал не работу, как Лёхе, а деньжат. Лёху же никогда не премировал. Почему Лёха не уходил? Да, потому что он привык. Привык терпеть. Привык так жить, и он не умел и не знал, как это – сменить работу? Сменить – это означает начать всё заново. Заново вливаться в коллектив. Это ужас. Тихий ужас. Ты – новичок и не знаешь никого вокруг и все тебя шпыняют, как мальчишку. Тут он терпел одного идиота и смех знакомых людей, а на другой работе возможно будет еще хуже.

Как-то у них был корпоратив и Вениаминович сказал Лёхе, что Лёха – дурак, а раз он дурак, то пусть терпит, может доживет до тех времен, когда Вениаминович выйдет на пенсию. Но при этом все знали, что после Вениаминовича, будет не кто иной, как его сынок Евгеша, как называл его папаша. Полный придурок №2. Придурковатость сынка была не в том, что он был глуп и орал как потерпевший. Его придурковатость иного типа… Во-первых он гей, а это означает что он будет отдавать предпочтение совсем не таким, как Лёха, а во вторых его придурковатость в том, что он не слушал ничего, что ему говорили, он смотрел в окно, мечтал о чем то, вздыхал, а потом как гром среди ясного неба просто увольнял всех подряд, мог уволить весь отдел. Просто так. Цвет глаз у кого-нибудь не понравился, и он всех увольнял.
Потому что огромнейшую радость ему в работе доставлял только отбор новых кадров. Проводить кастинги, как он это называл.
Слава о нем уже обрастала легендами и многие с содроганием ожидали, когда Вениаминович уйдет и поставит своего Евгешу вместо себя, пока что он был его замом…Лёха понимал, что ничего хорошего его не ждет. Тоска от этого понимания сжимала горло. Почему всегда так, вокруг придурки, но полным дерьмом считают именно тебя?

Круг пятый.

Еда.

Пожрать. Это было отдушиной. Но в ответ, Лёха обрастал жирком, и обрастал там, где не хотелось бы. Жирок свисал обручем над джинсами. Девки на работе подсмеивались, что Лёха превращается в бабу. А что делать? Он наслушался, как ему казалось, всех диетологов. Кето-диета, веганство, белковая диета, он перепробовал всё.
Говорят, только бабы сидят на диетах. Враньё. Мужики больше баб сейчас повернутые на весе, ЗОЖе, все ходят в зал, качают железо. Лёха попробовал. Но как только оказался в зале, у него начался приступ клаустрофобии или социофобии. Все смотрели на него как на неведомое чудо, осматривая с ног до головы и обратно. Зал, как будто сжимался вокруг Лёхи, тренажеры нависали над ним, давили, казалось, его завалит блинами с тренажера, и он не выживет. Он попробовал беговую дорожку, но с первых секунд понял, что задохнется, и он сбежал. Сбежал из зала и больше не возвращался.

Отправился в магазин. Насмотрелся инвентаря. Заказал онлайн. Теперь всё это мёртвым грузом ржавеет на балконе. Его хватило на месяц. Это похоже на пытку. Пытать самого себя. Когда его мучают и пытают другие – это можно выдержать, но как пытать самого себя… Он голодал, сбрасывал вес, но потом вес возвращался и с собой прихватывал еще пару десятков кило. Одним словом, за последние год-два Лёха увеличился вдвое. И он понимал, что его тяга к макаронам и пицце – это стресс. Как говорят все диетологи, он заедает стресс.
А что делать? Как жить? Да, стало труднее ходить, труднее с Натахой, но пока получалось. Как разорвать порочный круг он не знал. А круг состоял из невроза на работе и объедалова после работы, от которого становилось легче. Он пробовал разные препараты, но всё это медленно, но верно отошло.
И по ночам, когда особенно остро просыпался жор начиналась великая битва. Битвы каждую ночь он проигрывал, успокаивая себя, что война не проиграна. Война с собой.

Он мечтал, как похудеет, обретет легкость. Вдруг проснется, подойдет к зеркалу и увидит себя таким, каким он был раньше. Да, может не красавчиком, но намного худее, увереннее. А с весом росла неуверенность, неловкость. На работе он задевал столы, проходя по офису, сшибал мусорные ведра, которые не замечал. Дома он сшиб стеллаж с книгами, так и не починил. А у родителей разбил пять любимых ваз матери.
Все вокруг твердили о его весе, вдогонку к бесплодию и отсутствию супружества. Постоянная критика вызывала только усиление аппетита. Мечталось об одном, залечь у себя на кровати с пачкой чипсов, включить сериал, заказать пиццы и не выходить из дома. Не выходить вообще никогда. Никого не видеть и не слышать. Никого. Вот бы все умерли. Все. Чтобы он был один. Он как-то посмотрел фильм об апокалипсисе. Это стало его любимым мечтанием. Все погибли и он – один на земле. И никто больше не упрекнет в лишнем весе, можно обжираться тем, чем хочется и не жевать траву в ожидании таяния жира.

Другие скажут об этом, что это чушь, что это не может мучить. О, еще как может. Он даже, как-то напившись, порывался взять нож и отрезать слой жира, но протрезвев, конечно, не сделал это. Он рыдал, глядя пьяный на себя в зеркало и при этом дожевывал мамин пирог с вишней. Не жизнь, а мука.

Круг шестой.

Дети. Чужие дети.

Кто-то придумал инстинкт, родительский инстинкт. Кто-нибудь интересно из мужиков хочет детей. В смысле чтобы были люди, похожие на него…Нет. Лёха никогда не хотел детей. Зачем? Зачем плодить серость, подобное себе. А главное зачем вообще плодиться? Зачем насаждать эту планету тупым бесполезным стадом, которое схоже с рабами из прошлых столетий.

Поколение за поколением люди – это рабы. И если ты не отпрыск богатея, то ты и твои дети будут рабами. Всегда. Это неизменно. Поэтому Лёха не хотел детей. Но вот что может быть более раздражительным, чем чужие дети?
Чужие дети всегда рядом. У всех соседей вокруг Лёхи были дети разных возрастов. Где-то за стенкой орали младенцы. Где-то над головой бегали подобно слонам дети-школьники. Каждый день возвращаясь домой с работы, Лёха наблюдал толпы детей на улицах, в магазинах, в лифте, на этаже. Особо раздражали проходившие мимо двери Лёхи и что-то орущие спиногрызы. Всюду эта надоедливая трескатня подростков, крики маленьких уродцев, следы детей вокруг сопровождали Лёху всю жизнь.

Как страшный кошмар он вспоминал как однажды его попросили посидеть с детьми. Привезли двух детей – мальчик 5 лет и девочка 3 года. В конце этого чудовищного дня ему представлялась картина, как он берет белую, как моль, но крикливую, как мартовская кошка девчонку и выбрасывает из окна. А пацана он бы с удовольствием просто быстро убил, шарахнув его несколько раз головой об пол.
Как можно любить этих избалованных, вечно чего-то просящих уродцев?
Лёха любил Макдональдс, но выносить толпы подростков было выше его сил. Почему-то и за стойкой стояли практически прыщавые подростки. Где же адекватные 30-40-летние? Как будто их стёрли ластиком. На улицах, в кафе, в магазинах была практически школьная поросль, а средних лет и чуть за 50 не было нигде.

С экранов, с радио пищали дети то помладше, то постарше, в крайнем студенты. Все молоды, красивы, стройны, как кипарисы. Успешные. Нахальные. Всё им. Твари.
Лёха не терпел детей. Не мог даже вспомнить себя маленьким, как будто он всегда был взрослым. С ума сходил он ежедневно и на работе, когда вокруг бабы-наседки начинали кудахтать и причитать о своих сопливых детях. Бесконечные рассказы о болячках своих отпрысков. Как с ними живут мужики? Нет. Явно мужик не может быть создан для этого. Ну получилось, не убереглись. Так надо сразу валить и жить свободно, без детей. Это не мужское дело – жить в окружении придурков-детей. Из маленьких и милых, дети быстро становятся хищными подростками, которые тянут последние жилы из родителей, а выпорхнув из гнезда тиранят родичей, пока они не сдохнут. Получить жильё от предков – вот для чего им нужны родители. Больше незачем.

Кошмар преследовал Лёху. Он как-то увидел, как мамаша кормила грудью орущего красного засранца. Это отвратительно. Человек выходит из чрева женщины, навсегда изуродовав её тело, потом сосёт из неё силы, постепенно высасывает мозги, превращая женщин в тупых куриц, думающих только о соплях своих ублюдков. Фу! Гадко. Противно. Мучительно. А еще эти мамаши любят отрываться на работе – сбагривая весь свой негатив и стресс на коллег.
Лёхе часто доставалось и от бухгалтерши – дама родила двоих после 40-ка лет, то орала, то ревела. Экономистка в соседнем кабинете постоянно находила свободные уши и выливала все свои помои в уши слушающему и всё об одном и том же: какой муж мудак и какие дети избалованные. А кто баловал то? Ты же, дура, сама и баловала. Вот и состоял этот ад не только из мелких и надоедливых детей, но и их придурков-родителей. Он знал пару, которая просто свихнулась после рождения сына, мамаша своим ртом высасывала ему сопельки, чтобы ни дай Бог не задохнулся, а папаня чуть ли не в попу дул. Противно до невозможности!

Круг седьмой.

Животные.

Для кого-то животные – это отдушина. Кошечки-собачки. Лёхе подарили кошку. Нашлись идиоты. Родня.
Кошку он выкинул с балкона в первую же ночь, дождавшись, когда родственники-дарители уедут с его территории. Эта падла каким-то образом нашла его квартиру и вернулась через два дня. Сука. Начала орать у двери. В итоге соседка, старушка-страдалица начала трезвонить в Лёхину дверь и впихнула ему кошку обратно. Вот падла.

Ну ладно. Эксперимент. Лёха подумал, может это к лучшему.
Сначала начались проблемы с грёбанным туалетом и кормом. Но в итоге она начала жрать то же, что и Лёха и приобретенный лоток заменила коробка с газетой. Но животное постоянно требовало ласки, внимания. Как-то Лёха погладил кошку. Имя он ей так и не дал. Он её не звал, она сама приходила. Поэтому и имя не нужно было. Но это бесовское создание приходило само, без приглашения, мяукало, требовало еду, внимания, ходило рядом и тёрлось.
Больше всего его выворачивало именно от прикосновений этого создания. Он терпеть не мог, когда к нему прикасались. Люди прикасались, и он шарахался. А тут не человек, а животное. Тварь. Тёрлась о ноги. Это бесило.
Зачем создавать таких тварей? Зачем? Они абсолютно бесполезные и беспомощные. Выкинь на улицу, и она сдохнет. Приходится искать какое-то жильё, потому что оно абсолютно не приспособлено к жизни в природной среде. А зачем животные, которые не могут жить в природе? Для того чтобы человек мучился! Это единственный ответ, который нашел Лёха. Человеку приходится заботиться о животных, кормить, давать своё жильё, безвозмездно, без арендной платы, просто так. За красивые глаза? Так Лёха не считал кошку не красивой, не полезной, так зачем всё это…

А ночь. Ночью Лёха запирал кошку на кухне. Там еда и коврик. Что ещё нужно? Но кошка начинала орать как сирена. Карябала дверь. Лёха вставал, брал тапок и хлопал тапком по голове эту тварь, чтобы она наконец заткнулась. Так повторялось часто. Потом наступало затишье. Кошка забывала по-видимому и Лёха некоторое время мог спокойно спать. Но проходило время и тварь снова обостряла свои привычки и начиналось вновь.
Лёха выкидывал эту тварь на балкон. Она умудрялась по стеклу балконной двери подняться почти до потолка и при этом орала на всю улицу, она будила не только Лёху, но и соседей - начинали звонить, стучать по батареям. Лёха, в бешенстве, запускал тварь. Она стрелой пролетала мимо его ног и скрывалась за диваном.
Единственное место где Лёха не мог её схватить. Это выбешивало. Пару раз он отодвигал диван, с трудом, потому что диван был тяжеленный. Он хватал кошку за хвост и с размаху шарахал её об пол, она визжала, как свинья. От этого визга, еще больше злясь, Лёха с пренебрежением отбрасывал её в стороны стены, с размаху, а она спокойно, опустившись на лапы, скрывалась на кухне. Всё ей было нипочём. Спустя минут пятнадцать она нарисовалась на горизонте как ни в чем ни бывало, и начинала вести себя, как хозяйка, снова подходила, тёрлась. Наглая тварь.

Вся одежда Лёхи стала похожа на шерстяную, потому что везде присутствовала волосня этого бесовского создания. Потом волосы заполонили квартиру Лёхи. Но у него был план. Он её выбросит. Вот доживёт до весны, поедет на дачу родителей и оставит там ненавистную тварь. Вот бы еще дожить до весны. Мука. Сплошная мука.

Круг восьмой.

Приезжие.

Да, Лёха – москвич.
Все вокруг на сто процентов из понаехавших. Не было ни одного коллеги, ни одного соседа, ни одного знакомого из коренных. Как-то так случилось что с годами друзья-одноклассники, друзья- одногруппники, все куда-то подевались. И жизнь сплошь наполнилась немосквичами. Сначала приехавшие из России, а потом и вообще говорить не о чем – всё из бывших союзных республик. И не то, чтобы Лёха был националистом. Нет. Он нормально ко всем странам относился. Относился раньше. Просто Лёха считал, что таджики должны жить в Таджикистане, украинцы в Украине, негры в Африке и так далее. Пусть у каждого своя страна и желательно свой город - где он вырос и пусть там же живёт. В идеале. Почему все припёрлись в Москву? В его Москву.

Они заполонили его мир. Мир магазинов, мир общественного транспорта, мир офисов, мир коллег, мир соседей… Многодетные. Почти все они многодетные. И это не означает троих или двоих. Нет. От пяти. Они рожали каждый год. Он наблюдал семью из противоположного дома. Семья киргизов, судя по внешнему виду. Приехали вдвоём. Через год их стало четверо. Двойня. Через еще пару лет их уже шестеро, вновь двойня. И сегодня в окно он увидел вновь эту семейку, которая и не думает останавливаться, судя по огромному животу мамаши.
Магазин по соседству тоже разительно изменился за последние десять лет…Сначала грузчики. Потом кассиры. Потом и управляющий состав. Все узкоглазые. Все с золотыми зубами. Все еле-еле говорят по-русски. Раздражало безумно. Это просто выводило из себя. Лёхе, казалось, что они грязные. Постоянно грязные. Когда кассир насыпала ему сдачу, его коробило внутри. Ладонь кассирши желтоватая, пальцы корявые, ногти уродливые и облупившийся лак на них смотрится тошнотворно. Кассирша что-то говорила, а Лёха не мог оторвать взгляд от противно торчащих зубов в золотых коронках. Кассирша улыбалась и от этого у Лёхи подымался рвотный рефлекс. Куда же подевались славяне? Хотя бы украинки, так нет, всюду - чуркистан.

Уже и на работе всё больше и больше кольцо сжималось. Также лет двадцать назад, в офисах обитали только грузчики, подсобники с черными волосами и узкими глазами. А теперь всё иначе. Главбух - татарка, айтишники – узбеки, планово-экономический отдел – сплошь киргизы, даже буряты присутствовали в офисе. Как-то Лёха осмотрел, окинул взглядом офис – сплошь черные головы. Блонда стало значительно меньше. Впрочем, когда эти чурки перекрашивались в белый, смотрелось еще более противно, как негры в париках.
И все они так тесно друг с другом общаются, так плотно держатся своего круга. В обеденный перерыв слышен гул, шепот, разговоры и всё на непонятном языке. Ощущение, что обсуждают именно русских, москвичей…Лёхе казалось, что они смеются именно над такими как он, над неудачниками, которые не смогли добиться чего-то значительного в своем родном городе... А они тем временем обзаводились кредитами, квартирами, машинами. Их дети учатся в тех же школах что и дети москвичей, они уже сливаются, женятся на русских, заграбастывают и работу, и дома русских. Нашествие, вновь иго.

И главное нигде от них не спрятаться. Куда бы ты не пошел всюду вокруг тебя не один не два, а толпа черных. Они открыто посматривают на тебя, смеются, что-то щебечут по-своему, а ты как дурак, как будто это ты иностранец в их стране, а не они. Всё это создает какую-то иную атмосферу, кажется и воздух над ними пахнет по другому и ты вынужден с ними дышать одним и тем же кислородом. Ужасно.

Круг девятый.

Непрошенные гости.

Казалось бы, мелочь. Ну пришли гости, что такого, попьют, поедят, дай уйдут…
Как бы не так…
Была у Лёхи история. Он некоторое время жил с одной…а у нее было много родни. И из этой родни одна семейка к ним часто наведывалась. Лёха давно с ней расстался, а её родня так и приезжала к нему. Дурдом. Они не оставляли его в покое. Всегда внезапно, как гром. И семейка немаленькая. Брат с сестрой и их мамаша. У сеструхи еще трое отпрысков от разных мужиков. И сестра прихватывала мужичка очередного. И таким образом у Лёхи была толпа – четверо взрослых и трое детей! За раз. Толпа! Дети разных возрастов: дура 15-ти лет, мелкий гадёныш 7-ми лет и мелкая тварь 1,5 года.

Сначала названивал брат в течение недели с вопросами – что да, как и что делаешь на выходных…Лёха всегда отмазывался, как мог. И вот в пятницу, например, вечером звонок в дверь, Лёха не открывал до последнего. Сначала звонки, потом стук потом удары всё громче и громче. Лёха не открывал. Проходило время, Лёха выбегал в магазин и прямо на выходе из подъезда его ловила эта непрошенная толпа. Ужас! Лёха уже не понимал то ли они его родня и эти брат с сестрой и их мамашей уже стали частью его родни, при чем они наведывались намного чаще, чем Лёха видел своих кровных родственников!

И они всегда были голодными. Как в войну…

Голодная толпа чужих людей, вторглась и осталась в его жизни. Они не понимали ни намёков, ни прямого текста: «я не могу, я не хочу, мне некогда». Они дружно, со смехом, с криками осадили его и взяли в плен. Голодная, бесцеремонная, бескультурная толпа. На это было отвратительно смотреть: мамаша неслась в комнату, с голодным глазами осматривала компьютерный стол Лёхи, на котором часто присутствовала еда в виде пиццы, недоеденной картошки фри, колы – всё это сметалось мамашей, если никто больше не увидел остатки еды…Если же спиногрызы успевали и высматривали эту еду, они с ором неслись и вырывали из рук своей бабули всё что можно было вырвать. Однажды Лёха наблюдал как они буквально дрались за кусок сухой пиццы.

Браток же с сестрицей устремлялись на кухню, якобы покурить, а сами сканировали полки, стол, заглядывали в холодильник и радовались, обнаружив бутылки пива, которые тут же вскрывались…

Всё выпивалось, съедалось и Лёхе предъявлялся презент – они приносили что-то одно – или бутылку дешевого вина или зажаренную неделю назад, судя по виду, курицу и открыто говорилось – «хозяин, беги в магазин!»

И Лёха, скорее, чтобы глотнуть воздуха и посмотреть на нормальных людей, убегал в магазин. Он что-то покупал, старался по минимуму и долго блуждал, не хотя возвращаться домой. Но потом набегал страх, что возвратясь в свою квартирку, ему просто не откроют дверь и не пустят, так было однажды. Они так «пошутили». От этой шутки у Лёхи посидели виски…

Это был его девятый ад.
Ад сплошь из наглости, лицемерия, какой то непонятной брезгливой ситуации, которая повторялась и повторялась, по кругу…

Вся жизнь кружилась, адски кружилась: бесконечные мысли сверлили мозг, родители пилили нервы как ножовкой, женщины мучили плоть, работа отнимала желание жить, еда доставляя удовольствие уродовала, чужие дети животные и приезжие создавали невыносимый внешний мир, а непрошенные гости из этого внешнего мира уничтожали его маленький мирный уголок, его любимое одиночество.


Одиночество…где оно? Полное и навсегда. Наверное после смерти. Значит после смерти придёт его рай. Его личный рай. Рай имени Лёхи – это полное одиночество.

Иллюстрация автора.