О воровских казаках, Сокольских, и не только...

В 1659 году, в октябре,  на реке Иловле, вблизи города Саратова сын боярский Петр Климов и государевы ратные люди бились с воровскими казаками, промышлявшими на Волге разбоем.  Взяли в плен двух человек, остальные, во главе с атаманом Васькой Прокофьевым и есаулом Стенькой Федоровым (Самаряня) смогли  уйти по реке Иловль в  свой воровской городок.
Пленников (их звали Кондрашко Алферов, сын Ходеряхин и Нефедко Иванов, сын Золотарев), привели в Саратов и "пытали накрепко" огнем про их разбойные дела.
Лихие люди  признались, что их команда казаков, человек с восемьдесят или чуть больше, пришла  на Волгу с Дона. Сами Нефедка и Кондрашка  участвовали в двух разбойных походах: в первом  "по насадам и по стругам людей грабили и приказчиков били и мучили, огнем жгли" , в другом - "черкас побили и порубили и животы их поимали".
В расспросных и пыточных речах выяснилось, что эти два разбойника родом были с "Соколинского города, что прежде сего бывала волость боярина князя Алексея Никитича Трубецкого, а ныне в том месте поставлен великого государя город". Малую родину Нефедки и Кондрашки современный краевед Сергей Юров  в статье "О городе-крепости Сокольске и разгаданной тайне «тамбовского воеводы» описывает так:
" Земли, лежавшие вначале XVII в. в районе среднего течения реки Воронеж, севернее вотчины бояр Романовых, принадлежали князю Тимофею Романовичу Трубецкому, передавшему их по наследству сыну Дмитрию. Впоследствии села Соколье, Ярлуково, Кузьминка, Ситово, заселенные крестьянами из Ряжского уезда, а также Семеновская  и Малеевская пустоши, перешли к кузену Дмитрия Тимофеевича, князю Алексею Никитичу Трубецкому...    В 1647 г. после того, как село Соколье отошло царю, а крестьян Трубецкого записали в драгунскую службу, на берегу реки Воронеж, напротив устья Матыры, был основан город-крепость Сокольск. Укрепление в плане походило на четырехугольник, имело две проезжие и шесть глухих башен и тайный ход к реке Воронеж. Оно стало составной частью Белгородской засечной черты – самой протяженной оборонительной полосы Русского государства в XVII в. " 
Кондрашка и Нефедка свидетельствовали, что "отцы их и братья в том Соколенском служили великому государю драгунскую службу и ныне служат", сами же они, с разницей в год,  один за другим отправились к казакам на Дон, в городок Сиротин, т.е. "примкнули к Донским казакам  своею волей".
Говоря словами современной действительности, эти казаки-разбойнички самовольно подались в Иловлинский район, Волгоградской области из города Липецка, а были они сокольские ребята (есть в Липецке и сейчас такой район города, называемый Сокол). Городок Сиротин, по всей видимости, был выбран ими неспроста: хотя в 17 веке казаки этого городка были на службе у царя, репутация городка, должно быть, была сокольцам хорошо известна.
В статье В. Н. Королева "Донские казачьи городки" дана краткая характеристика донских казачьих поселений, взятая из русской "Росписи от Воронежа Доном — рекою до Азова , до Черного моря сколько верст и казачьих городков и сколько по Дону всех казаков, кои живут в городкех" , которую автору статьи удалось датировать, предположительно, 1593 г.  Вот что отмечается о Сиротине и близлежащих на Дону казачьих городках того времени:
СИРОТИН. В 30 верстах от Кремяннова, на ногайской стороне. 50 казаков.  "На Волгу и (на) Яик воровать ходят. Товары у них кизылбаские".
КРЕМЯННОВ. В 30 верстах от Клетцкова, на ногайской стороне. 100 казаков. "(М)есто изо всех городков богатое. На Волгу и на (Я)ик воровать ходят. Товары у них кизылбаские".
КЛЕТЦКОВ. В 20 верстах от Роспопина, на ногайской стороне. 30 казаков. "Ходят на Волгу и на Яик воровать, тавары у них (ки)зылбажские (персидские - В.К.) продажные".               
Дальнейший рассказ интересен не только нитью судьбы этих двух молодых людей Кондрашки и Нефедки, ставших на неправедный путь обогащения, но и  описывает казачью воровскую жизнь и даже   воровские схемы.
В Сиротине от проезжего торгового люда два новоиспеченных казака  узнают, что на Волге - реке объявились воровские казаки, приходящие на грабеж с Дона. Летней порой Кондрашка и Нефедка  двинулись  из Сиротина в сторону Волги,  по речке Иловли (левый приток Дона), как будто на промысел зверя, с капканами.  Из Сиротинского городка их отпустил Донской казак Сенька Сидоров, сын Немытовской, под предлогом ловить зверя ему на зипун. Но пытаемые разбойники чистосердечно признались: "он ведал, что им быть на воровстве с Донскими казаками".
На Иловли, вместо добычи пушного зверя, Нефедка и Кондрашка  примкнули к Донским казакам атамана Васьки Прокофьева и есаула Стеньки Федорова,Самаряня, шедшими на Волгу поживиться.  Прельстились воровским промыслом  и другие земляки-сокольцы  Нефедки и Кондрашки, да и некоторые  Сиротинские казаки, всего названо было из таких семь человек.
Воровские набеги совершал и еще один атаман - Царицынский прежний стрелец Петрушка Григорьев, сын Кулыга, да  есаул  Ивашко Григорьев, сын Самаренин, со своими товарищами, человек семьдесят. 
Эти две ватаги разбойников проживали в городке, обустроенном на донском острове, ниже Иловли реки, промеж казачьих городков Паншинского и Иловлинского. Свой воровской городок  они назвали Рига.   
Выходили на грабежи из городка по очереди, человек по семьдесят-восемьдесят,  то под предводительством атамана   Васьки Прокофьева, то Петрушки Григорьева.
Как утверждали Нефедка и Кондрашка, "взять де тово городка Риги летом, до зимнево пути нельзя никоим,  потому де со всех сторон вода..."
Еще под пытками  свидетельствовали Нефедка и Кондрашка, что из городка Сиротина на Дону  в воровской городок Ригу наведывался казак Пашка, Григорьев сын, прозвище Санной, "для покупки их воровской всякой рухляди".
Воровские гультяи Кондрашка и Нефедка планировали и впредь проживать в Риге, перезимовать там и  участвовать в грабежах.  Однако, им крупно не повезло - их отловили во время карательной операции государевы ратные люди.
Многие струги и насады громили воровские казаки, но в большую  немилость впали  у царя и Великого князя Алексея Михайловича после того, как  порубали два струга  важных московских гостей - "Черкас, Терских жильцов Каспулата Мурзы князь Муцалова сына, и Черкасково узденей", тридцать два человека, да "лоток Москвитина, приказчика Горохова  Корпунка Селиванова", ехавшего из Астрахани в Саратов.
И вот, как было сказано ранее, саратовский воевода Петр Климов со служилыми людьми, стрельцами  в количестве двухсот человек, по приказу саратовского стольника Петра Хитрово был послан на наказание злодеев. Воровские казаки, после очередного погрома, шли от Волги степью,    настигли их на реке Иловле. Одного убили, двоих взяли в плен, но остальным удалось уйти по реке в воровской городок.
Царь Алексей Михайлович в своем письме от 11 ноября 1659 года отдал приказание в Войско Донское разорить воровской городок Ригу "нынешним зимним путем", а атаманов и есаулов "с товарищи" изловить, привести к себе в Войско и по войсковому праву казнить, чтоб другим не повадно было.
Однако, в мае следующего, 1660 года докладывал царю, теперь уж воевода Царицына Дмитрий Васильевич Давыдов о продолжавшихся грабежах на Волге, вблизи Черного Яру:
Стрелец Ивашко Дементьев плыл Волгой с Черного Яру в Царицын.  В районе Филимоновского острова объявились в лотках воровские казаки, человек с шестьдесят и больше и Ивашка видел, как они  насад гостя Михаила Гурьева погромили. И за ним, Ивашкой, те воровские казаки на том насаде гонялись , и он, Ивашко, от тех воровских казаков убежал на берег, "на нагорную сторону" и доложил о том проишествии Царицынскому воеводе.
Этим же днем были посланы из Царицына конные и пешие служилые люди, более ста семидесяти человек на розыск и поимку разбойников. От того места, где погромлен был насад Михаила Гурьева, стрельцы проехали  до Черного Яра, а на Черном Яру им рассказали еще и другую историю:   
"Нижегородца, торгового человека Мартынки Матвеева с товарищи кладной стружек воровские казаки погромили и служилых людей, его сопровождавших. Да еще насад гостя Василия Шорина...после чего, "собрав всякие струговые снасти и смолу, и скобы, и гвоздье" с этих погромленных стругов и минув Черный Яр  ночью, проплыли воры на низ, в море."
И о результатах зимней операции Войска Донского по разорению воровского городка Риги докладывал царю Дмитрий Васильев, Царицынский воевода. Городок, без сомнения, был разорен, но в плен были взяты только два человека, "заводчики", т.е. главари. Остальных казаков "дав их на поруки, распустили по городкам жить, и велели им в Войске быть к себе на лето". Но те воровские казаки  в войско не явились, а занялись своим излюбленным делом... более того, " с насадов, с двух, ныне пошли к ним же воровать человек с пятьдесят и больше".
При этом на Дону был поставлен новый воровской городок, "в Пустовом юрте". С боем и подкопами, перебив многих воровских людей, а иных взявши в плен, казаки Войска Донского разорили в мае месяце и этот городок. В этот раз повесили около десяти человек, старшин и заводчиков.
За лояльность в ходе зимней операции царь вынужден был лишь порицать казаков Войска Донского, а в целом - наградить и милостливо похвалить за несение охранной службы, так как ситуация с крымскими татарами продолжала оставаться напряженной и ссорится с казаками было не резонно.
Но грабежи не прекращались, даже шли пуще прежнего. Царь сетовал: "от их воровства и разорения всякие наши великого государя и наших торговых  людей промыслы стали...".
Донские же казаки, находящиеся на царской службе, в свою очередь, жаловались царю: "...А твоя государева рать и струги июля по 11 число к нам еще не бывали. Без запасов, государь, мы, холопи твои, голодною смертью помираем, ожидаючи твоей, государевой рати и стругов. "   Видимо,  не от сытой жизни уходили казаки грабить на Волгу.
Восьмого августа 1660 года направил великий государь на Дон царскую грамоту "по отписке волжских городов, чтоб они на Волгу и на Яик послали от себя из Войска и казаков бы воров уговаривали и с Волги и с Яика свели, а не послушают и на них посылать рать." Ответа и отчета на эту грамоту царь даже не получил!
Били челом русскому царю "гости и разных городов торговые люди", что: " воровские казаки на море Персидского шаху купчин и разных торговых людей разбивають и грабять и с Персидским шахом ссорять...а к иным нашим торговым людям атаман их Паршик Иванов с товарищи письма присылает, а пишет: если хотят не разорены быть, то чтоб  к ним присылали запасы: вино и медь и муку и порох и свинец, уграживая им и хваляся всякое зло над ними чинить".
И вновь царю оставалось только увещевать Донских казаков разобраться с ворами. Когда и чем закончилась борьба с беспределом на Волге и Дону - история, должно быть, долгая. Да и началась она отнюдь не со времен  Нефедки и Кондрашки.
Еще более века назад до описываемых событий, в 1523 году, русский князь Василий предьявлял претензию крымскому хану о "шалостях" донских казаков на нижнем Дону: «Твои казаки азовские наших людей имают на Поле, да водят в Азов, да их продают». Из ответа следовало, что делают это без ведома хана «мелкие люди, молодые казаки».
Позднее, при Иване Грозном, проблема приняла массовый и даже организованный характер и на Среднем Дону. Ногайский князь Юсуфа  писал русскому  царю в 1550 году: «Хо-лопи твои, нехто Сарыазман словет, на Дону в трех и в четырех местах городы поделали, да наших послов и людей наших, которые ходят к тебе и назад, стерегут, да забирают, иных до смерти бьют... Этого же году люди наши, исторговав в Руси, назад шли, и на Воронеже твои люди - Сары азманом зовут - разбойник твой пришел и взял их».
Царь отвечал князю, что «те разбойники, что гостей ваших забирают, живут на Дону без нашего ведома, от нас бегают. Мы не один раз посылали, чтобы их переловить, да наши люди добыть их не могут. Вы бы сами велели их переловить и к нам прислали, а мы приказали бы их показнить. Гостей ваших в своей земле мы бережем, а дорогою береглися бы они сами. Тебе известно, что на Поле всегда лихих людей много разных государств, и тех людей кому можно знать: нам гостей ваших беречь на Поле нельзя, а бережем и жалуем их в своем государстве».
Исследователи задаются вопросами: кто такой Сары азман, что означает его имя , где были на Дону его воровские городки?
В книге   Михаила Астапенко «Донские казачьи атаманы» собраны попытки дать ответы на эти вопросы :
"Донской историк Е.Н. Савельев считал, что "Сары-Азман - слово персидское, ...означающее "удальцы". Другие историки (Н.Коршиков, В.Королев) отмечают, что "Сары-Азман, возможно, был татарином, азовским или мещерским, но мог быть и русским, носившим татарское прозвище».
 Дореволюционный историк С.Щелкунов, опубликовавший в 1914 году основательный очерк о происхождении донского казачества и его взаимодействию с Московским государством, называет Сары-Азмана «татарином-мусульманиным», добавляя, что «...Сары-Азман-личное имя или прозвище».
Можно добавить, что судя по тому, что Сары-Азман перехватывал ногайских послов и купцов на реке Воронеж, то оперировал он со своими сотоварищами на Верхнем Дону. Вот и все, что можно сказать о первом донском атамане..."
А.А.Шенников утверждает: "...вряд ли можно сомневаться, что Юсуф писал о червленоярцах, которых в середине XVI в., вероятно, начали называть казаками, точно так же как запорожцев и других подобных свободных общинников за пределами московских и польско-литовских границ. Сары-Азман, – видимо, атаман данной группы казаков был, судя по имени, конечно татарин, но не касимовский, а битюгский, т. е. свой, червленоярский."
Версий о "первом донском атамане" довольно много и нельзя не упомянуть булгарскую, как довольно интересную.
В булгарских свидетельствах (правда, эти источники не признаваемы официальной наукой), Сары-Азман назван вовсе не разбойником или безродным холопом, а потомком печенежско-половецкого князя Боняка,  и даже  "улугбеком Чыршы-Субы", т.е. губернатором Елецких земель (в русских источниках земли названы Елецкое княжество)...Кроме того, булгары свидетельствуют, что в еще в 14 веке "эмирам Чыршы-Субы подчинялись Воронежские земли вокруг Воронежа, земли между Доном и нижним Хопром, левобережье Дона между низовьями Битюга и Хопра и территория между низовьями Хопра и Волги. Но нажим в 15 веке узбеков («Большой Орды») на губернатора Чыршы-Субы, Булата,  заставил его объявить свои субы (владения) казацкими (т.е. «свободными»).
Как формировались  городки на свободных, казачьих землях хорошо показано из  отрывка книги "Казачий Дон: Пять веков воинской славы":
"Ближе к середине ХVI века, как только на московском троне утвердился Иван IV, объявились на Дону русские люди определенной профессии, которых турки сразу же назвали «казаки русского царя Ивана». Царь же Иван, в лучших традициях, указывал на интернациональный характер этих объединений: «И вам гораздо ведомо: лихих где нет? На Поле ходят казаки многие: казанцы, азовцы, крымцы и иные баловни казаки; а и наших украин казаки с ними смешались, ходят, и те люди как вам воры, так и нам воры и разбойники».
Со второй половины ХVI века на Дон из России потоком хлынули военные слуги казненных Иваном Грозным бояр. Грозный царь истреблял опальные роды под корень – со слугами и домочадцами. И боярские дружинники, не дожидаясь своего часа, отправлялись в чисто поле на поиски удачи. Сюда же «волоклись» дворяне, которым не полюбилась царская служба, и вольные люди, которых государство стало прикреплять к земле или к службе.
Сложилось типичное военное сообщество. «Нам потная работа не в обычай», – говаривали первые казаки. Тех, кто на Дону пытался пахать землю, сразу же убивали.
Грозного царя Ивана Васильевича новые казаки старались не трогать. «Мы на Русь лиха не мыслим, – говорили ......  – Царствуй белый царь в кременной Москве, а мы, казаки, на Тихом Дону».
Из этого отрывка интересна маленькая цитата, что русских людей определенной профессии  " турки сразу же назвали «казаки русского царя Ивана». Возвращаясь к значению имени, а скорее - прозвищу "Сары Азман", можно высказать версию, что не только за состав лихих людей турки причисляли казаков среднего Дона к подданным русского царя. Предводителя казаков  и русского царя, в некотором роде,  объединяло и еще кое-что!
Царь, из рода Рюриков и атаман Азман по кличке Сарынь именовались бы в переводе на современный русский "Царь Иван Васильевич Сокол" и "атаман Азман Сокол".
Согласно одной из версий, дословный перевод возгласа бандитов, разбойников, казаков : "Сарынь на кичку" с половецкого языка - "соколы, вперед!". Рюрик же — это славянское родовое прозвище, связанное с соколом, который на славянских языках назывался также рарогом (Рарог- имя древнеславянского бога, одним из образов которого был сокол).
Так что и эти две значительных персоны были "сокольские ребята" . Шутка. Но, возможно, с долей истины?