Ещё одна. Сказка о любви 46

               

 


                часть   сорок   шесть




Железнодорожный Казанский вокзал, жужжит  как рой большой пчелиный.
И только в громкоговоритель объявляют, жужжанье тишиной меняет, - Будьте внимательны, на - третий платформе началась производиться посадка в скорый поезд, Москва - Хабаровск. Время отправления поезда через тридцать минут.
И снова  как в рою пчелином, жужжанье, крики, писки детей, стук входных дверей.
 Кто-то? Облокотившись на витрину. Звон разлетающихся стекол. И женский мат, глушит  жужжанье все. Крик полицейского, - Держи его!
И снова громкоговоритель, - Родители Тани Шмель, подойдите к справочной, вас ожидает ваша дочурка.
                Пикап, заехав на перрон,  Москва - Хабаровск "скорый", третий купейный вагон. Четверо мужчин в галстуках,  черных траурных костюмах, вынули червонный гроб из него, занесли в третий купейный вагон. И коробку картонную  телевизора Электрон - 716.
 Пикап уехал с перрона.
- Уважаемые пассажиры. Громкоговоритель, потушив жужжание  вокзала всего, - С третей перрона отправляется скорый поезд Москва - Хабаровск. Счастливого пути!
                Стучат об рельсы железные колеса пассажирского поезда. Да так, стучат там, где рельсы на шпалах  сходятся.
Мелькает пригород в окнах вагона,  Москвы златоглавой, с лесами осенними бескрайними, с домами деревенскими, трех этажными.
Купейный третий вагон, пуст, скуплены билеты все.
Четыре муЖчины с гробом, везут на Родину в нем труп. До станции Чита.
 Сидят в купе вчетвером, отмечают отправление. А в соседнем купе  гроб, с трупом покоится.
- Ну что мешпуха, -  (компания), вздрогнем? Прихлопнул старший злодей в ладоши.  Приступив доставать  на стол продукты. С ящика картонного  телевизора Электрон семьсот шестнадцатый.
- Я к  вагонному "пахану", возьму стаканы. Вскочил самый молодой из них, выйдя из купе.
 На купейный столик ложатся, две копченые  "курочки верх ножками".
Помидорки с огурчиками хрустящими, маринованными в трех литровых банках. 
Балык по - домашнему и свининой есть и говяжий.
                - Я покурю. Произнес не громко,  третий злодей муЖчина, - Чтоб не мешать тут, - По дороги труп наш проведаю. Достал   шприц, со снотворным заправленный. - Дам малинки, - (уколоть  снотворное)  Нефертити  нашей.
- Куда ты?  Как разбудило муЖчину, что продукты с коробки доставал.
- К нашей  Клеопатре. Пряча в карман "баян" со снотворным, - Саркофаг  проверю, как она спит там? Тоже вышел из купе.

- Хлеб!? Вскочил второй злодей, - Хлеб забыли! Я в ресторан.
- Возьми там еще разовые тарелочки и вилки. Вслед  распорядился старший.
                Все вчетвером злодеи, были заняты делом по всему поезду, скорый     Москва - Хабаровск.
Проводник у себя в купе спрятался, боится очень трупов.
 Но ему при "подсадке". Все разъяснили и уговорили, дали "хрустов". Чтоб не кого не шпарил на - шару, не подсаживал в вагон.
                Елизавета спала в гробу, в соседнем купе.    Ей снился сон как она стоит на краю пшеничного поля с цыганкой.  Та курит  свою сигаретку в своем длинном мундштуке.
- Пожалуйста. Обратилась Елизавета к цыганке, - Будьте осторожны с огнем. А то в предыдущем моем  сне вы сожгли все поле.
- Милая? Обратилась к ней цыганка, - Да если бы я во всех снах делала все по инструкции? Лучше мне  в могиле лежать! Жизнь интереса тем, что живешь?!
                - У меня. Продолжала делиться Елизавета своими мыслями " с подсознанием".
Получив объяснения старой цыганки.
   - Последнее время так болит живот. Я наверно беременна? Хоть убейте, не знаю от кого?
Цыганка расхохоталась на весь Елизаветы сон, - Хорошая моя, вот это настоящая у тебя любовь будет. Дети всегда обязаны своей жизнью, перед родителями. А они  всегда для нас "наша кровиночка"!
                Стучат колеса железные, стучат об рельсы железные. Качаются вагоны поезда, раскачиваются, ускоряются. Поезда скорого, Москва - Хабаровский спешит!
                Зашел мужчина в купе соседнее. Достал шприц со снотворным. Поднял крышку гроба,  красным бархатом обитым. Спит Елизавета Валерьевна. Спит улыбается. Сном приятным, симпатичным  наслаждается. Не стал злодей, колоть снотворное девицы - красной. Сон и так у нее крепок!  Пусть улыбается. Сном своим наслаждается!   Накрыл крышкой ее.
Стучат "пары колес" об рельсы металлические, как кузнец молотком на наковальне, подкову выковывает.
                Валериевна от вколотой до этого  злодеями "конской" дозы снотворного. Спала.
И ей постоянно снилась, все донимающая ее, старая цыганка в бусах разного размера и цвета, и в кафтане и в "сто"  юбках до самой земли.
 Спящая Лиза, никак  не могла попрощаться с недокучливой, старой цыганкой. Старая цыганка курила.
                - Жизнь людям дается один раз телу.  Уже курился только ее мундштук.  Старая цыганка, стояла рядом с Лизой,  на берегу золотого пшеничного поля, - Одни прожигают свою жизнь за минуту, другие берегут ее  всю свою жизнь. И те, и другие не знают. Когда рак сожрет, трамвай их переедет, током убьет? 
Одни живут, другие "проживают" - берегут!
Но главное не поняв. Почему они, это делают? Засмеялась цыганка, став сбивать пепел со своего мундштука.
- Ой?!
- Вот я вам давичи говорила. Вспыльчиво молвила к ней Валериевна, - Будьте осторожны с огнем. Уже. Указав цыганке на поле колосившейся золотой пшеницы, - Уже все поле сожгли!
                Сидят уже вчетвером, злодеи за столиком в купе соседнем, от Елизаветы Валериевны.
 За окнами вагона, мелькают поля осенние, леса золотистые. А между ними домики, деревушек, селения. В которых много людей своей работой все занимаются. К зиме готовятся.
Из громкоговорителя в купе заиграла гитара,  стала петь женщина,



Ля, ля, ля, ля.  Я леплю из пластилина, пластилин нежней, чем глина.
Я леплю из пластилина, кукол, клоунов, собак.
Если кукла выйдет плохо? Назову ее дурехА.
Если клоун выйдет плохо? назову его дураК.
Подошли ко мне два брата. Подошли, и говорят.
Разве кукла виновата? Разве клоун виноват?
Ты их лепишь грубовато! Ты их любишь маловато!
Ты сама и виновата. И не кто не виноват

Ля, ля, ля. Я леплю из пластилина, а сама вздыхаю тяжко.
Я леплю из пластилина, приговариваю. Так!
Если кукла выйдет плохо? Назову ее бедняжка.
Если клоун  выйдет плохо? Назову его бедняк!

За столиком в купе, вагона третьего скорого поезда Москва - Хабаровск.
 Выпивают за похищение и отъезд успешный. За отъезд "правый". Помогают товарищу Глисту, "американку" его  исполнить.
                Четверо злодеев, за  "воротник" закинув по налитому коньяку " у стакану ". Стали заедать, маринадами смачными, хрустящими.
 Вкушать курицу - гриль " ножками вверх" лакомыми. С балыком  по - домашнему, в прикуску с хлебцем ржаным наслаждаются.
                - Слушай. Обратился к молодому Глист, - Ты ближе сидишь. Выключи этот матюкальник! Указав на громкоговоритель в купе, откуда пели.
                - Братва. Выключив матюкальник. Произнес охмелевший молодой злодей, - Я когда "откинулся" на волю с лагеря.  Оглядел присутствующих, -  Обалдел столько всего в мире нового, гаджиты всякие?  Интернеты, твистыры, вайберы, шмайберы?!
- Сколько ты нары топтал? Спросил у него Глист, что об этом до этого  не знал. Это все уже очень  давно здесь есть.
- С малолетки так по колониям, лагерям чалюсь. Мамаша как в роддоме меня оставила, так родного никого на воли и нету.
А на зоне, как большая семья. Улыбнулся молодой.
- Выпьем тогда за нашу большую семью! Предложил. Третий злодей, поднявши налитый  стакан.
- Все эти гаджиты, интернеты, телевизоры, придумали, чтобы зомбировать людей. Молвил второй  злодей.
- Чем же? Улыбнулся молодой.
- Любопытством!   Все заедали,  продолжили беседу, - Всем интересно как у кого-то? Похвастаться перед кем-то, подглядеть, подслушать, узнать?   И все! Такая людская натура.
  - А еще, обмануть кого-то. Подержал, улыбаясь молодой. 
- О! Второй злодей, указал пальцем на молодого, - А времени для себя не остается. Вот тебя и зомбируют! Человек в первую очередь должен думать про себя, потом про других. Если думает о других? Другие будут думать о себе? Налил себе коньяка третий злодей, - Все логично?
- Да! Перестал закусывать Глист, - "Шарику" больше не наливать.
 - Ну, тебя и "приморило"?
Все, рассмеявшись, выпили еще по одной.
В раскачиваемом купе, за окном спускалась ночь. И только осень  отливали  золотыми листьями в окна вагонов, "скорого" поезда Москва - Хабаровск.
- Братва!  Замечтался,  молодой  злодей, - У нее хорошая задница.
- У кого?
- У курицы! Рассмеялся Глист.
 - А че?  Продолжал молодой, - По очереди, побалуем карася? Как на пересылке с лагеря? Молодой отложил стакан, вспомнил, - Там на пересылки. Перепутали и в вагон на подсадку к нам  женщин добавили.
 - А может экономия? Закусывая молвил Миша.
- Или деньги на вас заработали? Произнес второй злодей.
- Это как? Спросил молодой.
- Да просто! Улыбнулся ему второй злодей, - Так нужно два вагона, а это деньги. Вас как скот в один вагон, а за второй вагон деньги в карман.
 Помолчал" молодой" добавил, - Там я своего карася в первый и последний раз  парил!
     - Ты что! Оспорил Миша ( глист), - Нам потом из -за твоего карася. Оглядел братков, "пригубил" еще "на - хап", - На - рыбалку до самой смерти  ходить не зачем и нечем будет! 
- И из-за твоей - мохнатой кражи - (изнасилование)? Возмутился третий злодей. Посмотрел на молодого с выпивкой в руке, изрек, - Остался ты браток  меж двух наголо, - ( попасть впросак).
                - Братки. Предложил второй злодей, - Давайте выпьем. Мы другу американку осуществить помогаем. Подогрев (подгон) , - ( подарок),      анархисту везем.
- Правильный подогрев, - (настоящий подарок, хороший подарок). Привстал, подержав братка тостом,  третий злодей.
 Миша (глист), достал из коробки еще два коньяка.    Бутылки,  по - стаканам,  разлил.
                - Я за такой красоты, за всех " от - карасить" ее могу. Продолжал захмелевший молодой.
- На закусывай! Протянул ему Миша Глист, балык по - домашнему на ржаном хлебушке, - И в люли!
Оглядев братков, улыбнулся  молодой.
- То шо молодой? Обратился третий злодей к подельнику,  - Вставь себе мерзунчик,  как св. Петер наказывал. Не только до Читы, до Свободного спать будешь! Положил на стол" баян" снотворным заправленный.
- Ты шо! Возмутился Миша, - Спрячь это, а то зайдет кто-то увидит?
- Та кто зайдет? Рассмеялись злодеи, - Мы одни в этом вагоне!
Молодой поник, склонившись. Но продолжал предлагать себя, в место всех...
 - Братва. Обратился Миша, - Давайте его на пальму, подсадим?
Пальма, - (верхний этаж в трехъярусных нарах (слезай с пальмы).
                Уже  следующие чарки,  злодеи выпивали без молодого. Уложив его на верхней шконке.  (третья полка купе, для матрацев и вещей.
 Передвижении и стук колес железных, об рельсы железные, стуком брали у всех уши.
                Валериевну все донимал сон, не как она не могла попрощаться с этой, старой цыганкой?!
                - Жизнь людям дается один раз телу. Продолжала давать советы старая цыганка. Уже куря свой мундштук, на берегу золотого пшеничного поля, - Одни прожигают свою жизнь за минуту, другие берегут ее  всю свою жизнь. И те, и другие не знают. Когда туберкулез иссушит, поезд переедет, столб упадет?  Одни живут, другие "проживают" - берегут свою жизнь! Те и другие? по- своему правы?  Цыганка пыталась струсить пепел со своего мундштука.
 - Но главное не поняв. Почему они, это делают? Засмеялась цыганка, став сбивать еще раз пепел со своего мундштука.
- Ой?!
- Вот я вам давичи говорила. Вспыльчиво молвила Валериевна, - Будьте осторожны с огнем. Уже. Указав цыганке на поле колосившейся золотой пшеницы, - Уже все поле сожгли!
 - Тут как в курином яйце милочка. Спрятала свой мундштук старая цыганка, - Или ты ждешь, когда прейдет срок,  вылупливаешься?
Или тебя уже варят в крутую или всмятку?
 Улыбнулась цыганка, - Можно вообще не успеть  вылупится! Или ты стараешься сама себе помигаешь?
Снова улыбнулась цыганка, глядя на злую Валериевну, - Тоже можно погибнуть.  Достала свой длинный мундштук, засунув в него сигарету, подкурив, - Тут вопрос. Подкуривая сигаретку, приговаривала цыганка, - Можно дозреть, можно и перезреть?! Посмотрела в глаза Елизаветы, - Если дадут?
- Кого дадут? Еще прежнего Валериевну, тревожила цыганка.
- Дозреть,  не дозреть? Выбирает каждый. Продолжала курить и внимать старая цыганка, - И самое главное. Нужно всегда что-то при этом  делать, и не боятся жить. В смерьте тоже, как в яйце.  Грациозно затянулась цыганка, -   Или вылупишься, или сварят?
Подул, раскачивая все тело Елизаветы Валериевны ветерок со стороны  пшеничного поля. Амортизировав в "Сакуру", подул в обратную сторону к Валериевне.
- Но. Продолжала курить цыганка, на "берегу" пшеничного золотого поля, - Для этого нужно трудится?! Коммуна,  не пожелала напрягаться. Поэтому она все время ощущала свои богатства  в коме, через сон.
Ты! Продолжала цыганка, - Сама в труде "окунулась", пыталась измениться.  Продала свой дом. С белого листа.  Занималась усиленно  сексом с печником.  Потом с рецидивистом.
- Он не печник, а сантехник! Поправила цыганку Валериевна, - У меня никаких печников  не когда не было.
- О! Улыбнулась цыганка, - Я, я дастишь фантастишь! Перекривлялась с Валериевны,  и улыбнулась цыганка, - Хер майор! Я.я.  Ну а потом?!  Заморочила голову этому бедолаги  рецидивисту. Потом,  пыталась влезть и испортить.  В семью своего напарника со службы Пети.    Испортила  жизнь бывшему своему Леши. и испортила...
- Это как? Спросила у цыганки  Валериевна, - Что ты меня заводишь, горбатого на мне травишь и трешь?  После твоего убийства, думаешь меня в тюрьму   посадят?
- Так. Расхохоталась цыганка на весь сон, - Ты и так едешь в тюрьму.....
Уши покраснели у Елизаветы Валериевны, - Это не важно.... Посмотрела на цыганку, - Меня посадили за не корректное поведение с Хриплым?
Снова расхохоталась цыганка, - Это он после твоего поведения? Посадил себя в тюрьму, - на любовь. А тебя замуж, к нему везут.
- Это же сон? Произнесла Валериевна, - Это не важно?
- Важно! Утвердительно ответила ей цыганка, - Каждую секунду человек  может потерять свою одну жизнь.  И в этом подвиг каждого перед собой.  Сантехник, из-за тебя сейчас находится в тюрьме между убьют, или отпустят под залог?
Рецидивист, стал исправляться, сильно влюблен в тебя. Но есть дружки?  Которым это не нравится. Его тоже каждая "минута", может пережить.  Улыбнулась цыганка к Валериевне,
  - Он даже раскороновался, из - за любви к тебе.
Твой бывший Леша? Опустился, да так, что скоро сам на себя руки наложит, быстрее чем смерть его подберет?
 - И нечего? Продолжала цыганка, - В этом мире нового милая для тебя нет!   
Хотела быть потаскухой? Стала ней! Цыганка выкинула папироску, молвила, -  Вот скоро  перед тобой  загорится  зеленый цвет  светофора. И ты перейдешь сама улицу одиночества.
- Все-таки. Произнесла, вглядываясь в глаза Лизе, - Ты еще хочешь познать, что такое любовь?

                - Да очень хочу знать. Как, пребывая в гипнотическом сне, апатично ответила Лиза, - Очень хочу почувствовать любовь!
- Это манндражь всего тела, каждой венной. Это подтягиваться во сне и недотянутая? Это напряженность всех кончиков твоего тела. Это легкое онемение мозга, без забот, без мыслей и стремления! Приятные "мурашки" по всему телу и спокойствие. Неслышное и бесконечное  дыхание. Это все?! Улыбнулась Лизе старая, " сморщенная" цыганка, - Называется смерть!  Любовь,  и есть миг смерти.   Раз. И тебе больше не чего не нужно....
- Ты ходишь по утрам в туалет? Внезапно спросила цыганка Валерьевну.
- Да
- Ты пьешь много воды после соленного? Глаза в глаза, спросила цыганка Валериевну.
-Да
- У тебя болит на утро голова, после ночной пьянки?
- Да. Валериевна как проснулась, - А причем туалет к моему бывшему, светофору? Или пьянка к рецидивисту?
- Вот. Ответила Лизе цыганка,- Это и есть цыганский гипноз.    Три - ДА. Я тебя расколдовала.
Цыганка расхохоталась, - А сейчас запомни. Сейчас ты в яйце, или тебя в крутую сварят? Или сама вылупишься?
Смотри. Цыганка своим корявым пальцем указала Елизавете, - Пшеничное поле горит!
Весь горизонт до самого неба, извергался багряным пламенем и густым дымом. Горело все пшеничное золотое поле.
 Лишь хохот был в ушах Валериевны, до тех пор, пока она не проснулась.
 - Все хорошо, - За*б*Но даже! Открыв глаза. Темно? Руками Елизавета пощупала, что - то оттолкнула вверх? Упало. Яйцо? Подумала Лиза, -  Темно? Пыталась разглядеть, в окне мерцающие огни и стук снизу?
Вокруг все стучало все  раскачивалось?  Темно?
Елизавета Валериевна  встала с  гроба.
                Кто-то резко распахнул  дверь в ее купе. Свет с вагона, проявил с темноты. Твердо и стойко Валериевна стояла в гробу, в своей ночной серой больничной рубашке....