Продолжение
Часть четвертая
ГЕРМАН-РАДИМИР
Глава первая
Трон
1.
- Ты думаешь, тебе всё будет с рук сходить? Кто ты такой? Возомнил себя героем? Почитаем всеми? Умнейший! Красивейший! Талантливейший! Любимый всеми!.. – ор исходил от статного плечистого мужчины. Одет он был с иголочки, модно и богато. Широкая золотая с бриллиантами цепь на шее, золотой браслет на руке, перстень с большим дорогим камнем на пальце правой руки. За его спиной стояли двое, мужчина и женщина, и ростом пониже, и волосом потоньше. Они то и дело похихикивали. Их радовала сцена нападения.
Тот, на которого он наскакивал, молчал. С головы до ног его тело закрывало шелковое покрывало персикового цвета, сверху его держал тонкий обруч из кристалла. Он молчал не потому, что считал нападки правыми, не потому, что не был уверен в собственных силах, чтобы отбить брань. Он был просто подавлен. Подавлен неожиданной смертью любимой супруги. Ее тело не было еще предано земле, как это требовала традиция. Оно лежало в храме, над ним велась соответствующая служба. В селении, где она родилась семнадцать лет назад, поспешно возводилась часовня-мавзолей.
Нападавший орал и орал:
- Не имеешь права все творения держать под своим контролем! Ты нарушаешь установленный закон свободы воли и ее изъявления! Ты попираешь сами устои развития сотрудничества разума и ума! Ты просто трус! Думаешь, что, занимая верховный пост, ты имеешь право так надменно попирать правила игры?
- Что ты хочешь, Первейший?
- Такой же трон, как и у тебя!
По тому, как колыхнулось покрывало, было ясно, что второй вскинул голову.
- Удивляет? Неужели? Что здесь такого? Я хочу равных прав с тобою, Всесильнейший! Власть над обитателями дана обоим!
- Трон? Где же ты его хочешь установить? – второй говорил спокойно, его голос был бархатный.
- Там, где меня больше всего почитают!
- Можно было и не спрашивать… Имей в виду, у меня только один трон на всей планете.
- Но у тебя масса мест для совершения служб.
- Но они выбраны не мною, они приданы мне для поддержания равновесия…
Вдруг озарение прорвалось в нем: Боже! Всего лишь пять дней назад…
- Так это… ты… сделал… в миг созидания новой жизни ты отнял у меня любимую?..
- Ты будешь пребывать в радости, а я – в заботах!... Да, я это сделал! Получил? Захочешь ее найти – найдешь… Так я про трон!
- Уйди. То я точно нарушу равновесие. Уйди.
- Я говорю о своем троне.
- Тебе так важен материализованный предмет?
- Трон – лишь символ власти, Ваше Святейшейство.
- Власти? Над кем?
Первейший не успел ответить. К ним, стоявшим друг против друга и будто бы мирно беседовавшим, подошла девушка семнадцати лет. Машенька, названная земная сестра Святейшего, его любимица, его берегиня.
- Германушко, по-моему, собутыльник нашего Валерии тебе чем-то досаждает? – спросила она, поцеловав брата в щёку и кивнув головой его собеседнику.
- Трон требует.
- Какой? Деревянный, оловянный, стеклянный… О, глупенькая, о чём я? Конечно, из целого слитка золота с бриллиантовой инкрустацией своего имени на всех известных ему языках, – съязвила она.
- Машенька, я всегда склонял голову перед вашею догадливостью, – Первейший галантно ей поклонился.
- Для вас, милейший, княгиня или Мария Николаевна. К тому же, уважаемый, вся земля в чьей-либо собственности, – продолжила она в притворном недоумении. – Удовлетворить твои желания – урезать интересы других.
- Что здесь за спор? Почему за моей спиной? – к говорившим лицам подошёл Юрий Васильевич. Главный сановник, супруг Машеньки, друг и наставник Германа, до его совершеннолетия исполнявший обязанности ещё и регента. Строго обратился к своей красавице: – С каких пор моя юная супруга занимается политикой? Да ещё такого уровня.
- Велик уровень… – она повела плечом. – Стульчик со спинкой и подлокотниками установить.
- Кому? Где? Для чего? А есть у него деньги? Это же аренда чьей-нибудь собственности.
- Аренда? Я готов платить. Законы развития земли необходимо уважать, – с достоинством сказал Первейший.
- Но что этот трон может для Вас решить? – обратился к нему Юрий Васильевич. – Неужели в этом проявляется влияние на свободных?
- Господин регент, вы мастер теологических дискуссий. Но я о психологии говорю, – холодно отпарировал Первейший, а сам внимательно всматривался в молодую женщину. Вдруг его глаза ярко вспыхнули, блеснули, по его лицу пробежал отголосок эмоции: не то ехидство, не то радость. Он увидел в ее чреве два плода. Усмехнулся.
Машенька меж тем задумалась. Она усердно морщила лобик.
То, что брат и муж, от неё что-то скрывают, – она поняла, как только проснулась. Рядом с нею сидела мама Юрия Васильевича, нежно гладила ее по волосам. Ни мужа, ни брата не было рядом. Мама была грустна. Машенька сразу почувствовала беду. Она внимательно посмотрела на мамочку. Та заплакала и сказала, что ее подружка, сестренка и супруга Германушки скончалась. Неожиданно. Ее душа просто покинула тело и улетела. Герман был так поражён, что ничего не смог предпринять. Он просто стоял и провожал взглядом улетавший вдаль, в космос, в пустоту сгусток энергии, некогда наполнявший жизнью тело её возлюбленной.
Природа: вся флора и фауна – выразила ему свое сочувствие. Всё сникло.
2
Машенька бабьим чутьем поняла, что Первейший всё равно – мытьем ли, катаньем ли – добьется желаемого. Но как удовлетворить его запросы, не навредив другим? Прежде всего – себе.
Она, молодка, наблюдая за взаимоотношениями её брата и мужа с этим красивым сильным мужчиной, для себя определила, что от него надо держаться подальше, не подчиняться ему своими чувствами, эмоциями. Словом, сердцем.
Хотя – это сложно.
Воспоминания окунули её в прошлое.
Х Х Х
Но что сильна и умна была семья Гулькахс, собственники земли поместья, в котором родилась Машенька семнадцать лет назад, не устояла. Сколько не сдерживал их Виктор, ее старший деверь, влюбившийся в старшую дочь Анну, не помогло. На пустом, с точки зрения Машеньки, месте в них развелись жестокость, алчность, подозрительность. Весною Германушка взял отпуск на две недели и с сестрою приехал в селение к названным родителям. Те обрадовались: детки живы, выросли, найденыш получил профессию, имеет заработок, дочь замужем. Но главное – помнят их, уже стариков. Они радовались. Гулькахсы, из-за выходки который четырнадцать лет назад малолетние дети покинули родительский дом, злились, искали предлог для осуществления давно задуманного зла. Скорее всего, Анна, преследуя какие-то корыстные цели, охмурила Виктора.
Молва о том, что к Дехтерм вернулись их дети, исчезнувшие в конце лета четырнадцать лет назад, разнеслась по селению быстро. Ближние соседи пришли уже вечером поздороваться, посмотреть на парня с девкою. Брат с сестрою встречали их спокойно, с улыбкой, на вопросы отвечал Герман, Машенька или угощала гостей, или занималась рукоделием. И вязать, и вышивать, и кружева плести мастерица. Они прибыли в будний день. Отец был в деревне кузнецом. Герман отдыхал от своих привычных трудов, поэтому ходил с отцом в кузницу, чтобы помочь ему или чему-то научить его. Брат имел навык работы с металлом, сплавами, то быстро перегнал подмастерьев в искусстве ковки.
Задирать стали Германа уже на второй день. Сначала служки Гулькахс, затем и сам молодой, Степан, второй по счету. Его младший брат учился в институте аэродинамики. Степан же к наукам и серьезному делу был слаб, поэтому рано женился и имел двоих детей. Герман считал, что вступать ему в какой-либо контакт с людьми, ниже его по развитию, крайне неразумно. Поэтому просто не замечал их наскоки. Когда они на него напали, он без труда, бесконтактно отразил их удар. Отразил достойно: оба парня оказали в коровьих лепешках. Деревенские мальчишки сразу дали им прозвище. Девушки-сельчанки и раньше тех парней своим вниманием не баловали, а теперь вообще стали обходить стороной. Репутация деревенской братвы была подорвана. Но больше к Герману недоросли не лезли.
Наступил день покоя от мирских трудов. Обычно Герман проводил такой день или в ближайшем храме, или монастыре. Сначала на общей молитве, затем в беседах с людьми, выбравших иной путь служения населению планеты. И в тот день он следовал своему правилу. Проведя личную полунощницу дома, он и Машенька пошли к сельскому храму. Он стоял на пригорке, солнце обходило его со всех сторон, и издалека он выглядел опрятным и красивым.
Ночью он выглядел по-иному; было непонятно, какими силами здание держалось на земле. Стены, крыльцо то ли сгнили, то ли покосились. Кое- где мох завладел фундаментом.
Через дорогу от него, ближе к заболоченной низине, стоял заброшенный полуразвалившийся дом. При свете луны было видно, как многочисленные гады заползали в проемы окон, дверные проемы.
Машенька прижалась к брату. Ей было страшно.
Герман взял сестру за руку, и они поднялись по скрипучему крыльцу, подошли к двери храма. Замок на двери отпал сам собою. Дверь легко открылась.
Стоило им войти в храм, как вспыхнули оставленные на подсвечниках свечи, зазвучало пение молитв. Герман оставил Машеньку перед алтарем. Сам вошел в него. Служба набирала силу. Она подходила к кульминации, когда Машенька увидела рядом с собою тень. Повернула в ее сторону голову. Рядом стоял старенький священник в поношенной рясе и плакал. Герман вышел из алтаря, причастил и Машеньку, и старика.
- Что происходит? – спросил он его после службы.
- Я за штатом. Постоянного священника нет. От силы две службы отслужат – ничем назад не заманишь: ни страхом наказания, ни обещаниями награды. Напуганы чем-то. А кто в третий раз и возвращался, того на крыльце со змеей на шее находили.
- А вы не боитесь?
- Стар я уже. Дома, он у меня рядом с храмом, маленький такой, читаю. Службу творю по дням недели.
- А владельцы земли население не помогает?
- Гулькахсам это ни к чему: там молодежь командует стариками. А простые крестьяне с них пример берут.
Машенька видела по лицу Германа, что он очень рассержен.
Затем они проводили старичка домой. На крыльце их ждала его супруга, тоже разбуженная необычным светом и пение, исходящим из их старенького храма.
Они пригласила брата и сестру к себе в дом, но Герман, подумав, предложил им на время переселиться в дом их родителей. Два старика переглянулись. Они поняли, кто стоял перед ними, не смотря на то, что одет он был просто. Они согласились. Так что под утро в дом кузнеца его дети привели двух постояльцев. Дехтермы встретили их с поклоном, отвели отдельную комнату.
Днём Машенька с братом гуляла по селу. Герман любил её, исполнял все её пожелания. Впрочем, как и Нинно, своей возлюбленной и супруги.
Конечно, сельский магазин от столичных отличался. Но в этом и изюминка.
Но до магазина они не дошли. На коне подъехал Степан Гюлькахс, соскочил на землю, стал нагло, нахально предлагать свои услуги Машеньке. Машенька спряталась за спину брата. Сын собственника схватил ее за руку, потянул к себе, сделал попытку ее поцеловать.
Машенька отдёрнула руку, на ней остались красные следы от пальцев хулигана.
Герман преобразился. Глаза его покраснели, сам он стал бледен.
Прикоснуться к его Машеньке…
После того, как брат и муж вразумили охальников, Герман передал управление поместьем сестре как наместнику планеты Музъема и уехал с супругой отдыхать в свою загородную резиденцию.
Она располагалась в лесу в пятнадцати километрах от усадеб обоих селений. Десять лет назад территория леса с протекавшими по ней реками площадью в двести га была объявлена заповедной. Некогда на ней стоял небольшой дом для кратких отдыхов семьи государя страны. В одну из таких поездок волки выкрали их первенца. Родители не смогли найти мальчика.
Малыш объявился через несколько лет: родители Юрия Васильевича представили им своего необычного гениального воспитанника, очень похожего на государей. Сравнили ДНК. Это был их первенец. Мальчик стал жить у родителей, получать соответствующее образование. Его фамилия вновь поменялась: к нему возвратилась изначальная – Маросвель. Имя оставили то, к которому привык мальчик, решив, что его настоящее имя останется тайным для общества. Принц занял и своё место в обществе: старший сын, престолонаследник.
Позже та лесная территория перешла в его собственность. Будущий государь построил там по своим чертежам загородный дом, при котором были площадки и для посадки малогабаритной техники, и малых космических аппаратов. Дом оснащён современной системой связи. Он мог общаться и с населением данной планеты, и с представителями других галактик.
Х Х Х
В то утро, после разговора с Виктором, чета Юнкс ехали в летнюю резиденцию иерогосударя. Авто прошло половину пути, когда Юрий съехал на обочину и остановил его.
- Что случилось? – поинтересовалась Машенька. – Вы плохо себя чувствуете?
- Не знаю. Но что-то не так.
- Не довольны собой? Разочарованы в своих действиях?
- Не знаю. Устал. Очень устал.
- Тогда – тем более – доедем побыстрее до места. Я приготовлю вам… коктейль… страстный коктейль из ласк и поцелуев.
Юрий с интересом посмотрел на супружницу. Его встретил кошачий зачаровывающий взгляд из-под длинных ресниц.
- Что ж, тогда поехали, – сглотнув мгновенное пересохшую слюну, ответил Юрий. Завёл машину.
Ещё десять минут, и авто остановилось около крыльца. Юрий помог выйти своей обольстительнице, легко поднял на руки и унёс в покои.
Часа через три зазвонил телефон наместника.
- Да, братик, слушаю… Конечно, знаю. Со мною.
- Прекрасно, мой медвежонок. Через полчаса за столом на кухне. Мы с моей малышкой идём готовить завтрак.
- Идите, идите… Про напиток силы не забудьте.
Юрий лежал рядом и слышал весь разговор. Сказал, когда жена опустила телефон на пол:
- Надо идти.
- Спешить некуда. Герман просто хотел узнать, где вы. А вы, как всегда, рядом с ним. Через тридцать минут вы с ним встретитесь.
Они встретились. Чуть позже. Минут на пять. Но подошли вовремя. Молодёжь спорила, с какой начинкой печь блины. Оба были в муке, но довольные по самые уши.
- Я же говорила, – увидев их, произнесла Мария, – они без нас прекрасно проводят время. Прикрытие: готовят завтрак для своих подданных. Ваше величество, – она обратилась к брату, – вы с регентом около плиты, а вы, ваше величество, со мною, за сметаной, вареньем. Иначе мой супруг голодным на службу уйдёт.
- Мишутка, я тобою восхищаюсь. Командуешь двумя мужчинами. И какими мужчинами, – засмеялся Герман, в два прыжка подскочил к сестре, оторвал её от земли и закружил.
Во время завтрака не удержались от обсуждения ситуации в деревне.
- Герман, каким ты видишь будущее этой местности? – спросила Мария. – Мне думается, что было бы хорошо все три владения: твоё, родителей Нинно и это – объединить в единых границах.
- Хорошая мысль. А с чего ты хочешь начать подтягивать данный сектор до соседей? – Герман пытливо посмотрел на наместника планеты.
- С храма. Через неделю у него праздник.
- Вы проницательны. Я попрошу помощи в возведении нового здания у Горниго мира. Юрий Васильевич, – он обратился к зятю, – прошу, отдайте приказ на прибытие на стройку четырёх бригад строителей с наших предприятий. Что ж, не в первый раз нам вести подобный бой. – Юрий склонил голову.
- И я предложила Виктору, – и брат, и муж вскинули на неё глаза, – подыскать себе дом. Сколько ему можно скитаться без собственного угла. Он, кстати, решил и нам подыскать.
- Вам? Чем мою любимую сестрёнку не устраивает моя резиденция?
- Твоя? Вполне устраивает. Но как папа Юра будет управлять поселением? По видеосвязи? Это же не твои биороботы, а земля, коровы, кони. Птица, наконец. Они требуют особого подхода. Нет, ему нужен кабинет. А к кабинету, – Юрий откинулся на спинку кресла и с любопытством стал наблюдать за игрой своей кокетки, – столовую, к ней – обязательно кухню. Без спальни тем более не обойтись. А если гости. И хуже того – официальный неофициальный приём инопланетян? Так, для беседы тэт-на-тэт. Плюс – гамак. Беседку. И прудик. С лилиями. Или лотосами. Как получится.
- Кувшинки уже не удовлетворяют?
- Смотря какие… Если лазоревые. И, знаете, господа, пока я разглагольствовала, ко мне пришла удивительная затея. В деревне много пустующих хозяйств.
- ?
- Конечно, необходимо спланировать плавильные подъезды и парковку, гостиницу с кафе. Герман, это ты сделаешь сам. Но… я говорила… да-да, я говорила о бесхозных домах. Если предложить их Степану? У него много детей. До дому на сына. Мальчики будут подрастать, учиться быть самостоятельными.
- Почему только Степану? А Филипп? Да и Мишель? Особенно его родители. Они же привыкли к садам, клумбам…
- Там всем хватит! Или вы находите мою идею смешной?
- Нет, наоборот, весьма разумной. Но это значит, что данное поселение уже не будет селом… Только для земледельцев, только для кустарей…
- Тогда я звоню Луизе, Альфие, Александре…
А после завтрака – дела и делищи, поэтому в деревню Мария, Герман и Нинно прибыли ближе к обеду. Верхом. Герман и Нинно на коне Германа. Марии же пришлось ехать на сестрёнкином. Подъехали к калитке дома Дехтерм. Виктор стоял около изгороди. Скрестив руки на груди. Когда кони остановились, он подошёл к коню Германа, помог тому соскочить на землю. Герман – жене. Виктор взял под уздцы другого коня – Герман снял сестру.
Там уже командовал Луи-Серж: его бывшие коллеги быстро взяли под контроль все подъезды и периметр. Вскоре прибыли супруги правителей…
3
Следующая неделя в селе была необычной. Подъехали четыре автобуса с людьми, прибыла мощная строительная техника, привезли массу строительного материала. Пока все это прибывало, стены старого храма сами по себе разбирались.
Интересно было то, что ниоткуда появился хор певчих. Их лица были закрыты капюшонами. Они встали на границе между храмом и покосившимся домом и начали петь службы. Голоса были красивы, распев молитв тоже был нов для людей. Пели круглосуточно.
Население тоже помогало на строительстве. Кто чем мог. В кузнеце делали новую решетку для храма по чертежу, нарисованному Германом. Машенька находилась в доме родителей. Она установила ткацкий станок и ткала полотно для алтарных дверей. Ей в помощь пришло несколько женщин. Они работали и пели молитвы.
Стены словно росли из земли. Купола словно опускались с небес. Быстро велась роспись. На колокольне объявились колокола. Когда они ударили перезвон, певцы сделали первый перерыв. Затем до окончания строительства чередовались живое пение и звон колоколов.
Накануне дня покоя отец Машеньки на телеге привёз занавес для храма. Мужчины доделывали свою работу, женщины заканчивали уборку и украшение храма. Дети сажали цветы на территории вокруг храма.
За пятнадцать минут до полуночи прибыл Герман со своею свитою. Он сразу прошёл в алтарь. Служба началась.
Весь храм осветился необычным, серебристо-голубым светом. Дивные существа материализовались в алтаре. Герман с ними разговаривал на равных. Затем он пригласил в алтарь Машеньку, ее мужа, друзей. Из рук небесной гости они получили необычные памятки. Памятки меньшего размера получили все строители храма.
Народ прибывал в радости.
После окончания службы Герман вышел из храма. В усадьбе были накрыты столы с угощением для строителей и гостей, прибывших на освящение.
Герман же глазами искал Первейшего: не мог он пропустить такое событие. И нашёл. В низине, где некогда стоял полуразрушенный дом. Вместо него была ровная площадка, по краям которой из тел гадов был выстлан узор, текст которого Герману был понятен.
«Люди, люди, как вы слабы», – подумал Герман и лёгким поклоном головы поприветствовал еще одного гостя, не пожелавшего войти в храм.
Тот сделал ответный реверанс.
Юрий Васильевич улыбнулся: пока в данном противостоянии ничья.
Надолго ли?
4
Эта неделя многое поменяла и в жизни Виктора. По мере того, как поднимались стены храма, морок клок за клоком отваливался от шкуры мужчины. Как и просил его младший брат, он зорко смотрел за невесткой. В свободное время трудился на ремонте своего маленького дома: плотничал, столярил, малярил. Обедал он в доме Дехтерм: Машенька бдила, чтобы Виктор был сыт. Ужинал и завтракал отдельно. Недели через две его домик был готов. Машенька, конечно, по-хозяйски обошла его, осталась довольна. Бросила через плечо:
- Теперь тебя и женить можно. Никого не присмотрел?
- Я? Даже не думал.
- Зря. Ты поищи. Присмотрись к молодкам. Может быть, какая-нибудь и приглянётся.
- «Какая-нибудь»? Нет, Машенька, такая уже была, жениться – так на такой, как ты.
- Не получится. Такая, как я, одна-единственная. Но, если ты есть, то есть и она. Просто позволь своему сердцу влюбиться.
Виктор ничего не смог ответить. Да и не стал бы отвечать. Но задумался.
Он думал.
А его уже заприметили. Его уже выбрали. Только не знали, как подойти. Поэтому наблюдали, придумывали сценарий.
Николай и Полина заметили, что Анастасия скашивает глаза в сторону брата регента. Дехтерм понимали, что Анастасии засиделась в девках. Против брата регента они ничего не имели. Тем более теперь: их Машенька замужем за регентом. Устроить бы судьбу и приёмной дочери… Но не сводничать же… Поэтому ждали случая.
И он представился. И весьма скоро.
- Машеньки нет, и её деверь на обед не пришёл, – сказала Полина. – Настя, отнеси ему молока на ужин.
- Удобно ли? Что люди скажут?
- Не голодным же его оставлять? Брат зятя. Не родной, но близкий. Кто о нём позаботится?
Анастасия взяла еду и пошла к дому брата регента.
Виктор был во дворе, когда вошла девушка. Анастасия. Не красавица, но вишня созрела. Приёмная дочь родителей Машеньки. Добрая семья.
Поздоровались.
- Родители волнуются: вы на обед не пришли.
- У меня есть еда.
- Хорошо. Но я вам принесла… молоко… вечернее.
- Спасибо. Зайдёшь?
- Зайду, – ответила тихо. И вдруг вскинула голову и дерзко спросила: – А если не уйду?
- Девчонок ваши родители добрых воспитывают. Только я не понял, кто кого сватает?
- Вы мне нравитесь… Давно нравитесь… Только вы раньше… какой-то чужой были… замороченный…
- А сейчас?
- А сейчас… сам собою. Так вы меня приглашаете?
- Уже пригласил.
Анастасия вошла в невысокий, раскрашенный весёлыми красками дом. Убранство комнаты было просто, строго – но великолепно и шикарно.
- Это наша Машенька, – пояснил Виктор, перехватив недоумённый взгляд своей гости.
- Заметно. И понятно. Все говорят, что вы – любимчик наместника.
- Есть преимущества.
Банальный, очень тупой и глупый разговор. Виктор приближался к девице. Та стояла, распрямив плечи…
Ночевать домой Анастасия не вернулась.
5
- Отец, надо туда идти. Не вернулась же девка, – Полина медленно опустилась на стул.
- Мать, она уже взрослая. Подождём. Время есть. Солнце только всходит. Он мужчина тоже серьёзный. Подождём. Рано ещё. Может быть, ещё и спят. Это мы с тобой по солнцу на ногах. Они – дело другое. Не нашей породы. Привычки, взгляды другие.
Николай Дехтерм был прав. В этот утренний час для них был самый сладкий сон. Когда Викто;;р открыл глаза, его обольстительница лежала рядом и рассматривала его.
- С добрым утром, сударыня. Встаём?
- С добрым утром, сударь. Встаём. Идти надо, папенька с маменькой волнуются.
- Верно, волнуются. Встаём. И надо позвонить моим. Или сначала Герману? Пожалуй, ему.
- Герману? Почему?
- Я хочу, чтобы он нас повенчал. Его время расписано. Одевайся, – сказал он молодой женщине, сам же стал набирать номер Германа.
Тот ответил сразу:
- Что могло случиться в такую рань, когда вы далеко от техники?
- Здравствуй. Такое дело, Герман. Я хочу венчаться.
- Венчаться? Доброе дело. На ком? Сюрприза нет?
- Смотря, что ты под этим подразумеваешь.
- Кто она? Своим родителям сообщили?
- Сразу в атаку… На первый. Это Анастасия. Приёмная дочь Дехтерм.
- Она согласилась?
- Она рядом. Можешь ей этот вопрос задать сам.
- Рядом? А вы оба… – Герман осёкся.
- Герман, у нас всё по обоюдному согласию. Сейчас пойдём к старикам.
- До встречи.
Связь разорвалась. Виктор посмотрел на время. Родители встают. Позвонил. Сообщил о своём решении жениться на Анастасии.
- Не торопишься? Всё обдумал? – поинтересовался Василий.
Викто;р не смог ответить на вопросы, но произнёс уклончиво:
- С Германом встретимся и обговорим день.
- Вашим родителям не понравилось. Не ро;;вня вам я, – тихо резюмировала Анастасия.
- Не ро;;вня. Возможно. Хотя всё в этом мире относительно. А научиться вам, сударыня, придётся многому и быстро. Положение того будет требовать. Возможно, вам придётся сопровождать наместника. А это уже вязь политики. Вы оделись? Идёмте. Думаю, Герман уже там. Не стоит заставлять иерогосударя ждать.
Когда они вышли за калитку, деревня почти проснулась. И пара – она держала его под ручку – следовала под пристальными взглядами селян.
Викто;;р оказался прав: Герман был у родителей, сидел за столом и пил парное молоко. Когда он отнял стакан ото рта, над верхней губой остался след от молока.
- Ещё стаканчик? – участливо спросила его мать.
Герман кивнул. И жестом пригласил вошедших молодых к столу. Те сели. Присоединились и родители. Несколько минут стояла тишина: кто в данном случае должен начинать разговор? Пришлось начинать Герману:
- Анастасия, ты же недавно ещё говорила, что тебе никто из местных не нравится. А как это понять?
- И не нравится. И Виктор Васильевич – не местный. И он мне давно нравился.
- Приглядывала, словом.
В ответ Анастасия странно пожала плечами. Она не чувствовала за собой вины: не подойдёт же к брату регента и не скажет: «Я хочу от вас родить». И вдруг от этой мысли покраснела, инстинктивно положила руку на низ своего живота. Герман зрил и бдил. Улыбка спряталась в уголках его губ. Конечно, девчонка пошла ва-банк. Конечно, пока она этому мужчине не ро;;вня. И ей придётся архи многому научиться. И Скорёхонько. А, может быть, что-нибудь дельное из этого и выйдет? Виктору надо просто забыться, уйти от прошлого. Но хватит ли у неё терпения? Но вместо высказывания своих сомнений, спросил:
- Виктор Васильевич, что ответили ваши родители?
- С раннего утра их такая новость ошеломила.
- Согласен. Меня тоже. Но у меня вопрос к невесте. – Он посмотрел на женщину, та ответила прямым взглядом. – Насколько осознан твой порыв? Ты знаешь, каков у него характер? Сколько он из-за своего упрямства мне техники переломал?
Виктор хмыкнул:
- Здрасте, вам, пожалуйста. При чём здесь некачественно сконструированные узлы? Собранные неработоспособные системы? Вы бы лучше продумывали их за кульманом или на испытательных стендах! – Виктор резко встал, сделал несколько быстрых шагов по комнате, остановился напротив Германа и бросил ему: – Сам нарвался. Пошли, выйдем на улицу. Разговор всё-таки не для чужих ушей.
Герман в ответ пожал плечами. Встал, вышел из-за стола, последовал за разгневанным мужчиной.
В дверях они столкнулись с Машенькой. Пропустив мужчин, она спросила в след:
- Герман, когда лучше венчаться?
Тот, словно отмахнувшись от мухи:
- Сегодня, до двенадцати.
- Спасибо, – ответила Мария, достала свой планшет и что-то стала там писать. Отправила. Затем обратилась к присутствующим: – Здравствуйте. Информацию о свадьбе я отправила, все запланированные мероприятия на сегодняшний день у государей и регента отменила, теперь займёмся твоим нарядом. Хотя ещё вопрос! Минутку! На свадьбе должен быть брат. Где сейчас Валерии?
Машенька уже вводила код доступа на космолайнер.
- Валерии! Ты где сейчас?
- Лайнер в порту. Я вылетаю домой.
- Захвати с собой…
- Принц уже дожидается у люка. Курсант тоже. Что за спешка? А… погоди… Что здесь за спецсообщение? Что? Твой любимчик женится? И на… Ба! Юнксы на Дехтерм зациклились. Хотя! Машенька, где твой братик?
- С Викто;;;ром во дворе. Руками машут и на земле рисуют что-то.
- Разними! То сейчас на кулаках будут доказывать преимущество какого-либо технического узла.
Машенька упорхнула за дверь. Через несколько минут подталкиваемые наместником оба спорщика вернулись в дом. Оба красные, разгорячённые.
- Оба! Умыться! Позорище! Викто;;;р, ты-то что с этим младенцем связываешься! – Машенька возмущалась.
Мужчины умылись. Мария принесла обоим напитки. Герман выпить не успел: вызывал штурман.
- Командир, здравия желаю! – Голос Валерии был бодр и свеж.
- Здравия желаю, штурман. Далеко ещё? К одиннадцати надо быть в имении сестрёнки.
- На свадьбу?
- Да, но отчёт успеем принять.
- Есть, командир. Но у меня к тебе вопрос.
- Да.
- Ты даму какого рода-племени за брата регента отдаёшь? То, что ты свою подопечную выдал за мальчика со знакомой фамилией Дехтерм, вопросов нет. Парня ты проверил. Но это же Викто;;;р! Это семья Юнкс! Какой род ты с ними скрещиваешь? Что тебе стоит узнать? Или есть что скрывать?
- Скрывать? А есть ли у них желание знать? Может быть, их такая ситуация устраивает. По-моему, друг, ты ставишь этот вопрос, а не они. Но я тебя понял.
- Рад. До встречи.
- До встречи. И – с успешным выполнением задания.
- Служу галактике и планете.
Связь прекратилась.
Герман посмотрел на Анастасию и произнёс:
- А Валерии прав. Анастасия, что ты помнишь?
Женщина пожала плечами:
- Смутно всё. Но мы были счастливы. Очень счастливы. Но прошлого не вернуть.
Викто;;р вмешался:
- Герман, через несколько часов у неё будет другая фамилия, другой статус. Лично мне неважно, кто её настоящие родители. Я беру девочку из семьи Дехтерм. Это уже звучит. Хотя – Евгению надо знать свои корни. Я предлагаю данный вопрос отложить на завтра. В твоём кабинете. И свои эксперименты ставь на её брате.
- Хорошо. Отложим завершение данного разговора на завтра.
Но завтра ждать не пришлось.
Марию осторожно в уголок отозвала мама Полина.
- Доченька, там с тобой двое хотят поговорить. О своих детях, что ли… Они ещё вчера приехали. У кумы на постой встали.
- Да, маменька. Я поняла. Скоро заложим гостиницу. Снесём несколько старых домов и на их месте построим здание.
- Машенька, пожалуйста, услышь. Они хотят с тобой поговорить. Они ищут детей. Давно ищут. Но…
- А-а-а… Герман, по-моему, это к тебе. Займись.
Герман стал, вышел следом за названной матерью. Во дворе находилась пожилая пара.
- Здравствуйте, – произнёс Герман. Он был одет в белый костюм, в подобных щеголяют молодые пижоны, поэтому просители приняли его за обыкновенного молодого чиновника, поздоровались. – Наместник занята. Я вместо неё. Что заставило вас побеспокоить наместника?
- Мы уверены, дети живы, – произнесла женщина и с мольбою посмотрела на стоявшего рядом мужчину.
Герман перевёл взгляд на него.
- Я поясню, – сказал мужчина и достал из кейса папку, протянул Герману. – Посмотрите, пожалуйста.
Герман открыл папку. Фото. Документы о рождении. Документы о смерти. Герман спросил:
- Поясните, пожалуйста. Я пока ничего не могу понять. И с самого начала. Во-первых, вы кто?
И мужчина рассказал, что он и стоявшая рядом с ним женщина – сваты. Оба вдовца. Много лет назад при странных обстоятельствах пропали их дети. Взрослые дети. Поехали отдохнуть со своими детьми – и не вернулись. Пропали вместе со своими детьми, их внуками, мальчиком семи лет и девочкой четырёх. На днях увидели по телевизору молодого человека, курсанта, участвовавшего в экспедиции правителя Валерии. Курсант Евгений Дехтерм. Он так похож на их Ларочку и Курта.
За спиной Германа стоял Серж, он тоже смотрел документы.
Герман внимательно знакомился с бумагами и фото. Да, сходство есть. Вызвал Викто;;;ра. Тот быстро появился. Герман передал ему папку. Тот тоже стал внимательно изучать документы, задавать вопросы.
- И что сейчас? – спросил Викто;;р. – Что они хотят?
- Это сын Курта и Ларочки, – проговорила женщина, в его взгляде было столько молвы. – Это наш Женечка.
- А Женечка был один у Курта и Ларочки? – спросил Серж. Герман оглянулся: когда подошёл?
- Нет. Ещё Настюшенька. Детки тоже пропали.
- Это Анастасия? Она в доме? Государь, сделать генетическую экспертизу – и вопрос закрыт, – посоветовал Серж.
Пожилая пара напряглась: государь? Так одет?
Викто;;;р поморщился.
Герман на мгновение закрыл глаза, открыл и тихо сказал:
- Да, кровный след есть. Серж, там… – он кивнул в сторону дома. Серж направился туда, вскоре вышел. Взяли биоматериалы у просителей.
Результат был положительным.
- Видите, как прекрасно. Успели на свадьбу внучки, – подытожил разговор Герман. – Поздравляю. Познакомьтесь, Викто;;р Юнкс, жених вашей Анастасии. Викто;;р, все остальные формальности возьми на себя. Я – встречать Валерии. Летит, – Герман направился к аэромобилю друга, заходившему на посадку.
Когда Валерии подошёл к нему, Герман деловито взял под козырёк и отрапортовал:
- Ваш приказ, коллега, выполнен. Родственники курсанта Дехтерма и его сестры найдены. Бабушка со стороны отца и дедушка со стороны матери находятся на территории дома родителей наместника. Более подробная информация у Сержа.
- Вольно. Все бы государи так выполняли просьбы своих подданных. – Строгий взгляд сменился на улыбку. Друзья обнялись: – Здравствуй, друг.
- С прибытием, друг. Доклад чуть позже. Через полчаса венчание. – Он обнял спустившегося по трапу Николя;;, подал руку Евгению. Сказал тому: – Хорошо, что успел. Там твои дедушка и бабушка. Беги. Поговорите по душам потом. Сейчас венчание.
Евгений козырнул. Повернулся на каблуках и поспешил в дом.
- Чудеса, – произнёс Николя;;.
- Ошибаетесь, ваше высочество, – вставил своё особое мнение Валерии, – просто информация. И возможности достижения техники и науки. И, командир, я сначала бы принял ванну, затем переоделся и только потом на службу.
- Я это предвидел. И банька уже готова, – и обратился к брату: – Мой принц, ты со штурманом?
- Пожалуй, да. Но я очень хочу побыть с тобой.
- Конечно. Домой я отвезу тебя сам. Но сначала ответь: как тебе приглянулся мой мир?
- Он грандиозен до великолепия. Но – я очень соскучился по дому. Здесь всё живое. Даже не надо протягивать руку.
- Я рад, брат. В тебе просыпается государь. Приходит ответственность за мир, который будет вверен твоим заботам. Я очень рад, брат. – Он обнял Николя;;, затем отступил, кивнул Валерии, тот козырнул, прикоснулся к плечу принца…
Герман плыл к храму.
После службы Юрий с Марией увезли молодожёнов на собственный остров в южном полушарии. Герман с супругой и братом улетели в Бернск. Борт Сержа взлетел следом. На нём пассажирами были Евгений с дедушкой и бабушкой. Деревня продолжала жить новой, в который уж раз, для неё жизнью.
18-21 мая 2017 года.
Х Х Х
После службы Юрий с Марией увезли молодожёнов на собственный остров в южном полушарии.
- Извини, брат, – сказал Юрий новобрачному при прощании. – Месяц дать не можем. Сам знаешь, что через три недели у нас совершеннолетие иерогосударя. Так что у тебя максимум десять дней, чтобы милую крестьяночку преобразовать в княгиню. Учить придётся многому и ускоренно. Около моей супруги должна быть соответствующая её рангу дама.
- Задача. Только я не уверен, что моя супруга пожелает находиться рядом с твоей супругой.
- ?
- Для чего ей эти хлопоты? Пусть просто рожает детей и их воспитывает. Мне так спокойнее. И никакой политики.
- И вы в гости не намерены приходить к нам?
- В гости? К Машеньке? В этом я себе отказать не могу. Правилам поведения за столом научу.
- Викто;;р! А если приём государя! И вы будете присутствовать! Да у неё от соблазнов голову снесёт!
- Здесь я её проинструктирую. Юрий, тебе пора лететь.
- ?
- Я мне выполнять обязанности новобрачного. Всё! До встречи! Машенька тебя уже ждёт. Поцеловать её за меня не забудь.
- Да, забыл. Здесь проживает охрана наместника. Жучки там, паучки…
- Понял. Удавы и гадюки. Пусть наместник проинструктирует всех особей, ибо моя крестьяночка вряд ли их будет счастлива видеть. Никаких гадов на глаза! Диких кошек – тоже. Только солнце, воздух и вода. И в воде – никаких медуз!
- ?!
Наконец Юрий махнул рукой и направился к аэролёту. Там что-то жестикулировал жене в сторону брата. Машенька слушала мужа, наклонив голову к плечу. Затем засмеялась. Помахала деверю-любимчику рукой и скрылась в проёме аппарата.
Девять с половиной дней пролетели для молодожёнов как сиг. Конечно, днём они оползали окрестности вокруг сказочного домика, замаскировавшегося среди зелени на склонах отдыхающего вулкана. В том, что они на заснувшем глубоким сном вулкане, Виктор не сомневался: его младший братик был помешан на огненной стихии. Парочка даже нашли какой-то странный длинный с гладкими ровными стенами проход, судя по углу спуска, ведущего к жерлу, к лениво булькавшей лаве. Но Викто;;р не повёл по нему жену: к чему подобный экстрим? Он хотел наслаждаться короткой (О! В этом он был уверен!) милой семейной передышкой – и делал это с азартом. Если под размеренную семейную жизнь подходит определение «азарт». С азартом валяться на песке, с азартом нырять и плавать в заливе, с азартом заниматься сексом, с азартом готовить еду, с азартом просто спать. И не ждать никаких побудок!
«Никаких побудок», – Виктор усмехнулся: аппарат иерогосударя заходил на посадку. Шёл величаво, напористо, бесшумно, тихо. Солнце отражалось в его корпусе, блики плавно перетекали на поверхность воды, и рябь волн сочиняла свои замысловатые рисунки, как невидимый обыкновенному глазу калейдоскоп.
- Радимир летит, – сообщил он Анастасии. Та подняла голову и посмотрела в сторону, куда смотрел муж. Тот продолжал: – Держи с ним дистанцию. Делай так, как делает жена Евгения. А та к нему ближе, чем ты. Они почти с одного социума. Её отец завещал иерогосударю, тот ещё принцем был, быть её опекуном до двадцатитрёхлетия. Так что там весьма близкие отношения.
- Я его и так побаиваюсь после…
- Бояться глупо. Он – не судья. Судья для себя – ты сама. Просто делать то, что он говорит. Абсолютное доверие. Ладно, я его встречать, а ты – накрывай стол.
И Викто;;р пошёл навстречу Герману. Стоило иерогосударю приблизиться к любимчику Машеньки, как тот сгрёб его в охапку, взъерошил его волосы.
- Я рад, что у тебя хорошее настроение, – Герман вырвался из объятий. – Надеюсь, племянник или племянница уже развивается?
- Какой ты быстрый! А как же первенство папы Юры?
- Он тактично уступает подобное первенство своему старшему брату.
В ответ Викто;;р засмеялся, обнял Германа за плечи, прижал, как мальчишку, к себе. Да, Викто;;р отдохнул и был счастлив. Счастлив самым обыкновенным счастьем самого обыкновенного обывателя. Всё, чего он хотел и побивался: заботливая женщина, достаток, отсутствие напряжения в службе – сейчас он имел. Что ждёт его завтра – не знал и вперёд не загадывал. И Герман это зрел и ведал, поэтому сдерживался разрушать данную иллюзию.
Анастасия тоже наблюдала и за мужем, и за названным братом. Точнее – названным неосторожно сказано. Да, Мария была ей ближе, чем её, Машенькин, брат. Муж, как она поняла, был на короткой ноге и с сестрою, и с братом. И в этом не было ничего странного: оба с детства выросли под присмотром родителей Викто;;ра. И тот вёл себя с Германом, как с младшим братом. Словом, играл.
Герман отвечал ему приветливо и открыто. Вдруг какая-то пелена спала с глаз молодой женщины. Она увидела рядом с мужем нечто блестящее, переливавшееся всеми цветами радуги подвижное вещество. Точнее – нет, это была какая-то энергия, которая источала из себя тёплые волны бытия и существования. Этот постоянно менявшийся сгусток был окружён огненными шарами. Анастасия напрягла зрение. Нет, это не шары. Это человекоподобные сущности с разящими огненными мечами, и от них исходило пожирающее пекло. И Герман среди этой рати. Анастасия потрясла головой, чтобы стрясти наваждение. Даже на секунду закрыла глаза. Открыла. Ничего диковенного: на крыльцо всходили муж и Герман.
Герман учтиво поздоровался с женщиной, но приближаться к ней не стал. Викто;;р усмехнулся и спросил его:
- Чем ты так мою жену напугал?
- Я – нет. Это всё её фантазии. Мир есть только такой, каким воспринимают ваши органы чувств.
- Ладно, расфилософствовался. К столу. И чем обязаны твоему визиту?
Все сели за стол. Герман благословил трапезу. Она прошла спокойно. Казалось, даже морской шалун-ветер притих, чтобы случайным движением не нарушить магию таинства общения.
Разговор продолжился только после десерта.
- Я направляюсь на торжество, – Герман назвал государство в данной части планеты, – и решил взять вас с собой. Утром, на восходе солнца, у них служба, и я там должен быть. Так что вылет в три часа. После – светские развлечения: парады, концерты, балы. Но меня интересует воздушное представление. Так что, Викто;;р, для тебя – как говорят, с корабля на бал. Я бы хотел и сам испытать их новый аппарат, и тебя попросить сделать ему полную проверку.
- А если разобью?
- Пожалуйста, не придирайся к мелочам. Смотри только в корень. Я видел чертежи этого конструктора. У него хорошие идеи. Но как это отражено в практике.
- То есть ты предлагаешь мне полетать?
- Да. Сначала один, затем со мной в паре.
- Хорошо. А там предупреждены?
- О моём прибытии – да. О желании – узнают на месте.
- И папа Юра дал согласие на твоё безумие?
- Он тоже ничего не знает об этом.
- Когда узнает, кому влетит?
- Но не ради праздного любопытства мы это сделаем. У меня чисто профессиональный интерес.
- Когда ты последний раз садился за штурвал подобной модели?
- С полгода назад.
- Хорошо, давай попробуем. Как я понимаю, ты предлагаешь мне хорошо выспаться?
- Да.
- А сам?
- Сначала я поговорю с обитателями этих мест, они уже ждут в зарослях.
- ???
- Их здесь много. И на земле, и в воде. Если успею, то спущусь к подошве вулкана. Информация мне одна нужна. От меня она сокрыта. От них, первосозижденных планетарных, нет. Если успею. Час надо будет дать телу отдохнуть. Так что – благодарю за ужин. – Герман встал, слегка наклонил голову, покинул веранду, легко сбежал с крыльца и удалился в ближайшие заросли деревьев и кустарников.
Анастасия внимательно посмотрела на мужа. Тот развёл руками: мол, с ним всегда так, одни заморочки. Затем сказал:
- Убираем всё со стола. Собираем чемодан. Искупаемся напоследок. И спать. Подъём в два тридцать. Отпуск закончился. Хотя! Дорогая жена, может быть, мы инвестируем остаток свободного времени в более важное для нашей семьи дело? – с этими словами он бочком подкатил к Анастасии, игриво прикоснулся к её телу, от чего женщина вскрикнула. Хотела отпрянуть – не получилось: Викто;;р крепко прижал к себе.
Весь окружавший мир в те мгновения был переполнен, опоён элексиром жизнетворения. Благость влилась во все клеточки двух людей. Это великолепие сущего требовало от созижденных Творца стать равным Ему: продолжать и оберегать хрупкое сосуществование всего сущего.
Викто;;р открыл глаза в час ночи. Резко открыл. Анастасия пребывала в сказочном мире грёз. Улыбалась. Викто;;р по-военному быстро встал, взял полотенце и направился к выходу из комнаты, домика, к заливу. Луна красовалась на чёрно-синем небоскрёбе. Мужчина сходил с крыльца, когда увидел Германа, вышедшего из-за зарослей зачарованного леса. Он шёл как странно: нетвёрдо, бочком, придёрживая левую руку, вся его одежда была чем-то испачкана. Виктор отбросил полотенце и бросился к нему. Подскочил.
- Что с тобой?
- Не успел отклониться от выплеска лавы. Неожиданно получилось.
Викто;;р посмотрел на его спину. Кроваво-чёрное месиво. У Викто;;ра невольно вырвалось мысленно: «Машенька! У Германа ожог до костей». И тут же услышал её голос в ответ: «Уложи. Промой. Сейчас буду». Викто;;р аж тряхнул головой от такого слухового наваждения. Но это был голос его малышки Машеньки! Прости, Господи, госпожи. Наместника!
- Оперись на меня, – сказал Викто;;р. – Или подожди. Ты сам идти можешь?
- Больно очень. Но могу.
Они вошли в комнату. Герман начал валиться с ног. Викто;;р помог дойти ему до кресла. Но тот сел бочком. Рана зудела. Появился холодный пот. Первый предмет, что просился Викто;;ру в глаза, был стол. Мужчина быстро освободил его от всех предметов, промыл стол и положил Германа на живот. Сам поспешил в спальню. Чтобы разбудить Анастасию. Но этого не потребовалось. Как ни глубок был её прекрасный сон, но тревожные, неспокойные, негармоничные звуки в гостиной разбудили женщину. Она проснулась, мужа рядом нет, встала, накинула халат и спешила к этим странным звукам. То, что она увидела, вызвало у неё недолгую оторопь.
- Анастасия, быстро чистую воду, тряпки. Я за аптечкой.
- Это же ожог! Нужен врач!
- Это сделает Машенька.
- Вы уже сообщили?
- Да. Невольно вырвалось.
Супруги быстро принесли всё необходимое для оказания первой помощи. Анастасия стала промывать раны, Викто;;р сделал уколы.
Аэролёт наместника приземлился прямо около крыльца. Машенька летела к брату.
- И как это тебя так угораздило? – прощебетала она.
- Слишком близко подошёл, – попробовал отшутиться Герман. Физическая боль была сильная, да и температура начала подниматься. – Ты, надеюсь, мою фею не потревожила?
- Твоя ночная фиалка оставлена под присмотром папы Юры. Рана хорошо обработана. Я начинаю извлечение кусков лавы, что прошла внутрь мускулатуры. Потерпи.
Ладони Машеньки зависли над раною. Голубовато-серебристый свет стал исходить из них. Он, видимо, успокаивающе действовал на обнаженные нервные окончания, поэтому мелкие остывшие куски лавы извлекались относительно безболезненно. Сколько длилось это магическое действо – секунды или минуты – Викто;;р не смог понять. Долго – и всё. Красота движений просто очаровала. Все извлеченные тела опускались в стоящее рядом со столом блюдо. Герман вскрикнул только тогда, когда Мария прикоснулась в лепёшке, затаившейся глубоко в мускулатуре. Как там оказалась лава? Если только вошла под углом. Но где вход? Или просочилась и там начала сформировываться в твёрдое тело? Но всё равно надо извлекать!
В комнату вбежали Серж и два врача. Первый – личный Германа, он вёл его с подросткового возраста. Другой, видимо, по ожогам.
- Госпожа, что здесь случилось? – спросил первый.
- Ожог лавою. Надо извлечь оставшийся. Он самый широкий по радиусу. Герман, ты как себя чувствуешь?
- Я потерял контроль над временем. Сколько осталось до начала службы?
- Оно есть. И папа Юра подтвердил твоё присутствие, но сообщил о возможной задержки из-за… Он что-то там придумал. Не будешь же всему миру объявлять, что ты, братик, разиня.
- Благодарю за понимание.
Мария наконец поняла, как извлечь предмет, резко повела левою рукою в сторону, оставив правую на месте. Герман вскрикнул и потерял сознание.
- Так, медики, приступайте к обработке раны. Промыть. Наложить суспензию. Тело не трогать, пока не вернусь. Следите за температурой. Викто;;р, ты сделал антивирусные инъекции?
- Да, сразу введён весь комплекс, – ответил тот. – А что с ним сейчас?
- Болевой шок. Я спущусь к вулкану и узнаю, что там произошло, зачем он туда рванулся? Серж, готовишь аэролёт государя к отлёту. Я его поведу сама. Викто;;р, ты – мой. Вам, господа медики, в этой поездке придётся сопровождать иерогосударя. Надеюсь, деловые костюмы при вас, – с этими словами Мария скорым шагом удалилась из помещения. Она спешила к подножью вулкана.
Дух огненной стихии её ждал. С беспокойством: покушение на целостность тела самого Ра. Пусть неожиданное, невольное – но с Наместником шутки плохи. Оправданий это воплощение не примет. А что сказать? Как объяснить? Когда никто из них ничего не понял? Никто толком не ведает происшедшее? Дух вздыхал.
Наместник замерла перед ним.
- Уважаемый, пожалуйста, кратко объясните мне происшедшее. Без вздохов и бульканий. Первое. Для чего… мой брат сюда пришёл?
- Его тревожило таинственное затишье. Он хотел узнать ближайшее будущее относительно самого себя.
- Верно, такая информация от него лично прикрыта. Вы, древние миры, ею можете владеть. И что?
- Для него прорисовывается опасность.
- Конкретно.
- Мы не смогли получить точную информацию. Какая-то сила часть нашей массы выбила из общего потока и плеснула на… вашего… брата.
- С этим потом разберусь. Поточнее об опасности.
- Это личное.
- Отрезок времени.
- В течение шестидесяти дней. Ближайших.
- Он знает о сроках?
- Передать не успели. Он был ранен.
- Благодарю за информацию.
- Госпожа, я смиренно жду наказания за нашу неосмотрительность.
- Есть силы, которые превосходят вас. Вы честно служили в данный момент. Поэтому не вижу вашей вины.
- И всё же мы её чувствуем. Как нам её загладить? Мои саламандры готовы пойти вам в услужение.
- Нет, уважаемый дух, мы: я, брат, муж – любим видеть их танцы и игры, слушать их пение. Так что пусть продолжают жить в своей стихии.
- И всё равно мне неспокойно.
- Извини, мне надо спешить.
- О! Я знаю, как замилостивить твоё сердце, госпожа. Наберись терпения.
Из лавы отделился языки. Они запрыгали в странном танце. В воздухе, переливаясь гранями, стала вырисовываться чаша. Когда её формы оформились, откуда-то из стен кратера вырвались сверкающие камни и затейливым рисунком облепили чашу. Чаша медленно подплыла к наместнику.
- Я восхищена, уважаемый дух, вашим искусством. Но что скажет мне муж?
- Мы с радостью примем высокого и любимого нами гостя. Но, госпожа, ты сказала «первое». А что «второе»?
- Второе? Не будем тревожить константу. Во всём всегда присутствует воля и промысл Создателя. В подчинение Ему свидетельствуется наша доверие и любовь. Бунт приемлем для слабых. Благодарю за подарок. И я передам твоё приглашение мужу.
Они расстались. Мария поспешила наверх, неся на воздушной подошве чашу. Дух ушёл в глубины, зачарованный древней мудростью данного воплощения.
Машенька возвратилась как раз в то время, когда Герман только что пришёл в себя. Первым, чем он поинтересовался, это временем. Вторым не успел: Мария опередила с докладом:
- Так, ближайшее время будешь под пристальной охраной всех сил. И мне, полюбуйся, подарили чашу.
- Красивая. Откуда такие крупные бриллианты?
- Конечно, из недр. Ты можешь самостоятельно встать?
- Попытаюсь. Но сильно кружится голова.
- Тогда, Викто;;р и Серж тебе помогут. Доктора, проверьте состояние иерогосударя. Температура, давление, пульс.
Герману помогли сесть на диван. Состояние было относительно удовлетворительным, учитывая рану. Машенька стояла в стороне и смотрела на брата. Затем подошла к блюду, на котором в крови лежали извлечённые куски лавы. Стала делать какие-то движения над веществами. Они измельчились до газообразного состояния, затем вырисовался некий образ, Машенька побледнела, резкое движение – все частицы вновь смешались, соединились, затвердели. На ладонь женщины медленно опустился камень. Внешне – обыкновенная галька, с красными вкраплениями в ней. Машенька повертела эту породу в пальцах, затем бросила в чашу, сотворённую духом вулкана. И прошептала:
- Не заиграйся, Первейший.
31 мая 2017 года.
Х Х Х
Высокие гости прибыли вовремя. Государя той страны удивило, что с борта аппарата наместника сошёл Виктор Юнкс с женщиной. Но этот вопрос иерогосударь разрешил:
- Это наши молодожёны, – Герман после приветствия широким жестом в сторону подошедших представил его сопровождавших. – Правда, им удалось только десять дней провести, уединившись от пристального ока всеведующего духа. Эту поездку я им предложил в качестве небольшого подарка. Широким жестом от чистого сердца. Меня поддержала и моя любимая сестра. Викто;;р – не только её деверь, но и любимчик.
Все галантно улыбались. Возможно, светская улыбка блистала и на губах Германа – но её никто не видел: плотный покров персикового цвета закрывал фигуру. Очередную сумятицу внесли слова, произнесённые Марией и обращённые одновременно и к местному государю, и Сержу:
- Серж, познакомься с начальником охраны мероприятия, проверь их соответствие на наш статус и доложи.
Брови встречавших взлетели вверх, но никто не возразил: наместника побаивались. Правитель жестом велел подойти офицеру, жестом представил мужчин. Оба козырнули. Серж вернулся к своим минут через пять, доложил наместнику:
- В общем – отлично. Но слабые места всё же присутствуют. В данный момент нашими возможностями их не прикрыть.
Наместник кивнула. Подняла вверх правую руку, поставив кисть под прямым углом к предплечью. Через минуту на неё присела маленькая птица. Издала звук. Мария ей ответила. Та в ответ кивнула, взлетела, громко крича в воздухе.
- Серж, действуй согласно основной инструкции. Периметр возьмут под наблюдение другие подданные иерогосударя, – произнесла Мария и последовала за Германом, шедшим твёрдым шагом к месту проведения церемонии благовестия, благославия и благословения. Мария не отступала ни на шаг. И когда Герман встал перед населением, сестра встала слева в полушаге сзади от него. Герман приступил к службе.
Она значительно отличалась от проводимых в данной местности. Нечто древнейшее мощнейшее перемещение сил стало развёртываться над созерцателями действа. Под силой их давления все опустились на колени, склонили головы. Кривые времени и пространства соединились с кривой скорости. Над древнейшим материком, первым поднявшимся после последнего становления над водами, неслись волною за волной звуки, в симфонию выстроившиеся слова. Не было времени. И не было пространства.
Сначала каплями, затем струйкой, наконец потоком кровь источалась из левой части тела иерогосударя. Сначала только Мария констатировала открывшуюся рану на предплечье. В её руках появилась тончайшей работы чаша из нефрита. Она протянула её в сторону раны брата. Кровь, проявившая на его одеянии, стала неведомым образом трансформироваться в эту чашу. А тело Германа слабело. Мария же ещё более приосанилась. Её платье начало приобретать золотые и серебреные металлические оттенки, щедро украшенные драгоценными камнями. Когда её наряд засверкал на солнце, за её спиной проявилась некая фигура в белом. Мария передала ей чашу. Сама сделала шаг вперёд, стала рядом с братом и, постепенно повышая голос, начала входить в службу, творимую братом. Когда её голос вошёл в полную силу, его стал стихать. Тело слегка качнулось. Но устояло.
В это время над площадью, заполненной изумлённой и напуганной толпой, зависли три аэролёта. Регента и Валерии на одной линии, над ними – Степана. Из двух нижних десантировались два правителя. Когда они коснулись земли, аппараты ушли в сторону. Юрий бросил через плечо Валерии: «Прикрывай!» – и бросился к Герману. Подоспел вовремя. Тот упал ему на руки. Обняв воспитанника за плечо, Юрий увёл его с театра действий. Валерии прикрывал со спины.
В бриллиантовом высоком венце освещаемая поднявшимся над горизонтом солнцем службу продолжала наместник.
Германа провели в комнату, уложили. К нему подпустили врачей. Под контролем Сержа и Валерии.
Юрий же вернулся к процессии. Службу его Мария закончила. Её одежда уже не имела прежнего торжественного вида. Больше по цвету напоминала нефрит. В руках у неё вновь была чаша, с которой она поспешила в комнату, где был брат, попутно извлекая с пола и земли его кровь.
Х Х Х
…А где-то там, в далеких и неведомых музъемцам мирах, лилась кровь существ, уничтожались тела, также заботливо созижденные Всевышним Создателем и давшим им жизнь для саморазвития… Но это ведала только Наместник. Но в данный сиг она отвечала только за Музъем. И здесь пока пребывали радость и покой…
Х Х Х
В сопровождении Степана к правителю государства приближалась Нинно. Скорым шагом подошёл регент. Руководитель вынужден был переключить своё вниманию на супругу иерогосударя. К ней присоединились в качестве свиты Виктор с Анастасией.
Вновь приветствия и поздравления с праздником.
- Мне доложили, – осторожно подбирая слова, сказал местный правитель, – что иерогосударь… плохо себя чувствует.
Виктор с улыбкой уточнил:
- Небольшое ранение.
Юрий строго посмотрел на старшего брата.
- Для тебя, брат, предупреждение, – продолжил Виктор. – Ты тоже слишком близко подходишь к лаве. Но, надеюсь, ваше величество, объявленный ранее парад наземных и воздушных войск пройдёт. Тем более, иерогосударь направляется к нам, – он жестом указал в сторону. Шёл Радимир, рядом с ним, держа за руку, Мария, за ним – мужчины.
Группы пошли навстречу друг другу.
Герман обнял и привлёк к себе супругу, Машенька переместилась к мужу. Руководство планеты и государства направилось к отведённым местам для принятия военного парада.
Здесь всё прошло без сбоев. Если не считать, что животные, птицы, пресмыкающие и насекомые самоорганизовались и тоже колоннами, согласно размерам и построению, проследовали перед своими иерогосударем и наместником. Наместник рукоплескала, посылала воздушные поцелуи удивительным подданным. Нинно покачивала головой. Под конец такого представления птицы среднего размера спикировали над головами высоких гостей, сбросив на их головы соцветия диковинных цветов, которые они несли в когтях. Герман тут же падавшие в вальсе бутоны соединил в диадемы, ожерелья, пояса и браслеты, которыми были украшены все дамы, присутствовавшие на этой части торжества. На память. Наилучший наряд, конечно, достался молодожёнам.
- Уважаемые, гости, – сказал правитель, – у нас сейчас по плану обед. Затем на выбор: карнавал или показательные выступления воздушного флота.
- Я выбираю карнавал, – сказала Нинно, – я столько удивительного слышала о нём. Хочу сама увидеть красоту и необычность нарядов.
- Тогда, дорогая, мы, – произнёс Герман, обращаясь к жене, – присоединимся к вам после полётов. Серж, останешься с государыней. – Тот молча козырнул.
Так что после обеда в узком кругу мужчины проследовали на полигон, женщины заняли удобные места для просмотра феерии народного гуляния. Особенно кошачьи блаженствовали: влюблённая в них повелительница так близко, рядом!
Выступления на полигоне были рассчитаны на два часа. Но – растянулись по времени. Сначала Викто;;р сел за штурвал и вволю развлёкся в воздухе. Такие вырисовывал фигуры – но аппарат выдержал, не развалился. Сел за штурвал и Герман. Как он смог уговорить папу Юру – даже Валерии не мог понять. Но Герман взлетел. Полчаса виражей на разных скоростях и высотах – словно лебединая песнь.
Конечно, ему пришлось помогать выйти из кабины. Конечно, вновь пришлось менять повязку. Герману просто пришлось лечь, чтобы восстановить силы. Это, в свою очередь, позволило гостям остаться на бал. На бал, ставший экзаменом для входа в светскую жизнь общества Анастасии.
01 июня 2017 года.
Х Х Х
Хотя на этом балу высокие гости были недолго. Герман станцевал только три танца: с сестрою, супругою и местною государыней. Терпеливо подождал, когда сестра натанцуется – и отбыл. Свита последовала за ним. Точнее – разделилась на три части. За Германом последовали Юрий, Степан, Валерии. Прямо в столицу, во Мсту, к резиденции иерогосударя.
Серж повёз в Бернск докторов. Но сначала всем троим было приказано явиться к родителям-государям и отчитаться о ЧП. Смогли рассказать только о состоянии травмы и последствиях при отсутствии последовательного лечения. Так что Серж получил чёткий приказ: «На перевязку моему старшему сыну прибыть вовремя!», с коим и отправился к столу иерогосударя.
Мария повезла Виктора с супругой в деревню. При расставании шепнула своему любимчику: «Не расслабляться!». Пока выгружали чемоданы молодожёнов, подбежал Николай Дехтерм.
- Доча, что там случилось у вас?
- Ничего страшного, тятенька.
- А с Германом?
- Всё как всегда: сам проверял лучшие боевые единицы.
- Я не о его виражах в воздухе. Что он падать-то начал во время службы?
- Так было задумано, тятенька. Он проверял мою готовность. Тятенька, всё в порядке. Только это должно знать население и просто обязано соблюдать данный Создателем закон гармоничного созерцания собственной жизни.
- Доча!
- Тятенька, я должна улетать. Шесть голодных мужчин ждут меня. Ибо наша хризантема, когда режет овощи, может пустить слезу. Надеюсь, она соки им приготовила. Хотя – каши у неё получаются отлично. Но папа Юра предпочитает кушать то, что готовлю я. Всё!
- Подожди. Давай до матери. Она там на армию настряпала. Теперь точно, что вы не приедете. Столько еды пропадёт. Возьми с собой. Готовая еда. Сразу на стол.
- Еда? Зачем так много? И мы не обещали, что приедем. По какому поводу?
- Доча! У нас с матерью годовщина свадьбы. Решили от высшего света не отставать.
- Какая годовщина?
- Тридцать пятая. Ладно, госпожа наместник, – в голосе почувствовалась хитринка, – не морщи лобик, не бери в голову, не твоих высот забота.
Мария, несколько раз моргнув, упёрлась взглядом в Виктора. Тот кашлянул, достал телефон, набрал младшего брата и произнёс:
- Здравия желаю. Как там у вас?
- Пока водное омовение.
- Хорошо. Я с новостью. У наших тестя и тёщи сегодня тридцатипятилетний юбилей.
В ответ тишина. Виктор продолжал:
- Жена хлопала глазами, муж хлопает ушами?
- Скажешь. Сегодня точно не приедем. Или только очень поздно, когда мальчик уснёт. Так что, брат, дерзай за всех нас. И, пожалуйста, не расслабляйся. Вряд ли Герман только ради спортивного интереса в небе кренделя вырисовывал. Так что: поздравь. Подарок за нами. И Мария пусть не задерживается. Нинно просит травы от Лесовичка привезти. Пусть завернёт – и назад.
- Есть, – ответил Виктор и передал своей невестушке, – Машутка, муж велел: одна нога здесь, другая – там, и травку от Лесовичка захватить. Так что, наша малышка, мы сейчас поднимаемся в аэролёт, спускаемся до дома родителей, поздравляем их, и ты, всё, что понравится, забираешь. И улетаешь.
Машенька приосанилась, наклонила головку на бок, улыбнулась, восстановила прежнее положение головки, кивнула.
Так что, когда Серж переступил порог столовой резиденции иерогосударя, на столешнице было достаточно еды. Не очень обычной для угощения хозяина, но внешне манившим, с приятным влекущим ароматом. Между блюдами стояли пустые бутылки. Перед Германом вообще был только бокал с красным вином.
- Государь, – произнёс Серж, – его величество приказали вам на перевязку прибыть вовремя. Но мазь я взял у доктора про запас.
- Это хорошо, – Герман взял в правую руку бокал. Поднёс к губам. Отпил. – Ты садись. Валерии, штрафную.
Серж опустился на ближний к нему стул. Валерии налил в свободный бокал вина, в тарелку положил еды. С горкой. Серж-Луи посмотрел на правителя вопросительно. Тот кивнул: это всё тебе. И добавил:
- За государя.
Серж-Луи кивнул, взял бокал, поднёс к носу, понюхал. Ядрёная смесь запаха и градусов ударила в кожу лица. Серж отпрянул и спросил:
- Сколько здесь?
Регент ответил:
- Немного. Ближе к семидесяти. Пей, как привык.
- Не дышать? Но вы же все пьёте глотками, словно через трубочку. Смакуете.
- Придёт день, и ты увидишь сущность данного напитка. А пока пей. Как можешь.
- Но мне ещё за руль.
И словно в подтверждение его слов телефон Сержа зазвонил. Он достал его. «Моё бывшее начальство». Правители молча наблюдали за механиком.
«Да, генерал, здравия желаю… Сейчас?»
Герман отрицательно покачал головой и сделал знак пальцами: на следующий день, на утро.
«Извините, завтра. Утром. В девять или десять. … Да. Честь имею». И доложил:
- Меня на ковёр вызывают.
Папа Юра, отпив вино из бокала, поправил:
- На ковёр тебя, уважаемый, может вызвать кто-нибудь из нас. Особенно – наместник. Там просто хотят знать информацию из более точного источника. Всё, что подданным государя следует знать о его здоровье, это…
- Я понял, – произнёс Серж, поднёс бокал к губам и выпил залпом. Незнакомая теплота полилась по всем клеткам тела Сержа. Эта теплота жаром прошлась по его органам, от одного к другому, что-то там расширила, что-то выжгла. Но не было физической боли. Наоборот, появилось какое-то облегчение, лёгкость. И что-то преобразовалось вокруг. Ярче краски, тоньше звуки. Серж тряхнул головой. Нет, красота обыденного мира никуда не исчезла. Более того, Серж ощутил присутствие нечто более цельного, гармоничного. Он осмотрелся. Но никого не было. Только шестеро мужчин и наместник внимательно наблюдали за ним.
- Ещё? – поинтересовался Валерии.
- Можно.
Правитель налил вино в бокал. Серж выпил и эту порцию. И прислушался к себе. Та же теплота пошла по телу, по мышцам, по сосудам. Но шла словно искорка, исследуя каждый микрон. И только ещё ярче стали окружающие цвета, тоньше звуки.
- Серж, сейчас покушай, – он услышал голос наместника. – По-моему, ты сутки ничего не ел и не пил.
В ответ, механик только пожал плечами. Ему было просто недосуг думать о себе, тем более о насыщении собственного желудка, когда такое стряслось. Но ничего не стал говорить, молча приступил к еде. Когда первичный голод был утолён, осмотрелся. Правители продолжали наблюдать за ним.
- Как ты себя чувствуешь? – Герман обратился к водителю.
- Бодренько. И сыт.
- Я рад, – с этими словами хозяин встал, взял правой рукой амфору, налил из неё вина себе, супруге, сестре, зятю, друзьям, подошёл и к Сержу. Сказал: – Служить нам – задача архитрудная. Я рад, что ты прошёл испытание. Работай также, – с этими словами он наполнил бокал девятый бокал. Вернулся на своё место.
Все встали. Подняли бокалы вверх. Провозгласили:
- За Ра! За развитие!
Выпили до дна.
Застолье просто перешло в веселие. Шумное веселие. Серж с удивлением увидел множество гостей. Молодых, полных сил и энергии. Их одеяния были настолько красочны и блестящи, что эти передвигающиеся цвета создавали некий вихревой поток, при движении которого образовывался круговорот ароматов. Но странное дело, они не раздражали, не отвергали друг друга, не соперничали между собой. Наоборот, они сливались, образовывая несравненную симфонию вони.
К государю подошли две дивы, что-то спросили, тот кивнул. Полилась музыка. Дивные красавицы образовали круг, начали свой замысловатый танец. Конечно, Серж мало повидал за свою истёкшую на данный момент жизнь, но этого, он был уверен, не видел не один музъемец. По привычке он потянулся к видеотехнике. И услышал голос государя: «Наслаждайся очами, слухом и обонянием. На твоей аппаратуре эти энергии не оставляют след». Серж перевёл взгляд на государя – тот наблюдал за танцем, улыбался и по глоткам отпивал вино из своего бокала.
Этот бокал отличался от других. Стекло, или что там ещё, светилось голубым с золотыми прожилками блеском.
Движения дев заполоняли. В их круг вошли государыня с наместником. Через какое-то время любимая сестра государя стала задавать ритм в мелодии, темп в движениях. В конце концов образовался небольшой вихрь, грациозный, но предостерегающий. Через какое-то время в этот поток стремительно вбежали юноши (если эти существа так можно было обозначить). Танец преобразовался. Вихрь расширился, ускорился. Со своих мест встали правители и прыжком бросились в круговорот веществ. Государь наблюдал. Улыбался.
Вдруг Серж ощутил боль физического тела Германа. Страшную боль. Механик вновь посмотрел на государя. Тот был словно поглощён пляскою. Но – вдруг – встал. Направился к плясавшим. Вплыл. И!
И началось. Это было величественно великолепная феерия, из которой исходили все знакомые Сержу чувства, но как итог – устрашающая красота, гармония, наводящая ужас. Серж понимал, что это только его личная оценка со стороны, стороннего наблюдателя, не участвовавшего в данный момент в процессе созидания. Он понимал, что всё новое, незнакомое, неведомое для непосвящённого всегда пугает. А Серж в данной ситуации и был неофитом. Но этот ужасающий ритм манил и захватывал. И хотелось попробовать свои силы, но Серж понимал, что он для таких игр слаб, не подготовлен. И всё-таки его тянуло. Где-то внутри его существа зародилась мысль: Герман-то рядом, поддержит, если что… И Серж пошёл к этому смерчу.
Это была устрашающая радость. Каждый в этой физгармонии исполнял свой танец под мелодию, только им слышанную. При этом каждый видел друг друга. Серж же просто ударился в молодецкую пляску, которую не раз исполнял с дружками на улице во время праздников. По-другому он просто не умел.
Из буйства чувств вывели два звонка, которые раздались друг за другом. Пляска быстро улетучилась. Веселившиеся направились к своим местам. Настойчиво напоминали о себе два телефона. Папы Юры: звонил отец-государь. Сержа: звонили из министерства внутреннего порядка. Мужчины посмотрели на часы. Они показывали, начало рабочего дня следующих суток.
«М-да, – отметил про себя Серж, – ночь без сна – и никакой усталости».
Регент говорил с государем-отцом: «Конечно, ваше величество. Но он ещё… отдыхает. Просил не будить… Конечно, сон – это самое лучшее лекарство… Да-да, как только встанет, я вам сообщу… Да, там пусть будут готовы в любой момент… Здравия желаю». Отключил связь и посмотрел на воспитанника:
- Всё время мне вас, молодой человек, приходится выгораживать.
- Но я на самом деле хочу полежать. И уже пошёл к себе.
- К себе? – переспросил Валерии. – А нам что теперь делать?
- Давайте, все на пять дней в отпуск. Посмотрим, как справятся созданные нами службы самостоятельно. Впереди – следующий раунд, набираемся сил. – И обратился к Сержу: – Ты сейчас к своим. Наместник соберёт гостинец от нашего стола. Вы там просто посидите, поговорите. Только этим вином угощать один раз по тридцать граммов. А лучше: налили вино в бокал и развели тёплой водой до ста граммов. И всё равно: выпить можно только один раз. Есть вещи, когда необходимо поспешать медленно.
- Да, государь, благодарю, – ответил по-военному Серж.
- За что? – удивление появилось на лице Германа.
- От имени коллег за угощение. К вам им не попасть – пусть придёт к ним ваше угощение.
- Тоже верно. И поблагодари за службу.
- С этой миссией лучше поехать Валерии и Мишелю, – высказала своё пожелание Мария. – Увезут больше. Только, мальчики, там не задерживайтесь. Пришли, с первым составом обо всем поговорили, и к семьям. Дальше всё сделает Серж. – Правители кивнули. Она обратилась к брату: – Мы в деревню. Вчера у родителей был юбилей совместной жизни. От тебя какой подарок? Или мне сказать, что они его получать в будущем году? – В ответ тишина и вопросительное молчание. – Я имею в виду внуков.
Папа Юра еле сдержал крепкое словцо. Герман же улыбнулся. На столе появился золотой поднос, на котором были инкрустированные золотые кольца. Сестра в знак согласия с подарком сделала в сторону брата реверанс.
06-08 июня 2017 года.
Х Х Х
- Так что случилось с иерогосударем? – это был первый вопрос начальника управления внутренней безопасности, когда правители и руководители подразделений заняли места за столом совещаний.
- Никто из нас, включая регента и наместника, ничего точно не знает, – ответил Валерии. – Он был один.
- А как же его личная охрана?
- Видимо, полностью не смогли отразить атаку.
- Что же это за неприятель? И насколько стало известно, это глубокие ожоги от вулканической лавы. Извините, господа, трудно понять ситуацию.
- Мы это осознаем и принимаем. Поэтому запретили вести разговоры на эту тему. Тем более, что здоровье иерогосударя восстанавливается быстро. Как говорят, молодость берёт своё. И мы здесь по другому поводу. Более приятному. Хотя и деловому, – правитель передал благодарность иерогосударя службе, Мишель открыл кейс, извлёк из него вино, поставил на стол. Присутствовавшие переглянулись. Валерии, словно не замечая их реакции, говорил: – Нам нужен детальный план работы службы на дни празднования совершеннолетия иерогосударя. – Дверь открылась, вошёл Серж. Валерии сразу перевёл стрелки на него: – Виновник нашего визита к вам появился. Хорошие кадры, генерал, готовите. Так что некоторые моменты согласуйте со своим бывшим подчиненным. Глаз у него намётан. А нам разрешите откланяться. Успехов в службе, господа, – правители встали, отдали честь и покинули кабинет.
Когда авто Валерии отъехало от здания управления, все: кто корпусом, кто взглядом – обратились к Сержу. Тот в ответ только развёл руками. И, чтобы прервать неловкую паузу, спросил:
- Как выглядел дворец государя этой ночью?
- Как обычно. Хотя, нет. Напряжённое затишье.
- Затишье? – переспросил Серж и добавил тихо, скорее только для себя: – Надо ж. Не приснилось же мне всё это…
- Что «не приснилось»?
- Да так. Некоторые наблюдения. Личного характера. Итак, господа, угощайтесь. Я разделил подарок от государя так, чтобы могли посидеть и офицерский состав, и рядовой. И думаю, что за пять дней мы всё подготовим.
- Пять дней?
- Государь правителям дал отпуск на пять дней. Решили проверить работоспособность созданных ими служб. Самостоятельность, словом. Сможем сдать экзамен, господа?
- И всё равно вы, господин Венстачи, уклоняетесь от прямого ответа. Хитрите.
- Нет, господин генерал. Просто моя служба не разрешает говорить то, что я хотел бы сказать.
- И кто тебя такому научил, молодой человек? Ты понимаешь, какое здесь подразделение?
- Научили меня этому вы, господин генерал. Я следую вашему напутствию. И, видимо, справляюсь неплохо, если с вас правители не потребовали детальный отчёт подготовки к мероприятию. Но угощение со стола иерогосударя доставили. Извините, у меня всего часа три свободного времени. Мне ещё надо проследить за накрытием стола для офицеров и младших чинов, чтобы затем доложить регенту.
- Почему три часа?
- Государь только что пошёл отдыхать. Спит он обычно полтора-два часа. Но сейчас, думаю, будет дольше. Затем надо в Бернск. Государи-родители приказали ему приехать.
Руководство молчало и только смотрело на бывшего сержанта. Он быстро взлетел по служебной лестнице, достиг материального достатка – но что стояло за этим? Молодой парень, в волосах обильная проседь, ни одной морщинки на лице, вытяжка, как у атлета, за спокойным твёрдым взглядом сокрыт хищно-ядовитый взор на всё окружение.
- Что-то не похоже, господин лейтенант, что вы там служите автомехаником.
- Никто из них в таких моих услугах особо не нуждается. Так, если заленятся. А скучать на службе мне не с руки. Господа, вы угощайтесь. Поверьте, отличное вино.
- Пробовал?
- Ночью бутылочку опорожнил. Но вам только иерогосударь разрешил по тридцать граммов. С непривычки голову сносит. Разрешите идти?
- Да, – покачав головою, ответил генерал, и два полковника встали со своих мест и вышли из кабинета вслед за бывшим подчинённым.
Х Х Х
Регент с наместником покинули резиденцию не сразу. Мария утянула мужа в спальню, чтобы переодеться.
… Юрий провалился в короткий глубокий сон. Когда бытие стало возвращаться в его сущность, почувствовал, как палец Марии гладит его лицо и услышал её голос:
- И эта морщинка мне не нравится… И эта откуда появилась… Брысь…
Юрий открыл глаза. Его захватчица рассматривала своего пленника.
- Папа Юра, вы только мой. Или есть какая тайная зазноба?
Юрий подыграл:
- Конечно, есть. Глаз нельзя спустить с твоей гортензии.
- Но за ней и сама наблюдаю. А другие?
- А других… – мужчина перевернул жену на спину.
- И всё-таки, папа Юра, чем же я вас привлекла, что вы решили на мне жениться? Я ведь малая была…
- Да и сейчас недалеко ушла. Детский сад сплошной. Хоть и ведьмачишь помощнее.
- Это-о-о несе-е-ерь-ё-ё-ёзно.
- Зато точно. Ладно. Как увидел твои огромные неестественно ярко-зелёные с синью зрачки – и утонул. Так что к тебе, моя обольстительница, ни одного самца не подпущу.
- Фу, неинтересно. Кто будет связываться с регентом? Хотя – одного самца вы около меня не только терпите, но даже охраняете.
- Растяпа-то этот. На час оставил без присмотра. А что там всё-таки случилось? Кто на него напал?
- Тот, кто его постоянно задирает.
- А где были?... – Юрий приподнялся, и голос его был строг.
- Площадка для разворота была мала. Не смог до конца увернуться.
- И что будет с теми, кто… проследил? И с нашим общим знакомым?
- Ничего. Все на равных. И Закон тот не преступил. Игры. Только игры.
- ???
- Папа Юра, не бери в голову. Лучше… – и Мария нежно прикоснулась губами к его губам.
Ещё ушло какое-то время – встали – полный разгром.
- Да, отдохнули, – произнёс Юрий. – Уборку потом. Одеваемся и выезжаем.
Мария кивнула головой, махнула кистью руки – все вещи встали на свои места.
- Научилась махать руками, – улыбнулся Юрий, привлёк к себе, крепко обнял. Машенька ойкнула.
Но наместнику игра понравилась. Так что в деревню они приехали ближе к вечеру.
Степан улетел с семьёю в Бернс к родителям. Мишель и Валерии уединились на базах отдыха командира в разных точках Музъема. Филипп умчался с семьёю на курорт на соседнюю планету.
Радимир, увы, вынужден прибыть к родителям. Сначала к докторам. Конечно, под контролем папа;;;. Врачи были весьма удивлены скоростью заживления раны. Порадовались. Хотя – пациент необычный. Коснись подобного ранения простого обывателя, летальный исход был почти неизбежен. От или болевого шока, или инфекции. Так что данное исключение не есть правило. Надо разрабатывать методы лечение, способы эвакуации.
Родители, увидев сына с невесткою, были просто рады. Пусть раненый, но всё-таки живой возвратился из своей очередной ближней командировки.
- Радимир, – сказал государь, – я не спрашиваю, что там произошло. Почему? Какова преследовалась цель?
- Папа, это сложно мне объяснить.
- Пожалуйста, постарайся.
- Мир огромен. Но весь он – единый целостный организм. Музъем в этой гармонии отводится роль… типа… спасательного судна. Но это очень приблизительно. Всё более сложнее… Некоторые энергии необходимо успокаивать… Как тортиком… Или усмирять… Тоже тортиком…
- И это делаешь ты.
- Не только. Под моим руководством. Таких мест много. И надо везде успеть.
- Отсюда так часты твои дальние путешествия.
- Да.
- Нейтрализовать тебя…
- Да. На других действует на случай внештатной ситуации запасной вариант. А на Музъем только создаём.
- И что теперь?
- Наместник, хотя и рано, но смогла вступить в свои права.
- Рано? А когда должно было?
- В минуту совершеннолетия.
- Это примерно ещё девять недель.
- Да. Я думаю, следующая атака будет направлена на Госпожу. Хитрость атаки будет настолько изощрённая, что… что… Надо будет продумать, как укрепить Её основание.
- Чем мы можем помочь?
- Собрать видеоконференцию всех глав государств и основных лиц. Пусть расскажут о всех внештатных ситуациях на подчинённых им территориях. Хотя бы для галочки для собственной совести. Но… Давайте не будем о печальном.
- А боевая готовность?
- Здесь, папа;, битвы иного плана. Его на карте местности нет. Сердца слабых. Они, что ветер: свободны. – Вдруг Радимира качнуло, повело в сторону – папа; успел его подхватить со здоровой части спины.
- Мальчик, что с тобой?
- Я устал. И боль прошла по всему телу. Мне надо лечь. Полежать. Какое-то время.
Николя стоял рядом, глаза его были расширены: подросток испугался.
- Николя;, – приказным тоном сказал папа, – помоги.
Уже теряя сознание от боли, Герман прошептал:
- Где Нинно?
- Береги силы. За ней Анастасия Петровна присмотрит.
Радимира отнесли в его комнату, безжизненное тело уложили на живот. Вызвали команду медиков. Серж курсировал между больным и врачами. Нинно неотлучно сидела перед глазами взрослых дам. Рукоделием она заниматься не любила, поэтому читала один из современных любовных романов. Вполне для семнадцатилетней молодки.
Меж тем свечерело. Нинно проводили в личные покои и оставили под присмотром её хранителей.
Х Х Х
В деревню Юрий и Мария приехали ближе к вечеру.
Странно, но Юрий вёл авто весьма медленно. Даже сделал несколько остановок. Что-то стало происходить с его зрением. Оно словно преломлялось. Нормальная дорога со стратегическим покрытием то сужалась, то расширялась. Подобное происходило и с красками. То цвета становили ярче, то плотнее, то куда-то проваливались, с размаху в бездну, то вспыхивали огнём прямо перед его носом. Юрий даже свернул с основной дороги, поехал через поместье Тузюк, через Германов мост. Но здесь произошло ещё страннее: его подвёл слух. Тишина чуть не разорвала перепонки. Он смог переехать мост, остановился. Вышел. Спустился к воде, умылся. Когда распрямился, Мария стояла рядом с полотенцем, которое сама выткала и вышила своим странным узором.
- Как вы себя чувствуете? – спросила она.
- Не так, как всегда. Что со мною происходит?
- Ничего опасного. Вы не очень подготовлены, а жаждете увидеть тот мир, в котором брат и я пребываем постоянно.
- Значит, я не подхожу тебе? – сталь звучала в голосе папы Юры.
Мария подошла к мужу вплотную, обняла его, поцеловала в губы и сказала:
- Мальчишечьи слова. Глупые слова. Я вас люблю.
- Мария, но рожать надо от равных и ровных себе. Иначе баланс будет постоянно нарушаться.
- Гармония, как ни странно, всегда изменчива. И в этом её превосходство. Постоянно преображающий мир задуман Создателем. А рожать надо от любимых. Другое дело, кто как понимает любовь, – она прижалась к мужчине. Стук его сердца постепенно становился спокойным, ровным.
Он обнимал её. И произнёс глухим, с хрипотою, голосом:
- И всё-таки я тебе не ровня. А где-то он есть.
- Ох, рассердят, господин регент, меня ваши капризы, – засмеялась наместник. – И я придумаю вам послушание.
Юрий улыбнулся. Вдруг глаза его сверкнули. Он схватил свою жёнушку, повалил на землю…
Авто регента остановилось около дома Дехтерм. Старики уже были предупреждены о пересечении молодыми границ поместий, и ждали гостей около ворот.
- Стоят, – сообщил Юрий.
- Да. Я выйду. Вы – к храму. И готовьтесь к службе. По вашему приказу в связи с ЧП идут круглосуточные? – Юрий кивнул. – Замените священнослужителя на час-другой. Во время неё и вручим виновникам торжества подарок государя. А поднос останется в алтаре для подобных ситуаций. – Юрий кивнул и посмотрел на свою командиршу. Та была в новом платье. Когда и как успела переодеться? А Мария вышла из авто.
Величественно плыла по земле полновластная хозяйка планеты. С плеч свободно спадала длинная, в пол, накидка из бардового бархата, но при этом имела военный покрой. Когда наместник подошла к родителям, протянула руки для объятия, обнажился тёмного цвета комбинезон, перехваченный на поясе широким золотым ремнём.
- Мы, конечно, с подарком. От Германа.
- А что с ним?
- Ничего особого. Решил без сопровождения папы Юры полюбоваться на лаву вулканов. Небольшой ожог.
- Ожог?
- Лечим. К свадьбе, как принято говорить, заживёт. Пора. Идёмте.
Машенька скорым шагом направилась к церкви. За ней пошли родители, стали присоединяться сельчане, любопытствовавшие гости.
Юрий вёл службу уверенно. В перерыве между прославлением он вышел с золотым подносом, подошёл к юбилярам, произнёс:
- Вам подарок от иерогосударя. Те, что вы носили ранее, снимите и положите на поднос. Другие наденьте друг другу.
Супруги выполнили приказ. Стоило только снятым кольцам коснуться поверхности подноса, как они исчезли. Но на их пальцах сверкали иные как знак величания верности и твёрдости.
11 июня 2017 года.
Х Х Х
Ночевали Юрий и Мария у родителей. Поздняя баня расслабила тело регента, и он проспал до обеда. Мария, как ни странно, встала рано. Оставив покой супруга на попечение родителей, объехала закреплённые за ней владения, поговорила с обитателями. Возвратилась всё равно с хорошим запасом времени: муж улыбался во сне. Поцеловала и занялась приготовлением еды. Так что когда Юрий открыл глаза, Мария сидела рядом на кровати, пила сок. Другой стакан стоял на столике.
- Здравствуйте. Солнце высоко.
- Да, высоко. Отпуск, дорогая жёнушка. Можно поспать, госпожа наместник?
- Поэтому я и охраняю ваш сон. Обед готов.
- Я – тоже, – в глазах регента сверкнула зловещая искорка.
Мария отпрянула, поднесла палец к губам и прошептала:
- Всё-таки следует поспешить с возведением нашего дома. Здесь такая слышимость…
- Наместник не может организовать звукоизоляцию?
- Может быть, вас ещё и на остров перенести?
Папа Юра сощурил глаза:
- Тебе и это под силу?
- Мне? Не пробовала. А смерчу – вполне.
- Смерчу? Имя!
- Эй, молодёжь! – голос Виктора отрезвил развеселившихся. – Долго вы там ревностями заниматься будете? Обед на столе!
Через несколько минут сели за стол. Сыновья. Снохи. Дочери. Зятевья. Полный стол. Если бы только здесь был Германушко…
- Да, между прочим, как там наш «Бычок»? – просил Юрий. – Кто-нибудь устанавливал с ним связь за последние часы?
- Нежится, – ответила Мария. – Навёрстывает упущенное в младенчестве. Мамки-нянки все при нём. Отпуск.
Несколько минут тишины. Только приём пищи. И вновь голос Марии, жёсткий, никаких возражений. По праву наместника.
- Викто;;р, тебе придётся возглавить весь воздушный флот планеты. Готовься. Как только генерал в силу каких-либо обстоятельств выйдет в отставку, ты сразу приступаешь к обязанностям. Так что будь добр быть в теме.
- Машенька, это в твоей компетенции? – спросил Викто;р.
- Брат, – голос Юрия был сух, – тебе отдал приказ наместник. И к таким обязанностям ты готов.
- Тогда – прошу уточнить ситуацию.
- На планете внештатная ситуация. Поэтому, Викто;р, без слов. Сейчас Юрий Васильевич идёт в храм, проведёт службу. Ты с ним. Я… займусь домашними делами.
- Что ж, – Юрий встал, – благодарим за обед. Викто;;р, – кивнул он брату. Оба встали и покинули помещение.
Когда они отошли от дома, Викто;р спросил:
- Что всё это значит? Как боевая тревога.
- Она прозвучала в ту секунду, когда Герман получил ранение.
- Передислокация?
- Да. Мы после службы в Бернск. Ты?
- Я с вами. У родителей остановитесь?
- Возможно.
- Хочешь быть ближе?
- Насколько это сейчас возможно.
- Юрий, можно без… тайн.
- Викто;;р, я сам ничего не знаю. Всё обнулилось. Но тебе приказ должен быть понятен. Три дня для осознания приказа тебе достаточно.
- Юрий, так серьёзно?
- На кону существование нашей планеты как сущности. Сам делай выводы. В команде ты или нет?
- Я! Конечно, в команде. Тебе, ревнивцу, разве можно Машеньку доверять?
Мужчины посмотрели друг на друга, ударили в кулаки и трусцой побежали к церкви. Никакой степенности.
12.06.2017 г.
Х Х Х
Герман пришёл в себя через сутки. Поднял голову, положил её на другую щеку. Сразу рядом появилась тень. Серж.
- Где государыня? – спросил его Герман.
- Отдыхает в своей комнате. Кого-нибудь позвать?
- Нет. Но если можно, дай попить воды.
- Да. Но для этого надо будет поменять положение тела.
- Я смогу слегка приподняться.
Больной выпил воды. Сказал:
- Если государыня соберётся на прогулку, сопровождай.
- Да. У вас кровоточит рана.
- Пусть. А сколько я провалялся?
- Сутки. Аэролёт регента прибыл.
- Хорошо. Я не сплю, если что.
Юрий появился через пятнадцать минут. Подошёл к постели. Поздоровался. Сообщил:
- Я привёз документ на твою подпись.
- Хорошо. Но я не смогу сейчас с ним ознакомиться. Пожалуйста, отнесите к папа;;;;. Пусть он прочтёт. Будут у него замечания – обсудите, откорректируйте. Нет – я подпишу, не читая.
- Понял. Я вызываю сюда врача. Пусть осмотрят. Перевяжут.
Герман слегка пошевелил телом. Застонал. Вошли медики. Помогли сесть. Начали перевязку. Серж наблюдал.
А папа Юра направился в кабинет государя-отца. Вошёл туда без доклада. Шло совещание. Василий Юнкс тоже был здесь.
- Здравия желаю, ваше величество. Иерогосударь попросил, чтобы вы просмотрели документ, который я привёз ему на подпись. Если будут ваши замечания – обсудить и откорректировать. Нет – он сразу подпишет данный указ, – отчеканил Юрий.
В кабинете стало очень тихо. Сановники смотрели то на своего государя, то на молодого коллегу, за год взявшего власть над всеми господствующими домами и родами. Хотя ранее особо не блистал.
- Сколько мне для этого отводится времени? – поинтересовался государь-отец.
- Это не оговорено.
- Хорошо. Господа, благодарю за службу. Задачи всем ясны. До свидания. – Люди поднялись. Откланялись. – А вы, князь, проходите.
Юрий прошёл. Протянул папку. Государь взял её, открыл. Документ был на пяти страницах.
- Мне надо хотя бы час-полтора, – сказал. – Идите отдыхать. Домой поедете или здесь останетесь?
- К родителям. Мария уже там. У иерогосударя врачи. И Серж.
- Да, он там постоянно. Я позвоню, когда буду готов к обсуждению. Николя;;, как освободится, сменит денщика.
Юрий козырнул и покинул кабинет. Отец ждал его в приёмной. Спросил сына:
- Этот документ такой спешный?
- Да, наместник делает регонстировку в связи с создавшимся моментом. Отец, полетели домой. Всё сами из первых уст узнаете.
Василий покачал головой. Круто, очень круто замешивала молодёжь.
Облегчение страждущему телу наступила под утро. Солнечный свет только-только, крадучись и стражась, заглянул в окна личных покоев господаря. Герман смог подняться самостоятельно. Николя;; спал в его кресле. Старший не хотел его будить, но сон младшего был чуток. Тот сразу открыл глаза. Увидев Германа, пытавшегося налить себе сок, сразу вскочил, подошёл, налил.
- Папа;;; на караул поставил? – со смешком старший спросил младшего.
- Да я и сам не против. Когда ты бодрствуешь – тебя не увидишь. Я так хоть рядышком лежишь.
- А …?
- Твоя красавица за день здесь всех садовников построила. Чего уж ей там листочки-пестики наговорили, но кое-кто вчера нагоняй получил. Вроде бы такая невзрачная, а жгучая, как крапива. Репейник легче оторвать, чем её. Что с ней будет через год-другой, когда повзрослеет?
- А ты уже и рад ворчать, как старый дед.
- Ага, ты её не видел.
- Но выиграли-то, наверное, обе стороны.
Братья, наверное, и дальше продолжили словесный спарринг, но открылась дверь со стороны комнаты Нинно. Женщина в наброшенном на ночную рубашку халате стояла на пороге. Николя;;, увидев её, слегка поклонился даме, затем сделал прощальный жест рукою старшему брату и быстро покинул комнату. Нинно приблизилась к мужу. Спросила:
- Ты не рано встал? Приготовить покушать? Я могу сварить твою любимую кашу.
- Благодарю, моя роза. Кажется, моя жизнь возвращается в привычную колею.
1 августа 2017 года.
Х Х Х
Завтракали братья Юнкс с жёнами у своих родителей, обедали – у государей. И всё хохотали, шутки сменялись прибаутками. Радимир тоже вёл себя, как обыкновенный юноша, жаждавшего совершеннолетия и – соответственно – самостоятельности. Но это делалось настолько на показ, что Николя;; то и дело подкалывал старшего брата. Мама одёргивала проказы младшего. Но всё это происходило настолько весело – что игра всем нравилась, правила были приняты и поддержаны. Идиллия. Хрупкая идиллия.
6
Обе пары, Герман и Нинно, Юрий и Мария, свои запоздалые медовые месяцы решили провести вместе.
Выбрали безлюдный берег, который омывали волны южного океана. Солнце, тепло, шёпот волн, ветерок. Люди плавали, валялись на песке, наблюдали за маленькими рыбками в заливе.
… Что-то встревожило Юрия Васильевича. Машенька спала. Он выскочил из своей палатки. Герман стоял над бездыханным телом жены, его безумный взгляд был устремлен ввысь, в космос. Юрий Васильевич подскочил к нему. Дотронулся до плеча. Никакой реакции. Тогда взял за оба плеча и тряхнул изо всех сил.
Герман перевёл на него взгляд.
«Он забрал её душу…» – «Возьми себя в руки». – «Он убил не только её! Наш сын…» – «Что?» – «Он только-только зародился…» – «Её тело еще должно быть тёплым». – «Вы о чём?» – «Перенеси его в чрево Машеньки». – «Вы о чём? Это нельзя делать. Без согласия женщины…» – «Я её муж, если ты помнишь». – «Вы понимаете, на что идёте?» – «Приму все твои условия… Да пойми же ты… Время уходит… Этот ребёнок – не только твой сын. Он твой наследник… для нашей планеты». – «Это риск». – «Оттягивать пересадку – это риск. Решайся».
Герман не отдавал себе отчёт, что он делал. Он привык доверять Юрию Васильевичу и выполнил его просьбу, попросив, чтобы тайна мальчика была сокрыта до времени.
- Машеньке лучше жить в моём загородном доме. Там особая охрана.
- Хорошо. А воспитанием детей будешь заниматься ты лично.
- Но я хочу найти душу, её новое воплощение…
- Найдём.
Этого Машенька не знала. Она спала.
7
Машеньку из воспоминаний к действительности возвратил требовательный голос Первейшего:
- Так как на счёт моего трона?
И тут же из-за его спины послышался простоватый голос Валерии, ему вторить стал голос Мишеля. Два друга Германушки имели дурную привычку: подходить со спины неслышно. Аж сам Первейший вздрогнул.
- О каком троне речь?
- Ты хочешь войти в новый долг, не заплатив старого?
- Мне ты должен целую копейку!
- Да когда это было? – спросил Первейший, полуобернувшись к Мишелю.
- Совсем совесть потерял! Пять лет прошло, три месяца, четыре дня …
- …пять часов, шесть секунд
- Вай-вай-вай… Бесстыдник. Какой процент накапал!
- Или и его решил прикарманить? А мне должок? К тому же – карточный! Его отдача между джентльменами – долг чести.
- Не-е-е. Пока старые не отдаст – новые не давать. И точка!
Германа начала раздражать эта витиеватая игра слов. Но хотел резко приостановить словоблудие, которое было столь неуместно в такое время. Он посмотрел на лица друзей. Их губы улыбались, зубы блестели белизной, а в глазах были злость, гнев.
Резвятся, мальчики. Пусть. По делом ему.
Валерии пристал к Первейшему крепко:
- Когда долг отдашь?
Юрий Васильевич был тоже удивлен таким панибратством. И возмущен. Но Герман не выразил никаких чувств: ни согласия, ни порицания. Поэтому он тоже промолчал.
Мальчишки же уже схватили под руки Первейшего и потащили его прочь. Валерии его доставал:
- Где будем играть?
Мишель дополнял:
- От тетки Верунчика вино бы… самогоночки… сладкие её напитки…
- Не говори… А девушек-то ты пригласил? – он грубо, локтем в бок, толкнул Первейшего.
Герман смотрел вслед удалявшимся. Заметил, что рядом с Валерии и Мишелем бежали два их дружка, с которыми они познакомились во время путешествия по параллельным мирам. У тех давно горел зуб на Первейшего.
«Разденут. Обдерут», – подумал Герман.
И пусть.
- Ты куда сейчас? – спросил его Юрий Васильевич.
- В загородный. Хочу побыть один.
- Не ко времени. Лучше к родителям Нинно. Им тяжелее. Там сейчас твои и мои родители. Поддерживают.
- Да, вы, папа Юра, как всегда, правы. Поехали. Сначала осмотрим часовню. Надеюсь, к полуночи она будет готова. Я её сам освящу. – И обратился к сестре: – Я бы хотел, чтобы ты поехала в мой загородный дом. Тебе там будет лучше.
- А как же ты?
- Всё нормально. Я приеду завтра. Сразу после окончания церемонии. Да, Юрий Васильевич, меня девять дней не беспокоить. Никому. Я хочу побыть один.
- Хорошо. Машенька будет рядом. Позаботится.
… Ни Валерии, ни Мишеля на освящении не было. Оставив Германа на попечении родителей, Юрий возвратился в селение супруги. Он сразу заметил толпу зевак недалеко от церкви ближе к низине. Подъехал к ней.
Регент увидел, что на некогда пустом постаменте был установлен хороший стол. На нём вино, закуски. За столом три картёжника. Резались. Запивали самогонкой. Вид Первейшего был потрёпан, ни шарфа на шее, ни булавки, даже один из перстней с пальца исчез.
Регент вызван Германа.
Тот прибыл немедленно. Картина его тоже поразила. Но кого отчитывать? Кого наказывать?
Герман направился к месту игры. Змеи при виде его сползали с помоста, распределялись на расстоянии от него, поднимались на кончики хвостов и склонялись в учтивом поклоне. Герман проплывал мимо них. Регент шёл следом за ним твёрдым шагом по стелившемуся перед ним настилу. Они подошли к столу в тот момент, когда Валерии раздавал карты для следующего тура.
- Как это понимать, господа? – спросил Герман – Вы нарушили сколько законов? Я понимаю, что смертные слабы. Но как посмел ты… в такой для меня день… неуважительно относиться к установленным мною правилам поведения? – он спросил Первейшего.
- А при чём здесь я? Они стали настаивать – я подчинился…
- Они?.. Это люди… Простые, обыкновенные люди… И почему я должен в такое время разбирать жалобу от владельца земли на то, что ты без его разрешения используешь его землю для своих развлечений? У меня сегодня других забот нет?.. Где начальник моей охраны?
Из темноты возникла статная фигура в белом. Он приблизился к Герману. Склонил голову, ожидая приказа. Он последовал:
- По каждому из пунктов нарушения законов штрафные санкции… в адрес Первейшего. За использование земли помимо штрафа в пользу собственника присоединить ущерб в пользу государства и нас лично. А что касается вас, дорогие мои друзья,… по сто земных поклонов в течение сорока дней. Надеюсь, тогда хоть немного поумнеете?
- Так мы ж не одни были… – проговорил Валерии.
- Ты о девицах в камуфляжной штукатурке или о тётке Верунчике?
Мальчики переглянулись и пожали плечами. Их вид вызывал сочувствие…
- Друзья, храм рядом и он открыт. А мне надо быть в другом месте, – проговорил Герман, выделяя каждое слово. И исчез.
- Так, господа министры, – теперь уже Юрий Васильевич обратился к своим бывшим студентам, – церемония прощания назначена на двенадцать ноль-ноль. Быть на ней, как огурчикам.
- Командир, обижаешь. Мы совершенно трезвые. Можете спросить у наших жён.
- Вы меня поняли?
- Так точно!
8
К прибытию Германа Машенька приготовила его любимый пирог, заварила чай, поставила мёд и сливки.
Чай Герман выпил.
Мужчину начинало трясти. Его лицо то становилось красным, то мертвенно бледным. Машенька накрыла плечи брата пледом.
- Машенька, я себя плохо чувствую. И не знаю, когда смогу приступить к работе. Я должен сказать тебе… Папа Юрий вряд ли тебе скажет. Но я должен. Машенька, Нинно была беременна… в ту минуту… У нас должен был быть сын… Твой муж предложил… в общем я не сопротивлялся… в твоем чреве развивается не только ваш, твой и мужа, сын. Но и наш, мой и Нинно. Извини… Я не знаю, прав я или нет… Так получилось…
- Ты.. до меня… дотрагивался?
- Нет. Мне это… необязательно. Я просто перенёс…
- Герман, ты так доверяешь Юрию Васильевичу и мне?..
- Ему – да. А тебя, Машенька, я просто люблю. По-своему – но люблю. Я устал. Очень устал. Лягу. Не буди меня. Сам проснусь.
…Юрий Васильевич прибыл за полночь. Машенька его ждала. Передала ему разговор с братом.
- Это была моя инициатива, Мария. Я не думал ни о себе, ни о тебе. Я думал о них, о планете. Извини, я устал.
- Ванная готова. Сауна тоже. Затем я сделаю вам массаж.
Но и после массажа сон не шёл.
- Вы думаете, он выдержит? – Машенька спросила мужа.
- Надеюсь.
- А родители Нинно знают… об этом?
- Не знаю. Могли и сообщить…Но могли и умолчать… Противник серьёзный. И счёт ведёт он.
- Юрий Васильевич, вы меня любите?
- К чему такой вопрос? Я дал повод сомневаться в себе?
-… Нет… Но вы никогда не говорили мне, что любите меня…
- У нас никогда и не было времени, чтобы поговорить о любви, Машенька. Я тебя не просто люблю. Я тебя очень люблю. Но афишировать на людях не собираюсь. Единственному человеку, которому я могу доверить тебя, – это твой брат. Пока он болен, мне придётся отсутствовать подолгу. Тебе лучше… жить здесь. Мне так будет спокойнее.
- Хорошо, – и Машенька, как кошка, потянулась в постели, затем прижалась к мужу, улеглась на нём поудобнее. Он, этот сильный, свободолюбивый мужчина, принадлежал ей. Он старше её на одиннадцать лет, рядом с ним столько красивых, умных, обольстительных женщин. Нет, он для неё, и она никому его не отдаст.
Муж гладил её, вдыхал запах её тела, волос… Он любил эту с виду маленькую, хрупкую, избалованную молодую женщину… Ещё вчера подростка, девочку, которая в силу обстоятельств стала его женою в трехлётнем возрасте. Он вырастил её так же, как и её названного брата. Он никогда не думал о карьере государственного сановника. Просто так сложилась его жизнь, жизнь рядом с Германом и его Машенькою.
Теперь же он в неё просто, как пацан, влюбился. Только как это сказать? Не успел научиться…
Но целовать-то любимую – это просто инстинкт…
9
Когда Машенька проснулась, мужа не было. Она встала, приняла душ. На столе были тарелки с фруктами, сок. Перекусив, она пошла в покои брата.
Его тело лежало, как и вчера. Дыхание чуть заметно. Слабый пульс. Кожа бледная. Машенька взяла полотенце, смочила его. Начала обтирать тело.
Она моложе его на месяц. Всю их жизнь они вместе. Даже находясь в разных домах, миллиардах километрах друг от друга, в разных галактиках – они были рядом. Они чувствовали друг друга.
Машенька подошла к открытому окну в комнате брата, вышла на балкон. С него открывался чудный вид в лес. Но она предпочла сейчас спуститься в сад. Она жаждала подышать ароматом яблок. В сад так сад. Она покинула покои, спустилась через парадную, вышла на улицу, повернула налево. Попала на территорию небольшого, но ухоженного сада. Её взгляду предстала умиленная картина. Птица клювом срывала ягодку смородины, зайцы скакали под вишнею, годовалый медвежонок лежал на спине в малиннике и лапой старался достать ближнюю ветку с ягодами. Машеньке стало смешно. Её интересовали яблони. Она пошла к ним. И здесь её ждала умиленная картина. Семейство ежат каталось под деревом, нанизывая на иголки спелые плоды. Стараясь не мешать зверям, Машенька наклонилась и подобрала несколько наливных яблок, положила их появившуюся из воздуха корзину. Дошла до небольшого фонтана, вымыла плоды и съела.
Впереди у неё был целый день… длиною в девять месяцев. Чем-то надо заниматься. А что она хочет делать? Чем они хотели заниматься с Нинно? Ответа не было. Они смеялись, бегали, шутили… Такой она видела в последний раз её, бегущую по краю берега, по набегавшим волнам, то и дело оглядывавшую на бегущую следом подругу… К другой, к телу, чтобы проститься, её не допустили.
А это хорошо. А память можно закрепить на бумаге. Когда-нибудь её сын спросит, как выглядела его мама…
Машенька вернулась в дом. Вошла в комнату отдыха, достала листы бумаги, карандаш, краски. Начала рисовать. Без какой-либо цели, просто закрепить некогда увиденное на бумаге.
Муж, как всегда, возвратился за полночь. В его папке для бумаг был договор аренды земли, который должен быть подписан собственником и Первейшим. Машенька даже не стала брать его в руки. Мол, ничего в этом не понимает, Герман пусть сам разбирается. Первейшему торопиться некогда, у него времени предостаточно.
Студень и Серпень
© Copyright: Любовь Климовских, 2021
Свидетельство о публикации №221012902127
Свидетельство о публикации №221012902127
Рецензии