Как я учился стрелять

   Все мои детские воспоминания  окрашены в очень светлые тона, как будто бы тогда и пасмурных дней не было, и даже если шел дождь, то обязательно слепой, и на небе сияла радуга. Но особенной радостью были отмечены дни, когда я с мамой или Бабуленькой, ходили в парк аттракционов. И тир был любимейшим местом. Мне покупали пульки, по три копейки за штуку, работник тира преломлял ружье, я вставлял пульку, после чего тщательно целился и нажимал на спусковой крючок.  Странно, я не помню, чтобы хоть раз попал в цель, правда особых переживаний по этому поводу я тоже не помню. Вероятно работник тира, видя мой юный возраст, а мне тогда было восемь лет, не удосужился разъяснить в чем суть этого действия, а мама с Бабуленькой и сами в этом понимали не более моего, и будучи людьми скромными, не смели настаивать, а может быть и не предавали этому событию особого значения – «Чем бы дитя не тешилось..».

   Потом был большой перерыв, когда я не стрелял вообще, разве что из самодельного лука, по консервным банкам. И вот снова оказавшись в тире, мне было уже лет тринадцать, я увидел, что рядом с фигурками животных, в которых я так любил стрелять в детстве есть черный кружек, размером едва ли больше трехкопеечной монеты. Тогда я понял, что целью каждого выстрела является попасть именно в этот черный кругляшек, иначе фигурка не упадет. Тогда же я подслушал правила прицеливания, которые работник тира объяснял двум девушкам. Может я что - то не так понял, возможно он что - то не так сказал, но цель я не поразил, расспрашивать специалиста о причинах своей неудачи я посчитал невозможным, так и ушел. Через какое то время я снова зашел в тир, но улучшить результат мне не удалось. Признаюсь честно я был обескуражен. Больше я в тир не ходил. И для себя сделал вывод - мазила.

   В следующий раз мне пришлось попробовать попасть в цель уже в школе. На уроках НВП (начальная военная подготовка) после изучения устройства  автомата «Калашникова», школьникам преподавали курс практической стрельбы из спортивной мелкокалиберной винтовки «ТОЗ». Перед началом стрельбы учитель объяснил нам меры безопасности, порядок прицеливания, конечно особое внимание было уделено поведению на огневом рубеже. Стреляли из положения лежа в подвале школы. Помню, как я все не мог унять стук сердца, каждый удар его как будто бил по мушке, и она дергалась из стороны в сторону, а палец норовил нажать на спуск. Понятно, что после такой стрельбы, к мишени можно было не ходить. Но на следующем уроке мне удалось таки оставить свою отметину на мишени. Я заметил, что первый подход мне не дается, а вот второй подход бывает более результативен. «Нужно меньше волноваться» - говорил я себе и это шло на пользу. Но конечно робингудом я не стал, хотя в девятку и попал один или два раза.
   Следующее мое знакомство с оружием пришло во время военных сборов,  в десятом классе. Дело было зимой, я никак не мог согреться, руки мерзли, зубы стучали и не только от холода. Бравый лейтенант в белоснежном полушубке, с портупеей через плече, как будто с героической картины, стоял широко расставив ноги, заложив руки за спину, командовал зычным, командирским покриком. Ощущение нереальности происходящего дополнил случай с одноклассником, который не смотря на проведенный инструктаж и категоричный запрет поворачивать оружие в сторону людей, все таки повернулся в нашу сторону. Лейтенант в два прыжка настиг его и ударом ноги выбил автомат из рук.

   Выйдя на огневой рубеж и заняв положение лежа, я так и не сумел успокоиться. Кровь стучала в висках, руки тряслись, в глазах все кружилось. Начавшие стрелять соседи дезориентировали меня окончательно. «Только  бы ни кого не убить» - подумал я и выстрелил три раза в направлении мишени, как мне тогда казалось, и ни кого не убил.

   Сказать, что я был недоволен результатами стрельб, ни сказать, ни  чего. Я был раздавлен, и ни тем, что не попал в мишень, а там что даже не смог попытаться это сделать. Не смог совладать со своим волнением. Все это никак не клеилось с тем образом мужчины, который я выстроил, к тому времени, в своем сознании.

   Следующий раз стрелять пришлось уже в армии. Служил я не в строевой части, может поэтому стреляли мы два раза в году, раз весной и раз осенью, во время сдачи зачетов. Я так и не понял для чего нужно было сдавать зачеты, но офицеры относились к этому довольно серьезно, их отношение передалось и нам рядовым. Как я понял, для того чтобы сдать зачет нужно было попасть в мишень, но что станет если в мишень не попадешь, а следовательно не сдашь зачет? Этот вопрос я ни кому не задавал, потому, что к этому времени уже понимал, что не стоит задавать вопрос, на который командиру будет трудно дать ответ, или этот ответ может тебе не понравится. 

   Стрельбы проходили так: выезд на стрельбище, которого у нас не было, по этому стреляли в степи в направлении сопки; руководитель стрельб на огневом рубеже, стреляющие по правую руку от руководителя, отстрелявшиеся по левую руку, рядом с офицером солдат – секретарь; как всегда краткий инструктаж, в том числе на тему: «Что сделать чтобы попасть», но главная тема как всегда: «Что офицер сделает с тем, кто нарушит меры безопасности». Я получаю три боевых патрона, докладываю, и по команде снаряжаю магазин автомата, раздается команда «Огонь». Поразительно, волнения почти нет, какое  то безразличие к результату. Магазин автомата упираясь в земля,  предательски мешает целится, в караул то мы ходим с карабинами у которых магазин практически отсутствует. Раздаются выстрелы с соседних рубежей, пережидаю, перевожу дыхание снова пытаюсь поймать мушку в целике, слышится окрик – «Ну, долго там будешь?»  Совсем забыл я ведь не один. Стреляю и вижу фонтанчик песка поднятый выстрелом. Мимо.

   За время службы в рядах Советской Армии я произвел  двенадцать выстрелов, четыре раза по три патрона, и честно говоря, сейчас я не помню своих результатов, кажется, что мазал я не всегда, но и не в цифрах суть. Главное то, что по итогам стрельб у меня так и не возникло ощущения, что я могу попадать.
   Впервые это чувство я испытал во время прохождения первичной подготовки в Учебном Центре Министерства Внутренних Дел.

   Раздается команда – «К мишеням», подхожу к своей и с удивлением вижу: десять, восемь, семь, молоко! Следующий подход, дает: восемь, восемь, шесть, молоко. По цифрам возможно не так уж и хорошо, но какая кучность!  В тот день я почувствовал себя счастливым.

   Когда я первый раз попал в десятку, то понял, что могу это сделать, и каждый раз выходя на огневой рубеж, понимаю, что могу сделать это еще раз. При всем этом, я по прежнему испытываю волнение, иногда мне кажется, что, дыхание замирает, а  сердце перестает биться в ожидании выстрела, иногда темнеет в глазах, рука моя не отличается особой твердостью, мушка с целиком так и гуляет вокруг зеленого поля мишени, но мозг знает когда нужно дать команду, а палец, как эту команду выполнить. И всякий раз, когда мне это удается, я испытываю маленькую, но очень яркую радость от того, что мои возможности позволили мне реализовывать мои желания.

   Вот казалось бы и вся история! И стоило ее начинать? Ведь я не стал ни олимпийским чемпионом, ни снайпером – героем войны. Скажу честно стрельба, в моей жизни не занимает сколь-нибудь существенного места, я уже и не помню, когда в последний раз стрелял.

   Теперь я пытаюсь рассмотреть эту историю, как процесс обучения человека, а так же то значение, которое имеет приобретение навыков в формировании личности.
Как же так получилось, что я вдруг стал попадать в цель? Признаюсь, что в моем случае это заслуга прежде всего педагога. К сожалению, я не помню фамилию этого замечательного человека. Вопреки всему тому, что я ранее видел в офицерах, он проявил лучшие черты педагога: настойчивость; целеустремленность; непредвзятость в отношении обучающихся; огромное терпение; наблюдательность … Кстати, я сказал, что это «черты педагога», но ведь скорее это ни какие то специфические черты, это общечеловеческие черты, то есть качества личности, которые могут быть присуще любому человеку. Я говорю это потому, что пытаюсь оправдать его успех, ведь он мог не иметь педагогического образования.

   Настойчивость. Нужно сказать, что Учитель, я так для удобства буду называть этого офицера, стал вести наш курс не с начала, он был подменным педагогом, по этому ему пришлось столкнутся с некоторой запущенностью, допущенной предыдущим офицером. Первое, что сделал Учитель - провел самостоятельную работу по ранее изученному материалу, в нашем случае это было «Назначение и работа частей и механизмов пистолета Макарова 9мм». Приступая к работе, он сразу предупредил нас, что случаи списывания будет пресекать, путем выставления неудовлетворительной оценки. Когда он выдвигал это условие, то был очень, я бы сказал – сердечен - «Ну кому это нужно, если вы спишите? Мне это ненужно, вам тем более не нужно. Вам нужно сейчас понять, как он работает и чем быстрее вы это поймете, тем проще будет ваша жизнь» - говорил он и я понимал, что сегодняшняя самостоятельная работа продиктована исключительно заботой о нас.

   Несколько курсантов получили двойки за списывание, остальные получили двойки за выполнение самостоятельной. Удовлетворительных отметок не было. Мы были возмущены и не скрывали свое отношение методам Учителя, нам казалось, что он излишне строг, что сам предмет не стоит того чтобы на него тратить столько времени, наш изначальный подход к изучению материала не предполагал столь строго контроля.

   Как мы изучали устройство пистолета, до прихода Учителя? Мы просто читали «Наставление…» и переписывали соответствующие разделы в тетрадь. Конечно, при таком подходе мы не могли понять, как работает ударно спусковой механизм. Наша логика заключалась в следующем – пистолет довольно простая и надежная вещ, сломаться он не может и нам, не будучи инженерами разработчиками ненужно знать того как работает пистолет. Все что мы должны знать, это как разобрать пистолет для чистки и меры безопасности при обращении с ним. На это требуется пятнадцать минут, и айда в тир по мишеням шмалять.

   Логика Учителя заключалась в том, что на занятиях по огневой подготовке мы не только учимся метко стрелять, но и достигаем комплексной цели – приобретение набора знаний, умения и навыков, необходимых для успешного разрешения профессиональных задач. Учитель говорил нам примерно так - «В пистолете не так много деталей, это не станок ЧПУ, для того чтобы их запомнить много ума не надо, но если кто-то не способен это сделать, то я сомневаюсь в его умственной полноценности. Если вы знаете названия деталей находящихся в пистолете, если вы их видели и знаете где они находятся, для чего предназначены, как взаимодействуют между собой, то вы просто не сможете описать словами их работу иначе, чем это описано в «Наставлении…». Ненужно заучивать «Наставление…», берите в руки пистолет, разбирайте его, спрашивайте если не понимаете. Работайте в паре, один задает вопрос, другой отвечает».

   Так впервые я разобрал пистолет и увидел, не на плакате, а вживую, что происходит с частями и механизмом пистолета во время и после нажатия на спусковой крючок. Не скажу, что все сразу получилось, определенные трудности с формулированием увиденного все же имелись, и здесь на помощь пришло «Наставление…». Но это было уже на монотонная зубрежка, а осмысленное ознакомление с наиболее удачным вариантом описания процесса. Ради интереса я стал проверять «Наставление…», а что произойдет если поменять слова местами, а что случится если какое то слово заменить на синоним, не лишняя ли эта фраза? С некоторых пор среди офицеров и не только офицеров Органов Внутренних  Дел, стала проявляться любовь к высокопарным фразам, типа: «Каждое слово устава вписано кровью…». Я не сторонник высоких слов, считаю, что здоровая критика должна присутствовать всегда, но должен признать, что «Наставление…», на момент моего с ним ознакомления, поизвило впечатление довольно выверено написанной книги.
               
   Целеустремленность. «Без труда, не вынешь рыбку из пруда» - говорит русская пословица, эта истина известна всем с детства. Но, как часто проявляя настойчивость мы слышим в ответ: «Не упрямься…, не упорствуй…», где же эта грань отделяющая позитивную настойчивость от негативного упрямства?

   На мой взгляд, все дело в целеустремленности. До тех пор пока прилагаемые нами усилия направлены на достижение поставленной цели, эти усилия достойны того чтобы являться настойчивостью. Как только наши усилия начинают превышать уровень, необходимый для достижения поставленной цель, или что чаще бывает, как только мы подменяем официально заявленную цель на другую, искусно маскируемую, так сразу наши усилия приобретают отрицательное значение, превращаясь в упрямство. Грань на самом деле весьма тонка и для того чтобы ее не нарушить требуется четко видеть поставленную цель, и осознавать целесообразность выбранных методов ее достижения. Осмелюсь предположить, что, как Януш Корчак признавал за каждым ребенком право на смерть - каждый субъект обучения вправе не достичь поставленной цели. И тому есть две причины: во-первых, способности обучающегося не всегда соответствуют преследуемой цели; во-вторых, недостаточная мотивированность на достижение цели. Других причин быть недолжно. Опытный педагог, по моему мнению, должен быть способен обнаружить и ликвидировать оби эти причины, воздействуя либо на цель, либо на ученика. Впрочем, может быть и третья причина – педагог.

   Наш Учитель в полной мере соответствовал этому требованию. Все его поведение говорило нам: «Я умею стрелять, и я могу научить вас этому». Но целеустремленность это не только желание достичь поставленной цели, это еще и боязнь остаться в исходном состоянии, потратить время, усилия и так не приобрести новые качества.   

   Непредвзятость в отношении обучающихся. Сколько раз в своей жизни мне приходилось наблюдать, не сложившиеся личные отношения между учителем и учеником мешавшим налаживанию образовательного процесса. Сначала учитель игнорирует, потом начинает не вербально реагировать, потом делать устные замечания, потом замечания на понижении тона, потом на повышении голоса, затем переходя на крик с сотрясанием воздуха руками или предметами, с выпусканием искр из глаз и пара из прочих частей тела. Надеюсь, что сейчас это невозможно, но в мое время, нередко учителя не гнушались рукоприкладством, линейка, указка, тетрадь, дневник, учебник нет-нет, да обрушивались на маленького негодника. Возможно все это можно было бы считать нормальным, если бы память не сохранила образы учителей, которых я представить не могу работающими на повышенных тонах – королевы, наиболее точное определение таким учителям.

   Индивидуальный подход в образовании предполагает возникновение отношений: ученик – учитель; а не только учитель – класс. С одной стороны в этом нет ни чего плохого, более того правильно выстроенные индивидуальные отношения безусловно являются дополнительным рычагом воздействия на ученика. Однако существует угроза, преодолеть  которую     бывает не просто, еще и потому, что не всякий педагог считает это недостатком. В любом коллективе выстраиваются отношения власти и подчинения. Естественно, что сторону власти занимает учитель, ученик субъект подчиненный, но конечно не бесправный. По этому естественно, что субъект подчинения выстраивается в очередь за установления личностных отношений к субъекту власти. Между субъектами подчинения возникает конкуренция и проигравший сначала «Лезет в бутылку», а потом «Уходит в запой». Оба варианта являются педагогической катастрофой, попытка удовлетворить желания всех обучающихся тоже ошибка. Как снежный ком, чем больше делаешь – тем больше не успеваешь. Единственная, намой взгляд верная стратегия поведения педагога – это ровное, отношение ко всем обучающимся, с соблюдением определенной дистанции. И это не значит, что педагог должен быть холоден, мало эмоционален или еще, как - то отстранятся от обучающихся, нет педагог должен быть самим собой, но все обучающиеся должны быть от него на одной и той же, комфортной для него дистанции. Любимчики и изгои  это свидетельство крайнего непрофессионализма педагога.

   Наш Учитель был таким. Когда он разговаривал с тобой, казалось ты говоришь с лучшим другом, но стоило ему отвернутся, и понимаешь – не нужно ему надоедать пустыми разговорами.

   Выхожу к мишени, пулевые отверстия разбросаны по зеленому полю. Подходит Учитель, отмечает черным маркером свежие разрывы бумаги, смотрит мне в глаза и говорит:  «Все пули в зеленом поле, это хорошо, на зачет наработал, но разброс большой это плохо. Вот на два часа ушла, потому что спуск сорвал, а эта по центру, но выше, держи руку тверже». А потом для всех: «Ребята, не спешите, выстрелили и замерли, посмотрите куда смотрит целик с мушкой, туда вы и попали. Плавно нажимаем на спусковой крючок, никаких резких движений. Работайте над ошибками».

   Огромное терпение, может проявить только тот, кто знает, что идет в верном направлении. Как - то раз я плавал в бассейне, канаты были убраны, мы готовились играть в водное поло, как вдруг отключили электричество. Я знал, что бассейн имеет размер двадцать, на двадцать пять метров и смело поплыл вперед. Через какое то время засомневался, туда ли я плыву, ведь бортик должен быть уже рядом, повернул направо, еще проплыл, но потом снова засомневался. Когда свет загорелся, я увидел себя посередине бассейна, ровно там, где и находился.

   Учитель, кажется не уставал указывать нам на допущенные ошибки. Каждый раз он повторял свой урок, словно в первые, спокойно, уверенно, твердо, без раздражений и упрека. Он был выше эмоций, словно нас вообще рядом не было, как будто он один шел по пути к известной только ему цели, и дойдет ли он до нее зависело только от него и ни от кого больше.   

   Наблюдательность. Как то мне пришлось работать в стрелковом тире в Центральном парке. Приходили разные люди, многие из них прилично стреляли, но интереснее всего было работать с детьми. Я заметил, что всех детей, с той или иной степенью погрешности, можно разделить на две группы: те которые быстро учатся и те которые учатся медленно.

   Вот характерный портрет ребенка первой группы: он спокойный, но не заторможенный, на вопросы отвечает скоро, но без спешки, обдумывает ответ. Скажем когда я предлагаю ему выбрать винтовку, лучшие из них спрашивают:  «А какая разница?», - потому, что винтовки действительно одинаковые. Самые мотивированные спрашивают: «Какая лучше стреляет?», некоторые не проявляют интереса к выбору винтовки и берут ближайшую. Как правило, они просят сломить ствол, но пульку кладут самостоятельно, делая  это не спеша, предварительно сняв варежки. Мои наставления о том, что нужно сделать, чтобы попасть выслушивают не перебивая, глядя прямо мне в глаза, иногда уточняют детали. Я помогаю правильно взять винтовку, особенно мешает длинный приклад, помогаю увидеть мушку, нащупать пальцем спусковой крючок. Дальше он сам, ребенок пытается соотнести полученную только что информацию с тем, что он видит сейчас перед собой. Никто ему не поможет, ни бабушка, ни дядя, а так хочется попасть. Первый выстрел, всегда мимо, шум оглушает, винтовка дергается, это нормально, второй раз тоже мимо. Смотрю за поведением стрелка, не суетится ли, не дергается ли ствол во время выстрела, иногда даю советы, всегда приободряю. Иногда подкладываю под черный пятачок мишени белы лист бумаги, так и целится легче, и если промах, то видно насколько и в какую сторону. Как правило, с первых десяти выстрелов уже бывает попадание. Фигурка свисает вниз, ребенок счастлив, это видно по его лицу, но спокоен. Больше всего счастлива бабушка, но и она не выходит за рамки приличия – воспитание обязывает.               

   А теперь как стреляет ребенок, который учится медленно. Как правило это дети непоседы. Он еще не подошел ко мне, но уже понятно, будет не легко. Очень часто такие дети с криком тянут родителей к тиру, а родители в ответ кричат на детей. Подойдя к стойке тира, они все уже знают, тщательно выбирают винтовку, но по принципу -  какая красивее, они обязательно сами хотят зарядить винтовку и часто рассыпают пульки на пол, мои наставления они слушают не внимательно, выбирая глазами фигурку куда будут стрелять. Любимые слова этих детей: «Я знаю. Я сам. Не мешайте.  Отойдите». Эти дети всегда торопятся, они всегда хотят быть впереди всех, у них всегда кто-то виноват. Такие дети попадают реже, хотя всегда бывают исключения.

   Конечно, всегда приятно работать с людьми которые тебя слышат. Но ведь педагогу не дано выбирать учеников, со всеми нужно работать, и тем интересней наверное, чем сложнее. 

   Пора заканчивать, хотел детство повспоминать, а оно вон куда вывело, кажется пора остановится.

29.01.21г.