Свистать всех наверх, наше судно идёт ко дну!

(Не меняйте кораблей, меняйте капитанов)

«В тех, кто заглядывает в бездну, она заглядывает тоже»
- Ф. Ницше

Капитан Волемир гордо стоял у штурвала и хладнокровно всматривался в даль, словно видел то, что не под силу было увидеть другим членам команды, и было это тем, что, из-за длительного штиля, давно уже застыло у всех на устах – огромные штормовые тучи, неутомимо поглощающие горизонт и надвигающиеся на наш незаурядный мини балкер «Росславль». Этому судну суждено было затонуть...

Капитан Волемир прослыл стойким духом и преданным своему делу человеком. Он был мореплавателем в третьем поколении и к своим сорока восьми годам провёл в море ни много ни мало половину своей жизни. Он был персоной достойной своего звания, ни раз удостаивающейся похвалы на самом высшем уровне и за свою смелость и непоколебимость заслуживший прозвище: Железный Волемир. Однако это был скрытный, не имеющий семьи или даже друзей, человек. Сердце его было чёрствым, а логика непоколебима, так как дело для него всегда было на первом месте. Он был из тех капитанов, которые не покидают мостик, даже если их корабль идёт на дно. Что и случилось в этот проклятый мартовский день.

«Этим тучам, кажется нет конца» – отягчено сказал молодой матрос Креслав, облокотившись на лежащую верх дном шлюпку на носу корабля. «Я видал тучи и побольше чем эти, – сплюнув, произнёс боцман, – за работу!»  Юный моряк не понимал смысла мытья палубы перед надвигающейся бурей, но безукоризненно подчинился приказу и не из-за искренней веры в порядок и субординацию, а лишь из-за того, что не хотел больше смотреть туда, в эту бескрайнюю, опустошающую душу, темноту тяжёлых и таких пугающих его облаков. Ему больше нравилось чистое небо и даже облачное небо радовало его, если оно стелилось поверх морской глади, но только не сегодня. Эти тучи... они словно заглядывали в него самого. 

«Он же не собирается направить судно прямо в эту дождливую стену?» – риторически спросил Креслав.

Росславль пробыл в порту больше оговоренного срока, в связи с задержкой поставки угля и теперь работа сухогруза выходил из графика – а это было то, чего не выносил и с чем прежде не сталкивался Железный Волемир. Его самолюбие было задето, а нервы на пределе, ведь выполнение договора для него было делом чести. В тот день он, полный решимости и веры в себя, пошёл на неоправданный риск, проложив маршрут прямо через бескрайнюю пучину стихии. Гордость была его Моби Диком и тот слепа следовал поставленной перед собой цели.

И вот мы вторглись во мрак. Волны вздымались всё выше и выше, раскачивая судно из стороны в сторону. Юный матрос ели стоял на ногах, ему требовалась недюжинная прыть, чтобы преодолеть силу притяжения. Положение усугублялось внезапно ударившим дождём, сделавшим путь в каких-то сто метров, от носа до юта, физически непроходимым участком. Креслав хватался за всё, что попадалось под руку, в надежде не быть выброшенным за борт. К моменту, когда он почти достиг клинкета, он увидел, стоящего на мостике и активно машущего руками, боцмана, пытающегося что-то донести до него и показывающего в сторону полубака. Обернувшись парень увидел, что со второго грузового трюма сорвало водонепроницаемый тент и по сей видимости его долгом, во имя сохранения перевозимого груза, было закрепить этот неукротимый навес. Столь же аккуратно удерживая равновесие, ему удалось добрался до треклятого материала и возобладать над ним. Он в прыжке ухватился за отвязавшийся трос и что было мочи начал стягивать им тент. Но внезапно наскочившая на правый борт волна подняла того ввысь. Если бы он не держался руками за этот трос, то уже в ту же минуту оказался бы в открытом море, а при данных обстоятельствах это было бы чревато смертью. Но то, что случилось с ним дальше невозможно назвать счастливым спасением, поскольку, поднявшись на несколько метров в воздух он со скоростью рухнул вниз на твердую поверхность горы угля, насыпанную в трюме.

На долю секунды Креслав потерял сознание, а когда очнулся незамедлительно осознал тягость своего положения. И дело было не в нестерпимой боли от удара, а от бесконечной тьмы, окружившей его со всех сторон. Тёмное, словно ночь, небо и мрак забитого углём трюма поглощали его. Он не двигался и не пытался выбраться, ему совершенно этого не хотелось, его словно пронизывала какая-то освобождающая разум слабость сопоставимая с очищением или даже с наслаждением от происходящего. Он лишь смотрел во тьму, а та смотрела в него. И тут тьма внезапно сменилась ярким светом. Последняя мысль, промелькнувшая в его голове в этот момент, была: «будь ты проклят, капитан Волемир».

Спустя неделю поисков, останки судна нашли у берегов Охотского моря. Команда официальна была признана пропавшей без вести, а груз безнадежно утрачен. Да и само судно было решено не поднимать со дна из-за дороговизны операции.

Капитан, что ведёт корабль и экипаж к погибели, какую бы цель он не преследовал, не достоин своего звания. Не меняйте кораблей, меняйте капитанов!


Александр ЛАДНОВ
20.01.2018