Извращение или традиция. Часть 1

Есть понятия, судя о которых мы опираемся на представления сегодняшнего дня, забывая о том, что всегда надо смотреть на историческую обстановку, в которой эти самые понятия появились

Часто мы не воспринимаем или осуждаем такие понятия, не думая, что в свое время это было естественно и нормально.

Простейший пример: условно говоря, как мы относимся к феодализму?

В общем, отрицательно.

Но по сравнению с рабовладельческим строем, феодализм представлял собой несомненный прогресс и выводил все человечество на новый этап развития.

Так же и понятия, о которых я веду речь.

Итак.

Рассмотрим то, что современному человеку кажется (по крайней мере, должно казаться!) неприемлемым.

В данной теме я затрону несколько понятий.

Три дня на разграбление.

Право первой ночи.

Снохачество.

Эта статья будет посвящена тому, что в литературе описывается как право солдат на разграбление захваченного города и на насилие над мирными жителями.

Для красоты слога, обычно пишут, что город на три дня отдавался на разграбление. Разумеется, именно о трех днях речи идти не может – невозможно стихию обуздать в точно установленные сроки. Но после захвата города войска получали этот город на какое-то время в свою власть.

Несколько дней полной анархии. Грабежи, насилие….

Потом в городе появлялось руководство и вступали в действие законы мирного времени.

С нашей точки зрения, грабежи и насилия это преступление.

Давайте вспомним, что в те времена, когда действовало понятие «Vae Victis» (горе побежденным), войска не получали денежного содержания (случаи наемничества – другая история) и должны были существовать именно за счет экспроприация. Будем честны, грабежей. Многие за тем и шли в армию, чтобы поправить финансовое положение. Трофеи – неотъемлемая часть воинской службы во все времена. И сейчас понятие «что с бою взято, то свято!» еще живо.

А теперь перейдем к насилию над мирными жителями.

Согласитесь, если город после длительной осады был взят, то это означало, что практически все его защитники перебиты. Защитники города, это крепкие здоровые мужчины, холостые или у которых остались жены. Следовательно, жены остались без мужей, невесты без женихов. В большинстве, население города после его захвата составляют женщины детородного возраста. А вот рожать им не от кого.

Представьте, армия завоевателей ведет себя согласно всем современным цивилизованным нормам, различным конвенциям, гуманна аж до самого последнего солдата и не допускает такого жуткого понятия, как «изнасилование».

В этом случае через некоторое время население просто вымрет.

Кстати, в старые времена к женщине, родившей от захватчика относились вполне спокойно, руководствуясь тем, что «чей бы бычок не прыгал, а теленок наш будет!»

Правда, это было только тогда, когда войны не прикрывались идеологическими лозунгами, а велись честно и откровенно в экономических целях.

Когда во главе стала идеология, женщина, имеющая связь с оккупантами стала подвергаться остракизму. И неважно, по своей ли воле она забеременела от врага или была изнасилована.

Во время Великой Отечественной войны насилие на женщинами оккупированных территорий было массовым и поощрялось с самого высокого уровня.

Лично мне непонятны высказываемые сейчас упреки в адрес солдат Красной Армии в том, что были случаи насилия в поверженной Германии.

Наткнулся на публикации дневников некоего лейтенанта Красной Армии Владимира Гельфанда. Читаю запись, сделанную им 25 апреля 1945 гола в Берлине.

Он увидел группу женщин, тащивших куда-то свои чемоданы и узлы.

«Я спросил немок, где они живут, на ломаном немецком, и поинтересовался, зачем они ушли из своего дома, и они с ужасом рассказали о том горе, которое причинили им передовики фронта в первую ночь прихода сюда Красной Армии».

«Они тыкали сюда, - объясняла красивая немка, задирая юбку, - всю ночь, и их было так много. Я была девушкой, - вздохнула она и заплакала. - Они мне испортили молодость. Среди них были старые, прыщавые, и все лезли на меня, все тыкали. Их было не меньше двадцати, да, да, - и залилась слезами».

"Оставайся здесь, - вдруг бросилась ко мне девушка, - ты будешь со мной спать. Ты сможешь со мной делать все, что захочешь…»

Простите, но я слабо представляю себе советскую девушку, которая, будучи изнасилована фашистами, прибежала бы к офицеру вермахта с просьбой спать с ней, чтобы его солдаты перестали бы «тыкать в нее»!

Автор дневника описывает это с сочувствием и негодованием.

Честно говоря, когда я прочитал все это, у меня первое время не находилось ни одного приличного слова.

Немки «с ужасом рассказали о том горе, которое причинили им передовики фронта… Красной Армии».

Нашей стране громадное горе причинила вся армия III Рейха. Такое горе, последствия которого никогда не будут преодолены.

Молодая немка жаловалась, что ее изнасиловали и «испортили молодость»!

Может, прежде, чем выражать сочувствие, вспомним тех, кому «испортили жизнь» ее соотечественники, тех девушек, у которых отобрали само право на эту жизнь?

И сочувствие это высказывает офицер, имеющий определенную национальность!

Но это отступление в данный момент не имеет отношения к теме статьи.

Просто примем, как данность, что во времена войн всех против всех, насилие над женщинами имело твердое обоснование, как необходимость для выживания. И это насилие, как мне кажется, далеко не было таким «насильным», как мы представляем его в наше время.