Скрытое

Я проснулся от странного звука. Это было похоже на тихий свист.

Я открыл глаза и увидел, что комната еще погружена в ночь, и в ней, насколько я мог рассмотреть, все по-прежнему. Да и подозрительный свист умолк. Но я все же нащупал на столике рядом с кроватью плошку со свечой и поджег ее. Подняв ее повыше, настороженно оглядел бедные стены моего скромного жилища. Эта комнатушка была единственным моим приобретением за десять лет честной службы в министерстве, тогда как многие, кто начинал со мной вместе, уже имели и собственные дома, и молодую красавицу жену, и богатый выезд.

Десять лет беспорочной службы - и эта халупа, на которую без слез не взглянешь. Низкий потолок весь в копоти, стены в трещинах, из мебели только растрескавшийся столик в углу, два стула, обитых штофом, старый сундук с одеждою в углу и кровать, до того продавленная, что когда ложишься, ноги задираются выше головы. Что поделаешь. Сам виноват…

Такая вот грустная мысль посетила меня, когда я огляделся, сидя в своей постели со свечой в дрожащей руке. Ничего такого, что могло бы издавать свист, я не заметил, да и заметить, конечно, не мог. Скорее всего, решил я, мне почудилось. Спросонья еще и не такое бывает. Однако скоро рассвет, сказал я себе, взглянув на брегет – самую ценную мою вещь, которая досталась мне от отца. Даже в самые голодные дни я не мог помыслить, чтобы сдать ее в ломбард.

Я задул свечу, снова лег и закрыл было глаза, как вдруг совсем рядом со мной снова раздался свист! Ну это уже никуда не годится, обеспокоенно думал я, снова чиркая спичками. Насколько можно было судить, свист звучал прямо под кроватью. Я осторожно пригнулся, держа перед собой свечу… и едва не вскрикнул от ужаса.

Под моей кроватью сидело какое-то маленькое косматое существо. Обхватив себя за колени, оно вытягивало вверх длинные розовые губы и время от времени издавало свист, в котором слышались и зов, и тоска, и тревога… Существо было похоже на жуткого карлика, с головы до ног обросшего темным волосом. Тонкие пальцы кончались грозного вида когтями, и точно такие же когти были на ногах существа. 

С минуту я таращился на неведомую тварь, которая, к слову сказать, не обращала на меня никакого внимания. Меня это почему-то задело. Не вставая с колен, я нащупал у стены метлу. Неловко ткнул черенком в косматый бок «карлика». В тот же миг он развернул ко мне свое узкое, вытянутое вниз лицо. В неровном мерцании свечи блеснули желтым блеском большие, круглые, как у лемура, глаза. Вздрогнув, я почувствовал, как низ живота опаляет жаром, в голове стало темно, пусто, мир будто перевернулся с ног на голову… И я увидел девочку.

Худенькая, угловатая, с соломенными волосами, она стояла передо мной обнаженная, если не считать деревянных башмаков и грязного фартука, об который она вытирала испачканные сажей руки. «Так ты хочешь увидеть ее, или нет?», строго спросила девочка. Сглотнув, я судорожно кивнул. «Пять фартингов, - она протянула руку. – Деньги вперед». Нащупав в кармашке украденную у мамы монетку, я отдал ее девочке и присел на тюк сена, вытирая о колени потные ладони. Хитро улыбаясь, глядя на меня в упор черными как кофе глазами, девочка подняла фартук… Во рту мгновенно пересохло, сердце забилось под горлом, а низ живота опалило необычайно приятным жаром…

И тут в мою дверь кто-то тихо, но настойчиво постучал.

Это было очень кстати. Стараясь не думать о том, что увидел, я сдвинул в сторону железный засов и широко распахнул дверь.

На пороге стояла женщина в черном платье с высоким воротником. Бледные пальцы тискали черный веер с жемчужными блестками. 

- Здравствуйте! – выкрикнула она звонким голосом, и я невольно попятился. – Вы позволите мне войти?

В ее больших темных глазах таинственно и в то же время зловеще отражался огонек свечи.

- Прошу вас. 

- Не пригласите даму сесть? – осведомилась она, остановившись в центре комнаты.

- Да, конечно…

- Прекрасно! – женщина не без грации опустилась на стул у стены и тут же продолжила тискать веер. – Собственно, я к вам по делу.

- Вы меня извините, конечно, но с кем имею честь…

- До сих пор не догадались?

Я поставил плошку со свечой на стол, отступил к стене напротив и скрестил на груди руки.

- Представьте себе.

Женщина отложила веер и расстегнула несколько пуговиц на платье. Над маленькой бледной грудью с черными сосками был вытатуирован Знак.

Я мысленно простонал.

- Надеюсь, вы помните Пятый Закон Подчинения?

- Помню… - я закрыл глаза, вздрагивая всем телом. - Нельзя отказывать женщине в черном, если ей нужна помощь.   

- Вот именно, - заговорила она. – Мне нужна помощь, причем немедленно! Сегодня я проснулась со странной мыслью в голове. Сначала она показалась мне ничтожной… но потом… потом она овладела мною, как женщиной овладевает мужчина. Понимаете, о чем я?

- Смутно…

- Молчите! Эта мысль… мысль… - женщина щелкнула пальцами, подбирая слова. – Знаете, что это была за мысль? Мне вдруг показалось, что на самом деле я животное!

- Животное?

- Эта мысль так проста. Так очевидна. Я хочу рассказать вам, как обычно проходит мой день!

- Я слушаю. 

- По утрам я просыпаюсь от того, что соседи за стеной занимаются любовью. Громко кричат. Смеются, рыдают. Признаются в тайных желаниях. Он копрофаг, она просто дура. Я сижу в постели, пью молоко, ем печенье. И думаю о сексе. Я все время о нем думаю. Я ненавижу секс!

- Разделяю это ваше мнение.

- Не вздумайте соглашаться со мной! После секса соседи начинают ссориться. Бьют посуду, визжат, как кошки. Это меня возбуждает. Я скидываю с себя одежду и встаю на колени…

- Понимаю.

- Я ласкаю себя. Стою на коленях и ласкаю себя! Открываю рот. Задыхаюсь. Потом иду в ванную. Там меня ждет служанка. Я бью ее, руками, ногами, потом лицом об стену. Меня это возбуждает. Иногда мне жаль, что она просто животное. Вы понимаете, о чем я? 

- Более чем.

- Молчите, молчите! Затем я открываю шкаф и включаю механического мужчину. Он овладевает мной, снова и снова, пока не начинает щелкать шестеренками и плакать. Тогда я выключаю его и надеваю бабушкину шляпу со страусиными перьями. Моя бабушка была графиней и шлюхой. Я ощущаю ее энергетику и будто теряю разум… связь поколений… атмосфера куртуазной эпохи. Я звоню в колокольчик, прибегает мой бывший муж. Этот негодяй услышит мой колокольчик везде - даже на краю света! Когда он видит пальчики моих ног, он буквально сходит с ума! Я редко снимаю туфли в его присутствии. Только когда довольна. А я редко довольна… 

Женщина уронила веер, вцепилась пальцами в волосы и затряслась, клацая зубами.   

- Я животное! 

- Но как… как я могу вам помочь?

- Докажите мне, – она вздрогнула и хлопнула в ладоши. – Докажите мне, что я человек!

- Как?

- Займитесь со мной любовью. Немедленно.

- Здесь?

- Нет, на крыше. Разумеется, здесь. Это у вас мансарда? Отлично! Всегда мечтала переспать с культурным мужчиной в мансарде!

Я тяжело вздохнул. Откровенно говоря, у меня не было выхода. И все же некоторое смущение не позволяло мне немедленно воспользоваться таким случаем.

- Извините, конечно, но…

- Я недостаточно привлекательна? – перебила она меня, наклоняясь вперед.

Я рассеянно оглядел ее бледное удлиненное лицо. Лицо потомственной аристократки.

- Нет… вы красивая. Даже очень.

- Красивая?! Вы считаете, что этого жалкого комплимента достаточно, чтобы переспать со мной?

- Нет, я…

- Вы просто невыносимы! – женщина всплеснула руками. – Где ваше обхождение? Ваш, э-э-э, интеллект?

- Там же, где ваша скромность, - отозвался я, не подумав, и тут же похолодел от страха. Женщина, однако, подняла веер и стала обмахиваться им, кокетливо глядя на меня блестящими глазами цвета кофе.

- Продолжайте, - произнесла она низким голосом.

- Это не я явился к вам посреди ночи. Это не я заговорил с вами на темы, от которых покраснела бы даже шлюха. Это не я предложил вам переспать со мной…

- Ах, это мило! – незнакомка хихикнула и заметно покраснела, скрывая глаза ресницами. – Уж не хотите ли вы сказать, что я… хуже шлюхи?

Поколебавшись, я нерешительно кивнул. 

- Что вы со мной делаете! Я буквально горю… - женщина поднялась, повернулась ко мне спиной, уперлась ладонями в стол и низко наклонилась, расставив ноги. – Возьмите меня, немедленно! Нет… возьмите меня, пожалуйста! Умоляю! Да… так лучше. Так лучше!

С минуту я все еще колебался, но она так настойчиво оголялась передо мной, подергивая длинными ногами цвета молока, что дальнейшее промедление могло бы показаться ей оскорбительным. Однако стоило мне приблизиться к незнакомке, как вдруг из-под кровати снова раздался проклятый свист!

- Что это у вас там? – спросила женщина, повернув ко мне встревоженное лицо.

- Э-э-э… - протянул я в ответ, не имея ни малейшего представления, что сказать. – Ну… это…

Теперь она смотрела на меня с явным подозрением.

- Что-то здесь нечисто! – необычайно проворно застегнув платье, она уселась обратно на стул с таким видом, словно с него и не вставала. – Немедленно признавайтесь, что у вас там! И не смейте мне лгать!

- Понимаете, в чем дело… - заговорил я. Мне вдруг стало невыносимо стыдно. – Я только сегодня его обнаружил. Понятия не имею, откуда оно взялось…

- Вот как? – женщина иронически изогнула бровь. – Значит, не было, а потом вдруг объявилось? Просто так, само по себе? – она решительно выхватила из плошки свечу и встала на четвереньки возле кровати, высоко подняв ягодицы. Эта ее поза наполнила меня горечью утраты, и я закрыл глаза рукой…

- Так я и думала! Так и знала! – судя по ее голосу, она была едва ли не обрадована такому повороту. – Вы такой же, как все остальные! Такое же животное!

- Послушайте… - начал я, обмирая с ног до головы, но она уже распахнула дверь и теперь смотрела на меня так, словно впервые видела.

- Где были мои глаза! Мне не нужна, не нужна ваша помощь, слышите? Не нужна!

- Стойте! – вскричал я отчаянно, мир вокруг перевернулся с ног на голову… и я провалился безоглядно в бездонную черную пропасть.

Когда я очнулся, надо мной склонялась сиделка. Это была изможденного вида девушка с остекленевшими от мировой скорби глазами.

- Вы больны, - грустно сказала она.

- Дайте мне яду, - попросил я.

- Мертвый не может умереть, - девушка покачала головой, разделась и легла рядом. – Возьмите меня. Пожалуйста… 

Из-под кровати послышался тихий свист. Вздрогнув, я нажал на кнопку, и глаза сиделки потухли.

- Когда же все это закончится, Господи… - пробормотал я, зажмурил глаза, скорчился, как зародыш во чреве матери, а потом окоченел, как покойник, мечтая сдохнуть, сдохнуть… и больше никогда не рождаться на этот свет.