Светлая Ночь

День был как будто самый обычный, тёплое солнышко приветливо светило, согревая землю, а ветер тихонько шелестел среди стволов деревьев, разнося повсюду весенние запахи. Но всё же было в этом дне что-то необычное. Всё вокруг, казалось, замерло. Притихли обычные лесные звуки. Даже неугомонные птички словно о чём-то задумались и почти не перекликались между собой.
Маленький ёжик Юк тоже чувствовал что-то необычное в этом дне. Почему-то его не тянуло гулять и кататься клубочком с горки. Вообще не хотелось заниматься никакими своими повседневными делами. Им словно овладела странная задумчивость. Так он и просидел весь день возле своей норки, наблюдая сквозь покачивающиеся ветви деревьев за плывущими по небу облаками, словно надеясь по их движению понять, что же такого особенного в этом дне.
Вечером, зарываясь с носиком в своё уютное одеялко, Юк продолжал думать о том, какой странный день сегодня был. Но сон почему-то никак не шёл к нему. Спать совсем-совсем не хотелось, как будто он только недавно проснулся. Как это всё удивительно – думал Юк, ворочаясь под ласково шуршащими листочками одеялка, – и что же мне делать, раз уж спать не получается? Ему вспомнилась большая семья, жившая в монастыре по соседству, вспомнился огромный монах Василид с его мягкими руками и тёплой печкой. Юку вдруг очень захотелось проведать их. Но они-то сейчас спят? Не буду же я их будить. Ну и пусть спят, тогда просто погуляю, поброжу вокруг белого храма, на крыше которого живут солнышковые детки, которые тоже, наверное, уже сладко спят. Размышляя так, он потихоньку выбрался из своей норки и побрёл к воротам монастыря.
Когда же он робко заглянул в открытые ворота, то очень удивился тому, как светло было в монастыре, почти как днём. Везде горели светильники и было много людей. Даже солнышковые детки светились каким-то особенным, торжественным светом. Но, что удивило его ещё больше – то, что не было суеты и сильно шума, которые обычно исходят от людей, когда их много. Все люди в монастыре словно притихли, о чём-то задумавшись, как и вся окружающая природа.
Наверное, это не только день сегодня такой особенный, но и ночь – подумал Юк. Он потихоньку пробрался к ступенькам, ведущим в храм, и сел возле них, с интересом наблюдая за окружающими, которые в этот раз, казалось, совсем не замечали его.
Через какое-то время люди оживились и ручейками потекли в храм. Началась служба. Через открытые двери на улицу доносилось прекрасное пение слитных мужских голосов. Это пение так сочеталось со всем тем, что ощущал сегодня Юк, было таким величественным и торжественным, что он так заслушался и не сразу заметил, как пение постепенно стихло, и люди, оставшиеся на улице, стали зажигать большие свечки, которые держали в руках. Юк даже немного растерялся, когда из открытых дверей храма вышел один из монахов с большим светильником на палочке, внутри которого ярко, как большая звёздочка, сияла свечка. За первым монахом шли другие с большими знамёнами (хоругвями), священники в белоснежных одеждах, и снова монахи, а за ними из храма вырвался настоящий поток людей, который показался ёжику огненной рекой, потому что у каждого в руке была горящая свечка.
Чьи-то мягкие руки подхватили растерявшегося ёжика, и он увидел перед собой весёлое, раскрасневшееся лицо брата Василида.
- Тоже на службу пришёл, маленький друг? Какой ты молодец! Ну, пойдём что ли!
Юк был очень счастлив. На широкой ладони Василида он поплыл посреди волшебного потока из множества людей и огоньков вокруг храма, и вновь звучало чудесное пение, только теперь, кажется, пели все вокруг. Когда же они вновь оказались у дверей храма, на остановившиеся огоньки вновь опустилась тишина. Только от ворот послышалось пение нескольких голосов. Так пели священники, сменяя друг друга, а когда и это пение утихло, весь людской поток так же молча устремился обратно в храм. Юк видел, что все вокруг улыбаются. Их улыбки были такие счастливые, что лица сами светились вместе с огоньком зажатой в руке свечки.
Василид не стал оставлять Юка одного, а остался стоять с ним возле лестницы. Из открытых дверей вновь полилось чудесное пение, теперь уже оно было не просто торжественным, теперь в доносившихся голосах чувствовалась необыкновенная, ликующая радость. Когда же они опять стихли, неожиданно послышался далёкий, но отчётливо слышный голос:
– Христос Воскресе!
И тут же в ответ этому голосу словно грянул гром, раздалось оглушающее:
– Воистину Воскресе!
В этом слитном порыве звучал голос каждого человека, который был сегодня здесь. Юк даже немного испугался, не упадут ли стены собора. Но стены стояли, а слитное эхо всех голосов вновь и вновь возносилось в ночное небо, разносясь по всей земле и возвещая всему живому Великую Весть. Маленький ёжик почувствовал, как у него под иголочками бегут мурашки. Он вдруг понял, что именно поэтому сегодня и был такой удивительно странный день, именно поэтому сегодня всё вокруг так затихало. Всё живое ждало услышать эту Великую Весть. Эти два простых слова: «Христос Воскрес!», и не менее значимые другие два слова: «Воистину Воскрес!». Именно это хотела услышать вся земля, потому и замерла на время, чтобы ненароком не пропустить тот момент, когда над миром польются эти великие слова.
- Христос Воскресе! – вновь и вновь возглашал священник, и казалось, с каждым разом его голос звучал всё громче.
- Воистину Воскресе! – отвечал ему слитных хор.
- Ну что, маленький друг, пойдём, проверим всё ли готово к праздничной трапезе? – раскрасневшееся лицо Василида тоже светилось широкой радостной улыбкой, а в глазах словно звёзды отражались огоньки множества свечей.
Они пришли на кухню с большущей печкой, уже знакомой маленькому ёжику. Несколько монахов резали овощи, фрукты, что-то варили. Некоторые сновали с тарелками и подносами через дверь, которая вела в большущую трапезную, вмещавшую в себя всю монастырскую семью. Скоро праздничная служба закончится и все придут сюда, чтобы вместе с братьями отведать праздничной трапезы. Юк залюбовался размеренными, спокойными движениями монахов, в которых не было ни капли суетливости и спешки.
Василид опустил ёжика на пол возле печки и поставил перед ним тарелочку с очищенным варёным яичком и кусочком сладко пахнущего хлебушка, а рядом вторую с тёплым молочком.
- Христос Воскресе, мой маленький друг, – Василид ласково провёл кончиками пальцев по иголочкам. Юк хотел ответить ему, но не зная как говорить, лишь очень серьезно смотрел в добрые глаза большого монаха, всем своим видом показывая, что он всё-всё понимает. Маленький ёжик чуть не плакал от счастья, которое охватило его от этих удивительных слов, обращённых прямо к нему.
Ещё минутку побыв рядом с ёжиком, Василид пошёл помогать братьям, а ёжик принялся кушать яичко и хлебушек, который оказался очень мягким с кусочками сладких ягодок. Юк всё думал о том, что ещё никогда не видел такой светлой и радостной ночи. Наверное, это самая светлая ночь в году, – думал он, уплетая угощение, которое оказалось самым вкусным, что он кушал в жизни.