12 Приямок. Лилии

Я не люблю болеть. Болеть мне приходится либо в вертикальном положении, либо совсем на бегу - задачи, которыми я жонглирую, некому передать, а всё ненужное я давно уже выбросила. Осталось только нужное и важное, постоянно требующее моего личного участия. Поэтому - хоть мороз, хоть потоп, изволь вскочить и бежать, напоминая себе в минуты отчаяния - это не круги, это витки спирали. Каждый круг - на уровень выше, да, он круг, да, мы здесь уже бежали, но - смотри, это же двадцать первый этаж, а не двадцатый, и оттенок стен немного другой, и свет падает иначе, и нужно замечать мелочи, чтобы понимать, что ты уже сместился, вместе со всей охапкой своих ежедневных проблем.

Я шагаю из лифта, опускаю глаза, чтобы «заметить мелочь»... и обращаю внимание на цвет моих ногтей. Утром они были ярко-красными, а сейчас - вообще без покрытия... подождите. Какие ногти? Где мои кеды?.. Мои любимые, потёртые, зимние, ещё финские, кеды? Моя ступня опутана узкими ремешками сандалии. Смуглые пальчики невинно прижаты друг к другу, и кожаная подошва осторожно касается нагретых солнцем каменных плит... Приямок опять выкинул меня куда-то. Всё - вечно, перепутано-параллельно, как стебли водяных лилий в моих руках... куда она-я направлялась? Постараюсь не мешать...

Беззвучные шаги ведут на широкий балкон дворца. Царица смотрит вниз, на безупречные ряды неподвижных солдат. Её стройный стан облит тёмно-синим шёлком платья, укрыт водопадом блестящих чёрных волос. Над ясным челом сияет венец. Тело девушки с лилиями содрогается от благоговения, я явственно чувствую это. Она приближается к царице, и кисти рук Великой - о, эти точёные пальцы!.. - погружаются в густой аромат свежесрезанных цветов. Раскалённый воздух неподвижен, полуобнажённые тела воинов отдают влагу - солнечные лучи жадными поцелуями выпивают её, не медля. Знамёна бессильно повисли, и на острие каждого копья замер демон смерти, внимательно озираясь вокруг.

Я выскальзываю из тела девушки, вместе с запахом цветов обвиваюсь вокруг изящного запястья, скольжу вдоль тонкого предплечья, плеча, стремлюсь к царственной шее. Даже под густыми прядями волос её кожа кажется прохладной. Я почти могу видеть её глазами из-под её пушистых ресниц. Она смотрит на солдат, на своих воинов. Какие великолепные тела. Великолепные смертные тела... Какая глубокая преданность, думает она. Память о них сохранится в веках... Несмотря на величие этого зрелища, я, например, так и не поняла, где нахожусь и чему стала свидетелем. Ни одного имени в памяти, ни одной ассоциации, кроме поверхностно-египетского колорита. К сожалению, в явной форме память в веках не сохранилась... Но всё до мельчайших подробностей записано, всё проживаемо... Выбито на внутренней стороне вековечной спирали времён и событий.

Царица жадно смотрит вниз - на широкие покатые плечи, мускулистые животы, налитые мощью бёдра. Каждому из них было дано по пять молодых женщин - все семена жизни, что были в их телах, посеяны в лучшую почву - скользкую от влаги, трепещущую вожделением взрастить богатый, благословенный урожай. Следующее поколение будет поколением героев. Царский дом будет отцом тем детям, что появятся на свет уже осиротевшими. «Самые яркие соцветия... самые могучие побеги моего народа», - проносится в голове у царицы. Я подсказываю ей поднять руки в благословении - я наколдую им немного дождя. Невидимая и невесомая, я танцую на её ногтях, и вот уже первые капли чистой воды тяжело шлёпаются на плечи солдат, тонут в песке вокруг их обутых в военные сандалии ступней... Дождь ценен и чудесен для них.

Внизу отворяются боковые двери, и две торжественные процессии выступают к жертвенникам. Вереницы люди несут чаны с вяленым мясом. И по-прежнему нет ни одного старого, ни одного некрасивого человека - чтобы никто не обидел своим видом богов.

Я не люблю запах горелого мяса. Я возвращаюсь к девушке с лилиями - её лицо мокро от дождя и слёз восхищения. Я смешиваюсь с ароматом уже увядающих цветов, наполняю собой её лёгкие. Рёбра её легко отходят от позвоночника, раскрываясь передо мной порталом, выпуская меня из её тела на лестничную площадку, и аккуратно смыкаются следом за мной дверями лифта.

Флакончик Аквамарис, видимо, добавил мне связи между дождём и ногтями... фырк, фырк. Не люблю болеть, и так плохо, ещё и засыпаешь наяву.