Целеста, или Возвращение Джеральдины

Адмирал Бардом наконец-то вздыхает спокойно, глядя на умиротворенный водный простор. Недели не прошло с тех пор, как наиболее свирепый пиратский корабль - Вторая Пантера - упокоился на морском дне вместе с отважным капитаном Джеральдиной. Надолго или нет, но пираты затаились. Осмелевшие торговые и пассажирские суда выходили в плавание, а люди верили - ни один пират не останется больше безнаказанным. Настанет то время, когда корабли будут выходить в море, не опасаясь больше нападений. И больше не будут рыдать дети, потерявшие родителей... Бардом верит - однажды пиратскую чуму удастся выжечь.
Но это будет потом. А сейчас он стоит на борту "Целесты" и ждет...
- Адмирал!
Вот он, Хавьер. Высокий, широкоплечий, загорелый... Адмирала Бардома все чаще одолевают мысли - а ведь у него мог быть сын того же возраста, возможно даже - чем-то похожий на Хавьера... Да что об этом и говорить...
За спиной Хавьера находятся две женщины. Одной, кажется, около двадцати лет, другой - не более шестнадцати.
- Позвольте представить моих сестер, Марианну и Юлию.
Марианна, старшая, кивает. Адмирал склоняется в поклоне:
- Рад познакомиться с вами, леди Хавьер.
Хавьер посмеивается. Леди Марианна улыбается:
- Леди Кобб. Я плыву к своему мужу. Он прибыл в столицу ранее, на военном корабле. Вы, возможно, слышали о нем?
Ее младшая сестра, Юлия, дичится и не принимает участия в разговоре.
...День проходит в приятных светских беседах, и вот утомленный ими адмирал отправляется в свою каюту и забывается крепким спокойным сном.
...Его будит неясное, но очень крепкое предчувствие свершившейся беды. Что-то не так. Что-то сейчас происходит очень нехорошее. Или уже произошло.
Адмирал быстро одевается и выходит из каюты. Проходит по коридору, оглядывает палубу... Никого нет.
Бардом стучит в дверь первой попавшейся каюты. Пусть сочтут, что он ошибся дверью... все, что угодно, только не молчание. Но никто не отзывается на стук.
Дверь оказывается не заперта, и старый адмирал ее отворяет. Пусть его встретит пронзительный женский крик, пусть - скандал, пусть назовут сумасшедшим, старым дураком, пусть опозорят на весь королевский флот... Только бы не...
В каюте никого нет.
Бардом стучит в другую, третью каюту, распахивает двери... и всюду видит одно и тоже. Ряд кают заканчивается. Адмирал выходит на палубу, сталкиваясь с взволнованным Хавьером:
- Адмирал, вы тоже это видите? Куда могли пропасть все люди? Спасательные шлюпки на местах, я только что проверил.
Бардом ориентируется мгновенно:
- Кто еще есть на корабле?
Феликс Хавьер нервно прикусывает губу:
- Только мои сестры. Я велел им не выходить из каюты, что бы ни случилось.
Адмирал Бардом одобрительно кивает:
- Вы все правильно сделали, Феликс. Выводите их на палубу. Чутье мне подсказывает, что здесь нельзя оставаться. Я подготовлю шлюпку.
Феликс бежит в каюту, и вскоре на палубу выходят леди Кобб и ее сестра. Хавьер встревоженно оглядывается. Марианна, с растрепанными светлыми (как и у Хавьера) волосами, старается сохранять спокойствие (ее выдают лишь нервно заломленные руки). Юлия испуганно жмется к сестре. Бардом пытается улыбаться:
- Все будет хорошо, дамы. Представьте, что мы совершаем развлекательную прогулку.
Он поневоле вспоминает Алисию, которая смеялась и шутила в спасательной шлюпке. Впоследствии на балах все мужчины, неизменно окружавшие ее, отмечали ее удивительное мужество. А Алисия посмеивалась - "вы мне льстите" - но в ее глазах читалось наслаждение справедливой похвалой.
Бардом встряхивает головой. Хотел бы он, чтобы сейчас рядом была Алисия. Но не время о ней думать, совсем не время... Они с Феликсом усаживают женщин в шлюпку и садятся на весла.
...Как только шлюпка отходит достаточно далеко от "Целесты", Феликс бормочет:
- Что это было, черт побери?!
Леди Марианна продолжает его мысль:
- Я читала в газетах о случаях, когда моряки находили покинутые корабли. И всякий раз пассажиры исчезали бесследно, а их вещи оставались на местах. Вероятно, мы имеем дело с чем-то похожим.
Адмирал задумывается:
- И я слышал о таком. Сдается мне, что это явления одного порядка с Бермудским треугольником. Вот только мы далеки от него. Притом, заметьте - вы ведь тоже ощущали необъяснимую тревогу, нехорошее предчувствие?
В разговор вступает Юлия:
- Неужели все люди почувствовали это и спрыгнули за борт, спасаясь? Что могло их так напугать?
- Один ученый в салоне леди Дьюитт доказывал, что существуют какие-то особые волны, вызванные колебаниями морского дна. Они почти невидимы, но живые существа их слышат. Эти волны вызывают у людей необъяснимую тревогу, почти что сумасшествие, заставляя в отчаянии искать спасения за бортом. Ученого тогда подняли на смех... Надо будет разыскать этого старичка, жаль - не помню его фамилию. Как только выберемся отсюда.
И тут все замолкают.

Море кажется черным и неподвижным, его поверхность подобна стеклу. Небо тоже черно, а Луна светится каким-то нехорошим зеленоватым светом, напитывая им рваные клочья серых облаков. Жуткое зрелище.
Одинокая волна толкает шлюпку, и Юлия падает за борт, слабо вскрикнув. Хавьер стремительно поднимается в намерении броситься за ней, но старый адмирал останавливает его:
- Вы ее не вытащите, Феликс. Видимость нулевая. А мы не доплывем до берега без вас.
Феликс покорно возвращается на свое место. Морская вода, кажется, чернеет все больше с каждой секундой. Море теперь кажется заполненным вязкими чернилами... словно черной кровью. Тьму равнодушного неба пронизывают слабые зеленоватые лучи. Феликс замечает их первым:
- Впереди маяк!
Бардом всматривается в морскую даль скептически:
- Если мне не изменяет память, здесь находится маяк Святой Девы. Но он уже давно заброшен. Кто мог зажечь на нем огни?
Однако они с Феликсом, не сговариваясь, держат курс к берегу. Сегодня море явно не симпатизирует людям.
Двое мужчин и одна женщина вытаскивают шлюпку на берег, подхлестнутые мелкими волнами, которые все усиливаются. Заброшенный маяк негостеприимно включает их запертой дверью. Проржавевшие засовы и дверные петли указывают: здесь уже давно никто не бывал. Старый адмирал невольно вспоминает легенду из своего детства:
"Темные дела на этом маяке творятся. Раньше он всех злодеев своим светом отгонял, а теперь, как его забросили, подсобляет им. Каждое полнолуние в полночь светит он адским зеленоватым светом, и плывет на него корабль с мертвецами. Если люди этот корабль увидят, надо красивую девушку на берег вывести, а не то - жди большой беды..."
Бардом смотрит на небо. Так и есть, полная луна.
В детстве вся эта чертовщина пугала его, заставляя кутаться с головой в одеяло. Теперь - пугает не меньше. Но он , Армандо Бардом, уже не маленький мальчик, а взрослый, даже пожилой человек, и впадать в панику не имеет права.
- Адмирал! К нам идет корабль!
Бардом до последнего надеялся, что глаза его обманывают.
Силуэт корабля вдалеке светился адским зеленоватым светом.
- Если мы выживем, никогда не буду носить зеленые платья.
Леди Марианна пытается шутить, но ее голос дрожит. Адмирал бормочет:
- Он требует в жертву только незамужних девушек... Леди, спрячьтесь за маяком. Вот этот выступ за крыльцом, видите? Возможно, они вас не заметят.
Он сам не верит в свои слова.

Корабль приближается быстро, несмотря на отсутствие ветра. Он невелик - размером со "Вторую Пантеру", однако... Лучше бы адмирал так и не догадался, что именно с этим кораблем не так.
Мелководье. Корпус корабля не мог здесь проплыть.
Но плыл.
Адмирал неверными шагами движется к дьявольскому кораблю. Хавьер колеблется, но идет за ним.
С носа корабля скалится исполинская черная пантера.
А с бортов стекает вода. Виднеются глубоководные ракушки, кусочки ила, нити водорослей. Будто корабль только что побывал на морском дне и каким-то чудом поднялся оттуда.
Холодная вода уже достигает колен адмирала.
К борту подходит рыжеволосая женщина в черном кителе поверх алого платья.
Бардом невольно шепчет:
- Это невозможно... Оттуда не...
- Возвращаются.
Джеральдина отвечает, перекрывая последние сомнения - слишком отчетливо, чтобы списать ее слова на кошмарное видение.
- Добро пожаловать на борт, адмирал.
Капитанша издевательски пинает что-то на борту судна, и в воду падает конец доски, заменяющей трап. Адмирал, обрызганный мелкими каплями воды, шагает на осклизлую доску, жестом останавливая Хавьера:
- Спасайте сестру. Забудьте обо мне.
Джеральдина кивает Хавьеру:
- Можешь тут подождать, мальчик. Твоя сестра никуда не денется. Адмирал, я жду вас.
Бардом поднимается на борт корабля. Немногочисленная команда чинит снасти - небрежно, будто не замечая адмирала. Сквозь них слабо просвечивает черное небо.
Джеральдина тоже кажется призрачной, но в то же время - более реальной, яркой, осязаемой. Она касается борта, и на нем остается отпечаток мокрой ладони.
- Что случилось с людьми на борту "Целесты"? Они живы?!
Адмирал почти кричит. Джеральдина отвечает взмахом руки, который можно толковать и как "все уже кончено", и как "это не ваше дело". Бардом затихает. Пиратка смотрит на него своими темными глазами (при жизни, наверное, были синими - проносится в голове). В них плещется не ярость, как можно было бы ожидать, а - холодная усталость и горечь.
- Вы можете не беспокоиться о своих спутниках. Я пришла за вами, адмирал.
Бардом кивает:
- Вы жена Джеральда. И этим все сказано.
Синие (все-таки синие!) глаза туманятся:
- Не жена. Нас не венчали в церкви. Хотя, в сущности... правы вы, адмирал.
- Глупо спрашивать, чего вы хотите.
- Вы можете присоединиться к моей команде или умереть. Эту фразу положено произносить каждый раз, хоть я и знаю заранее ваш ответ.
- Думаю, вы уже меня поняли.
Джеральдина очерчивает рукой широкий круг. Воздух режет сияющее окно, сквозь которое рвется ветер нездешнего мира. Адмирал кивает Хавьеру, стоящему по колено в воде:
- Надеюсь, однажды мой пост займете вы.
Окно ширится, и видно все больше людей по ту сторону: покойные родители адмирала, уже с трудом узнаваемый дед, Алисия (еще десять лет назад она умерла от тифа), другие, вовсе незнакомые люди. Команда  корабля толпится, и каждый пытается увидеть родное лицо. Джеральдина стоит поотдаль, и высокая тень в черном шагает к ней. Голова Джеральда повязана алой тряпкой (только теперь до адмирала доходит, что это кусок платья Джеральдины). Тени тянут ладони к границе, пытаясь коснуться друг друга - и Джеральдина кажется менее живой, чем покойники. Лишь в редкие секунды, когда она слышит (или читает по губам?) слова с той стороны, в ней проскальзывает что-то человеческое.
Адмирал шагает вперед и оборачивается, намереваясь попрощаться с леди Дианой Дьюитт. Прежнее имя пиратки кажется насмешкой, и адмирал Бардом отдает честь - как если бы перед ним стояла королева. Джеральдина считывает жест, и, кажется, кивает в ответ. Окно между мирами захлопывается.

Хавьер до самой старости будет пытаться вспомнить - что произошло до того, как он оказался на берегу один, по колено в ледяной черной воде. Все, что он понимал, заключалось в двух вещах: адмирала уже не найти на этом свете. И надо как-то спасать сестру...
Леди Марианна стояла на крыльце маяка. Ее плечи дрожали. Феликс неловко обнял сестру:
- Пойдем отсюда.
Они уже покидали пляж, когда черные волны выбросили на берег человека. Измученное женское тело с трудом передвигалось по песку, покидая море. И никто из знавших Юлию Хавьер не узнал бы ее, заглянув в ставшие черными, как дьявольское море и небо, глаза.
__________________________
Джеральдина не обманула - оттуда возвращаются. Но, вернувшись, прежним уже не будешь.