Встреча с Таганрогом через 45 лет

     В этом году мы отметили Рождество по-особому. Идея, поехать в Таганрог, пришла в голову старшему сыну Максиму и его спутнице жизни Ирине, приехавшим из Москвы пару дней назад, и после недолгих сборов мы отправились в поездку.
   Таганрог для нас не просто точка на карте. В этом городе мы  с супругой провели пять студенческих лет, здесь образовалась наша семья. Четыре года мы сидели в аудиториях за одним столом, жили в одном пятиэтажном общежитии, которое потом стало называться старым, когда было построено новое, девятиэтажное, вместе проводили досуг, а перед пятым курсом поженились.
     К этому времени нам дали отдельную комнату в первой свечке нового общежития, на строительстве которого я проработал почти два года. Это было непросто – работать в три смены и учиться, но  это давало дополнительный заработок, да и жизнь в новом комфортабельном общежитии гостиничного типа, после съёмной квартиры с печным отоплением, нам показалась сказкой.
     Город Таганрог был основан Петром I и имеет давнюю историю. В 1698 году в урочище Таганий   рог была заложена Троицкая крепость, названная по существовавшей там церкви Святой Троицы, а потом и порт, ставший базой Азовского военного флота. Это была фактически  первая военно-морская база России.
     Не вдаваясь в драматические подробности истории, отметим, что стать крепостью Таганрогу было не суждено, но зато он стал первым русским городом, построенным по заранее разработанному плану.
    Снесённый в пятнадцатилетнем возрасте в результате военных неурядиц, Таганрог со временем возродился из пепла,  и со временем стал важным купеческим центром на пути из центральной России в Крым, а также в Италию, Грецию, Испанию. В таганрогскую гавань стали заходить корабли практически из всех прибрежных стран Европы, а потом и из Нового Света. Купеческая история города отчётливо видна на ближних к морю улицах и переулках Таганрога, где представлены старинные особняки купеческой и мещанской знати.
     Кроме первого российского императора и писателя Антона Павловича Чехова, в честь которого в городе названа центральная библиотека, драматический театр, институт и другие учреждения, к истории города имеет непосредственное отношение и царь Александр I. Тот самый, что нелицеприятно упомянут А.С. Пушкиным в романе «Евгений Онегин»: «Властитель слабый и лукавый / Плешивый щёголь, враг труда, / Нечаянно пригретый славой, / Над нами царствовал тогда...» Позже поэт снова написал об Александре: «Всю жизнь свою провёл в дороге, простыл и умер в Таганроге». Это событие и заминка с передачей власти младшему брату Александра послужило спусковым крючком для долго готовившегося восстания декабристов, жестоко подавленного новым императором Николаем I.
     Дорога из Белой Калитвы до Таганрога заняла немногим более трёх часов. Поставив машину на стоянку при гостинице, мы довольно быстро разместились там. Бронировали номера заранее, но можно было этого и не делать, ибо постояльцев было очень мало. Точнее сказать, мы их вообще не видели.
     Гостиница «Таганрог» в 1971 году, когда мы поступили в институт, только-только вступила в строй действующих, и её семиэтажное здание в бело-голубых тонах служило не только украшением улицы Дзержинского, но и слыло символом города. Там всегда было много жильцов, ибо в городе работал целый ряд заводов, и туда приезжали посланцы предприятий со всей страны.
     Иногда мы ходили сюда в душевые, когда в общежитии случались форс-мажорные ситуации. В одноименном ресторане, примыкавшем к гостинице, мы однажды что-то  отмечали небольшой компанией, и здесь же проходил наш выпускной вечер. Сейчас гостиница, став трёхзвёздочной, поменяла голубой цвет на коричневый, на первом этаже несколько изменилась планировка, и внутренние интерьеры приобрели современный вид.
    Комнатка нам досталась вполне комфортабельная, хотя несколько тесноватая для двоих, но и цена оказалась весьма демократичной. Тысяча триста  за сутки и это при том, что завтрак по системе «шведский стол» входит в эту сумму.  Комплексные обеды и ужины, предлагаемые здешним общепитом тоже сравнительно недорогие и, надо отметить, весьма достойного качества.  Нам  вообще повезло в этом плане,  и таганрогские кафе, где довелось побывать, мы оценили с самой лучшей стороны. 
    Ну, а пока, оставив вещи в номерах, мы опустились вниз в современном лифте белорусского производства и отправились прогуляться по улице Дзержинского, направляясь к её окончанию у вокзала  Таганрог-1. Вокзал назывался в наше время новым, поскольку  был построен в 1962 году, то есть незадолго нашего приезда в Таганрог на учёбу. В то время через этот вокзал ходили поезда из Крыма, Донецка, Луганска, Москвы, Екатеринбурга, Адлера и других городов. Даже через закрытые окна общежития были то и дело слышны  сообщения дикторов, а светильник под потолком покачивался от вибрации почвы из-за частого движения составов. Правда, к этому мы быстро привыкли и вообще перестали замечать.
     После 2014 года, составы из Украины перестали ходить через Таганрог, да и поезда из других российских городов, изменили свои маршруты. Сейчас через Таганрог-1, как и через Таганрог-2, ходят только электрички в Ростов-на-Дону и обратно.
    Надо отметить, что «Дзержинка» – это одна из самых протяжённых улиц города, она связывает между собой привокзальные площади у «старого» вокзала  Таганрог-2, где стоит на постаменте «революционный» паровоз, установленный именно в годы нашей учёбы, и у нового вокзала Таганрог-1.
    Роща «Дубки» в районе гостиницы пока ещё существует – сюда мы приходили иногда, чтобы готовиться к сессии «на природе», здесь  было чисто, зелено и уютно. Сейчас, увы, всё не так, роща явно запущена и декоративная арка со стороны улицы Дзержинского положения отнюдь не спасает. 
    Улица, конечно, изменилась за четыре с половиной десятилетия, но под налётом пластика, под сенью разнобойных реклам, нагромождением вывесок и плакатов, то и дело проглядывают знакомые черты продовольственного магазина, бывшей столовой, кондитерской, кинотеатра «Юность», сохранившего свою  вывеску над нынешним магазином «Эльдорадо».
    Студентами мы часто наведывались в «Юность», равно как и в другие кинотеатры. Самым ближним к общежитию был кинотеатр «Родина» на 2-й линии, теперь, увы, снесённый. Время от времени мы ездили в  «Комсомолец», а также в «Рот Фронт» на улице Ленина, где был неплохой буфет в подвальном помещении – в 1990-е годы  здание кинотеатра продали частникам.   
     На улице Свердлова, о которой мы ещё вспомним, был в те годы кинотеатр «Октябрь», где тоже был неплохой просторный буфет, но не в подвале, а на втором этаже. Здесь всегда было свежее бутылочное пиво «Жигулёвское» местного пивзавода. Между прочим, пиво в Таганроге  начали варить вскоре после закладки города, а в 1970-е годы таганрогское пиво заслуженно ценилось знатоками гораздо выше ростовского. Секрет был не только в особой воде из реки Миус, но и в использовании в технологическом процессе  инжира, как тогда говорили знающие люди. Теперь на месте старейшего пивзавода – жилой комплекс «Парковый».
     На улицу Свердлова, стоит отметить, мы с другими парнями ежегодно приезжали чтобы продлить отсрочку от призыва в армию на время учёбы – здесь и по сей день размещается военкомат.
    Ну, а пока вернёмся на улицу Дзержинского. Вот между домами, отгороженный от двора забором, показался вдали детский садик. Да, это тот самый двор, где мы когда-то гуляли на свадьбе девушки из нашей группы Лены Калиненко. Во дворе уже нет высоких качелей, вкопанных в землю, около которых мы фотографировались, теперь здесь типовая детская площадка, и качели – невысокие – тоже есть. Двери подъездов уже не деревянные, доступные всем. Двери теперь стальные, толстые, с кодовыми замками, а на окнах первого этажа - неприступные решётки. Решётки, решётки – они повсюду. Ну, что же, чем не примета времени?! Демократия – она, как оказалось, такая, зарешёченная.
     На том же месте почтовое отделение.  А вот, наконец, и еще одна старая знакомая, тоже оставшаяся на своем месте и в своём изначальном качестве. Аптека. Почему-то вспомнился Александр Блок: «Умрёшь – начнёшь опять сначала / И повторится всё, как встарь: / Ночь, ледяная рябь канала, / Аптека, улица, фонарь».
     А через дорогу от аптеки когда-то располагался небольшой уютный скверик. Там стояли скамейки, а неподалёку был киоск «Союзпечати». В этом месте гуляли молодые мамы с колясками, сидели с газетой почтенные отцы семейств. Теперь, куда ни глянь, – ларьки, будки, торговцы, прилавки. Какие-то заброшены, стоят ржавые с обрезанными проводами,  какие-то ещё подают признаки жизни.
    На мелочную суматоху нынешней жизни укоризненно смотрит небольшой бюст Феликса Эдмундовича Дзержинского, установленный в конце улицы в 1987 году. Его отец какое-то время жил и преподавал в Таганроге, а сам председатель ВСНХ СССР оказал в свое время содействие городским властям в сохранении Таганрогского металлургического завода. Жаль, что теперь помочь заводам уже никто не в силах.
    Переходим через дорогу к вокзалу – и там то же самое, как будто попадаешь не то в 1990-е годы, не то вообще в нэпманское прошлое: палатки, навесы, столики, табуретки, а вокруг – зазывающее, по-восточному пёстрое  столпотворение.
     Мы переходим через железнодорожные пути по деревянным мосткам в том месте, где раньше был высокий металлический мост, и вдали уже притягивает взгляд наше старое общежитие. Справа от него видна пятиэтажка, где жили наши преподаватели, а ещё правее – школа №6, где мы впервые голосовали на каких-то выборах. Всё было очень торжественно, нас тогда поздравили, вручили каждому гвоздику и книгу Анатолия Калинина «Суровое поле» на память.
      Через разросшиеся, вконец одичавшие заросли, по узкой тропинке, такой же, как и полвека назад, а может даже и той же самой, мы выходим к общежитию. Перед ним уже нет волейбольной площадки, где дотемна кипели спортивные страсти. Да и общежития тоже нет. Теперь в этом здании с двумя дверями помещаются два факультета нового юридического лица – Таганрогского института имени А.П. Чехова, филиала Ростовского государственного экономического университета, бывшего РИНХа: факультет экономики и права и факультет истории и филологии.  Ладно, экономика и право, но совместить в небольшом пространстве историю с филологией – это надо суметь. Хотя, если и то, и другое по-современному урезать и сократить, то, наверное, какой-то симбиоз можно получить.
     Пока мы рассматривали вывеску, в приоткрытую дверь выглянула пожилая дама в униформе. «Вы по делу или как? – вопросила она, – а то у нас тут везде сигнализация». Мы объяснили суть дела, и охранница успокоилась.
    В наше время сигнализации не было, зато был работающий радиоузел с динамиками во всех комнатах, хорошая комната для занятий, стоматологический кабинет, медицинский изолятор, хорошие столовая и буфет, бытовые помещения и много чего еще.
    Мы посмотрели на окна бывших своих комнат, обошли бывшую «общагу» вокруг, прошли мимо белокаменной преподавательской девятиэтажки, строившейся при нас, и двинулись к корпусу физмата – это совсем рядом. Теперь, надо заметить, там готовят ещё и учителей информатики.
    Асфальтированная дорожка шириной метра два – она совершенно не изменилась. И асфальт – потрескавшийся, но вполне ещё «ничего себе», возможно, помнит наши шаги. Сколько раз исхожена эта дорожка взад-вперед!
     Та же котельная, но перед ней огороженная площадка, раньше её не было. Зато за физматом спортплощадки нет. Там когда-то  у нас под руководством розовощекого крепыша В.Д. Щетинина, весельчака и неутомимого анекдотчика, проходили занятия по лёгкой атлетике.
     Внешне факультетское здание изменилось мало. Другая дверь, обновленный козырек над ней, уже нет вывески почтового отделения. Это было удобно тогда, но теперь в век Интернета, наверное, уже никому не нужно.
      Дверь приоткрылась, и снова, как в «день сурка», выглянул охранник. Узнав в чем дело, он перекинулся с нами парой-тройкой фраз. Да, буфет всё так же работает, где и раньше, но что там и как – он не знает.
    Сообщил, что  недавно ушли из жизни трое наших бывших преподавателей, однако, кто именно он не помнит. Учатся студенты теперь 4 года, но бюджетных мест всего 19, а стоимость обучения для остальных составляет около 75 тысяч рублей в год. Теперь кажется сказкой, что мы совершенно бесплатно учились 5 лет, осваивая две специальности, при этом получали стипендию, жили в общежитии, где имели массу возможностей, в том числе недорого и полноценно питаться. Кроме прочего, был при факультете еще так называемый «факультет общественных профессий», на котором я, в частности, постигал секреты журналистики.
     Напротив физмата, среди пустыря, на фоне одичавших зарослей, на площадке так и сяк замощенной простецкой бетонной плиткой, сиротливо стоит растиражированный по  всей области бюст атамана Платова, его можно увидеть повсеместно: на улицах, в скверах, в парках. Ладно бы ещё около факультета истории и филологии, но что он делает тут, под окнами физмата, над театрально алеющей среди остатков снега озябшей четверкой гвоздичек?! Известно, что Наполеон был самозванным академиком по классу геометрии, но Платов?!
    Впрочем, чему удивляться?! Из названия реорганизованного  Таганрогского радиотехнического института исчезло имя заслуженного советского министра радиопромышленности, крупнейшей отрасли  военно-промышленного комплекса Советского Союза, В.Д. Калмыкова. Его заслуга есть и в осуществлении космического старта Ю.А. Гагарина. Но теперь у власти другие герои и другие авторитеты. Господа-с!
    «Умрёшь – начнёшь опять сначала / И повторится всё, как встарь…» И ведь похоже,  прав был Блок, но я добавил бы сюда: решётки, сталь дверей, ограды, и бюсты – надо и не надо…
    За физматом – здание бывшего музпедфака. На фасаде ещё задержалась часть металлической конструкции от старого оформления. Теперь тут факультет педагогики и методики дошкольного, начального и дополнительного образования. В актовом зале этого факультета, мы на первом курсе отмечали весёлый новогодний праздник. 
    А дальше, там, где был пустырь, теперь высится массивный билдинг из желтоватого  кирпича, тоже  с вывеской института имени Чехова. Это обычный многоквартирный жилой дом, на первом этаже которого размещается Центр повышения квалификации, где можно за несколько месяцев стать учителем, даже не будучи им ни в малейшей степени изначально.
    А вообще, дополнительные образовательные программы в пединституте и раньше реализовались на факультете повышения квалификации, который возник при музыкально-педагогическом факультете как раз в год нашего поступления в ТГПИ. А создан был Таганрогский госпединститут в пятидесятые годы, на основе Новочеркасского педагогического института, основанного еще в 1911 году, и Таганрогского учительского института, действовавшего в городе с 1939 года. Тогда здесь были отделения русского языка и литературы, историческое, физико-математическое и естественно-географическое.
    После закрытия Таганрогского учительского института,  распоряжением Совета министров РСФСР от 19 августа 1955 года, на его материальную базу  перевели упразднённый Новочеркасский педагогический институт, и среди наших преподавателей были и те, кто ранее работал в Новочеркасске. Объединённое  учреждение и стало именоваться Таганрогским государственным педагогическим институтом, и именно его мы  окончили летом 1976 года. 
    21 апреля 2011 года распоряжением администрации Ростовской области № 125 вузу было присвоено имя А. П. Чехова, а 30 мая 2014 года он приобрёл своё нынешнее название и стал филиалом.
     Напротив новенького жёлтого здания не воздвигли никакого бюста, зато здесь имеется более полезный объект – крытая охраняемая автостоянка. Она не пустует, хотя и заполнена не полностью. Мы проходим дальше и упираемся в хорошо знакомый комплекс из двух девятиэтажек, соединённых одноэтажным перешейком.
    Это новое, как мы его называли, общежитие, на строительстве которого мне, как уже упоминалось, довелось поработать каменщиком. Я показал своим спутникам простенки из красного кирпича, где видны желтоватые вставки. Это моих рук дело. Я специально отбирал в подаваемых краном штабелях кирпич желтоватого цвета и пускал его в дело. Кирпич привозили с Таганрогского кирпичного завода, прекратившего своё существование в 2011 году. Вот такую я оставил память, что-то вроде «Киса и Ося были тут», но только в кирпиче и с пользой для общества.
    А ещё моими руками были сложены трубы вентиляции на крыше здания столовой – именно оно соединяет две жилые «свечки».
    Мы с ностальгией посмотрели на  окно нашей бывшей комнаты на пятом этаже, а потом прошли к зданию со стороны улицы Лизы Чайкиной, туда, где была широкая центральная дверь. Парадный вход через вестибюль теперь оказался замурованным. Ну, что делать, «экономика должна быть экономной».
    А ещё раньше, в двухтысячные, когда я приезжал сюда из Ростова, чтобы показать Таганрог приятелю по курсам повышения квалификации, парадная дверь действовала, но душевые в жилых блоках уже тогда не работали, а линолеум в холлах пришёл в негодность. Сейчас, наслушавшись про охрану и сигнализацию, мы внутрь заходить не решились.
    Следующим важным пунктом нашей программы была поездка на «двоечке». Таким ласковым словом мы в годы студенческой юности называли трамвай второго маршрута, на котором практически ежедневно ездили в центр города. Мы пошли обратно к вокзалу, то там, то здесь наблюдая кучки пластиковых бутылок, неубранные с осени листья и прочий мусор. Раньше такого не было.
     Здание вокзала, зато, радует глаз свежеокрашенными в оранжевый колер фасадами, раньше вокзал был нейтральных бежевых тонов. Правая веранда теперь остеклена и там чем-то торгуют, ранее в этом месте был открытый летний буфет.
       Мы снова выходим на привокзальную площадь, напоминающую какой-то  блошиный рынок, психологию посетителей которого давным-давно определил  Владимир Гиляровский: «На грош пятаков!».
     Остановочный павильончик, естественно, другой и стоит теперь немного в стороне от прежнего места, рядом какие-то невнятные наглухо закрытые будки и ларёчки. Но это всё мелочи. Рельсы те же самые, а из-за поворота появляется тот же самый вагон КТМ-5 Усть-Катавского вагоностроительного завода. Только тогда он был новым, красно-белым красавцем, только-только сменившим прежние жёлто-красные вагоны КТМ-2 и чешские Татры, а теперь одряхлевший красавец выкрашен в какой-то маловразумительный цвет.
     Кондуктор на вопрос, как оплатить, рявкнула что-то типа: «Ну, как-как?! Мне!» Но зато  документов на льготы не спросила. Проезд стоит 20 рублей, пенсионерам – 15, причём, стоимость проезда держится уже два года.
     В вагоне народу немного, а молодежи и того меньше. Если закрыть глаза, то можно представить себя в полувековом прошлом: те же остановки, та же болтанка и металлический скрежет на изгибах колеи. Но за окнами – другая реальность. Многие здания узнаваемы, однако местами то и дело бросаются в глаза кучи какого-то хламья, мусор, облезлые постройки, заколоченные ворота. Между подобными пейзажами время от времени мелькают яркие пятна каких-то объектов  – это, как правило, магазины, снова магазины, и опять магазины.
    Вагон идёт по улице Морозова, поворачивает на улицу Дзержинского,  без остановки пересекает одноколейку металлургического завода. В былые годы в этом месте, случалось, трамваю приходилось постоять, пока маневровый тепловозик   металлургического завода толкал туда-сюда вагоны с какими-то грузами. Теперь у некогда процветавшего предприятия, имевшего шикарную базу отдыха  в моем родном посёлке Седово, не лучшие времена. Имущество металлургического завода, в частности, медсанчасть и некоторые производственные мощности, распродаётся.
   Можно привести довольно много и других некогда успешных предприятий, которые уже закончили своё существование или близки к этому. Нам рассказали, что многме жители города вообще именуют Таганрог городом заводов-банкротов.
   Знаменитый в прошлом завод «Кристалл», производивший высокотехнологичную электронную и электротехническую продукцию, больше не работает, на его остатки ищут покупателей.  Залоговое имущество автомобильного завода «ТагАЗ»  с седьмой попытки продано, наконец, причём гораздо дешевле, чем планировалось.  Это территория бывшего комбайнового завода,  где ещё не так давно  успешно собирали  корейские автомобили «Хёндай» для российского рынка, а также китайские малолитражки «Chery», «JAC», «BYD» и даже машины под собственными брендами «Vortex» и «Tagaz». Новым собственником помещений, площадью 81,4 тысяч квадратных метров, и участка в 18 га стала компания «ВторЧерМет», зарегистрированная в хуторе Камышеваха в марте 2019 года.  Название компании, думаю, никаких сомнений в её намерениях не оставляет.
     Пресса сообщает, что даже таганрогский авиазавод (ПАО «ТАНТК» им. Г. М. Бериева), поглотивший известный в прошлом оборонный авиазавод имени Г. Димитрова,  четвертый год подряд работает с миллиардными убытками. О состоянии дел на заводе косвенно свидетельствует такой  нашумевший факт: 7 декабря 2020 года здесь обокрали «самолёт Судного дня» ИЛ-80 – один из четырёх спецбортов, которые создали как командные пункты на случай глобальных катастроф. Из самолёта, предназначенного для управления войсками на случай ядерной войны, неизвестные вынесли   39 блоков от радиостанций и еще несколько  плат из пяти таких же демонтированных блоков.  Самолёт советской разработки находился в Таганроге на плановом обслуживании. Первый полёт специализированный лайнер совершил в 1985 году, а в эксплуатацию его приняли в 1992-м. Помимо России, самолёты подобного типа есть только у США, но там, как можно предположить, их не обворовывают. «Если я усну и проснусь через сто лет, и меня спросят, что сейчас происходит в России, я отвечу: пьют и воруют», – Салтыков-Щедрин это сказал в XIX веке.
    Трамвай, тем временем, проезжает мимо школы №21, где после первого курса мы с будущей супругой месяц работали вожатыми по путёвке горкома комсомола.
    Вагон продолжает движение в старую часть города, в этом месте улицы Дзержинского представлен частный сектор. Своё нынешнее название улица обрела в бурном 1918 году, а до этого,  когда она существовала только в старой части Таганрога, улица была  переулком – Старо-Почтовым, Красным, Соборным.
   В этом месте она такая же, как и на нашей памяти: теснятся частные домишки с зелёными ставнями, глухими воротами, сменяются переулки с асфальтом и без него, уходящие вглубь жилого массива по левую сторону улицы.
    "Дзержинка" пересекает улицу Ленина, которую теперь она разделяет на две: влево, в центр, тянется  улица Петровская, а вправо – по-прежнему – улица Ленина. Таганрожцы в наше время называли её Ленинская или Ленинка.
    Интересно, что к  улице Петровской неподалёку примыкают Первый и Второй  Ленинские переулки. Это характерно для Таганрога, где история перемешала в своеобразном коктейле царские, революционные, советские и совсем новые «перестроечные» названия.
   Мы доезжаем до вокзала  Таганрог-2, и «двойка»,  громыхая и повизгивая,  поворачивает налево, на улицу Фрунзе. В окно справа видно массивное кирпичное здание вокзала, построенное еще в 1869 году, с варварски пристроенным к нему каким-то примитивным коммерческим  лабазом, сзади остаются площадь Восстания  и исторический паровоз, который появился здесь в год окончания нами института в память о событиях 1918 года, когда белогвардейцы были выбиты из города.
    Улица Фрунзе за свою историю сменила несколько названий, побывав даже улицей Троцкого, но после 1927 года название больше не меняла. Когда-то здесь был католический собор, за ненабностью переоборудованный под библиотеку, а сейчас на улице Фрунзе в очень заметном здании бывшей синагоги помещается музей градостроительства. На этой улице стоит Главпочтамт, а также дом родителей известной актрисы Фаины Раневской. Вообще, на улице Фрунзе много примечательных зданий, из которых непременно стоит отметить  дворец Алфераки 1848 года постройки, где действует филиал Таганрогского государственного литературного и историко-архитектурного музея-заповедника. Здание в процессе   реставрации почему-то поменяло свой исторический абрикосовый цвет на салатный. В музей, основанный А.П. Чеховым, мы попасть не смогли  по причине, как нам объяснили прохожие,  идущих здесь ремонтных работ.
    Ну, что делать, значит не судьба. Мы прошли по переулку Глушко до улицы Греческой, оставив центральную улицу Петровскую на потом, и двинулись к морю, пересекая один за другим «литературные» переулки. В Таганроге много переулков, названных именами литературных деятелей: Гоголевский, Лермонтовский, Тургеневский, где когда-то под номером 32 был главный корпус нашего института и где работала в год нашего поступления приемная комиссия. Теперь там разместился новый факультет Института имени А.П. Чехова.  А ещё есть Добролюбовский и Некрасовский переулки.
     По колоритной улице Греческой, в наши годы называвшейся улицей III Интернационала, что мне всегда казалось возмутительным, мы дошли до памятника Петру I. Мне и раньше казался немного странным вид этого монумента на фоне непритязательных частных построек, если смотреть от моря. Сейчас они слегка окультурились, но всё равно, со спины, на фоне  морского простора и порта, памятник впечатляет гораздо больше.
    История этого монумента, первоначально установленного напротив центрального входа в городской парк, интересна и заслуживает отдельного рассказа. Упомянем лишь о том, что памятник много раз менял своё расположение, побывав в музеях, библиотеке и даже в нынешнем месте он устанавливался не единожды.
    Интересно отметить, что монументальная фигура первого российского императора возвышается в месте, ограниченном с одной стороны улицей Комсомольской, а с другой – Комсомольским спуском, но в историческом контексте, как уже отмечалось выше, это никакого диссонанса у горожан не вызывает.
     Нельзя не заметить значительной  работы, проведённой по благоустройству окружающей территории, кроме того, появился памятный знак в честь некогда существовавшей  здесь Троицкой церкви, давшей первоначальное название Таганрогу – Троицк. Правда, ряд  дырок от сверления на камне, на меня произвёл впечатление технологической незавершённости.
     Сфотографировавшись на фоне памятника, мы пошли вдоль берега в направлении новой лестницы, как тогда её называли, а теперь, почему-то, именуют морской. По пути мы уже  не увидели той чистоты и ухоженности, как  у памятника Петру. Высохший бурьян, там и сям разбросанный мусор послужили прелюдией к тому, что нам предстояло увидеть. 
     Зрелище шокировало. Новая лестница предстала перед нами в униженном, оскорбленном и полуразрушенном состоянии. Когда-то здесь шли, да и сейчас, наверняка, летом идут люди к морю. Здесь работало популярное кафе «Маяк». Теперь прежнего кафе нет, но некие ловкачи пристроили невзрачный сарайчик, перечеркнувший архитектурные достоинства объекта, в прошлом служившего украшением города. Теперь здесь повсюду вульгарные граффити, запустение, дикая древесная поросль и высохший бурьян.
    Порт перешёл в частные руки, не озабоченные ничем, кроме прибыли, судоремонтный завод тоже стал частным, и уже несколько лет имеет убытки, находясь в стадии ликвидации.
    Мы идём дальше, но натыкаемся на какие-то завалы, которые приходится обходить, и всё же, в конце концов, добираемся до цели. Вот они, старинные солнечные часы, неумело реставрированные и теперь уже являющиеся только украшением. От часов к морю ведёт лестница, открытая в сентябре 1823 года,  изначально она называлась каменной, а после строительства новой лестницы, её стали именовать старой. Автор проекта этого исторического сооружения – итальянский архитектор Франц Боффо. Впоследствии он же, только уже в компании коллег, проектировал знаменитую Потёмкинскую лестницу в Одессе, построенную в 1841 году. В 1930-е годы лестницу реставрировали, здесь были установлены скульптуры  греческой тематики, декоративные вазы.
     Теперь старинная  лестница уже не та. Первоначально она, как и многие старые дома,  была сложена из местного ракушечника, называемого сарматским камнем, но к 300-летию Таганрога лестницу «дорого-богато» облицевали  гранитом из далёких мурманских карьеров, что в значительной мере уничтожило ее самобытность и исторический колорит. К тому же гранитные ступени стали более травмоопасными, особенно, когда бывают скользкими.  Но вообще, просторная Пушкинская набережная, к которой ведёт лестница, в хорошем смысле преобразилась, став любимым местом прогулок горожан. Памятник Пушкину смещён теперь в сторону порта, а на его месте установлен странноватый  непосвященному взгляду монумент: три толстенных мраморных столба, увенчанных  какой-то женщиной с крыльями и подносом на вытянутых руках. Никакой таблички на памятнике не оказалось, гуляющие горожане тоже ничего нам пояснить не смогли.
    Уже в гостинице мы прочитали, что три столба – это три века Таганрога, а наверху вовсе не женщина, а ангел-хранитель города с чашей изобилия. Изобилие, с учётом увиденного в районе новой лестницы, нам в голову как-то не пришло. Не смогли мы объяснить и другое «инопланетное» изваяние, которое гулявшие рядом люди назвали головастиками. Позже оказалось, что это современное олицетворение «верности».
     Погуляв немного, мы зашли было в ресторан «La Bouche», прилепившийся неподалеку, нарушив, на мой взгляд, гармонию окололестничного пространства. Цены там оказались не совсем адекватными, и мы пошли гулять дальше.
    Прошлись снова по Греческой. Бывший дом градоначальника Папкова, где умер в 1825 году император Александр I, значится на этой, много повидавшей улице под номером  40. Уже много лет здесь действует детский санаторий, а вскоре после кончины императора здесь был открыт первый в России мемориальный музей, действовавший почти 100 лет.
      Это здание посещали Александр II и Александр III, поэты Василий Жуковский и Александр Пушкин, ехавший  в 1820 году с  генералом Николаем Раевским и его дочерью Марией на юг, художники Иван Айвазовский и Архип Куинджи, нарком просвещения Анатолий Луначарский и другие заметные люди. Недалеко отсюда расположен очень интересный дом, в котором жил Ипполит Ильич Чайковский, отставной моряк и родной брат великого композитора Петра Ильича, неоднократно бывавшего в доме брата.
   Вообще, улицы с этим названием есть во многих, обычно приморских городах, например,  в Мариуполе, где Греческая – это одна из первых улиц, и тоже исторической застройки. Но в Таганроге улица Греческая имеет своё лицо, свой колорит и свою неповторимую атмосферу. Мне всегда нравилось здесь неспешно гулять, представляя себя в том, давно минувшем времени, но сейчас улица выглядит не так, как когда-то. То и дело попадаются облупленные, потерявшие вид старинные особняки, некоторые стоят с выбитыми окнами, без дверей. Процветания, казавшегося неизбежным в 1990-е годы, не видно.
    По переулку Украинскому мы перешли на центральную улицу Петровскую, ранее неофициально именовавшуюся среди молодежи «Бродвеем» или просто «бродом». Это всегда было оживленное, тусовочное, как теперь говорят, место. Сейчас народу немного. Сильный туман ли этому причиной или праздник Рождества – трудно сказать. На этой улице было несколько популярных магазинов. В частности, магазин грампластинок и музыкальных принадлежностей «Мелодия», а за ним был узенький магазинчик, называвшийся в народе «Щелка» и работавший от Морского порта. Там можно было купить хорошие конфеты, вина и другие продовольственные товары, которых не было в городских магазинах.
      Вообще, я вспоминаю таганрогские магазины с добрым чувством. В «Культтоварах» я когда-то купил кинопроектор Луч-2, а потом и кинокамеру Спорт-4 и это во многом определило моё увлечение любительской киносъёмкой. В «Электротоварах» мне попался малогабаритный холодильник «Морозко-2», выручавший нас в той самой нашей семейной комнате в общежитии, о которой упоминалось выше. Да и потом этот агрегат работал еще долгое время.
    Изрядно проголодавшись, мы зашли в «Хинкальный подвальчик». Посидели, подождали, оказалось, что сравнительно недорогих «хинкали» здесь как раз и нет. Зато можно заказать супердорогой шашлык и что-то ещё, тоже неслабо зашкаливающее за тысячу рублей. Пришлось покинуть это заведение.
    Напротив красивого исторического здания факультета иностранных языков нашего института встретилось кафе «Робин Бобин». Я когда-то в детстве бойко декламировал: «Робин Бобин Барабек скушал сорок человек». Мы, честно говоря, после продолжительной прогулки, были готовы повторить  подвиг этого «Барабека».
    Замечу, что на «инязе», с  одногруппником Сергеем Чучко, я когда-то с неделю, после первого курса, трудился в ходе летней отработки. Что-то мы куда-то выносили-заносили. Я привёз оттуда в общагу списанный ламповый магнитофон «Днипро-14», который был ещё хоть куда, и кучу магнитофонных бобин. Какая-никакая, а польза.
     «Сорок человек» нам есть не пришлось, кафешка порадовала хорошим меню, быстрым обслуживанием и безупречным качеством блюд, а «допинг» сын приобрёл в магазине по соседству.
   На углу улицы Ленина и Итальянского переулка в 1970-е годы находилось знаменитое кафе-кондитерская «Красный мак». В небольшом помещении стояло несколько столиков, за которыми стоя можно было выпить  горячего кофе, чашечку ароматного индийского чая «со слоном» и, конечно же, полакомиться  пирожными. Ассортимент кондитерских изделий включал корзиночки, песочные, бисквитные, миндальные пирожные и самые популярные – классические эклеры. Знатоки  их называли заварными, ибо в качестве начинки в них использовали заварной крем.
    Немного дальше было ещё одно, как тогда говорили, кафе-стекляшка,  называвшееся по-морскому "Чайка". Там можно было расположиться за столиками со всем уютом. На витрине там горками лежал шоколад московских фабрик, а в вазочках – шоколадные конфеты.  Зимой, в морозные дни, большие окна кафе бывали запотевшими, но в помещении это создавало ощущение тепла и уюта. В кафе мы обычно заказывали пражский торт и кофе с армянским коньяком. Коньяка туда лили маленькую круглую ложечку, но это было необычайно вкусно. Сколько я ни пробовал сделать кофе с современным коньяком – ничего похожего так и не получилось.
    Отяжелевшие и умиротворённые, мы вышли из «Робина Бобина» уже в темноте. Плотный туман не очень уверенно пробивался светом фонарей, окруженных ореолом, как будто это опустившиеся на землю звёзды. Лунным грунтом казалась разрытая в ходе затянувшегося ремонта улица Петровская. Срубленые деревья, кучи песка и щебёнки, какие-то провода, трубы, огрызки металла. Штабеля бетонной брусчатки: ею мостят тротуары, отчего они выглядят неуместно пёстрыми и диссонируют с окрестными  интерьерами.
    Петровская – не простая улица, она является важным объектом культурного наследия, лицом города, а крашеная плитка, которой уже местами замостили тротуар, совершенно этому не соответствует, нарушая целостность восприятия среды.
    Ну, и не могу не удержаться, чтобы не отметить, что в смысле мощения тротуаров, Таганрог слегка напоминает Москву, где мы часто бываем в гостях у сыновей. Там  подобные процессы идут непрерывно. Но есть и разница. Если богатая столица может себе позволить мрамор и гранит – пусть даже местами искусственный, то провинция довольствуется крашеной бетонной брусчаткой. Тут, как говорится, и хаты ниже, и дым жиже.
    Мы прошли мимо здания администрации города, у которого всё так же посреди газона стоит интересный, на мой взгляд,  памятник В.И. Ленину, а на противоположной стороне улицы виден Драмтеатр имени А.П. Чехова. На спектакль мы уже опоздали, но в театр все же заглянули. Дальше предбанника нас, правда, не пустили, но вежливая дама коротко рассказала о новшествах в театре. Их не так много, всё так же выглядит лестница, покрытая ковровыми дорожками, узнаваемым остался и интерьер. Это порадовало.
     Из других объектов обратила на себя внимание знаменитая лужа у бывшего ТУМа – знаменитого универсального магазина советской постройки – правда, на этот раз не такая масштабная. Как маняще выглядели  огромные светящиеся окна ТУМа в вечернее время! Мы часто приезжали сюда, и в магазине было и на что посмотреть, и что купить. Слева, на первом этаже, рядом с конторкой гравёра, был отдел фототоваров, где я нередко покупал фотобумагу, проявители и фотоплёнки. А у самого  гравёра я подписывал сувенирную радиошкатулку, которую подарил маме на 75-летие.
   Теперь бывший магазин окружён  невзрачными городушками  и ларьками, так что самого его  практически не видно. Здание куплено каким-то бизнесменом и уже никогда не будет ТУМом, который мы знали. Что делать, время не стоит на месте, и нынешние горожане, наверное, видят жизнь по-другому. Да и магазинов в городе гораздо больше, чем нужно. Мало того, число магазинов неуклонно растёт, но меньше и  меньше становится производств. Это делает всё более актуальной  шутку  какого-то юмориста: «всё, что ни делается – делается в Китае». 
    Напротив бывшего ТУМа расположен центральный вход в городской парк имени А. М. Горького, теперь  официально  именующийся  Центром культурно-досуговой деятельности, но горожане именуют любимое место отдыха по-прежнему. Начинал парк свою историю в самом начале XIX века как Аптекарский сад, где, кроме высадки деревьев и кустарников, были разбиты  плантации лечебных растений. В 1934 году сад приобрёл современный статус, и ему было присвоено имя А. М. Горького. Парк несколько раз удостаивался звания «Лучший парк культуры и отдыха» РСФСР, и это было справедливо.
    В студенческие годы мы часто приезжали сюда погулять, в парке всегда была удивительная атмосфера праздника. Играла музыка, работали аттракционы, продавались напитки и мороженое.
    После первого курса мы, работая вожатыми, привозили сюда своих питомцев выступать на летней сцене, и они, надо сказать, имели успех.
    Иногда я приезжал сюда готовиться к сессии. Забивался куда-нибудь на окраинную аллею, читал конспекты, и только в конце дня возвращался в общежитие.
    По парку мы гуляли недолго. Было уже темно, и сквозь мрак ярко выделялись световые фигуры, гирлянды на деревьях, огни редких фонарей. По центральной аллее фланировали немногочисленные люди. Но у меня на это уже не осталось сил. Взглянув на табло фитнес-браслета, я поразился: незаметно мы, гуляя по городу, прошли более 20 километров. Идти на остановку транспорта я категорически отказался. Выйдя из парка, Максим вызвал такси.
    Машина приехала быстро, и мы, беседуя с водителем, в считанные минуты оказались у нашей гостиницы. Цена поездки приятно удивила – комфортная поездка обошлась нам всего в 80 рублей. Примерно так же, как и ностальгический трамвай второго маршрута.

    Утро следующего дня выдалось погожим. Мы спустились вниз, где ждал нас шведский стол в гостиничной кафешке, надо сказать весьма представительный и разнообразный. В ходе завтрака было решено посетить какой-нибудь музей, а потом снова погулять по набережной.
      Собрались быстро, вызвали такси и спустились вниз. Машина подошла, как только мы закончили фотосессию около арт-объекта «Толстый и тонкий» по рассказу А.П. Чехова.
     Пока ехали, немного поспорили о том, куда именно направиться, и в итоге высадились снова у Дворца Алфераки, в надежде, что сегодня музей работает. Надежда эта не оправдалась, и мы по переулку Антона Глушко отправились, чтобы посетить художественный музей. В годы нашего студенчества художественная экспозиция, основанная, как и многое в городе, по инициативе А.П. Чехова в самом начале ХХ века,   существовала под именем Таганрогской картинной галереи, а до 1968 года картины были в  коллекции Таганрогского краеведческого музея.
     Я любил бывать в картинной галерее. И по сей день она, теперь уже в статусе музея, располагается в  старинном здании  на бывшей улице Свердлова, примерно напротив военкомата. В музее представлены работы известных художников  И.К. Айвазовского, И. Е. Маковского, Н. Я, Ярошенко, И. Я. Билибина, А. К. Саврасова, Б. Н. Мешкова, этюды уроженца Мариуполя, а значит, почти моего земляка,  А.И. Куинджи и многих других.   
      Меня всегда трогало удивительное полотно  жившей в Таганроге и здесь же завершившей жизненный путь Серафимы Блонской «Девочки. Вербное воскресение». Я иной раз и заходил в галерею только для того, чтобы постоять перед этой чудной картиной, написанной в 1900 году. Блонская не была сторонницей Советской власти, неоднозначно вела себя в немецкой оккупации, но картину она создала всё же удивительную.
    На почти двухметровом полотне  изображены  юные воспитанницы Института благородных девиц. Они в длинных белых фартуках пришли на  всенощную службу в церковь. У воспитанниц в руках тоненькие веточки вербы, да и сами они похожи на эти тоненькие и гибкие  веточки.  Одни девочки внимательно внимают службе, другие тайком перешептываются друг с другом.  На их нежные лица падают отблески пламени свечей. На плечах девочек белые пелеринки, похожие на крылышки ангелов, их образы чисты, нежны и трогательны. Но за открытыми окнами уже начинается новый, жестокий двадцатый век. Правда, девочки пока об этом не догадываются, но мы-то уже всё знаем, хотя и не в силах предположить, что ожидает нас самих.
    В этот раз, однако, мы не дошли до здания музея. На пути нам встретился памятник Александру I, которого раньше здесь не было. Вернее, он когда-то был, но в двадцатые годы его отправили во дворик  Дворца Александра I, а в тридцатые переплавили.  Стоял памятник на Иерусалимской площади, примерно там же, где и сейчас, но теперь площадь называется Александровской.
    У памятника валяются снесённые ветром и давно иссохшие гвоздички, возложенные, видимо, по какому-то формальному поводу.
    В 1904 году, когда ушел из жизни А.П. Чехов, бывшая Александровская стала улицей Чехова, а Александровской в этом же году назвали бывшую улицу Иерусалимскую. В двадцатые годы она стала улицей Свердлова, а в 1998 году ей  вернули прежнее название. Надо отметить, что о Я.М. Свердлове, да и о многих других деятелях советского периода, в девяностые годы  очень много писалось и говорилось неправды, и особенно в связи с так называемым «возрождением» казачества, но говорить подробно об этом здесь, естественно, не стоит. Вспомним лишь, что в обустройстве Советской России Якову Свердлову довелось принимать участие менее полутора лет. Он умер, так и не увидев конца Гражданской войны. 
     В связи с этим, вполне уместно напомнить, что Александр I стал императором после убийства его отца, императора Павла I в результате заговора, в котором царственный сынок принял участие. Что бы ни говорили о Я.М. Свердлове, побывавшем за свои убеждения в сибирской ссылке, но я бы не сказал, что отцеубийца на его фоне выглядит так уж презентабельно. Впрочем, это дела давно минувших дней.
    Памятник Александру I восстановлен  в 1990-е годы по сохранившимся чертежам, при этом отдельные детали, неактуальные в наше время, были опущены. Стоит также отметить, что изваяна фигура императора была известным скульптором И.П. Мартосом, которому принадлежит также авторство памятника Минину и Пожарскому на Красной площади в Москве.
    Напротив памятника расположено видное здание с надписью на фронтоне «Государственный банк.» Вот именно так, с точкой в конце. Точки в названиях, по правилам грамматики, не ставятся, поэтому можно сомневаться в образованности людей, его писавших. Но так ли это важно для банкиров?!
   Между тем, в приметном здании теперь обитают отнюдь не финансовые воротилы. Здесь, как выяснилось,  размещается вторая экспозиция художественного музея, озаглавленная  «История России. Век XX». Значительную часть её составляет советское наследие.
    Надо отметить, все представленные здесь работы впечатляют. По памяти могу назвать картины Е.Ф. Грошева «Избач 20 год» (1967г), С.С. Скопцова «Мой Шолохов» (1990г), я долго стоял у картины В.М. Крысина, написанной в 1970-е годы. Она называется, как и роман И.А. Тургенева – «Отцы и дети». Так передать суть того штормового времени мог только очень талантливый мастер.
    Есть здесь несколько полотен с изображением В.И. Ленина, среди которых «Портрет В. И. Ленина», созданный в 1930-е годы Г. Г.  Ряжским, картины, изображающие советскую действительность,  необычный портрет Николая Островского, автора романа «Как закалялась сталь», переведённого на десятки языков мира, но выброшенный из учебных программ на родине. Однако  все эти замечательные полотна не произвели  на меня такого пронзительного впечатления, как картина советского художника Василия  Ефанова, написанная в 1930-е годы, – «Портрет Я.М. Свердлова». Хорошая работа, представившая эту одну из самых масштабных фигур Октябрьской революции и становления Советской власти в России. Свердлов предстаёт перед нами в образе обычного, обуреваемого заботами человека, что-то обдумывающего на ходу, пока он спешит на какое-то совещание. Но стоило мне посмотреть в направлении его взгляда, и за окном я увидел Александровскую площадь и заново отлитый памятник Александру I.
     Как тут не вспомнить пушкинские строчки: «Что день грядущий мне готовит? /
Его мой взор напрасно ловит, / В глубокой мгле таится он. / Нет нужды; прав судьбы закон». И мы тоже этого не знаем, но уже вполне можно сделать вывод: никакие переименования, сносы памятников, переписывание истории не в состоянии  изменить саму историю, которая – хотим мы того или нет – неизбежно прорастает в нашем сегодня. «Умрёшь – начнёшь опять сначала / И повторится всё, как встарь…»
      Нас попросили оставить отзыв в книге посетителей, и мы выполнили эту просьбу, отозвавшись об экспозиции и работниках музея самым доброжелательным образом. Выйдя на улицу, погуляли в музейном дворике, а потом пошли к другому зданию музея, о котором я упоминал выше. Можно было пойти в другую сторону, к лавке Чеховых, но молодёжь такого желания не изъявила.
     Впрочем, когда мы дошли до красивого здания, когда-то принадлежавшего городскому голове  А. З. Хандрину, где помещается основная экспозиция музея, наши молодые, перегруженные художественными впечатлениями, предложили перенести посещение  картинной галереи на потом, а сейчас прогуляться до набережной. Мой рассказ о картине Блонской, работах Айвазовского, Куинджи и других известных авторов их не убедил. Тогда я предложил перейти на улицу Чехова и по ней, так и быть, прогуляться до моря. Максим каждое лето своего детства проводил  у бабушки в посёлке Седово, тоже расположенного на берегу Таганрогского залива, да и потом мы часто ездили туда, так что его любовь к морю вполне понятна.
    Мы дошли до переулка Тургеневского и по нему вышли на улицу Чехова, пройдя мимо бывшего главного корпуса нашего института – теперь там факультет социальной педагогики. А на углу  улицы Чехова и Тургеневского  расположено здание Авиационного колледжа имени  В.М. Петлякова, в котором в разное время учились две моих двоюродных сестры, и мне, в связи с этим, довелось там пару раз побывать. Я предложил было пойти направо, к памятнику А.П. Чехову, но идею снова не поддержали. Дескать, к морю, и только к морю.
     Ну, вот и дворик, в глубине которого виден опрятный домик, который когда-то снимали Чеховы. В городе есть и другие дома, где жила семья будущего писателя, причем гораздо дольше, чем здесь, но в этом месте Антон Павлович появился на свет. Нет уверенности, что именно в этом флигеле, поскольку во дворе было три подобных постройки, сдававшихся внаём, вот в одной из них и случилось это важное для мировой литературы событие.
     Раньше чеховский  флигель имел несколько другой вид. Крыша, в частности, была выкрашена, как тогда было принято, железным суриком, и имела красный цвет, что отражено на картинах нескольких художников. Потом крышу  покрасили стойкой и невыгорающей корабельной краской ярко-зелёного цвета.
    Людей во дворе не было, мы сфотографировались на фоне уютного домика, но молодая часть нашей компании решила, что «хватит на сегодня музеев», и мы двинулись на выход из дворика.
    Рядом с усадьбой обозначился сувенирный магазин. Обычный магазинчик со всякой мелочёвкой, своеобразие которому придают различные сувениры с таганрогской тематикой.  Бюстики Ленина, Сталина, царей, Чехова и других литераторов, книги, открытки, альбомы. Мне сразу приглянулись небольшие живописные пейзажи, среди которых особенные чувства вызвал рисунок маслом на картоне «Вид на яхт-клуб. Рыбачки» известного в городе художника Анатолия Истомина.
    Когда мы еще работали, из всех мест, куда нас с супругой забрасывала судьба,  мы привозили картины разной техники, разного формата, ну вот была такая привычка. Висят теперь на стенах в нашем доме прекрасные виды Ростова, окрестностей нашей Белой Калитвы, Анапы, моей малой родины – посёлка Седово, работы из Доминиканы, Вьетнама, Индии, и т.д.
   На «заслуженном отдыхе» картины покупать не очень-то разгонишься, но тут совсем особый случай. Дело в том, что я и сам бывал «рыбачком» на бетонной стенке яхт-клуба, когда заканчивалась стипендия. Поймаю десяток-другой бычков, попрошу в общежитии у девушек сковородку и немного масла, ну, а соль – это то немногое, что у нас в комнате было своё, и готовлю себе роскошное пиршество. Жареные азовские бычки – это вам не хек-минтай  какой-нибудь. Это деликатес, если кто понимает.
   Так что, картинку с рыбачками я купил, да и стоила она какие-то две сотни, что по сравнению с ностальгическими чувствами – сущие пустяки.
      Ирина купила набор каких-то ракушек, супруга накупила магнитиков с картинками на холодильник – есть у неё такая слабость, и мы продолжили путь к морю. Повернули на Украинском переулке, прошли мимо Октябрьской площади, которую благоустраивали, именно когда мы учились на первом курсе, и сейчас она прекрасно выглядит. Памятник В.И. Ленину на этой площади был установлен за год до нашего поступления в институт в связи со 100-летием со дня рождения вождя, этим, собственно, и было вызвано последующее благоустройство площади, где завершается ряд трамвайных маршрутов, в том числе и «двойки».
   По Украинскому переулку, название которого, вероятно, напоминает о вхождении  Таганрога с округой в 1920 году, как это ни странно сейчас звучит, в состав Украинской ССР. В 1923 году город стал центром Таганрогского округа Донецкой губернии УССР, но 16 октября 1925 года по Постановлению Президиума ЦИК СССР, Таганрог вместе с Шахтами, округами и районами навсегда вернулся в состав РСФСР. 
     Ну, вот и Греческая улица, где мы гуляли вчера. Тут уже  молодежь наша уверенно узнаёт места и поворачивает направо, через пару минут мы у лестницы, и без раздумий спускаемся вниз, на набережную. Остается решить, пойдём налево к яхт-клубу или направо – к памятнику Пушкина, в сторону Морского вокзала, где стоит на постаменте катер – памятник морякам Азовской флотилии. Его открыли в мае 1975 года в честь 30-летия Победы, когда мы заканчивали 4-й курс.
    Решили идти влево, поскольку в районе порта мы уже были, хоть и не спускались по морской лестнице вниз.  Пошли вдоль набережной. Где-то попадались песчаные полоски пляжей, где-то вода подступала к самому бетону, местами бетонное основание подмыло штормами, и оно просело. Ничего не поделаешь, таков характер своенравного  Азовского моря.
    Вдоль берега то там, то здесь попадаются какие-то постройки в стиле  «бизнеса» 1990-х годов, некоторые, очевидно, давно не работают, но и не убираются. Поодаль видны несколько волейбольных площадок, на одной вдали, несмотря не зиму,  играют в пляжный волейбол какие-то люди. Прошли пляж «Солнечный», совершенно не впечатливший, но оно и понятно – не сезон. Вот и отель Гринвич-парк с бассейном и прочими прибамбасами. Максим и Ирина сначала думали бронировать номера здесь, но потом, по моему совету, все же остановились на гостинице «Таганрог», как более солидной.
     Погуляли, походили и пошли к дороге, чтобы вызвать такси, нам ещё предстояло собираться в обратную дорогу. Вышли на улицу Адмирала Крюйса, как раз напротив неработающего завода «Кристалл». Такси подошло буквально через несколько минут.
Пока ехали, молодой водитель-армянин, по его словам – коренной житель Таганрога, поинтересовался, узнав о цели нашего приезда, как нам город. «Тогда было лучше или стало теперь?» – спросил он напрямую. И я не нашёлся, что ответить.
    Впрочем, парень сам всё понимает. Он говорил о том, что провинциальные города пущены на самотёк, что обречены на угасание и никаких перспектив их развития пока не видно. Я спросил его про памятник морякам Азовской военной флотилии и понял, что он не в курсе. Целыми днями таксует, чтобы как-то сводить концы с концами. Машина в аренде, но выкупать её после 150 тысяч пробега  он смысла не видит, больше потратишься на ремонт, чем заработаешь. Гулять по городу,  осматривать достопримечательности, посещать публичные мероприятия молодому человеку некогда.
    Я сказал, что, на мой взгляд, город начал было меняться, но теперь просто застрял во времени. Многие изменения чисто декоративного свойства, не затрагивающие основ, а основа – это экономика, обеспечивающая уровень жизни людей. Получилось так, что город многое  утратил от прошлого, но так и не приобрел от новых времен того, на что вправе был рассчитывать.
    Эклектика, неравномерность не то что развития, но даже и элементарного благоустройства. Одно дело в центре, в публичных местах, в районах сосредоточения  элитного жилья, и другое – на окраинах, где живет не столь притязательная публика. Удивительное своеобразие старинных особняков и улиц дискредитировано запущенностью, а то и разрушением многих из них. Мемориальные таблички соседствуют нередко с осыпающейся штукатуркой, потерявшими вид фасадами, давно не крашеными  конструкциями.
    За разговором мы незаметно домчали да гостиницы. Оплата снова оказалась вполне умеренной, и мы дружески простились с молодым таганрожцем.
    Заказали в гостиничном ресторане комплексный обед, при цене немногим более  300   рублей, он оказался вполне приличным и, главное, не потребовал много времени. На ресепшн доплатили небольшую сумму за дополнительное после расчётного часа время, поднялись в комнаты, чтобы собраться. Через полчаса мы уже выезжали из гостиничного дворика, чтобы отправиться домой.
    Яндекс-навигатор поводил нас по каким-то захудалым улочкам без всяких следов асфальта, но, в конце концов, мы выбрались на нормальную дорогу.  Был сильный туман, который местами становился похожим на сгущённое молоко, но всё-таки, благодаря водительскому мастерству Максима, через три с половиной часа мы были уже в Белой Калитве.
    Младший сын, посмотрев фотографии, тоже загорелся желанием когда-нибудь посетить город нашей студенческой юности, а значит, мы тоже ещё вернёмся туда.