Первые карты. К Шаман камню

   С отрядом, что возглавлял Дмитрий, задача стояла спуститься по реке до побережья Северного океана. После чего двигаясь на восток, дойти до другой большой водной артерии и описывать берега и местность, по которой предстояло двигаться. Харитон уже бывал в этих широтах. В первые годы пребывания в Сибири, он стремился не засиживаться на одном месте. Таким образом, легче скрываться от любопытных глаз. Ходил по торговым делам с купцами. Доходили до Шаман камня, но дальше на север не шли. Уж больно труднодоступными места казались. Потому проводник из русских казался, удобно выгоден для отряда. Ну а сам, провожатый, несказанно рад, что вырвался из застенков, благодаря такой нежданной удаче.

   Дубль-шлюпка стояла на берегу, еще не спущенная на воду. На судне проводились работы по комплектованию экспедиции. Здесь Харитон увидел новые приборы и с удовольствием изучил работу на них. С каким восторгом усваивал свежие знания и вспоминал то, что ему давно знакомо по годам учебы. Поселился сразу на судне и на берег уже не ходил из опаски быть вновь водворенным в тюрьму.

   В один вечер заприметил недалеко девичью фигуру. Спасенная им барышня, пробралась тайком, когда народ ушел к ночевой, подошла к самому борту и протянула корзинку покрытую платком. Вручила, потупила взгляд и быстро побежала в сторону домов. Давно так не ужинал новоиспеченный мореплаватель. В том, что голоден стыдно признаваться товарищам по отряду, а приобрести пищу не на что, все выгребли при аресте. Неделю до отплытия кормила его данная судьбой девушка. В последний раз, стесняясь, прошептала:

- Я буду ждать тебя. Долго-долго, всю свою жизнь.

   Вскоре прошел по реке лед, и судно спустили на воду. Со временем шутить нельзя, северные широты на то и арктические, что навигацию ограничивают на короткие летние месяцы. Ушли скромно туманным утром. Харитон стоял на корме и смотрел на берег.  Впереди туманом река подернулась, норовист Иртыш, так и стремится на берег или на мель выкинуть посудину. Да потянуло ветром вдоль русла  и разорвал в клочья  мутную пелену. Ударили колокола со звонниц храмов. Враз ударили, словно сговорились. К удаче видно. Толи почудилось, правда ли – мелькнул платок на косе, прямо сзади от курса корабля. Шли вниз по течению, но помогали и веслами да парусом. Работа по изучению берегов и глубин реки велась быстрыми темпами, так как расстояние казалось велико, а теплые дни убегали быстро. Все записывалось на бумагу, чтобы докладом потом  при дворе отчитаться.

   Похоже все это было на гоньбу коней. Словно запряг их Государь Российский,  дал волю и вожжи в руки надежным людям да указал: обязательно допеть надобно эту песню. И поют вдоль всего северного побережья птенцы Петрова племя, и обязательно допоют и напоят «коней» на земном краю у Северного океана. И нет других вариантов укрепления России за камнем Уральским. Пусть каждого из соратников  мотает по жизненному океану, словно щепку. Может всякое случится: на землю выкинет волной, или сгинешь в битве супротив неприятеля.  Но дойти обязан.

   Полюбилось Харитону на носу стоять и смотреть на движение. Волна внизу плещет, воздух бьёт в лицо так, что разговариваешь взахлеб. Словно мало воздуха и не можешь в легкие набрать, ветром напиваешься, аж голова кругом идет. И думалось по-другому. Он обязательно дойдет, хоть и шагнули за край далеко.
Скоро достигли Шаман-камня, дальше Харитон не ходил уже. Да и никто не ходил, земля, словно чужая. Племена встречаются добросердечные в пути. А нет,  да стрелами ужалят борта. Того и гляди в тело вопьется. В таких местах особливо внимательно двигались, линь в воду из-за борта бросали. Кому охота на берегу остаться под крестом христианским, да и его язычники сломают, ничего не останется.  К берегу почти не приставали. Пить есть - рыба всякая, да и дичь к урезу воды выходит…

   Проснулся, словно в бок кто толкнул. Прислушался. Только пурга свистит, пошевелил жердиной отдушину и только потом понял, что его разбудило. Еле шаял огонек в плошке. Пошевелился, потянулся за порцией жира, чтобы добавить. Невольно пустил под одежду холодный воздух. Сколько он спал? Последнее время плохо получается следить за часами. Он очень устал. Пока двигался, выполняя повседневную работу, это не замечалось. А в минуты отдыха тянуло лечь и не подниматься. Харитон приоткрыл полог, за ним было темно. Или ночь за убежищем, или настолько плотный снежный заряд, что не видно ни зги. Завывания ветра глушили все живые звуки, которых и без того в снежной пустыне мало. Два дня назад он видел птиц, значит действительно идет весна. Как он им завидовал. Вот так же сорваться, взлететь к небу, расправить руки крыльями и парить, давая отдых телу. Полет на юг, к солнцу наладить.

   Прикинул время горения жировика и понял -  ночь. По подсчетам третий день пурга наваливает снегом землю. Последние потуги арктической непогоды, дальше станет легче. Легче ли. Он достиг конца своей работы, вот только остался один  из партии в шесть человек, что спустились со шлюпа и отправились в пеший переход. Осталось три дня пути при хорошем раскладе. Но что дальше? Сил вернуться у него явно не хватит. В лучшем случае шлюп придет к концу лета. У него не осталось зарядов, чтобы охотиться. Можно конечно прожить на рыбе, но необходимо дождаться, когда сойдет лед. А это произойдет нескоро. Для подледного лова у него просто не хватит сил прорубить полынью. А запасов вяленного мяса уже не осталось. Он и так последнюю неделю питался в полнормы, не позволяя себе лишнего.

   Что это он расслабился. Мысли сразу побежали не в том направлении. Он обязательно дойдет. Как? Будет думать завтра. Положил кусочек оленины в рот и лениво начал перекатывать от щеки к щеке, сглатывая вязкую пахучую слюну. Она не насыщала, но хотя бы от дум становилось легче. Когда заснул не заметил. Просто перестал работать мозг, и он вновь увлекся своими мыслями, которые шли по маршруту, повторяя одни и те же картинки…