89 год. Гл. 35. Привыкнуть к этому нельзя!

Глава 35. Привыкнуть к этому – нельзя!

С пожилыми людьми – тоже не просто. Если пришёл на приём, поживший в жизни человек, а если ещё и ветеран, – заслуги перед страной имеет отмеченные наградами, –  его уважить беседой надо, выслушать его историю. Чуть ли не руками пощупать его болячки, обязательно посочувствовать, что вот, не уделяют ему в кабинетах достаточного внимания, и в очередях – не пропускают впереди себя.
Затем следует размеренное описание гостем мытарств, которые он испытывает, не имея телефона, и самая главная проблема среди других, которая гнетёт пожилого человека постоянно – это, конечно же, отсутствие возможности позвонить.
– Мне надо каждую ночь скорую помощь вызывать – а неоткуда… Сынок, помоги…
Как будто живёт один человек, и пустыня вокруг него, без родственников.
По-настоящему одинокие, и очень больные среди них, действительно, часто встречаются, но далеко не все…

По натуре, я очень жалостливый и впечатлительный человек. Мне мучительно во время приёмов выслушивать их боли, беды и обиды. И катастрофически нет на это времени. В приёмной целая группа таких же несчастных, помешанных на «панацее от всех бед – телефоне», людей, ждёт своей очереди войти в кабинет. Предельно понятна суть их прихода. Но ведь вот, вошёл в кабинет человек, сам пришёл, без родственников, не на носилках его принесли, уселся плотно на стул и тянет из тебя жилы, тянет…
Из одного его вида понятно – действительно – нужен человеку телефон. Но это он в самом конце скажет, а пока, начальник обязан выслушать его размеренный неторопливый выученный в многократных повторениях наизусть монолог, длится который, может – и полчаса и час.
Но я же – не кусок железа перед ним, я человек! На сколько их – таких, хватит меня, чтобы с каждым из них, переживать их, страдания? Мне больно вместе с этим человеком, мне мучительно тяжело, и самое главное – практически всегда, я не могу помочь сразу этому человеку, а многим, очень многим, и в обозримой перспективе – не могу. Как ему, чтобы не обидеть, это сказать?..

Я уже научился держать бразды таких бесед в своих руках, – но люди ведь разные, и многие уходят из кабинета привычно обиженные – и даже на то, что выслушать-то их до конца, я не желаю! А в приёмной ещё – не менее пяти-шести таких же, потенциально обиженных…
Очень, действительно, очень, сочувствую их проблемам, но, ни я, ни моё предприятие не можем творить волшебные дела. Все наши добрые намерения ограничиваются по-прежнему очень скудными техническими возможностями, – во взбитом как на дрожжах, «Жильём -91», разрастающемся строительством городе.
Как объяснить это пожилому, мало что смыслящему в технике, особенно в технике связи, человеку, как объяснить?..
– Сынок, но вы всем же ставите, почему именно мне нельзя?
И потом, от бессилия и безысходности, чтобы просто уколоть
– По  бла-а-ту ставите…

Я стараюсь объяснять, но почти всегда разговор о причинах – почему нельзя установить посетителю телефон – приобретает форму диалога глухого со слепым.
И тогда я жёстко – отказываю. Просто замолкаю, и всем видом демонстрируя, что мне нечего больше добавить к сказанному, напряжённо жду, когда посетитель, вдруг потеряв словесную поддержку диалога с моей стороны, поймёт, что продолжать его бессмысленно и сам смолкнет и направится к выходу… – и давлю, давлю волей внутреннюю неудовлетворённость самим собой.
Ну почему, почему так обнажена моя совесть? Больно уколотая уходящим человеком, долго потом держит она меня в своих объятьях, цепко держит. По всем срокам – закалиться должна душа, зачерстветь давным-давно! Научиться хотя бы иногда – закупорить все подходы к себе во время неприятного общения. Не получается…

За не так уж и долгий срок работы на Городской телефонной сети, у меня было  достаточно случаев, когда просто по ошибке, из-за недостаточно чётко просчитанного технического варианта – я обещал посетителю поставить телефон. И вдруг, не мог, в силу вскрытых, препятствующих серьёзных технических обстоятельств выполнить своё обещание. А через обозначенный срок, не дождавшись исполнения обещанного, человек приходил ко мне снова. И, – новое обещание, и – новая встреча, и – новый срок, в который уже и я сам не верю. Боже, что творит со мною в таких случаях моя совесть! Боже – за что мне такие муки…
Хорошо ещё, что посетители в большинстве своём – тоже совестливые люди. Что обо мне думает обманутый в результате моего профессионального просчёта человек потом, – я понимаю. Но он, поняв, наконец, беспомощность перед своим, же обещанием телефонного начальника – просто перестаёт приходить.

А если – пусть даже у больного человека – нет совести?..  – ведь так тоже бывает…
И всё-таки, хоть и очень медленно, я грубею, я черствею, я – ожесточаюсь. И это – нормальная реакция человеческого физического организма, защищающегося от внешних, нравственных и моральных угроз. И чтобы любой посетитель, пришедший на приём, справедливо не мог обвинить меня в чем-то конкретном, я лично, очень жёстко слежу за всем происходящим, в телефонизации домов. И не приведи Господь, если кто-либо из моих подчинённых обидит даже ненароком особенно, льготника и обойдёт его законную внеочерёдность!
Почему так происходит, что в самых отдалённых от благ цивилизации местах, расселена большая часть моих посетителей? В доме по адресу Шевченко 134-а сплошь простой люд живёт, очень непритязательный люд, всё понимающий.

Как в проклятое место – избежали участи быть заселёнными сюда влиятельные люди и блатники. Но выделяя вне очереди обещанное жилье – переселили власти сюда ветеранов-льготников, да в таком количестве, что в целом, дом можно называть – ветеранским. И сами – сделав, в общем-то, достойное дело, – тут же, собственными руками, взорвали фактом их вселения в необжитые места, социальную бомбу. Что там телефон – дорог нормальных к дому нет! О тротуарах вообще вспоминать больно! Где уж там – говорить о телефонах. И с канализацией проблемы и с водой.
Как-то, всем жильцам понятно – трудно все эти блага сразу сотворить. А телефонную линию, – подумаешь, мелочь!
И усиленное отсутствием первичных, но с  понятием воспринятых трудновыполнимых благ, – общее недовольство, выношенное пришедшими на приём, «по личным вопросам», бедолагами, всей своей мощью выплёскивается на телефонного начальника вместе с телефонной проблемой.

Я лично знаком почти со всеми жильцами не так давно построенного крупного 90-квартирного дома по адресу Шевченко 134А. Вот уже почти год по очереди, как по расписанию, приходят жильцы этого дома ко мне на очередной приём. На психику давят, чтобы постоянно помнил об их проблемах, чтобы не забыл.
Дом расположен в забытом городским начальством квартале города. На юго-восточной его окраине – почти граничившей, от Октябрьской улицы  с пустырём, уходящим в обдуваемые всеми ветрами загородные сопки. Возвышается новый дом верхними этажами над квадратиками полублагоустроенных двухэтажных компактных домиков – на четыре семьи, каждый, и тоже – нетелефонизированных. 
Сроду, не было в этом районе даже телефона-автомата. И никакие самые грозные, основанные лишь на популистских побуждениях, указания «добрых» городских и партийных начальников, к помощи которых  также неоднократно прибегали жильцы, не могли заставить «нерасторопных и чёрствых душой связистов» его установить.

Как им всем объяснять, что не может просто по воздуху работать – даже телефон-автомат. Не может – и все тут! В придачу к нему – физическая линия нужна! А ГТС не имеет ресурсов самостоятельно строить их на протяжённые расстояния, исчисляемые в километрах. И на короткие расстояния – тоже, не может. Так, почти два года и пролетело.
Но обратили власти внимание на пустырь. И в очень короткие сроки – воздвигли строители на нем корпуса Сельскохозяйственного института, а рядом с ними, в комплексе – ещё и пятиэтажку для преподавательского состава построили.
И куда – деваться? Понимая, что здания с таким предназначением, ну совсем нельзя, оставлять без связи, со скрипом, но выполнили строители почти кабальные для них технические условия телефонизации, разработанные Макарычевым.

Как только позволила погода начал пробивать канализацию к институту прораб Попов. Да не с ближнего света, а аж от телефонного шкафа под номером 703, со свободной магистральной телефонной ёмкостью, расположенного на перекрёстке улиц Валиханова и Мира. Прямо по Мира телефонной канализацией пошёл Попов. По её продолжению на юг, пересекающему заросшие бурьяном пустыри,  очерченному не дорогой даже – а подобием тропинки, исчезающей зимой под непроходимым снегом. Вышел к Октябрьской улице Попов буграми и полу болотами, и уже отсюда, вдоль недавно построенного от Боровского микрорайона тротуара, направил её мощные стволы к Сельхозинституту.
Добротная получилась телефонная «дорога»  несущая оживающему, наконец, с приходом на его территорию высшего учебного заведения, дремучему уголку города, блага телефонизации. Телефон, по последнему писку моды! Четырьмя каналами протянулась телефонная магистраль, равномерно поделённая колодцами на оптимальные участки – общей протяжённостью, целых два километра, на многолетнюю перспективу рассчитанная.

А кабель протянул сюда Попов Юра, как и полагалось проектом, ёмкостью в пятьдесят пар, достаточный впритык для высшего учебного заведения и преподавателей сельскохозяйственных наук. Только для них, а не для группы ютившихся здесь в гораздо раньше построенных, обречённых на самовыживание, жилых корпусов нескольких многоэтажных домов, включая Шевченко 134-а.
Но выручили, нашли применение, и пошли в ход, благо, имеющиеся в достаточном количестве на АТС-7, блокираторные номера.
В лихорадочном нетерпении, боясь быть потерянными в списках желающих телефона, даже пренебрегая сезонными дачными делами, опять, теперь уже целыми группами зачастили на приём каждый день ко мне, лично, ветераны, с обживаемой, наконец, окраины. Непременно к начальнику! Абонентский отдел – им не указ!

Но теперь, нешуточно измотанный их, как знамя в атаку, оружием, – проблемами, – я смог, наконец, обозначать им конкретные сроки. И не только им, но и небольшой группке счастливых обыкновенных очередников, чьи фамилии притулились в списках, строго вслед за льготниками.
Замыкающим хвосты очередей жильцам, пришлось довольствоваться малым. Появившимся, наконец, в этих краях новеньким телефоном-автоматом, что впрочем, тоже, неплохо…