Новый взрыв Книга Общий котёл

НОВЫЙ ВЗРЫВ

Не пугайтесь, читатель: речь не о террористическом акте, и даже не о мирном демографическом взрыве, речь о взрыве смеха и веселья при чтении новой книги Райнгольда Шульца «Смеходром».
Да, Райнгольд Шульц (две дочки, а вслед за ними и вся читающая публика зовут его просто Папа Шульц) написал и издал новую книгу под таким откровенным, не требующим пояснений названием. И ко-гда мне предложили написать на эту книгу рецензию, я подумал: об этом человеке и его творчестве написано столько рецензий, что ещё я могу к ним добавить? Действительно, Папа Шульц очень известен в Германии и за ее пределами, он много пишет и еще больше издает, увенчан многочисленными лаврами и дипломами всяких степеней, что ещё нового можно о нем написать? Но когда я недавно услышал, что Виктор Черномырдин награжден орденом «За заслуги перед Оте-чеством» I-ой степени(!), я подумал: ну, дудки! Наш-то Шульц уж имеет никак не меньше заслуг перед Отечеством, во-первых, и перед русским языком, во-вторых. Черномырдин, конечно, тоже неплохой юморист, но куда ему до Шульца! Так что пусть не орден, но хотя бы только рецензия – пусть она станет еще одним знаком признания на-шего замечательного юмориста.
Если читатель подумает, что я иронизирую, он ошибется. Я гово-рю настолько серьезно, насколько вообще можно говорить серьезно после прочтения книги Шульца. А это трудно, потому что вот пишу и не могу сдержать улыбку.
Тот, кто читал книгу Шульца «Перелетные птицы», знает, какая непростая, трудная жизненная дорога за плечами у этого человека. В его биографии были и огни, и воды, теперь вот, слава Богу, появи-лись, наконец, и медные трубы. И меня всегда поражало, как можно было выйти из всех этих огней и вод, не растеряв ни чувства юмора, ни доброты, ни оптимизма – качеств, которые во всей полноте прояв-ляются во всем, что написано папой Шульцем. Да, доброта – отличи-тельная черта его юмора. Как это ни печально, бывает и злой, недоб-рый юмор (назовите его сарказмом, издевкой – дела это не меняет). А у Папы Шульца юмор везде и всегда – очень добрый, окрашен любо-вью к его персонажам и к читателю, он очень веселый человек, а весе-лый человек не может быть злым. Николай Акимов, легендарный ленинградский режиссер, сказал как-то: «Юмор – первый признак человечности. Ни один общественный крупный негодяй не обладал чувством юмора. Однако из этого нельзя сразу делать вывод, что каж-дый лишенный чувства юмора – негодяй. Он должен еще это дока-зать». Чудесная, тонкая шутка!
Я не говорю, что у Папы Шульца все шутки на таком уровне. По-стоянно быть на таком уровне шуток может только Жванецкий, кото-рому недавно наконец-то стукнуло 75. Но тот – гений, а Папе Шульцу еще только предстоит им стать. Или не стать. Но все равно – перед нами уже состоявшийся юморист, с которым общаться проще, чем с гением, который не претендует ни на что большее, чем просто быть собой, т.е. Папой Шульцем. И ему это прекрасно удается.
Есть закон: человек, чего-то добившийся в жизни, непременно об-ладает недюжинной энергией. Такая вот энергия – на уровне малень-кой, домашней атомной электростанции – присуща Шульцу. Как ему удается сочетать трудную, очень трудную работу с такой писатель-ской активностью, для меня непостижимо. При этом такое ощущение, что Шульц не перестает расти, в его годы это бывает не так часто, а он вот пишет всё лучше и лучше. Не просто больше и больше, а именно лучше и лучше.
В книжке «Смеходром» – рассказы и рассказики, темы которых Шульц черпает из прошлой жизни (не в смысле реинкарнации, хотя, с другой стороны, почему бы и не назвать реинкарнацией переезд из Коми в ФРГ?), из тех лет своей биографии, когда он служил в той еще армии, потом работал в авиации и вообще жил в СССР; дальше Шульц плавно переходит к своей жизни нынешней, которая протекает (так говорят; на самом деле никуда она не протекает, в ней всё очень даже ладно скроено и крепко сшито) в Германии. Есть рассказы под-линней, есть байки, по длине не превышающие длину хорошего (т.е. краткого) анекдота, самый короткий рассказ длиной всего в одну строчку, но все они читаются с улыбкой, дают заряд доброго настрое-ния и остаются в памяти как веселая прогулка по жизненным ситуа-циям, которые, на самом деле, очень разнообразны и далеко не всегда радужны, но в которых Шульц умеет разглядеть смешной и добрый ракурс. 
Да неужто так уж всё замечательно? – спросит недоверчиво чита-тель. Нет, конечно, Шульц – живой человек, его редактор – тоже жи-вой человек, и ничто человеческое, в том числе недостатки, им не чуждо. Но я не намерен куснуть Шульца (хотя иной укус – например, пиявки или пчелы, бывает целителен), скорее это маленький сеанс иглоукалывания, просто не могу не упомянуть о маленьких проколь-чиках, которые, впрочем, придают книге еще больше веселости. Как сказал Пушкин, «как уст румяных без улыбки, без грамматической ошибки я русской речи не люблю». Но здесь речь не только о грамма-тике. Есть в книжке раздел «Московские рассказы». И тут я, бывший москвич, порой начинаю замечать, что мы с Шульцем не земляки (по малой родине). Вот первый рассказ из этого раздела: «Оперетта». Цитирую: «Театр имени Пушкина. Оперетта «Фиалки Монмарта». Быть в Москве и ощутить Париж! Что может быть лучше? Опера – мать театра» и т.д.
Ну-с, во-первых, театр имени Пушкина – драматический, там опе-ретт не ставят. Во-вторых, оперетта Кальмана называется «Фиалка Монмартра». В третьих: все-таки опера или оперетта? Герой расска-зика Руслан, видимо, считает, что это без разницы. А между тем, раз-ница есть. Ну, и так далее. Сеанс окончен.
Тут к месту вспомнить действительный случай, когда знаменитый шахтер Стаханов (давший начало в СССР движению стахановцев) приехал в Москву за наградой, и его повели в Большой театр, причем, повел не кто-нибудь, а сам Немирович-Данченко, не менее знамени-тый режиссер. Давали балет «Пламя Парижа». Стаханов смотрел и вдруг спрашивает потихоньку Немировича: «А петь скоро будут?» Тот ему терпеливо объясняет, что в балете только танцуют, но не поют. А надо сказать, что именно в этот балет композитор Асафьев в одной из сцен ввел в действие хор. И вскоре на сцене запели. И тут Стаханов с хитрой улыбкой сказал Немировичу: «Э, дед, ты, видно, тоже в первый раз в театре!».
Короче говоря, Шульц дал нам повод лишний раз посмеяться. И за это ему лишний раз спасибо.
Книжку сопровождают очаровательные рисунки Ирмы Риве. Ку-пите – не пожалеете! (За последнюю фразу – я рассчитываю на от-дельный гонорар.)
Хорошо! Беру в долю с твоим капиталом театральных знаний, в придачу можно приложить капитал Карла Маркса, всё богатство Вах-танга Кикабидзе и отправиться на «Остров сокровищ» искать Бурати-но на «Поле чудес»!
Борис Бейнфест. Wetzlar.