Три желания

Мальчик сидел на берегу реки и удил рыбу. Он сам не заметил, как задремал, а очнулся оттого, что кто-то очень сильно дергал его удочку. Мальчик похлопал глазами, убедился, что, кроме рыбы, никто его удочку не трясет, удивился, подождал еще минуту, удивился еще больше и стал вытягивать.
На крючке сидела Золотая Рыбка и трясла леску, ухватившись за нее передними плавниками. Она посмотрела на мальчика и насмешливо произнесла:
– Ну, ты и соня! Я уже пять минут тебе сигналю.
– Так ты что ж, сама себя поймала? – не понял Мальчик.
– Сама себя я не ловлю, но уж если попалась, то мой святой долг – дождаться, пока меня вытянут. Последний счастливчик – ты. С тебя три желания.
Мальчик задумался. Рыбка стала терпеливо ждать. В воду она не торопилась, видимо, в силу своих волшебных качеств, могла обходиться без нее. А Мальчик думал, и, как видно, в голову ему ничего путного не приходило. Наконец он посмотрел на Рыбку и изрек:
– Хочу, чтобы было все.
– Что "все"? – не поняла Рыбка.
– Все, что может быть.
– Это твое желание, или ты просто не знаешь, чего пожелать?
– скорее, я не знаю, что конкретно пожелать. Потому и желаю всего, что возможно.
– Вообще-то я могу это сделать, потому, что представляю это себе, хотя ты сам этого не представляешь; да и вообще мало кто из людей способен представить себе то, чего ты желаешь. Однако сделать это я могу. Правда, мне для этого потребуется некоторое время, около секунды… Ты только еще раз скажи: ты точно этого хочешь? Если не уверен, откажись сразу: потом может быть поздно.
– А что, это очень опасно? Чем?
– Извини, – сказала Рыбка, – но единственное, чего я не могу для тебя сделать, – это прокомментировать твое желание: ты должен сам осознать, чего хочешь.
– Ну, тогда – поехали! – решив больше понапрасну не раздумывать, скомандовал Мальчик. Рыбка ничего не ответила; прошла секунда, и все пространство вокруг и внутри Мальчика, и даже во всех измерениях, которых он вдруг почувствовал огромное множество, наполнилось массой предметов и событий, пересекающих и затмевающих одно другое. Душа Мальчика переполнилась постоянно сменяющими друг друга мыслями и чувствами, которые он с большим трудом мог фиксировать и осознавать, хотя, несмотря на это, как-то умудрялся думать. Он чувствовал то нестерпимую боль, то необъятное удовольствие, то вдруг все чувства появлялись разом, и вырастали совершенно новые ощущения, не похожие ни на эмоции, ни на желания, ни на мысли – такие, какие он никогда не мог бы почувствовать или объяснить в своем прежнем состоянии. Теперь он даже не мог сказать, так ли все вокруг, как он это воспринимает. Как бы то ни было, теперь ему все больше хотелось (хотя желаний было много, причем самых разных, часто противоположных друг другу или же вообще необъяснимых, но не сердцу, а разуму хотелось все больше одного), чтобы эта сумятица прекратилась.
Ну, что, какое твое второе желание? – спросила не то откуда-то издалека, не то изблизи, не то изнутри самого Мальчика Рыбка. Она подоспела как раз вовремя, и мальчик незамедлительно ответил:
– Хочу, чтобы не было ничего.
– Вот как! – удивилась Рыбка, – Теперь ты просишь абсолютно противоположного. А ты не боишься последствий исполнения этого желания?
– Предыдущее желание не принесло мне особой беды, а, в случае чего, у меня есть еще третье желание…
– Третье желание у тебя в запасе действительно есть. Да вот только свое нынешнее положение ты понял, я вижу, не до конца: ты ведь даже не представляешь, сколько раз ты уже успел умереть и воскреснуть за время нашего разговора; ты понятия не имеешь, в каком ты сейчас возрасте и человек ли ты вообще в данное мгновение. Поэтому подумай, не боишься ли ты того, что тебе может принести твое второе желание?
– Не боюсь, – твердо ответил Мальчик. – Но подожди: ведь велика вероятность того, что, когда ты начнешь исполнять мое второе желание, я буду или мертвым, или старым, или в теле какой-нибудь твари…
– … Или какого-нибудь неодушевленного предмета, – дополнила Рыбка. – Поэтому перед тем, как мне исполнить твое желание, подай мне мысленный сигнал, и я примусь за дело в момент твоей мысли. Когда ты думаешь, ты точно не мертв и умом не слабея человека; а прочее состояние твоего тела, поверь мне, значения иметь уже не будет.
– А если ты опоздаешь…
– Этого произойти не может: время состоит из неделимых частиц – моментов, и я начну свою работу в момент твоей мысли.
– Ладно, Рыбка, тогда приготовься и… поехали! – то ли сказал, то ли подумал он. И тут же понял, что не сказал, а точно, подумал. Все вокруг плавно растаяло, пространство освободилось от всего, в том числе и от тела Мальчика. И только тут он начал понимать, что это его желание, как, кстати, и предыдущее, действует и на него самого. Но эмоциональный страх исчез, как исчезли вообще все эмоции, остался лишь ум, который не ощущал, а каким-то образом "понимал" свое существование, также "понимал" присутствие, ничем, кроме этого "понимания" не выраженное, Золотой Рыбки (если ее можно было теперь так назвать) – ее ума и мыслей. Оба ума обитали как бы в одном и том же месте, во всех точках представленного им пространства, полностью "понимали" друг друга и одновременно существовали как две отдельные личности, находясь друг в друге.
– Исчезло все? – обратил ум Мальчика себя в ум Золотой Рыбки, подействовав на него вопросительно.
– Еще не все, – ответила Рыбка. – Ты не знаешь, но к данному моменту прошла лишь одна десятая необходимой секунды, но мы этого не чувствуем, так как время тоже постоянно исчезает, и чем больше его исчезает, тем оно исчезает медленнее: время тоже исчезает со временем и исчезнет тогда, когда исчезнет время, то есть в конце бесконечности. Почти весь мир уже исчез, осталось время, энергия и мы с тобой. Пространство еще тоже осталось, но мы его не ощущаем, так как находимся равномерно во всех точках всего бесконечного множества измерений. Примерно через полсекунды (то есть еще очень долго ждать) исчезнет пространство, как способ выражения энергии, затем и вообще энергия; останутся лишь наши личности в течении времени, абсолютно безмысленные, ни на что не способные, но фиксирующие собственное бытие. Мы исчезнем в тот момент, когда исчезнет время – в Последний Момент.
– То есть не исчезнем никогда, – закончил Мальчик. – и даже вдвойне никогда: бесконечность моментов времени не закончится физически, но закончится математически, а Последний Момент не закончится и математически. Оставшись в одиночестве, он сам растянется на вторичную, невременную и нематематическую, бесконечность и превратится в единое бесконечное неделимое, включающее в себя наши с тобой личности и объединяющее их с собой в одно единое целое.
– Но у тебя есть еще третье желание, – напомнила Рыбка. – Выбирай теперь, как его применить.
– Я могу его и совсем не применять.
– Можешь, если тебе нравится такое положение, но помни, что оно не вечно. Если ты не применишь свое последнее желание в течение какого-то времени, то ты лишишься возможности применить его с исчезновением энергии. Но ты можешь пожелать прекратить исчезновение энергии или вообще прекратить исчезновение всего и оставить все как есть. Тогда мы с тобой останемся одни во Вселенной навсегда. Ведь я "понимаю", что тебе это нравится.
– Да, действительно, мне кажется, что я счастлив находиться нигде и ничего не чувствовать, хотя мне и нечем быть счастливым, но, мне кажется, я и счастлив потому, что не могу ничего чувствовать, счастлив этим абсолютным покоем, да еще тем, что имею возможность общаться с тобой. Я начал "осознавать" удовольствие: какое-то необъяснимое не чувственное, а чисто умственное удовольствие. Я знаю, что для меня самым лучшим было бы законсервировать настоящее свое положение и остаться с тобой вдвоем чистыми мыслями.
– Так что же ты решаешь?
– Не знаю… Я вижу, что заинтересован в сохранении существующего, но сомневаюсь в правильности такого решения. Во мне не осталось ни жалости, ни совести, ни тоски по близким, ни ностальгии, но что-то мешает мне поступить так; что-то говорит о том, что неправильно было бы ради нас двоих оставить весь мир в небытии; что-то, что еще выше моего теперь всемогущего разума…
– …Логика.
– Да, вот именно! Логика. Я "понимаю", что пожертвовать всем миром ради меня одного, многим ради малого, другими ради себя – нелогично, несправедливо, как сказал бы я раньше. Я не могу поступить нелогично, ибо так поступать нелогично. Странно: я этого не чувствую, но знаю это, и не могу поступить вопреки своим знаниям. Мир должен быть восстановлен.
– Ты можешь попытаться создать новый мир…
– Какой из меня создатель?! Ведь мой ум остался на прежнем уровне. Я не хочу, чтобы мое последнее желание было потрачено в пустую. Восстанавливай прежний мир.
– Да будет так.
Прошло время, необходимое на восстановление самого себя, а затем за десятую долю секунды воссоздался прежний мир. Мальчик сидел на берегу реки и держал в руках Золотую Рыбку.
– Ну ничего у тебя память! – удивился мальчик, оглядывая точную копию прежнего мира. – Только вот одного я не могу понять: ты настолько могущественна, что можешь уничтожить и воссоздать мир, и при этом служишь обитателям этого мира, подчиняясь определенным правилам. Неужели ты сама наложила на себя эти правила, или кто-то другой, но тогда кто это, еще более могущественный, чем ты? И почему я не встретил никого такого?
– Да, я не сама наложила на себя эту обязанность и эти правила, – ответила Рыбка. – Но не говори, что никого не встретил. Ты не только встретился с Ним, но и ощутил на себе Его влияние. Это Тот, Кто заранее знал о неизбежности твоего последнего решения, а также о том, что невозможно создать мир лучше этого. Это Тот, Кто абсолютен, и поэтому Его величие относительно всего остального возрастает до бесконечности, и даже Его создание, обладающее неизмеримым могуществом, перед ним – всего лишь исполнитель его воли; а не исполняющий Его волю губит самого себя. Сегодня ты исполнил Его волю, и это тебя спасло – причем спасло дважды; скажу больше: все это мероприятие с обязанностью и правилами Он затеял ради тебя одного, потому что именно ты нуждался именно в этом.
– Но все-таки, кто это?
– Сегодня ты доказал, что знаешь Его. Вспомни, ты сам произнес Его имя – ты сам сказал: Логика…

1996