Бродский и Зонтаг

Когда-то давно, в 2015 году, я написал статью о "новом" патриотизме для журнала "Теория и практика общественного развития". В ней в том числе я рассуждал о Бродском как имперском поэте, основываясь на его произведениях ("На смерть Жукова", "Колыбельная трескового мыса", "Писатель — одинокий путешественник" и др.), то есть судил поэта единственным возможным для него высшим судом - через его тексты. "Патриотизм писателя в его языке". Хотя и в биографии классика есть множество фактов, которые можно было бы положить на эту чашу весов. Один из таких моментов - последовательное нежелание мазать дегтем ворота прогнавшей его советской империи.

Покинув СССР, поэт попал в настоящий языковой и культурный вакуум, из которого ему во всех смыслах помогла выбраться писательница Сьюзен Зонтаг. Бродский никогда не любил Зонтаг, как пара они довольно быстро расстались. На совместных фотографиях с ней у Иосифа Александровича лицо победителя. По мнению некоторых  злопыхателей, через нее он просто хотел попасть в западную культурную элиту, в которой Сьюзен была своим человеком ("Врете, подлецы: он и мал и мерзок — не так, как вы — иначе"). По словам самой Зонтаг, между ними постоянно случались ссоры на почве его грубоватости (примеры неполиткорректности можно найти в произведениях "Посвящается позвоночнику", "Путешествие в Стамбул", "Декабрь во Флоренции", "О Сереже Довлатове", даже "Набережная неисцелимых" и др.). И все-таки они были колоритной парой в середине 70-х и лучшим воплощением жизни одним днем - переживший свой первый, но сразу обширный инфаркт Бродский и победившая рак груди Зонтаг, хватавшиеся то за сигарету, то за сердце. Ей же посвящено одно из лучших его стихотворений - "Венецианские строфы". В посвящении она названа более привычным русскому уху имеем Сюзанна. Но даже в этих потрясающих стихах полное отсутсвие политкорректности:

      Площадь пустынна, набережные безлюдны. ;     
Больше лиц на стенах кафе, чем в самом кафе: ;     
дева в шальварах наигрывает на лютне ;     
такому же Мустафе. ;     
О, девятнадцатый век! Тоска по востоку! Поза ;     
изгнанника на скале! И, как лейкоцит в крови, ;     
луна в твореньях певцов, сгоравших от туберкулеза, ;     
писавших, что - от любви.

Зонтаг - икона феминизма и мультикультурализма, прожившая всю вторую половину своей жизни с женщиной, выдающимся фотографом Энни Лейбовиц - в свое время позволила себе абсолютно расистское по сути высказывание о том, что белая раса - опухоль на теле Земли. Художественная элита и университетская профессура всегда были авангардом левого фронта США, а молодая Зонтаг была человеком своей эпохи - антивоенные марши и марши за права женщин были неотъемлемой частью жизни тогдашних американских интеллектуалов. Да, впрочем, и сегодняшних. Стэнфордский университет даже разработал уже алгоритмы выявления консерваторов. Следующий шаг, видимо, - запрет, потом - истребление. Ну и BLM в списке лауреатов Нобелевской премии.

Я иногда думаю на чьей стороне в этом бессмысленном и беспощадном американском противостоянии был бы сам Бродский, если бы он дожил до наших дней. Ведь и убитая полицией Эшли Бэббит могла стать иконой эмансипации и борьбы за мир, если бы политкорректность не работала в одну сторону. Но об этом не принято говорить, а читающие книги не выходят на площади.