Шарф на ветру гл. 17

          Сидя в вагоне метро Анжелика смотрела по сторонам. Вокруг все сидящие уткнулись в гаджеты. Вот и соседняя  тётка водила по экрану мобильного телефона пальцем с облупившимся золотистым лаком, «катала шарики».  Причём звук её мобильного был не только не выключен, но даже не приглушен. Новая партия повергнутых шариков периодически  сообщала окружающим о своём падении звонкой, переливистой трелью. «А вот культура о своём падении, похоже, не сообщает никому» - промелькнула в голове мысль, потянувшая за собой воспоминания о тех временах, когда в метро читали газеты, журналы и книги. Причём, книги порой были достаточно толстые. Анжелика  хорошо помнила, как отец учил оборачивать книгу в бумагу, чтобы не запачкать обложку и  делать разные закладки.  А ещё вспомнилось как, став студенткой, поехала с Катькой   «на край географии» - как та назвала  район возле метро Тёплый Стан, в магазин « Лейпциг», за новой сумкой. Нужна была большая, не столько для конспектов, сколько для того, чтобы возить с собой книгу стандартного размера. Они тогда даже проверили понравившуюся сумку на вместимость, засунув туда имеющуюся книжку.
            
   «Вновь Катька вспомнилась, - подумала Лика, - прям, привет из сна».                С Катей Светловой они учились в одном классе два последних школьных года. Катька пришла в их класс, когда после окончания восьмого класса часть учеников покинуло школу, и три восьмых  преобразовали в два девятых.  Среднего роста, светловолосая, она села за парту перед Ликой вместе с Петькой Федотовым, писаным красавцем и хулиганом. Сначала она была просто одноклассницей, которая иногда помогала Лике по физике, особенно на контрольных, ведь у них был один вариант. А Лика ей помогала по математике и химии. Иногда девочки ходили друг к другу в гости, но это тоже было связано с учёбой.  А сдружились они после девятого класса, летом.

   Тогда отцу Лики удалось достать для дочери путёвку в  международный лагерь, расположившийся на берегу Чёрного моря, под Евпаторией.  Всё бы хорошо, но мама Лики категорически отказывалась отправлять дочь на море одну. Говорила, что должна быть рядом хотя бы подружка. И так уж получилось, что нашлась вторая путёвка, которую предложили Кате, как девочке тихой и во всех смыслах, на взгляд Ликиной мамы, положительной.

   Из Москвы в лагерь к определённому сроку, в сопровождении двух вожатых, ехала группа детей. В этой-то группе Лика первый раз увидела Стаса Петровского. Он ей сразу понравился. А вот ему вначале нравилась Машка. И было за что. Худенькая яркая брюнетка, остроумная и весёлая, постоянно была в центре всеобщего внимания. Наверное, Лика так и провела бы всю смену в страданиях от безответной любви, если бы не Катька.

   В лагере их группа стала частью отряда, в который входили подростки из разных уголков Советского Союза. Таких отрядов было три.  И  поскольку лагерь был международным, были ещё два отряда  с ребятами из разных стран Европы. Располагались эти отряды в отдельно стоящем корпусе.  Столовая была общая, но разделенная на  две зоны: для наших и для не наших. Именно в столовой тихоня Катька, убирая за собой грязную посуду,  познакомилась с поляком Збышеком. А потом он познакомил Анжелику со своим другом Вацловом. Так они и дружили: Катька со Збышеком, а Лика с Вациком. Правда Лика предпочитала звать его полным именем, Вацлав. Стас же продолжал вращаться в кругу почитателей Машки. Так было почти две трети смены, а потом…

   А потом случился праздник Нептуна. Всех девочек с длинными волосами усиленно приглашали играть русалок. Анжелика не хотела быть участницей этого действа, а хотела быть просто зрителем, но скромница Катька на коленях, вот конкретно на коленях стоя на песке, умоляла её принять участие. Ей очень хотелось произвести впечатление на своего Збышека, но одна она стеснялась. А вот с Ликой  хоть в огонь, хоть в воду. Пришлось Анжелике согласиться. Надо сказать, она не пожалела о своём решении.  Подготовка к празднику и сам праздник оказались очень весёлыми. Нептун, он же физрук лагеря, приплыл на  надувной лодке, полностью покрытой водорослями. Русалки в его честь пели и плясали. Рыбы выдували мыльные пузыри. Кикиморы били в бубны, пугая и щекоча зрителей. В общем, никто не скучал. Ближе к концу праздника из русалок выбирали царицу морскую. И к великому удивлению Анжелики, выбрали её.

   Она стояла  на постаменте рядом с Нептуном, в развевающейся на  вечернем ветру лёгкой серебристой накидке с ровной от напряжения спиной, до конца не принимая того, что это происходит с ней.  Яркие искры фейерверков взлетали в небо и гасли где-то в его глубинах.
   Видно в их свете Стас посмотрел на Анжелику совершенно другими глазами, и потом приложил все усилия, чтобы оттеснить Вацлава от Лики. Так сказать, отбить её у него. Хотя у Лики с Вациком ничего серьёзного не было. Они даже не целовались, просто вместе ходили на танцы или гуляли по вечерней набережной. Если честно, то когда Катька со Збышеком их покидали, Лике очень хотелось, чтобы Вацик её поцеловал, но он только перебирал пальцы её руки и смотрел влюблёнными глазами. «Лика, он просто обалдел от твоей красоты» - смехом реагировала на её рассказы Катька.  Стас же ревновал и однажды швырнул свою ревность в соперника. Вернее, погасил её. Это было на спортплощадке. Играли в волейбол. Две команды: в одной игроком был Стас, в другой – Вацлав. И Стас со своей стороны так «загасил» мяч, что попал в глаз Вацику. У Вацика фингал, а у Стаса долгий разговор с начальником лагеря по поводу возможного международного скандала, поскольку кому-то там показалось, что Стас это сделал специально. Но скандала не случилось, Вацик больше не ходил на танцы, а Стас  с Анжеликой в последний вечер перед отъездом целовались на пирсе.

    За неожиданно нахлынувшими воспоминаниями Лика чуть не проехала свою станцию.
    Выйдя на Кропоткинской,  она посмотрела на часы и, отметив, что время позволяет не спешить, осторожно пошла  по Пречистенке в сторону Чистого переулка. Было ветрено и очень скользко. Проходя мимо дома 22, она вдруг зачем-то вспомнила булгаковского пса Шарика из повести «Собачье сердце», который, наверно, под таким же ветром брёл вдоль этого дома, принюхиваясь к запахам жареного лука, доносившегося из знания, бывшего тогда пристанищем пожарной команды. И как пёс Шарик за профессором Преображенским, Лика свернула в Обухов переулок, носящий сейчас название Чистый и перешла на нечетную сторону.

   Проходя мимо резиденции Московской патриархии, она обратила внимание на идущего навстречу мужчину. Что-то в его облике, в том, как он, защищаясь от ветра,  поправляет натянутый на голову капюшон, было ей знакомо. Когда они поравнялись, она, желая рассмотреть человека получше, всем корпусом чуть повернулась на узком тротуаре в его сторону и вдруг поскользнулась. Заваливаясь вправо, Лика плечом зацепила прохожего. Тот её подхватил уже почти у самой земли и помог занять устойчивое вертикальное положение.
- Ой, спасибо вам огромное!
- Осторожнее, дамочка! Так можно  без головы остаться, гололёд-то какой.
- Ой, и не говорите, согласилась Лика и посмотрела на своего спасителя. Посмотрела и замерла от неожиданности. Перед ней стоял Стас. Стас Петровский, её девичья любовь.


Продолжение http://proza.ru/2021/02/03/88