Черты авторского стиля в Балладе...

Черты авторского стиля
в "Балладе о  счастливой  любви" Анчарова

«Баллада  о счастливой любви» - это первая  известная нам публикация прозы Михаила
Анчарова, она имела место в журнале  «Искусство  кино»  № 6 за 1956 год.
 Летом 2016 будет юбилей: 60 лет со дня публикации. Точное её название:  «Баллада о счастливой любви". «Баллада..." написана в соавторстве с Семёном Вонсевером, о котором ничего неизвестно, но, возможно воевавшего в Маньчжурии и знавшего китайский язык. МЛ, учился в то время на курсах киносценаристов.
Ещё деталь из того же журнала №6 за 1956 год (с. 120): Художественный совет студии имени М. Горького в апреле обсудил сценарий «Баллада о счастливой любви» — первый сценарий молодых авторов М. Анчарова и С. Вонсевера. Фильм по этому сценарию будет снимать режиссер С. Ростоцкий. Фильм Ростоцкий не снял, но дело не в сценарии, а, видимо, в том, что главы государств  поссорились и фильм на китайскую тему стал не актуален.  Текст «Баллады» можно прочесть и на сайте http://ancharov.lib.ru


До этого Анчаров писал  стихи и песни, которые обрели большую популярность. И этот
творческий жанр  был для  Анчарова достаточно гармоничен и ярко выражал
его личность. Почему  ему этого стало  мало, почему он  вдруг  обратился к  прозе,
не оставшись поэтом и бардом? Эти вопросы неизбежно возникают у читателя
«Баллады о счастливой любви».
Рамки стиха и песни оказались в тот момент для Анчарова достаточно узки. Это возможность для небольшого лирического  высказывания. А мощный потенциал писателя
требовал более объемного высказывания, тем более что  пережитое автором во время войны в Манчжурии настоятельно требовало выхода.
Популярность песни МЛ обрели в начале-середине шестидесятых (примерно, в 1962-65 гг.), когда он стал их исполнять на разных концертах. До этого они были известны лишь узкому кругу его друзей. Обратившись в 56 году к прозе  и написав "Балладу.…", он не перестал писать песни и стихи. Наиболее известные его песни написаны как раз после 1956 года.

Любовная тема была в стихах, но не столь глобально изложенная.  В «Балладе…» именно
любовь стала основным  сюжетом и основной темой. Любовь как  смысл  человеческой жизни и в то же время ее обреченность. То же самое  - в ранних произведениях. Мы знаем,  что в «Теории невероятности» таких истории сразу две - это встреча с Катариной и встреча с Катей. То  есть вся книга - это история о том,  как  Аносов нашел Катю. Любовная линия - одна  из главных в романе "Самшитовый лес". Там  Сапожников встречается с Викой. Это всегда волновало  автора, в любом возрасте. И всегда волнует  читателя. Но в более зрелых произведениях  значительно выросла философская составляющая. Будто в русской сказке,  где есть испытания  для героя, моменты борьбы и битвы, к нему потом  приходит награда в виде  этой самой  любви.  Помните русских богатырей, дравшихся с драконами и огнедышащими змеями? Именно они получали в жены  лучших на свете  царевен. В «Балладе о счастливой  любви» герои начинают дорожить друг  другом уже в  юности, но  настоящая встреча происходит много лет спустя, когда герои  настрадались  сполна. В «Теории невероятности», где судьба сводит юную девушку  и потрепанного войной  сорокалетнего  человека – как в награду за перенесенные  лишения, за потерю Катарины.

Тут виден еще один настойчивый  мотив  этой темы: мужчина и кенщина  много младше
его. Василий едва не женился на такой. Аналогию  быстро находим в "Теории
невероятности", в  спектакле  "День  за  днем", где  пожилой  художник женится на молодой ткачихе…". Возможно,  эта особенность объясняется  биографией  самого писателя, но  не  только. Ведь героини Анчарова  - они даже  в юности  мудрые, зрелые существа, наделенные особым  знанием. Они понимают то, что  выше и за пределами их жизненного опыта.  Есть такая  женщина и  «Балладе...», это  жена  Степана  Анна Чоботова, самый милосердный  человек, всеобщаая мать  , вырастившая  чужую Мейхуа как  свою Машеньку. Анна  Чоботова из  тех  жкенщин о которых потом в  День за  днем говорят - «женщина  это всегда сестра милосердия».
У  Анчарова  это не  случайность, это своеобразный культ Женщины с большой буквы, это черта чисто поэтическая.
Наверно поэтому все бросят умные  разговоры и вообще все  летит к чертям, когда 
появляется красивая  женщина. «Нас было трое друзей, влюбленных в одну женщину. Да, я забыл сказать, что эта женщина была каменная. Когда-то, в далеком неправдоподобном детстве, мы отправились в путь за красотой. Но двадцатый век - это странный век метаний между рационализмом и инстинктами, и потому в нашей попытке найти живой эталон красоты была причудливая смесь того и другого". («Голубея жилка Афродиты»).
«Моя жена Алиса Сергеевна. Почему, когда мы видим красивую женщину, нам хочется жить? («Этот синий  апрель»).
Вот эти ребята раненые  раз и навсегда красотой, и  молодой  человек по имени Василий  Чоботов  из «Баллады о  счастливой любви»... Межу ними  угадывается  связь.По одной  этой теме уже можно сказать, что это черта именно анчаровского стиля.

Будучи  человеком больших страстей, Анчаров ставит между  героями немыслимые
препятствия, видимо полагая, что счастье  есть  борьба за это счастье. Это и возраст, и
социальные перегородки, это еще и принадлежность к  разным нациям.
Девушка Мейхуа китаянка, русский парень Василий. То граница горит, то война. Их то
бросает ближе, то разводит надолго. Это очень жестоко. «Баллада  о счастливой  любви»
на самом деле настолько трагическая  вещь, что в заголовке  чудится  ирония. Но автор , кажется, был далек от того, чтобы шутить. Он  стремился показать историю любви, пронизанную и горем и героизмом. И за  этим   соит  целая  философия вселенской всеобщей любви.
«Ведь они так долго ждали друг друга. Впрочем, они ждали друг друга не больше, чем
земля ждала мира. Не больше, чем люди ждали любви между народами. И эта великая любовь близится...  Эта великая любовь грядет. Она так же неизбежна, как этот рассвет. И сердца этих двух есть капелька грядущей этой любви».



В "Балладе о счастливой любви" события нанизаны на тему  войны, от этого
 никуда не деться, если автор ее не в воображении прошел, а в  реальности, и не мог
ее не  отразить на страницах своих книг. Военные события есть и в "Теории 
невероятности", это  существенная  часть сюжета, когда герой отстреливается из
избушки, в которой появляется немецкий  офицер с усиками; участие в военных действиях проверяет героя на  излом.  Есть война и в повести "Этот  синий  апрель", где Гошка  Панфилов тоже  воюет в  Манчжурии. И там,  кстати, война  показана не только со страшной стороны, там  есть  и комедийные моменты. Только в «Балладе о счастливой  любви» война приходит как смерть  и уносит дорогих людей - жену Чена, Степана, а в более поздних произведениях другие реалии войны, как, например, голод и  вши. Кстати, цензура  из  текстов  Анчарова этих вшей убирала, в те времена нельзя было  писать все как  есть...

Еще одна  черта, проявившаяся в «Балладе о счастливой любви» - это чувство
коллективизма, это все чужие, которые становятся своими... Там есть такая  сцена - когда Вася и Мейхуа, разъединенные
карательным китайским отрядом, пытаются  убежать вместе, за ними погоня, а в  это
время седой  железнодорожник запевает Интернационал и  весь лагерь избитый и
измученный,  подхватывает, отвлекая внимание от беглецов, и к ним бросается охрана, но наши  уже сбежали...Это придает большой эмоциональный накал действию.
Молодой автор  Анчаров максималист, стремится одним словом выразить все. Явно
выражена полярность персонажей, все четко, все делятся на своих и чужих, и то, что эта черта проявилась уже в первом раннем произведении, очень важно, потом это
перерастет в серьезный принцип, удачно воплощенный  в спектакле  "День за  днем"… А в «Балладе…» Интернационал звучит не раз. Он  звучит и на демонстрации, когда прибывает колонна  пленных. Здесь  гимн звучит как декларация   свободы, но только Васю и Мейхуа насильно разлучают китайские  пограничники. Подтекст понятен – жизнь человека ничто на фоне международных катаклизмов.
Вообще  массовых  сцен много в повести, это не удивительно. В советском  кино  это была  не просто тенденция,   это был способ показать  патриотизм русского народа,  и придать фильму  воспитательный характер
Яркость повествования  можно расценить как явно выраженную кинематографичность, театральность. Но это не просто сухой  сюжет. В тесте зык очень эмоиональный, избыточный для  сценария -  с  описанияси, отступлениями. Эти  отсутпления  позднее станут признаком  стилля Анчарова. Почти все  его книги содержат  множество лирических отсутплений.  Там  много запоминающихся деталей, подсказок  оператору, например, листок,  прилипший к  щеке Чена на могиле  жены. Или платок, оброненный  Мейхуа, когда она  летела навстречу Василию… И перегруз символики. Каждый герой олицетворяет полмира, а то и  весь мир. Напряженный пафос в речах героев, да и самого автора напоминает то ли театр Треплева в пьесе «Чайка», то ли взрывчатое  действие  в «Броненосце Потемкин». «Баллада...» не  случайно написана  как  сценарий. Она   выдает в Анчарове сценариста,  и он  не раз  подтвердил это впоследствии. Как сценарист начал он с кинофильмов, затем инсценировал свой роман "Теория невероятности" , а уже потом были работы на телевидении, начатые "День за днём" и продолженные телефильмами "В одном микрорайоне" и "Москва. Чистые пруды". Было ещё либретто для поставленной оперы "Рыжая лгунья и солдат".

О композиции. «Баллада...» хвостатая, у нее как бы несколько финалов. Такое чувство, словно автор не собирался писать длинно, но останавливаться на трагедии не хотел. Часть повести состоит из  своеобразного "продолжение следует".
Но автор вуопреки всему довел героев до финального поцелуя. Это что, наивность или упрямство человека, настаивающего на счастье?  Скорее  второе. Особенно сильно проступает  финал в эпизоде спасения девочки. Вдруг видим - тот, кто умер, оживает! Не мог он умереть, пока не спасет девочку. И читатель готов  простить автору  этот странный финал,  этот пафос, потому что  устал от опыта беды, действительно,пришла пора  изучать опыт радости, о чем  Анчаров и повествует в своих следующих книгах.
Благодарю Виктора Юровскиого который дал ценные консультации по истории вопроса.

Галина  Щекина