Джеймс Генри Ли Хант. Башмачник из Вейруша

Перевод по изданию:
«Английская романтическая повесть» (На английском языке)
© Составление, предисловие и комментарии, издательство «Прогресс», 1980.

LEIGH HUNT. The Shoemaker of  Veyros. (Dec. 1, 1819).

     Во времена старых королей Португалии (прим.1) Дон Жуан (прим.2), незаконнорождённый сын царствующего принца, правил городом Вейруш в провинции Алентежу. Город располагался (возможно, что он ещё там) на горе, у подножия которой бежала река, а поодаль был брод на другую возвышенность. Русло реки в том месте было так неглубоко, что на этом мелководье, в прозрачной воде, девушки Вейруша, простые и высокого положения, стирали свои одежды.
Однажды Дон Жуан проезжал с компанией приближённых мимо этого места в то время, когда молодые женщины занимались стиркой, Дон Жуан был, как говорит наш автор (прим.3) «молодой и привлекательный щёголь», и он стал перешучиваться со своими попутчиками над голыми ногами занятых делом девушек, которые, как обычно при стирке в реке, задирали свои платья. Он направился дальше, но пока его компания тянулась за ним мимо девушек, одна из них, в красной юбке, подворачивая её вверх, высоко обнажила свои ноги и, похлопав рукой по правой ноге, сказала так громко, чтобы все всадники услышали: «Вот белая девичья ножка для Великого Магистра» (прим.4).
     Эти слова, произнесённые, вероятно, из напускной бравады по случаю того, что мимо прошествовал правитель, были повторены для него, когда он возвращался обратно, в сопровождении того же действия; благодаря действию молодой лорд так глубоко прочувствовал силу речи, что замыслил встречу с прекрасным оратором наедине; и следствием этого стало то, что у нашего бойкого незаконнорождённого сына и задорной красотки появился ещё один незаконнорождённый сын.
     Инес (так звали девушку) была дочерью башмачника из Вейруша, человека с очень хорошей репутацией и богатого. Услышав, что его дочь была приглашена в дом молодого правителя, и что это было результатом её легкомысленного поведения, и, как его заверили, она охотно согласилась, он принял это так близко к сердцу, что, когда она вернулась, с презрением и с оскорблениями всякого рода отец выгнал её.  После этого он никогда её больше не видел. И чтобы доказать миру и самому себе, что его суровость была делом принципа, а не просто потаканием страстям, с тех пор он никогда не ложился на постель, не ел за столом, не менял бельё, не стриг волосы на голове, ногти и бороду, которая отросла такой длинной, что опустилась до колен, и люди стали называть его Барбадоном или Старым Бородачом (прим.5). Тем временем его внук, названный Доном Альфонсо, не только повзрослел, но и получил титул герцога Браганского (прим.6); его отец, Дон Жуан, был избран королём Португалии (прим.7), свой титул он носил величественно и на благо страны, так что получил прозвище Незабвенный. Теперь город Вейруш стоял посередине семи или восьми других городов, принадлежащих молодому герцогу, от этих мест до Виллы Вичиоза было четыре лье. Поэтому он хорошо разбирался в башмачном деле своего деда и был человеком гуманным и по-настоящему щедрым духом; узнав об образе жизни старика, он ощутил непреодолимое желание нанести ему визит. Со своей свитой он отправился в Вейруш и встретил Барбадона на улице, тут же он соскочил с лошади, обнажил голову и в присутствии величественной свиты и публики попросил у старого человека благословения. Башмачник, поражённый таким неожиданным представлением и страшным контрастом с его скромным положением, недоумённо уставился на неизвестную персону, публично преклонившую колени перед ним, и сказал: «Господин, вы насмехаетесь надо мной?». «Нет, - ответил герцог. – Да поможет мне Бог, ничего такого, я искренне хочу позволения поцеловать вашу руку и получить ваше благословение, потому что я ваш внук, сын вашей дочери Инес, зачатый от короля, моего повелителя и отца». Как только башмачник услышал эти слова, он захлопал в ладоши перед глазами и воскликнул: «Боже, благослови меня, чтоб я никогда не видел сына такой грешной дочери, как моя! И всё же, - продолжил он, - поскольку ты не виновен в её преступлении, возьми мою руку и прими моё благословение, во имя Отца и Сына, и Святого Духа». Сказав это, он возложил свою руку на руку молодого человека, благословляя его; но ни герцог, ни его спутники не могли убедить старика по-другому взглянуть на то, что произошло, и старик не сказал больше ни слова.  В этом состоянии духа вскоре он умер, и перед смертью он распорядился сделать для него надгробие, на котором вылепить инструменты, принадлежащие его ремеслу, с эпитафией:

           Надгробие Барб;дон предназначил
           (Из Вейруша, по ремеслу – башмачник)
           Себе и всем, кто из его пребудет рода,
           Но не для дочери Ин;с ни в коем роде.
                (прим.8)

     Автор говорит, что он «слышал от самых старых людей, что четвёртый герцог Браганса Дон Жайме, сын Донны Изабеллы, сестры короля Дона Мануэла, приказал стереть надпись на надгробии, поскольку это была могила его далёкого прадеда (прим.9).
     Что касается дочери, финал этой истории приходит с запозданием подобно раскаянию грешника. «Она стала, - говорит автор, - после того, как родила сына, очень целомудренной и добродетельной женщиной, король сделал её настоятельницей монастыря Сантуш, особо почётное и очень богатое место, куда никто не допускался, кроме принцесс и живущих здесь аббатис. Монастырь Сантуш, т.е. «Святые», был основан под стенами Лиссабона по причине того, что некоторые мученики приняли в этом месте мучения и смерть. И верующие женщины этого места имеют право вступать в брак с рыцарями своего ордена до того, как они вступят в эту священную профессию.
     Остальные замечания нашего автора слишком любопытны, чтобы ими пренебречь. «В этом же монастыре, - говорит он, - та же самая Донна Инес умерла, оставив после себя славную репутацию за её добродетель и святость. Обрати внимание, великодушный читатель, на твёрдость этого португальского башмачника, не желающего видеть благородное положение своего внука, не желающего ничего знать о своей дочери, которую он считал распутной из-за того, что она приобрела продвижение за счёт позора. Учитывая это, ты не удивишься графу Хулиану, который принёс бедствие в Испанию и казнил короля Родерика за то, что он похитил его дочь Ла Каву (прим.10). Пример этого башмачника заслуживает внимания и глубокого обдумывания, он делает наше суждение полезным и учит высших не презирать низших, если они добродетельны и заботятся о своей чести. Может быть, этот старик со своей прямотой, выросшей из добродетельного усердия, заслужил, чтобы его дочь пережила падение из-за его внука, дочь которого стала королевой Кастилии, матерью королевы Изабеллы, бабушкой императора Карла Y и эрцгерцога Фердинанда». (прим.11).
     Увы! Прекрасное потомство было у нашего башмачника в лице Филиппа II и его наследников, жизненный путь которых в большей степени соответствует его жестокости к дочери, чем благоволению к внуку. Старый Барбадон был образцом по манере своего поведения. Мы не знаем, как он примирил своё неумолимое поведение со своим христианством, но у него было достаточно недоразумений на этот счёт. Что нас восхищает в нём – это его демонстрация, что он действует из принципа, а не из страстного заблуждения. Скульптурные портреты башмачника действительно не так хороши, но можно позволить подмешать немного тщеславия и смягчить следы острого режущего инструмента самоотречением, которое он поставил во главу угла. Его обхождение с дочерью было невежественным и в благоразумные времена выглядело бы отвратительно, особенно, когда это совершается обдуманно, в то время как изучено, насколько поведение детей изменяется образованием и другими обстоятельствами - но тогда жестокий человек не сопровождал бы свою жизнь добровольными страданиями. Барбадон не позволил дочери попытать удачу в этом диком мире, думая о зле, которое она могла бы претерпеть, но он и не заботился о том, чтобы придать больше жалости к его жестокосердечию. Он знал, что о его дочери хорошо заботились, и, если она не получала удовольствие от его общества, он был уверен, что встречи с ней были бы самому ему неприятны. Он знал, что она лежит на королевской кровати, в то время как у него не было всего этого. Он знал, что ей сервировали стол на золоте и серебре, в то время как он отказался от старого каштанового стола – стола, за которым она прежде сидела. Он знал, что в то время как он сидит, глядя на свою старую бороду и грязные руки, её кудри и прекрасные части тела были предметом поклонения со стоны кавалеров и вельмож. И поэтому он противопоставил свои лишения её благополучию, и он превратил наказание, которому подверг её, в мщение самому себе. Это был инстинкт человека, который любил принципы, но не испытывал ни к кому ненависти – человека, который в более благоразумное время предпочёл бы мудрость доброты. Таким его благословение внуку совмещается с его жестокостью по отношению к своему ребёнку – и его стержень жизни был прекрасен в своей злобе. Его дочь нанесла отцу рану, отказавшись от того, что она прежде любила, потому что всё это причиняло ему боль, а её сын, достойный такого деда и такой его дочери, утончённо образованный и элегантный, не считал позорным или вульгарным преклонить колени перед седым ремесленником на улице и просить благословения его честной руки.



Примечания (использованы комментарии Л. М.Аринштейна, приведённые в издании):

1 Описываемые события относятся ко второй половине XIV в.; «старыми королями» автор называет королей Бургундской династии, правивших Португалией с 1097 по 1383 г.г. (Л. М.Аринштейн).
2 Дон Жуан, будущий король Португалии Жуан I (1385-1433), основатель Ависской династии, правившей страной до 1580 г. (Л. М.Аринштейн).
3  Ли Хант ссылается на послужившую ему источником старую рукопись, хранившуюся в Харлейнской библиотеке (The Harleian Library); в середине XVIII в. значительная часть рукописей этой библиотеки была опубликована Олдисом (William Oldys) и Джонсом (Johns) в издании Harleian Miscellany, 1744-1746. (Л. М.Аринштейн).
4  Дон Жуан был Магистром рыцарского ордена (Ли Хант).
   Дон Жуан был Великим Магистром духовно-рыцарского ордена св. Беннета Ависского.   
(Л. М.Аринштейн).
5  Барб;дон – слово, произведённое от португальского barb;dos – бородатый. (Автор перевода).
6  Браганские герцоги, правители одного из могущественнейших герцогств Португалии, неоднократно претендовали на португальский трон; после утверждения в 1385 г. Ависской династии земли герцогства перешли под власть короны, а титул герцога Браганского стал традиционным титулом наследного принца. (Л. М.Аринштейн).
7  После прекращения в 1383 г. Бургундской династии в Португалии начались кровопролитные феодальные войны, завершившиеся тем, что в 1385 г. на кортесах в Коимбре был избран новый король — Жуан I. (Л. М.Аринштейн).
8  Мы сохранили простой перевод нашего информанта как, вероятно,  наиболее отражающий слепок оригинала.  Эту рукопись можно найти в Приложении к приключениям Дона Себастьяна, Харлейнское Собрание (Harleian Miscellany), том ii. (Ли Хант).
9  Дон Жуан по преданию – это Жуан I, который был избран королём Португалии и стал знаменитым благодаря своим превосходным качествам, и его сын от мнимой дочери башмачника был его преемником Афонсу Y. (Ли Хант).
Тут, видимо, Хант ошибся, поскольку Афонсу Y был сыном Афонсу I, о котором здесь идёт речь. (Автор перевода).
10  Король Родерик (Родриго) (709 — 711) - последний готский король Испании, правивший страной вплоть до завоевания ее арабами (711). С его именем связаны многочисленные легенды о причинах арабского вторжения. Согласно одной из них, Родерик похитил прекрасную Ла Каву, дочь своего вассала графа Хулиана (Юлиана), и сделал её своей наложницей. В отместку Хулиан призвал в Испанию арабов и помог им завоевать страну.
11  Речь идёт об Изабелле, королеве Кастилии с 1474 г. При ней, благодаря ее браку с будущим королем Арагона, произошло объединение Кастилии и Арагона в единое Испанское государство (1479). Ее внуку Карлу I Габсбургу (1516—1556) достались в наследство, помимо Испании, Нидерланды, Сицилия, Сардиния, Неаполь, Франшконте, огромные колонии в Америке; в 1519 г. он был избран Германским императором под именем Карла V. В 1521 г. он передал «наследственные земли» Габсбургов - Австрию, Чехию, часть Венгрии - своему брату эрцгерцогу Фердинанду. После ряда неудачных войн, Карл V был вынужден отречься от престола (1556) в пользу своего сына Филиппа II (1556-1598), правителя жестокого и ничтожного. (Л. М.Аринштейн).