С Центрального входа. 1

Благодарю маму за завтраки, обеды, ужины…
Отца за юмор,  как лучшее средство от переедания.
 Жену - за то, что не пеняла…
И заранее благодарю читателя - за снисхождение к неточностям, преувеличениям, а кое-где и откровенному вранью.
               
Вместо эпиграфа.
 Пожилая пара, перед университетом:
Он: «А помнишь туалет, на первом этаже, исписанный похабными стишками?».
Она: «Да, да… Приятно вспомнить!»

Начну с 24 февраля.
Полдень.
 Отдохнуть бы… Только не как вчера.
Тело жаждет покоя и тишины подальше от перегарных выхлопов… Хочется проветриться: не спеша побродить где-нибудь в экологически чистом пригороде, среди продолговатых баскетов крахмального снега, на которых ровными рядами выстроились чёрные, словно обмазанные активированным углём столетние дубы. Тянет пройтись по пустым аллеям, расчерченным зигзагами жёлтого песка, вдоль ажурной ограды заколоченного на зиму императорского дворца… Просто постоять среди векового безмолвия; запрокинув голову, наполнить лёгкие покалывающим морозным воздухом и смотреть, смотреть на размазанное по небосводу, не слепящее глаза, солнце… Хочется…
Но тяжело подняться с кровати…

 Нет, не получается с 24-го, придётся вернуться на день раньше.

В который раз убеждаюсь, что человек не властен над судьбой! И если уж она решила посмеяться, то рот ей не зажимай – укусит.

Спрятаться в охране Санкт-Петербургского государственного университета мне посоветовал Поэт - крупный, рыжий сексист, фрагментарный оппозиционер, апологет ненормативной лексики и мой   друг.
— Отлежишь …  сутки.  … … кожаный …  диван, … … царя … освободителя, …  даст у входа… Три дня!  У… предыдущего … поколения, повылезавшего из … …  дворницких и … кочегарок …! Ты …, чё хуже? У тебя же … - бабка - тургеневка!
— Не бабка, а прабабушка и не тургеневка, а бестужевка!
— … хрена в … не слаще!
 Примечание: в троеточиях зашифрована любимая многими рафинированными интеллигентами ненормативная лексика. Я специально не открыл ни одной буквы, дабы у почитателей крепкого словца появилась возможность проверить себя, проявив эрудицию поэкспериментировать со словом… Только умоляю Вас, не увлекайтесь, а то в следующий раз, увидав где-нибудь многоточие или звёздочки, можете подумать невесть что, и…  (Вот, я например, с недавних пор брезгую трёх и пятизвёздочным коньяком...)
Но вернёмся к предложению Кости, получившего прозвище Поэт за любовь к декламации стихов, чужих, как утверждал Севка - ещё один мой друг, но лично мне по барабану, свои-чужие, может вовсе народные? Всегда восхищался натурами, которые на гитаре, и картины маслом или слова по-всякому рифмуют…
Конечно, сияющий пример предыдущего поколения творцов, повылезавших из кочегарок и дворницких, внушал оптимизм…
Хотя свобода и охрана как-то не вязались в сознании...
Предостережение: не верьте поэтам! Знайте - большинство из них пустобрёхи, подначивающие наивных простачков на необдуманные поступки.
Сначала я не поддавался, но Док - мой лучший друг, отчисленный за неуспеваемость с третьего курса мединститута, что впрочем не помешало ему к тридцати годам стать владельцем трёх автомоек, поддержал идею, заявив безапелляционно, как он это умеет (недаром посещал курсы личностного роста), что «Большое депрессивное расстройство (диагностированное им у меня) возможно вылечить, погрузив пациента (то есть меня) в несоответствующее ему (то есть мне) окружение. Например, в отдел охраны университета». По мнению Дока: «сшибка высокого с низким встряхнёт организм, мобилизует внутренние резервы, приведёт в норму нервную систему и в конечном итоге – излечит».
 Вообще-то Док прав! Однажды было… Плохой аппетит, бессонница, двигательная заторможенность и раздражительность вовсю донимали меня. Пока не забрили в армию, а там - как рукой сняло.
 Да и что скрывать, в последнее время я всё чаще хандрил и балагурил. Балагурил от хандры, а хандрил, утратив удовольствие от балагурства. Ко всему прочему стали тревожить заковыристые мысли. Особенно две: зачем эта … и что дальше?
Мне тридцать! А я никак не совершу, не свершу! Не берусь за голову, не прыгаю в уходящий поезд, не лезу без вазелина… Даже не пытаюсь поймать за хвост, оседлать и присосаться к титьке изобилия…
А всё оттого, что боюсь показаться смешным!
 Прав старикашка Фрейд: «Депрессия —это замороженный страх».

  Итак, Поэт, Док, Сева, Костя-контрабандист (четвертый друг) и их временные подружки припёрлись оттянуться по-взрослому; любят у меня собираться. Началось это лет шесть назад, когда мама, почувствовав непреодолимую теплолюбивость, переехала в Таиланд на побережье Андаманского моря. Отец, естественно, двинулся следом, оставив в моё полное распоряжение трёхкомнатную квартиру на Петроградке.
 Свободная хата! Свободная хата!
 И друзья ломанулись, стали пользоваться, пользоваться…, превратив её… Спас Док: изгнав из обители обнаглевших, не знавших меры…
 А вскоре и сам ушёл, обзаведясь собственной берлогой. Однако привычка собираться по праздникам осталась. Вот они и припёрлись к нам и, накатив, единогласно решили, что идея Поэта - просто супер!
Нет, я не сразу согласился.
Сопротивлялся, как мог: врубил громче Linkin Park…, смешал текилу с виски, частил тостами, надеясь переменить тему. Не тут-то было! Прижали к стенке, взяли на слабо. Костя предложил забиться на пять штук американских, что я не выдержу года в охране.
— Пять тысяч зелёных?
— Не пять, а пятьдесят! - взвинтил ставку Док.
— Ох! - охнули девицы.
— Три миллиона двести пятьдесят тысяч рублей, если по курсу шестьдесят пять за доллар, - посчитал Севка.
— Три миллиона? Вы охренели?! Кто платить станет, если выиграю?
 — Мы! –  хором ответили пьяные друзья. Поэт промолчал (помните я предупреждал насчёт поэтов? Замутил тему и соскочил!)
  Им-то что?!  Разделят бабки на троих, получится не так уж и много… Ну, а мне в случае проигрыша придётся кубышку до донышка выпотрошить, и вешаться не надо - жаба задушит! Но об этом как-то неловко говорить в мужской день за праздничным столом при дамах, и, если друзья строят из себя нереально крутых парней.
Молчу, прикусив губу.
 Она ласково дотронулась до плеча, шеи, почесала за ушком… Когда она так делает, я теряю способность к сопротивлению. Готов со всем согласиться, во всём уступить и при этом чувствовать себя счастливым.
— А если не выдержу? - мямлил я.
— Не дрейфь! Всё равно останешься в плюсе! - настаивал Док. — Медицина давно доказала: примитивные обязанности уменьшают общую тревожность, повышают концентрацию внимания, усиливают память… Сбалансированный репрессивный режим способствует улучшению обмена веществ, нормализации сна и стула…
— Какой, какой режим? – заартачился я.
Но она потрепала по холке, как собачница, успокаивающая зарычавшего на соседа пса, и заскулив, я сдался.
 — Чёрт с вами, лузеры, пишите расписку…


 Док посоветовал оформляться быстрее, пока мозги не оттаяли… Поэт подбодрил стихами.
 «Понимаю, жизнь не удалась
 И нету дней на переподготовку.
 Понимаю, жизнь не удалась,
 Так что теперь идти в ментовку?»
А куда деться? Пошёл… Встал с кровати и пошёл в университет, решив: «раньше сяду - раньше выйду!».
 Над дверью прочёл замысловатую фамилию, имя, отчество. Несколько раз проговорил про себя, запоминая. Протиснулся бочком в полуоткрытую дверь, демонстрируя почтение к работодателю.
Сорокалетний мужчина выпятил нижнюю губу, будто уставший жевать колючки, одуревший на солнцепёке верблюд, тряхнув брылами, квакнул, как перевозбуждённый жаб, приметивший в тине бородавчатую подружку, вытаращил близко посаженные свиные глазки, кривясь и кривляясь, наподобие свихнувшегося в неволе шимпанзе, принялся тусклым змеиным взглядом разглядывать мои длинные волосы, ногти, носки ботинок, татуированную цитату из Канта вокруг шеи.
Пояснение: возможно кого-то смутит описание внешности уважаемого начальника. Не человек, а зоопарк! Но думаю, что позже вы поймёте… и, надеюсь, не осудите за незначительные преувеличения, без которых персонаж выглядел бы заурядным начальником охраны…
 Пять минут напряжённой тишины, во время которой он оценивал темноту теней под моими уставшими после вчерашнего отдыха глазами, бледные, сплетённые в замок пальцы, сжатые вместе, словно приклеенные коленки... Наконец приступил к допросу: «Когда и от кого стало известно об освободившейся вакансии? И чем вызвано желание её занять?»
 Избегая ненужных подробностей, стараясь не выдать имён подстрекателей, я изложил легенду о хрустальной мечте своего детства: приобщиться к университету.
 Он ухмыльнулся, довольно щурясь, и вдруг неожиданно спросил.
—На каком факультете хотел бы работать?
—Где кожаный диван! – вырвалось у меня.