Что тебе подарить?

    В преддверии 8 Марта домашние стали деликатно забрасывать удочки: что тебе подарить? И зная мои предпочтения, предложили список с определенным креном: скалолазание, верховая езда, тай-бо и прочее. Устав от сумасшедшей редакционной гонки, я чувствовала: встряска необходима. И выбрала абонемент на стрельбу в тире. На большее не было сил – ни душевных, ни физических. А надо сказать, что стреляла я всего один раз в жизни. Муж взял меня с собой в лес – пристрелять недавно купленное охотничье ружье. Объяснил, как стоять, куда смотреть, на что нажимать. Поставил на край оврага. Ну, давай! Я нажала курок. В то же мгновение мои ноги рванули вперед, я упала на спину и стала сползать вниз. Ударная сила была такой мощной, а главное неожиданной, что я на мгновение потеряла ориентацию. Муж успел схватить меня за воротник и поставить на ноги.
    Тир выбрали неподалеку от дома, возле гостиницы «Украина». Одновременно с нами к стоянке подкатил микроавтобус. Из него высыпала группа - человек двенадцать мужчин лет по сорок. Говорили по-английски. По говору и внешнему виду было понятно, что это не лондонцы. Общей толпой двинулись к тиру. Долго петляли по каменным коридорам с низкими потолками. Это тюрьма? – спросил меня один. Куда мы попали, я и сама не знала. Вид был действительно зловещий:  кругом камень, окон нет, свет тусклый, зябко. Наконец вышли  к длинной стойке, за которой нас поджидали консультанты. Иностранцы, все как один, выбрали автомат Калашникова. Их пригласили в отдельный зал. А что выбрать  мне? Надо снять стресс, дайте что-нибудь посильное – попросила я. Мне выдали три  пистолета и две винтовки, одну с оптическим прицелом. Объяснения тренера я слушала внимательно – может, на этот раз  удастся обойтись без конфуза. Все системы разные и требовали сноровки, которой у меня не было. Поэтому я долго и мучительно прицеливалась, потом вдруг меняла положение плеч, опять прицеливалась. Терпение тренера наконец кончилось. Будешь ты стрелять, черт побери? Я выстрелила. И что вы думаете? Попала в девятку. Еще выстрел, и снова удача. Осмелев, я стала палить, пока не расстреляла весь магазин. И все в девятку, в десятку. Ооо! Ооо! – охал  тренер. Удивился он на самом деле или просто хотел поддержать, было уже не важно. Я вошла во вкус. Со всеми пистолетами, хоть и с трудом, я успешно справилась. С винтовкой пришлось повозиться  - просто так, с наскока с ней не договоришься. Ну а стрелять из винтовки с оптическим прицелом - одно удовольствие. Казалось, она сама попадает в цель. Берегу фотографию: я в наушниках, в вытянутых руках пистолет, прицеливаюсь. Снайпер, тайный агент, амазонка двадцать первого века. Прощаясь, тренер еще раз глянул на мою бумажную мишень, усмехнувшись, скрутил ее в трубочку и уважительно вручил мне.  Приходите еще. Буду рад помочь.  Я поинтересовалась, а где же мы  находимся. Оказывается, это старые подвалы пивоваренного завода имени Бадаева, был такой революционер. Место для меня не чужое. От престарелых родственников я не раз слышала, что мой прадед был известным бондарем, мог собрать идеальную бочку без единого гвоздя. За это его умение хозяин завода якобы подарил ему целый этаж в жилом доме. А находился он на том треугольнике, который сейчас рассекает Кутузовский проспект на Новый и Старый Арбат. Именно сюда привезли меня родители прямиком из роддома Грауэрмана. Правда, на тот момент прадедовские владения превратились с многосемейную коммуналку. Помню длинный коридор, справа и слева в него выходят по пять дверей. В конце коридора большой дубовый сундук. На нем сидит дядя Тимофей – с белоснежными длинными усами, в застиранной тельняшке, потертых галифе со штрипками и кожаных тапочках на босу ногу. Он на всю мощь растягивает меха гармони и играет лихо, от души. И это никому не мешает.  Кухня большая, общественная, с несколькими газовыми плитами. Рассказывают, что я, не в меру любопытная, открыла духовку и сунула голову внутрь. Волосы мгновенно охватило огнем. Я долго ходила в вязаной шапке, через которую, как иголки ежика, торчала непослушная поросль.  А еще помню высокий забор, выкрашенный темно-коричневой краской. Он устанавливал границы нашего двора. Со стороны улицы за забором росли кусты сирени. Я, маленькая, запрокидывала голову и видела только кончики зеленых листочков. По едва уловимому аромату первой зелени и почему-то арбузных корок я понимала: пришла весна, можно снимать шапку. Кстати, и детский сад, куда я потом ходила, был от завода имени Бадаева. На игровой площадке мы носились до пота, не замечая, как сильно здесь пахло кислым хлебом.  У завода находились средства каждое лето отправлять детей на дачу в Красную Пахру. На Новый год нам дарили нарядные пакеты со сладостями и мандаринами, а когда пришло время идти в первый класс, всей детворе вручили одинаковые портфели. Как мы гордились, как радовались! Получается, Бадаевский завод мне как дом родной. А дома и стены помогают. Так вот почему я стреляла так метко!
     На стоянке мы снова сталкиваемся с уже знакомой группой любителей-автоматчиков. Я не могу отказать себе в удовольствии: объясняя, что тир расположен не в тюрьме, а в складских помещениях некогда известного  пивоваренного завода,  разворачиваю во всю длину свою мишень с пробитым центром. В рядах мужчин короткое замыкание, потом дружные аплодисменты: o, russian woman!  С праздником, дорогие товарищи! Теперь можно и расслабиться. Например, заняться вышивкой, на пяльцах. Анютины глазки и незабудки я тоже люблю.