КАК ЭТО БЫЛО

                Как это было
 На календаре 2018 год. Великая Отечественная отгремела и отошла в историю. Молодежь уже не видит участников этой великой битвы за свободу. Только по книгам, фильмам, которые далеко не всегда правдивы. Особенно, когда ставит и пишет новое поколение. Поколение зараженное опасным вирусом «демократии и свободы».
  Мне 77 лет. Мальчишкой слушал рассказы своих родственников о боевых эпизодах. Тех, в которых они сами принимали участие. О своих переживаниях, действиях, поступках. Не красуясь ни перед кем, не бравируя. С тихой грустью и печалью о погибших. С радостью о живых. Уже взрослым, даже за 60, вновь слышал рассказы, но они смягчались временем, становились как бы анализируемы, просеянные через годы послевоенных переживаний. Уже, не те!
 Мамина и папина семьи участвовали в Великой войне всем своим составом. По отцу, на фронте, в действующей армии были: отцов отец (мой дедушка Петя), отец, его средний брат Виктор, младший брат Леонид. Все мужчины рода. У мамы, ее братья: Иван, Михаил, Константин. Еще брат Евгений, но ничего о его фронтовом бытии не слышал. Дедушка Дмитрий был «при летах» слишком стар для фронта.
 Все офицеры. Отец-артиллерист –самоходчик, дядя Витя-врач, дядя Леонид (его дома звали Лека)-артиллерист-истребитель танков, дядя Ваня –врач, дядя Миша –летчик штурмовик, дядя Костя –артиллерист, истребитель танков. Все живые и целые вернулись домой. Отвоевав и Финскую, и Отечественную, и Японскую. Ордена, в т.ч. Александра Невского,   медали, Сталинские Грамоты.
  По их рассказам, домашним, в кругу своей семьи, когда вся родня, с первых послевоенных лет, собиралась на празднование Победы, пишу эти строки для молодежи. Чистые, правдивые. Без наслоений лет и исторических преобразований.
  Моему отцу, Борису Петровичу Бобрикову. После войны директор Пятигорской лесной школы, директор Курсавской лесозащитной станции, которая построила Великую лесополосу в 400 км длиной, с продолжением еще на 400 км. И закрыла путь суховеям, что сжигали все. Затем директор Первомайского леспромхоза. Великий труженик. Честнейший человек. Уходя на пенсию, не имел своей квартиры, машины и прочего.  Вот так.
 
«...папочка, родной мой...»
 

Когда отец ушел на фронт.
Мне был еще не полный год.
Если точнее, то пол года.
И не запомнил я лица,
Ушедшего на фронт отца.
Ушла  и  мама на войну,
Куда то в дальнюю страну.
Туда послал ее приказ.
Но был я маленьким еще
И не запомнил я ее.
Ушел потом на фронт и дед.
Не молод был годами, сед.
 Повестки он не стал и ждать.
Ушел на фронт, что б защищать
Страну свою, детей и мать.
Два метра с гаком высотой
Казак, красавец сам собой.
Во всю огромнейшую грудь,
Что за труды дала страна,
Цветут эмалью ордена.
На фронте все. Отец, три сына.
Невестки две, а половина,
Жена родная, детям мать.
Смахнув слезу, о той поре,
Одна осталась на дворе.
А постепенно вся родня
На фронт, на подвиг, уходя,
В станицу отвезли детей.
Прими, родная, будь им мать.
С войны вернемся забирать.
И бабушка, как  квочка  та
Детишками окружена.
В хлопотах день свой проводила.
А в ночь, когда станица спала,
Она к иконам припадала.
Потом и дети, подрастая,
Примером добрым навыкая,
В молитвах проводили дни.
И в письмах, что на фронт мы слали,
Каракули свои писали.
Родители на поле боя,
В землянке, иль в окопе стоя,
Иль в передышках, иль когда,
Читали, когда бой затих,
Каракули детей своих.
И это придавало сил,
Когда и свет уже не мил.
В безумной страшной заварухе.
Наполнив радостью сердца.
Что б бить фашистов до конца.
Конец войне и мне шесть лет.
Родителей все нет и нет.
Хотя и отгремели громы.
Уже закончена война,
А бабушка так и одна.
И дети целы и здоровы.
Блестят домашние хоромы.
Готовимся гостей встречать.
Мы знаем, знаем, что все живы.
Нам похоронок не носили.
А это редко с кем так было.
Война нещадно всех косила.
Не разбирая,  кто есть кто.
И горе, горе в каждый дом.
И плач, и стон, и в горле ком.
Уж осень, но еще жара.
И плещет в речке детвора.
А мы устроились в копне.
Как будто это на машине,
Связавши из соломы шины.
Орем, пипикаем, гудим.
Навстречу ветру вдаль летим.
Прекрасна детская пора.
Еще душа чиста совсем.
Открыто сердце всем и всем.
Вот видим в наш просторный двор,
Как будто дядька Черномор.
Что в сказках бабушка читала.
Громадный воин от ворот
Ведет военных целый взвод.
Притихли мы. Что за народ?
А бабушка их к нам ведет.
И нет на голове платка.
И слезы по щекам текут,
Как будто праздничный салют.
Вот ваши дети, принимайте.
Хоть по приметам выбирайте.
И счастьем светятся глаза.
Не ошибется здесь никто
Подскажет сердце, кто есть кто.
А я, забыв про все, лечу,
И с плачем «папочка» кричу.
Оставив братьев, кто где был.
В объятья к своему отцу.
Припав к любимому лицу.






 
 А эти строки о дяде Мише. Помню, когда готовились к праздникам, тетя Клава мужественно варила, жарила, парила. Убиралась в доме, а дядя Миша готовил спиртное и все, что к этому. Умотавшаяся тетя Клава, звала: « Миша, помогай. Почисть картошку». Тишина.  «Миш, ну не успеваю».  - Тишина. «Мишка, ну ты чо?! Почисть картошку, гости скоро придут». –Тишина. «Мишенька…».  И тихий ответ. « Клавочка, родная, я же летчик».
  На этом разговор заканчивался и каждый продолжал свои дела.
 Повыдохлась  война, устала.
 Потери, и нет больше сил.
 И линия у фронта стала.
 Приказ ее остановил.

Но не окончена война,
Всего лишь это передышка.
И тишина напряжена.
То тут, то там, то взрыв, то вспышка.

Оттянуты войска в тылы.
В окопы свежих присылают.
Еще не знавшие войны
 В одежде новой щеголяют.

Бурлит в штабах работы вал.
По картам стрелы влево, вправо.
Обходы, лобовой удар.
И впереди Победы слава.

Особо трудятся тылы
Весь день, и нет им передышки.
Все для прожорливой войны:
Снарядов горы, танки, пушки.

 Противник, тоже весь в трудах.
Вояка, немец, первоклассный.
И держит пульс войны в руках.
И очень он для нас опасный.

Вот  наши стали замечать,
Разведка вовремя доносит.
Что стали нас опережать.
Ударит первым,  нас -не спросит.

По всей широкой полосе,
Где фронт устало отдыхает.
Ослабшие свои полки,
Успешно немец насыщает.

 А ну, разведка. Рыть и рыть.
Откуда все у немца сразу?
Давайте «языков» тащить.
Ведь надо выводить заразу.

Найти подъезды и пути,
Где немец это разгружает.
Колонны танков и полки
Все так успешно принимает.

 Доклад разведки: по уму.
Все сделано, нет перегонов.
Пехоту, танки и муку
Все принимают из вагонов.

У пушек краска вся «с нуля»,
И не блестят у танков траки.
Не издали идут пыля.
Не выветрились даже лаки.

 И грунт от  танков взят с собой.
В лаборатории походной
Определили, что земля
Еще свежа и пахнет тонко.

Как будто полем танк прошел,
Примяв цветы и лист травинки.
И среди катышков земли
Лежат колосьев половинки.

И в грунте том, совсем немного
Был старый лист, где прель легла.
Как будто по лесу дорога
К местам стоянки пролегла.

Так что же он, проклятый враг.
Нам этак голову морочит.
Загнал составы, как в овраг.
Вагоны, как с «Максима»строчит.

А партизаны сообщают.
Не могут нам ничем помочь.
Вал перевозок нарастает.
Составы гонят день и ночь.

Уже накал страстей не малый.
Куда пути запрятал гад.
Вот - вот  Хозяин  осерчает.
Уже везде чубы трещат.

Пешком, верхами, самолетом.
Летают, «пашут» там и тут.
Не видно ничего пилотам.
Никак тот узел не найдут.

А инженеры говорят
Здесь ветка явно не одна.
Десятки тут путей лежат.
В систему объединена.

В лесу не спрятать все под кроны.
Пакгаузы, склады, вагоны.
И сотен танков перегоны
Нужны для этого просторы.

Вот карта. Лес и лес кругом.
Поля, поляны, перелески.
Не спрячешь все под сенью крон.
Везде составам будет тесно.

Вот фотосъемка, вот еще.
Одно и тоже, как вчера.
Погоны, звезд на все плечо.
Давно уже не детвора.

Все совпадает. Контур леса,
Поля, поляны. Всякий раз,
Как были здесь они от века,
Так выглядят они сейчас.

Наш генерал, сухой и хмурый.
От размышлений весь седой.
И выглядит совсем уныло,
Качая умной головой.

С аэродрома не уходит.
Летает сам, гоняет всех.
Глаза по горизонту водит.
Не намечается успех.

Не может он спокойно спать,
Когда под носом, где то рядом
Не можем узел отыскать
Мы всей воздушною армадой.

Примяв траву аэродрома,
«Илюшин» жалобно стоит.
Кудрявый техник самолета
Отверткой о баллон стучит.

 Послушай, Миша, друг –пилот.
Ты жил в Кропоткине, в депо.
 Ты точно помнишь, как несет
От паровозов гарь в окно.

Сернистой дрянью так разило.
Квартира пахла, как вагон.
Пропахли стены, чашки, мыло.
И даже старый патефон.

Когда по праздникам ходили,
Хоть летом к речке, хоть в мороз.
От патефона так разило.
Как будто это паровоз.

Давай фонарь чуть приоткроем.
Летай, крутись, дыши озоном.
Пиши над полем виражи
А вдруг там пахнет паровозом.

Алло. Товарищ генерал.
Давайте я еще слетаю.
Идею техник подсказал.
Я носом там понаблюдаю.

Давай, пилот, не запрещаю.
Лети и нюхай все, что надо.
Найдешь, так в отпуск отпущу
И крупная придет награда.

 Да что там орден на груди.
Ты этот узел, друг, найди.

Зеленый старенький наш ИЛ
Слегка над лесом подскочил.
И мало –мало потихоньку.
За поле отвалил в сторонку.

Как и летали сотни раз
Разведкою, активно, дружно.
И этот раз, не на показ.
Рисуя плавную окружность.

 « Второй Илюшин» расписал
Пол неба всякими кругами.
То в верхней точке зависал.
То по ветвям стучал крылами.

 Стой, милый. Гарь сразила нос.
Но ИЛ не сделал разворота.
Куда то далеко унес.
Чуть обалдевшего пилота.

Потом над лесом походил
Туда, сюда. Порыскал шустро.
Крутнул петлю и отвалил.
Как обозначил, что все пусто.

Ложась на свой обратный курс,
Вдоль над поляной пролетает.
И снова ловит острый нюх
Дым паровоза, жесткий, рьяный.

Тихонько сел к себе домой,
Промяв траву аэродрома.
И зарулил под капонир
Родного самолету дома.

Наш генерал, устав от дум.
Не топясь и не переча.
С надеждой напрягает ум.
Что ожидать от этой встречи.

Ну, что, майор, унюхал дым
И гарь живого паровоза.
Нашел то место, где сидит,
Всем надоевшая заноза.

Нашел, товарищ генерал.
На карте  все пути подвоза.
Здесь над поляной гарь стоит
И дух живого паровоза.

 Над полем, поле как шатры
Раскинул сети маскировки.
Не видно, просто, с высоты.
Вот до чего фашисты ловки.

Сюда, на поле. С края в край
Ковров вести бомбардировки.
И разгромить фашистский рай,
И наказать за их уловки.

Расправил плечи генерал.
Печалей следа не осталось.
Ты бы еще разок слетал.
А вдруг все это показалось.

А может так. Я полечу,
А вы бомберов поднимайте.
Я по шатрам их прострочу.
И если что, тогда бросайте.

Взлетает по тревоге полк
В сторонке мОстится, кружИтся,
А «ИЛ второй» летит на цель,
Мечтая дома приземлиться.

Огонь из пушек, залп ракет.
Прорвался камуфляж, завеса.
И обозначились склады,
И многострочный проблеск рельса.

Вперед, в атаку, заходи!
И бей врага. Бомби, бомби!

Но ожил немец. Вмиг закрыл
Из пушек все пространство неба.
Рой самолетов напустил
И трудно досталась победа.

На всех высотах карусель
Смертельная, войны, кружится
В эфире шумы, крики, «бей!»
Иль голос тихий, что б проститься.

И в общем шуме скромный «ИЛ»
Все сделав, что ему по силам.
Тихонько к дому отвалил.
Вот только б топлива хватило.

Ему досталось и с земли
Зенитного огня снарядов.
И  «мессершмиты» подожгли,
Мгновенно оказавшись рядом.

 Поймав снаряд, он вниз нырнул,
Дымя, как мокрая солома.
Так и до дома дотянул.
Лег на траву аэродрома.

 Пожарка мчится, все бегут.
Фонарь разбитый открывают.
В молчанье, тихо, не орут.
Пилота тело извлекают.

Вот голос доктора- «живой».
Снаряд контузил, поцарапал.
И под навес на стол кладет.
Прощупав все своею лапой.

 «Все кости целы, дырок нет.
Счастливый вытащил билет».

 В момент начальство подвалило.
Откуда только набралось.
И долго кости немцам мыло,
Как то в России повелось.

Ну, Мишка. Ты у нас герой.
Уже послали в штаб бумаги.
За тонкий нюх, за острый ум.
За проявление отваги.

 Не, командиры. Все не так.
Я лишь летал и небо нюхал.
Во всем мой техник виноват.
Он! Это ловко так придумал.

Ему награда и почет.
Мне, если что, немножко только.
Медаль какую приколоть.
Что б не страдала гимнастерка.

Начальство слушало, внимало.
За техником послало враз.
Бумаги все переписало.
Не возражая в этот раз.

И вот, обоих в самолет.
На стольный град рулит пилот.

Кремлевский двор. Дворцы и ели.
В коленях дрожь, в душе мороз.
Надумались когда летели
Про тот немецкий паровоз.

Как бы и шутка то была.
А вот реально, не в бумаге.
Она к победе привела.
Над мудрыми, тогда, врагами.

Вот скромный кабинета вид.
Столы, панели все из дуба.
Портрет знакомый там висит.
В тяжелой раме, в форме куба.

С хрипоткой голос. Сердца стук.
На грудь легла «Звезда Героя».
Из самых, самых первых рук.
В стенах кремлевского покоя.

Ну вот. Служи. Летай пилот.
Добей врага в его берлоге.
«Да мне бы новый самолет.
Мой подпалили по дороге.

Домой я все же долетел.
На брюхо сел. Остался жить.
А самолет мой догорел.
Хоть и старались потушить».

Коротким росчерком пера,
Как это можно только здесь
Судьба машины решена.
И самолет, считай что, есть.

Без затруднений и хлопот,
Почти не открывая рот.
На базе получил пилот
Блестящий краской самолет.

Залиты баки «до горлА»,
Снаряды в пушках, все ЭРЭСЫ.
Летит на запад бить врага.
Творца коричневой завесы.

 Мотор поет свои рулады.
Поля мелькают и леса.
Речных долин внизу прохлады.
Вокруг родные небеса.

А вот уже и скоро фронт.
Но это кто в пыли плывет
Аж закрывая горизонт?
Армада танков. Вот так вот!

Так и не наши. Немец это.
Вот, на броне у них кресты.
И «Тигры», это чудо света.
И никого ведь не спроси.

До фронта вот рукой подать.
Эфир! Кто слышит. Отзовись.
Сюда бомберов срочно слать!
Эй, авиаторы, проснись.

Квадат такой то, торопись.
Минута крайне дорога.
Маманя, теща, помолись.
Иду в атаку на врага.

Вот описал широкий круг,
И принял радио, пилот
Из облаков свалился вдруг.
Блестящий краской самолет.

ЭРЭСЫ врезались в броню.
Горит немецких танков цвет.
Застопорилось все в строю.
И немцы палят все в ответ.

Один заход, заход другой.
А вот и наши на подходе.
Еще бы дрался самолет.
Боеприпасы на исходе.

Но вот и сам словил снаряд.
Нет пол крыла, горит машина.
Нет пол хвоста, пробоин ряд.
Да и антенны половина.

Чуть протянул, на травку пал.
 Не долетел, уж так случилось.
Шатаясь, потихоньку встал.
Прости, жена, не получилось.

 Добили наши танки те.
Как зайцев всех переловили.
Да и домой вернулись все.
Про все начальству доложили.

Начальство в трепет. Как же так.
Армаду танков прозевали.
Они по нашим, по тылам
Таких бы дел наковыряли.

Кто видел бой, сюда иди.
От «а» до «я» все для порядка
В пространной форме доложи.
По времени и в цифрах. Внятно.

Разобрались. А где же тот,
Кто нас навел и принял бой.
Где тот зеленый самолет?
Кто жертвовал самим собой?

Кто обнаружил, штурмовал,
Нам доложил в каком квадрате.
Открытым текстом всех призвал.
Четко по времени и дате.

Потом дымил, на юг тянул .
Куда ушел, мы не искали.
Но мы б нашли, куда он пал.
Если бы нас на то послали.

Раскручен вихрь штабных страстей.
Разборки там, разборки здесь.
Там виноватых ищут, тут
Героя отыскать маршрут.

Герой же наш. Остыв от боя,
Потуже пояс затянул,
Нисколько на судьбу не ноя.
В селенье к теще заглянул.

Там ни души. Жены нет, тещи.
И мамы нет, да никого.
Домов лишь, обгорелых, мощи.
Ну, в общем, нет там ничего.

Вздохнул, вздремнул, воды напился
Из родника, что под горой.
В обратный путь заторопился.
Свершивши подвиг свой, герой.

Закончен день. Завечерело.
Найти бы, где заночевать.
Но в деревнях все погорело.
Жилья живого не сыскать.

Идет пилот, совсем темно.
Сквозь бурьяны шагает смело.
Вот будто светится окно.
Не вдалеке, как заалело.

Поближе летчик подошел.
Речь незнакомая, чужая.
Под деревом горит костер,
По ветру искры рассыпая.

Речь не немецкая, он знал
Немецкий, польский и французский.
Язык врагов не опознал.
Одно понятно, что не русский.

А рядом грозный танк стоит.
Весь обгорелый, но исправный.
И на броне солдат пластом.
Закончен путь его беЗславный.

Танкиста два, могильный холм.
Бутылка шнапса, крест унылый.
Вот и закончилась война.
В чужой стране, своей могилой.

 С нетрезвым трудно говорить.
Пусть до утра, когда проспятся.
Войну закончили враги.
Два погоревших итальянца.

Коротко пролетела ночь.
Поутру миром все решили.
Подняв на палке белый флаг.
На танке к нашим покатили.

Через поля и перелески.
И обходя посты, кругом.
Примчались в боевой карете
На свой родной аэродром.

Переполох. Тревога! К бою!
Потом смеялись над собою.
И на трофее все катали.
Как будто в детстве побывали.

Вернулся в полк. Ему все рады.
За стол садятся, водку пьют.
Так обмывают все награды,
Что нам за подвиги дают.

 Неделя, две. Начальство в полк.
Нагрянуло так необычно.
Зачем, за что, не приняв в толк,
Однако встретили прилично.

Где Михаил наш, дать сюда.
Гремит начальство. Голос грома.
Запрятался от нас сюда
В родных стенах аэродрома.

Помилуйте. За что вы так
Колотите мне больно спину?
Порасскажи ка нам, чудак,
Куда дел новую машину?

Или на танк ее махнул
С крестом и парою танкистов.
Сюда пришедших воевать,
А по профессии артистов?

Простите, батько, виноват.
Машина к нам не долетела.
Принявши бой, словил снаряд.
В степи, родная, догорела.

Машину дали сразу мне.
Боекомплекта нет, сказали.
И к оружейникам потом
Для дозаправки отправляли.

Пока все базы облетал,
Пока туда, сюда мотался,
Пока снаряды добывал.
А отпуск то, совсем кончался.

Лечу домой, где часть моя.
Чуть влево проложу я путь.
Мое село, где вся родня.
Как мне домой не заглянуть.

Свернул. Иду без высоты.
Винтом кусты к земле сгибаю.
Фронт рядом, только и смотри.
Не прозевай фашистов стаю.

По курсу пыли длинный хвост.
Чуть подскочил, колонны танков.
Кресты на башнях. От те раз.
Откуда танки оккупантов?

Долго раздумывать не стал.
Ушел вперед, из глаз пропал.
Открытым текстом всех созвал.
Координаты точно дал.

Кода ответили, что вняли.
Бомбардировщиков подняли.
Тогда по «Тиграм» все всадил,
Что мне Верховный подарил.

А тут и наши подошли.
Фашиста жестко в клещи взяли.
Дела успешнее пошли.
И никого не упускали.

 Мой самолет словил снаряд.
Мотор нещадно задымил.
Ну кто такому будет рад?
Я потихоньку отвалил.

Упал в траву лицом домой
И догорел подарок мой!

Да, протянули генералы.
Ты, Мишка, сказочный герой.
Тебя так долго все искали.
А ты вернулся в полк живой.

Нашли в степи твой самолет.
По фюзеляжу, по мотору
Определили кто пилот.
Остановил фашистов свору.

Кто обнаружил, доложил.
Все по уму. спокойно, внятно.
С врагом немедля в бой вступил.
Начальству стало все понятно.

Вот за такие перегоны,
Заслуги, честь, все взято в толк.
Одень, брат, новые погоны.
И принимай родной свой полк.

Когда все примешь, доложи.
Махнем в Москву. Как и тогда.
А по машине не тужи.
Вторая ждет тебя Звезда.

Дубовый блещет кабинет.
И мягкий голос, как тогда.
И тот же на стене портрет.
Герою вручена Звезда.

Подарен новый самолет.
Вооружен весь, до отказа.
На фронт ведет его пилот,
Запущеный стрелой приказа.

Вернулся в полк и техник Миша.
Машину новую принЯл.
На фюзеляже, где виднее,
Все три звезды нарисовал.

Такое редко где бывает.
Быть может только на Руси.
Два Мишки «Илом» заправляют.
И носят вместе три Звезды.

Окончил передышку фронт.
Гремит война, боев стремнина.
Со всеми вместе бьется полк.
Идет до самого Берлина.
Война закончена. Везде.
Салют пол неба разрывает.
И над Берлином, в высоте
Полк «Илов» наших проплывает.

Полк «ИЛ  ВТОРЫХ» летит домой.
УРА! ПОКОНЧЕНО С ВОЙНОЙ!


    Младший брат отца. Леонид Петрович Бобриков. По домашнему –Лека.
 На фронт ушел его отец, Петр Федорович Бобриков, старший брат, Борис Петрович Бобриков, уже был в боях с первого дня войны. Средний, Виктор Петрович Бобриков, врач. Он тоже на фронте. Закончен десятый класс. Впереди вся жизнь. Институт. Работа. Нет! На фронт. К братьям, к отцу. Жалко оставлять маму одну. Но ведь война. Он тайком, без военкомата уходит. Прибивается к противотанковой батарее, что на сорокопятках. Совершает свои военные подвиги. Но первую сорокопятку , с которой начал свою войну, дотянул до Берлина. Взял Берлин. Пушку сдал в музей. В Москве.
  Потом Институт железнодорожного транспорта в Ростове –на –Дону. Строительство Мурманской ЖД. Латвийское отделение Академии наук. По подводным лодкам, по средствам защиты. С большим трудом в 2000 годы удалось вырваться в Россию. Домой.
                1   
Окончена учеба, школа, десять лет.
Впереди дорога, посмотреть весь свет.
А пока, на лето, съездить в стольный град.
Может, посчастливится посмотреть парад.

Пушкинские горы, где творил поэт.
Мы живем в России, нам препятствий нет.
Можно и в Саратов, можно в Ярославль.
Все места известны, хоть сейчас, хоть встарь.

Вдоль по Волге –матушке путь свой проложить.
Только здесь пешочком, здесь не надо плыть.
Здесь на каждом метре славные места.
Эх, Россия, Родина, как ты хороша.

Как бы постараться жизнь свою прожить.
Как не осрамиться и достойным быть.
Всех усопших предков и друзей своих.
Родину прославивших. Навсегда живых.

А по окончании своего пути
С тихою молитвой к Богу отойти.

II
Звонок последний прозвучал.
Окончены уроки.
Экзамены успешно сдал.
Открыты жизни сроки.

Выпускной закончен бал.
Тихо ночь проходит.
Солнца лучик побежал
 По степной дороге.

По тропинкам босиком
Из росистой дали,
Парочки из-за реки,
Где всю ночь гуляли.

Планы светлые, мечты
В поднебесье рвались.
И, конечно, до утра
Где то целовались.

Вот туманы от реки
Стали подниматься.
Жизнь, реальная всегда.
Надо возвращаться.

Только не был в МИР возврат.
В воздухе гудел набат!

               III

Суровый голос Левитана.
На нас напали. Все. Война!
И вдребезг разлетелись планы,
 Что еще строили вчера.

                Мечты, фантазии полеты.
                Где и слияние дворов.
                Все расстреляли пулеметы,
                Напавших на страну врагов.

                Твердый голос патриарха
                Призывает сердце сжать,
                Помолиться, укрепиться.
                Грудью за Отчизну стать.

                И дни пошли. Страна притихла.
                Никто не знает что и как.
                Мужчины, собираясь дружно,
                Штурмуют свой военкомат.

                А военком, кричит устало.
                Всю ночь не спавший, чуть живой,
                Заявки нам не поступало.
                Пока идите все домой.

                Выпускники кругом толпятся
                И тоже лезут в общий строй.
                Так их вообще подальше гонят.
                А ну кА. быстро все домой.

                Война не детская работа.
                Здесь нужен опыт, знанье, сила.
                А вас же, школа и маманя
                От юбки только отпустила.

                Письмо домой пришло от сына.
                Воюет с первого он дня.
                Там, на границе, где служил он,
                Сплошная линия огня.

                На фронт отправлен брат второй.
                С мединститута. Прямо в бой.

                Рюкзак собрала мать отцу.
                Ну, что ты, мать, утри слезу.
                Как не идти мне воевать.
                Тебя и землю защищать?

                Из мужиков совсем один.
                Остался дома младший сын.

                Ушла на фронт и вся родня.
                Детей оставили бабуле.
                По стопке выпили вина.
                И, на прощание, всплакнули.

                И чует. Чует сердцем мать.
                Уйдет и младший воевать.

                Проснулась. На столе записка.
                Прости. Ушел я на войну.
                Живым вернусь, ты не волнуйся.
                Ты только верь. Не пропаду.

                Ты только верь. Молись за нас.
                Мы разобьем фашистов силы.
                Услышит мир победный глас
                На кромке вражеской могилы.
 
                IV

                Тут оказалось, что на фронт
                Пробраться очень сложно стало.
                Везде посты, кругом контроль.
                Чтоб даже мышь не пробежала.

                Не просто, ох не просто как
                Дошел до фронта младший брат.

                Вот слышно, стрОчат пулеметы.
                Совсем уж близко, за холмом
                Окопы, бьющейся пехоты,
                Изогнуты на перелом.

                Идет по склону осторожно
                Немецких танков редкий строй.
                По башни все в траве дорожной.
                Хвост пыли тянут за собой.

                «Снаряд». «Огонь», «Огонь», «Снаряд».
                Палят пушчонки  в танков ряд.
                А рядом, сам тому не рад.
                В траве притихший, младший брат.

                Совсем не так он представлял
                Свое участие в войне.
                Но, вот идет реальный бой
                Под боком, рядом, на холме.

                И принял младший первый бой.
                Сжал сердце твердою рукой.
                Снаряды к пушкам подносил.
                Погибших вместе хоронил.

                Так и остался в батареи.
                Где смело, а когда, робея.
                Пока подносчиком снарядов,
                Ведя бои со всеми рядом.

                В районе торфоразработок
                Тяжелый бой вела пехота.
                У немцев явный перевес.
                Активно сквозь все щели лез.

                Из тыла наши подтянули,
                Сколь наскрести смогли войска.
                Немного немцев потеснили.
                От сердца отлегла тоска.

                Но немец силы подкопил.
                Пехоту крепко придавил.
                А по плотинам и в обход
                Забросил своих танков взвод.

                Нам в тыл. Ну, все! Конец пехоте.
                Всех передавит, кто в окопе.
                Не даст поднять и головы.
                Артиллеристы! Помоги!

                Так батареи вовсе нет.
                Покинули все этот свет.
                Комбат, наводчик и солдат
                Все под березами лежат.

                Одна пушчоночка, одна
                Лишь уцелела от огня.
                Пробит и прогнут бронещит
                И вдребезги прицел разбит.

                Наш младший сын, наш Леонид.
                С ним рядом брат-солдат стоит,
                Ездовый раненый, не в счет.
                Вот и весь пушечный расчет.

                «Вперед», звучит команда внятно.
                Вслед танкам мчит сорокопятка.
                Летит в пыли во весь опор.
                По заднему палит в упор.

                Взметнулось пламя в высоту.
                Уперся бронезверь в сосну.
                И, чуть открывшийся второй,
                Снаряд словил своей кормой.

                А третий зверь, в испуге весь,
                Слетела быстро его спесь.
                Поспешно начал разворот.
                И получил снаряд в свой борт.

                Пехота радостно вздохнула.
                В одно ядро себя стянула.
                И напрямую, через  брод.
                Спокойно начала отход.

                И немец стал. Не лез в болото.
                Притихла вся его пехота.
                В открытый бой, совсем без танков.
                Не лезет войско оккупантов.

                Идут солдаты наши в тыл.
                Так горько, что и свет не мил.
                Пехоте вслед, пыхтит, трудится
                И  артиллерия тащится.

                Верхом, весь в ранах, ездовой.
                Держась за лошадь, рядовой,
                Имеющий не бравый вид.
                И вместе сними Леонид.

                Дошли до наших. Оборона.
                Глубокая, в три эшелона.
                Тут пушки, танки, минометы
                И, вдоволь, матушки пехоты.

                Прибывших принял генерал.
                В благодаренье руки жал.
                А командиру приказал,
                Чтоб представленья написал.

                Полковник, что пехоту вел,
                Не торопясь сквозь строй прошел.
                За артиллерией послал
                И лично всех переписал.

                « Спасенье были вы в бою.
                Откуда взялись, не пойму.
                Хвалю за классную работу.
                Спасли вы всю мою пехоту.

                Ну, ты, понятно, ездовой.
                Однако, ты и есть герой.
                Весь в ранах. Из последних сил,
                Удар по фрицам наносил.

                Ты рядовой, артиллерист.
                « Да нет, я, командир, связист.
                Я лишь снаряды подавал.
                Из пушки Леонид стрелял.

                Он и команду дал «ВПЕРЕД!»
                Тогда помчался наш расчет
                За танками, чтобы в пыли
                Они заметить не смогли.

                В упор три танка расстреляли.
                Четвертого мы не достали.
                А подоспевшая пехота,
                Свалила, подорвав, в болото».

                Понятно. Ну а ты чей есть?
                В гражданской форме. Что за честь?
                Откуда взялся, расскажи.
                И документы покажи.

                Вот комсомольский мой билет.
                Военной формы вовсе нет.
                Недавно принял первый бой.
                Страны Советской рядовой.

                С войсками вместе отступали,
                В боях солдат своих теряли.
                Так проходили ночи, дни.
                Остались мы втроем одни.

                Да пушка, конь наш вороной
                Осколком ранен, весь больной,
                И пять снарядов, в этот раз
                Составили боезапас.

                Полковник всех переписал,
                Не разбредаться приказал.
                А к генералу с Леонидом
                Отправился,  довольный, видом.

                Седой, усталый генерал
                Подробно все пораспрошал.
                Про дом, про школу, про родню.
                Про то, как вел себя в бою.

                Сейчас я подпишу приказ
                И дам тебе такой наказ.
                Отныне будешь старшина,
                Но не окончена война.

                Поэтому поедешь в тыл.
                И сколько б не стонал, не ныл.
                Поедешь, милый мой, учиться
                На полного  артиллериста.

                Сейчас идите прямо в тыл.
                Помоют вас, переоденут.
                В конце недели к десяти,
                Вам, всем троим, сюда прийти!

                Построен полк. Ухожен, сыт.
                Полковник впереди стоит.
                Луч солнца в Знамени играет.
                Награды генерал вручает.

                И Леонид зачислен в строй,
                И ездовой, и рядовой.
                Все трое вместе влились в полк.
                Здесь им нашелся уголок.

                Вот  к тройке вышел генерал.
                Сердечно, крепко руки жал.
                И орден «Красная Звезда»
                На грудь у каждого легла.

                Стучат колеса, сталь гудит.
                Письмо на Родину летит.

                Родная мама, я живой.
                Служу гвардейским старшиной.
                Учиться я в Саратов еду.
                Окончу курс – домой заеду.

                V

                Тяжелый год. Сорок второй.
                Закончен курс и все домой
                На десять суток,  без дороги.
                Идет война. Законы –строги.

                Промчались десять дней, как сон.
                Садится младший сын в вагон,
                Расцеловав детишек, мать.
                На фронт уходит. Воевать.

                А в кадрах, направленье дали
                В тот полк, откуда посылали.
                Комбатом, батарею дали.
                В которой вместе воевали.

                Война. Без пламенных речей.
                Все строго, без фанфар на ней.
                Погоны новые обмыли.
                И бить врага благословили.

                Война гудит, война ревет.
                Рванулись лихо мы  вперед,
                Но просчитались в этот раз.
                Противник двинул на Кавказ.

                Кавказ, родная сторона.
                Там мамочка, совсем одна,
                Собрав детей со всей родни,
                Проводит с ними ночи, дни.

                Держись солдат, держись герой.
                Самим собой Кавказ прикрой.
                Там топливо, и нефть, и газ.
                Закрой дорогу на Кавказ.

                Отходят наши, сильно прет
                С Европы собранный народ.
                Прет, несмотря на все потери.
                И тают наши батареи.

                Но вот замыслил, что то враг.
                Остановил восточный drang.
                Свернул в колонны все войска.
                Их много, как в морях песка.

                Здесь развернуться невозможно.
                По узкой кромке, осторожно
                Войска вести. Кругом болота.
                Увязнут танки и пехота.

                Сто двадцать танков, как кулак
                В прорыв направил хитрый враг.
                Сломить узлы всей обороны
                И провести свои колонны.

                И получилось бы тогда,
                Что наши все в мешке войска.
                Свернуться мы бы не успели
                И жуткие несли потери.

                А если танки здесь сдержать,
                Достойно можно отступать.
                И закрепившись, в этот раз
                Закрыть дорогу на Кавказ.

                Премудрый немец средь болот
                Нащупал, отыскал    проход.
                Ударный клин сформировал.
                Приказ на наступленье дал.

                Чуть свет, колонны грозных фрицев
                В боях проверенных танкистов.
                Взбодривши шнапсом войска пыл,
                Рванули разом на прорыв.

                А что же мы? Мы батареи,
                Что в войске были, что имели.
                Крутым аллюром «три креста»,
                Послали задержать войска.

                Чуть- чуть  добавили пехоты,
                Для тяжкой боевой работы.
                Все что могли туда послали.
                Что б отступить возможность дали.

                Успели наши к месту боя
                Закрыли брешь самим собою.
                Расставив пушки полукругом,
                Что б наблюдали друг за другом.

                А в центре круга, что в овражке,
                Сменив на каски все фуражки.
                Упрятались по саму шею
                Две наших легких батареи.

                А вот и немец. Осторожно
                В проход заходит. Коль возможно
                На скорости прилично прет.
                Вот,  вот  закончится проход.

                Но наши ждут. Когда к косе
                Затянет немец танки все.
                И когда все в мешок вступили
                Им залпом по корме влупили.

                Рванули те, что впереди,
                Проход на скорости пройти.
                Но сразу в борт свой получили.
                И дружно вспыхнув, задымили.

                Кто развернулся, двинул вспять,
                Своих танкистов прикрывать.
                А тут из самой середины
                «Малышки» дружно жгут машины.

                Гремит, грохочет страшный бой.
                И каждый жертвует собой.
                Что мы, что враг. Одна забота.
                Мужская страшная работа.

                Но постепенно бой стихает.
                Лишь ветер пламя раздувает.
                Разбросаны кругом тела.
                Свой урожай сняла война.

                Все танки, все до одного
                На поле боя, догорают
                И наших, тоже никого
                Орел степной не наблюдает.

                Пока шел бой, здесь на проходе,
                Собрав, что было на Руси.
                По немцам, и по их колоннам.
                Удар воздушный нанесли.

                Прошла неделя. Два дождя
                Дымы притихшие залили,
                Тело погибшие обмыли,
                Что б приняла в себя земля.

                Войны  не остановишь ход.
                Колонны двинулись в проход.
                Все на машинах, пеших нет.
                Катит на Юг, Европы цвет.

                И видят немцы, в стороне.
                Горелый танк залез на пушку.
                И смяв, как детскую игрушку.
                Сам догорает в тишине.

                А рядом с пушкой, что размята
                В смиренной позе, «виноватой».
                В шинели рваной и помятой.
                Живая статуя солдата.

                Приказ никто не отдавал.
                Но шли, кто долго воевал.
                Кто сам давно войну познал.
                Кто многократно умирал.

                И  оценил солдат заслуги,
                К пилоткам потянулись руки.
                И отдавали войска честь
                Не в силах этим пренебречь.

                Роскошный желтый лимузин.
                С войсками вместе, что пылил.
                Вплотную к танку подрулил.
                Стекло у дверки опустил.

                В летах, седой весь генерал
                Весь в удивлении   взирал.
                Кряхтя, машину покидал.
                И честь солдату отдавал.

                Ты славный воин. Ты герой.
                Хоть ты и враг, и мы с тобой
                В войне столкнулись на убой.
                Достоин чести ты любой.

                И в подтвержденье  своих слов
                На чистом бланке написал
                Своим войскам приказ отдал
                Что и его, и кто живой
                Сквозь войско пропустить домой.

                Конечно, руку он не жал.
                Но своим видом показал.
                Своим солдатам, генерал,
                Кого он вправду уважал.

                И крест литого серебра
                К ногам гвардейца  положил.
                Захлопнул дверцу и айда,
                С войсками дальше покатил.

                Вот похоронная команда,
                Что принимает поле боя.
                Собрала все тела своих.
                Не встретив никого живых.

                Потом и наших всех собрала,
                Приказ исполнив  генерала.
                И схоронили рядом их.
                Найдя в живых всего троих.

                Перевязали. Накормили.
                О павших вместе погрустили.
                И помянули всех, кто дорог,
                Помыслив, что фашизм всем ворог.

                За руль уселся Леонид.
                Хоть ломит все и все болит.
                Не торопясь, вписавшись в строй,
                Повез своих солдат домой.

                Благополучно, сквозь войска,
                Довез своих до передка.

                И вновь бои, и пушек гром,
                И гибнут люди, в горле ком.
                Кавказ, и Дон, и Украина.
                И так, до самого Берлина.


На войне, как на войне. Из института Виктор Петрович Бобриков направляется в действующую армию. На фронт. Полевой госпиталь. Палатки. Одна из них –операционная.  Нескончаемый поток раненых. Боль, кровь. На сон и времени нет. Работа, работа. А немец, вражина, нарушая все конвенции лупит по госпиталю всем, чем может.

Просторный светлый кабинет,
Блестит надраенный паркет.
Панель из дуба. Гаснет шаг
В лежащих на полу коврах.
Огромный стол сукном покрыт,
И карта на столе лежит.

На карте стрелы, цифры, даты.
Как бы застывшие солдаты.
Частей названья, пушки, танки.
Где синий цвет, то оккупанты.
Где красный, то, конечно, мы
Заботою окружены.

Журнал расчетов лежит рядом.
Кому и  сколь  снарядов надо.
Вагонов сколько, поездов,
Понтонов сколько и мостов.
Чтобы  достигнуть своей цели
Какие понести потери.

Все чинно в этом кабинете.
Здесь думы обо всем на свете.
Война умов, теорий бой
Военной мысли строгий строй.
Но замыслов пространный крой
Решится на передовой.

Потери. Страшные слова.
У каждого ведь жизнь одна.
Но жизнь за Родину отдать.
За землю, за родную мать.
И кровь, и самые тела
Впитает русская земля.

Передовая. Здесь слились
Те стрелы, что на карта штаба.
В живую, где ни прикоснись.
В натуре. Вовсе без масштаба.
Вот наши цепи, наши танки.
И вот траншеи оккупантов.

Зачем? Всем ясно . Цель одна.
Что б уничтожили врага.
Чтобы достигнуть этой цели
Нужны огромные потери.
Конечно, лучше бы они
Не с нашей были стороны.

Палатки,   бельевых   шесты.       
А сверху нашиты кресты.
И здесь настрой совсем другой.
Сюда несут с передовой.
Увечных, раненых, больных.
Здесь все готово к встрече их.

Как бой, так раненых несут
Здесь их бинтуют, режут-шьют.
Здесь стоны, крики, боль и боль.
Прикрывших Родину собой.
Наш госпиталь в палатках есть.
Здесь медикам хвала и честь.

Однажды, как утихнул бой
На газике, с передовой.
Замотаный в большой тулуп
Был привезен почти что труп.
Тело растерзано снарядом
Внутри что было, лежит рядом.

Вот, доктор, милый помогай.
Смерти потешиться не дай.
Нами любимый командир.
Пусть не ставит этот мир.
Чему учили сотвори.
А ты держись, брат, не умри.

Нет, не дрожали руки, нет.
А ну, добавьте сюда свет.
Промыли, все. Определили.
Куда что надо положили .
И только стали зашивать.
Фашистов  артналет опять.

Дрожит палатка. Ткань трещит.
Сестра боится, но молчит.
Стежок один, стежок другой.
Снопом свалился рядовой.
Что рядом фонари держал.
И ярким светом помогал.

Огня! Свети! Не видно мне!
Шва незаметно в темноте.
Фонарь мгновенно подхватили
Где надо сразу осветили.
И доктор шьет, хоть бомбы рвут
Иглу из ослабевших рук.

Еще снаряд, еще и враз.
Сорвал палатку в этот раз.
Но операция идет.
Невозмутимо доктор шьет.
Но вот заметила сестрица.
Что по хирургу кровь струится.

От шеи и по всей груди
Мокро от крови впереди.
Нет! Не мешай. Сейчас дошью
И срочно в госпиталь пошлю.
Тогда меня все зашивайте.
Сейчас, лишь только, не мешайте.

Закончил все, что надо было
У раненого командира.
Не медля, в госпиталь отправил
И сам чуть мир сей не оставил.
Пробита шея, в ранах грудь.
Ни рот открыть и не вздохнуть.

Зашила шею медсестра.
Рана не глубока была.
Осколки извлекла с груди.
Зашила раны спереди.
Неделю спиртом все лечил
И вновь к работе приступил

Примерно, где то через год.
Начальство срочно в штаб зовет.
Рубином  «Красная Звезда»
На грудь врачу, сверкнув, легла.
















   Дядя Костя. Мамин брат. 1909 года рождения. Винодел. Заводы Абрау-Дюрсо. Лучшие вина мира. Но вот мир пошел войной. Надо защищать Родину.  Новая профессия – истребитель танков. 45 мм противотанковые пушки. Бои без конца. Батарея входит в состав 674стрелкового полка. Все время на передовой. В первой линии наступления. Вот батарея попадает в окружение. Круговая оборона. Кончились снаряды. В ход идет личное оружие. Вплоть до лопат. Отбились. А вот и Берлин. С передовыми взводами по улицам Берлина. С 16 апреля по 2 мая. До Рейхстага. Сам Рейхстаг. Пулеметные точки, зенитные орудия на прямой наводке, танки. Все, что имел немец бросил в прикрытие. Но сломали, пробились. Победа. «Красная Звезда»,  «Отечественная война», «Орден Александра Невского». Медали. Домой. Снова виноделие. А в день Победы собирается родня в подвалах винзавода, наливается бассейн шампанского и … все туда. В мундирах, орденах. Настучали. Отправили в ссылку, в ст. Карданикскую на соковый завод. Облепиху давить. Но воин, везде воин. Кроме сока стал «выгонять» облепиховое масло. Высшего качества. В огромных объемах. Решилась громадная проблема. Помилование и снова винзавод. Всю жизнь. Лучшие вина мира.


Высотка, Зильберг –высота.
На всю округу ты одна
Возвысилася над равниной
Куда, как бы речной стремниной
Стянул фашист свои войска.
Тут арифметика проста
Чья это будет высота
Тот верх возьмет над всей лавиной
Могучею военной силой
Приказом стянутой сюда.
Идут колоннами войска,
Устали и в глазах тоска.
Не получился drang nach Osten
Все лопнуло в надеждах пестрых
Мы гоним их теперь сюда.
Хоть и побит, но враг силен
Теперь и он творит заслон
Как мы стояли под Москвою
Столицу защитив собою.
Так защищается и он.
Приказ. Войска остановились
В траншеи новые вселились.
Что загодя большим трудом
Были устроены  врагом.
И сразу быстро укрепились
Фронт стал. У немца много сил.
В три эшелона укрепил.
Позиции свои.  пехотой,
Полно орудий,  минометов.
Ну, будто в землю шит забил.
Толкнулись схода в этот щит
Не получилось.  Не трещит..
Свою здесь Землю защищает.
Легко отдать не обещает.
И против правды не грешит.

Лавина наша тоже стала.
И столько немцам «навставляла»
Что не сдается , что крепится.
Закончить здесь войну стремится.
А не падением Рейхстага.
Давным давно известно нам.
Где крепче Дух,  победа там.
Варшаву брали мы,  Париж
Берлин изведал этот срам
 Пили и там, за милых дам.
Но вот стоит. Стоим и мы.
Звон непривычной тишины.
 С мозолью рук окопы роем.
Горячим словом немца кроем.
НО, ВОТ!
Утром,  немец-наблюдатель
Дюжий, рыжий, волосатый,
Сквозь туман, в рассветной мгле
Видит лес на высоте.
Как же так? Вчера горушка
Была - лысая макушка,
За ночь выросли стволы
Прямо в руку толщины.
Странный лес. Без веток, крон
Будто бурей оголен.
И стволы не вверх торчат,
А как вдоль земли лежат.
Солнца луч блеснул с небес.
Рассекретил тайну лес.
Лес без крон и без макушек-
Батарея русских пушек.
Mutter Main! Ну как же так!
Прозевали мы, никак.
Аchtung! Ахтунг! Все ко мне!
Русские на высоте!
Прозевала немчура.
Высота – вчера ничья.
Ныне наша и для нас
Высота –хороший шанс.
Немец тоже не простак.
Долго не рыдал в кулак.
Мигом в бой бросает роты
Танки, пушки, минометы.
Все молотят по высотке,
Наступают валом, плотно.
Пока врыться не успели,
Надо сбросить батареи.
«К бою! По врагу ОГОНЬ!»
А враги со всех сторон.
«Оборона круговая!
Бей фашиста не зевая!»
Час, второй бушует бой.
Пушек звон и минный вой.
Трудно немцу, склон крутой
У Зильберг,  высотки той.
Пушки бьют почти в упор.
У врага силен напор.
Немец прет лавиной страшной
Вот дошло до рукопашной.
Все в ходу. Приклад и штык
Воин наш не лыком шит.
Знает мир, какой есть страшный
Русских натиск рукопашный.
Враг отбит. Отходит, жмется.
К ним на помощь полк несется
С хода в бой. Но с двух сторон
Взяты в клещи и… в полон.
Батарею отстояли
Немчуре бока намяли
А комбат за бой такой
Красной награжден Звездой.
Дальше катится война
Не милуя, не щадя.
От Москвы, Родного Тына
До гнезда врага –Берлина.
Тут война совсем другая,
Дом родимый защищая
Крепко бьется немчура,
Как нигде и никогда.
Каждый дом- Есть бастиот.
Из окон стреляет он.
Из подвалов, чердаков.
Из окопов, бугорков.
Каждый камень льет свинец.
Бьется старый и малец.
Мне понятно, сам такой.
Защищает дом родной!
Нашим трудная работа.
«Пашет», в основном, пехота.
Для поддержки сил, впридаток
Дали им сорокопяток.
В день шестнадцатый апреля
В бой вступила батарея.
Танки, пушки, пулеметы.
Валом боевой работы.
В свой последний страшный бой
До Победы и ДОМОЙ!
И так хочется дожить.
А не голову сложить.
Но такого не бывает
Землю кровью заливает
Воин наш. Солдат. Герой.
У войны закон такой.
Кончен бой второго мая,
Ствол свой к небу поднимая,
Залп дает сорокопятка.
Точку ставит. Звонко. Внятно!
Пот  утер с лица комбат.
Что живой, конечно, рад.
За семнадцать суток боя
Спал, наверно, только стоя.
И не помнит. Пил ли ел.
Только сквозь прицел глядел.
Цель! – Огонь! Огонь! Вперед!
Боя непрерывный ход.
ВСЕ! ДОМОЙ! ДОМОЙ! ДОМОЙ!
Там, заждался ДОН родной.
А на новой гимнастерке,
Что сидит красиво, ловко.

Добавляя, все что там.
И к медалям, орденам.
Рядом с Красною Звездою
Серебрится Орден новый.
На нем воин, что не раз
От врагов Россию спас.
Умно правил, шведов бил,
Немцев в озере торил.
Со Святой Руси Великой
Гнал врагов, блистая ликом,
Выметал всю эту грязь.
Александр, наш Невский князь.
Мы, в конце повествованья
Не отложим поминанья.
Вспомним всех, кто не дожил.
Всех, кто головы сложил.

Кто на фронте, кто в тылу.
Кто работал на войну.
Всех помянем, все Герои
 ВСЕМ - НЕБЕСНЫЕ ПОКОИ!

 









.