Студень и Серпень

продолжение
Глава 3
Без неё
1

Подошёл новый год.
Первый – без Нинно. Для Германа.
Первый – для котёнка. Если честно, для него всё впервые: белая холодная крупа с неба, по белой земле приходилось быстро перебирать лапками, так как студёно. Чтобы пройти по тропе, заваленной этим белым веществом, который называли «снегом», приходилось высоко подпрыгивать, передние лапы сразу проваливались глубоко в снег. Хотя – другие развлечения. Хозяин для него слепил невысокую горку, научил кататься на доске. От встречного ветра шерсть, уши, хвост трубой, сердце готово выскочить. Зима стала нравиться Пусе, и он стал выгуливать Германа по ночам: коты любят это время суток, а у хозяина бессонница. Он что-то рисовал на снегу. Его же страж или играл с вальсировавшими снежинками, или сам танцевал под звуки только ему слышанной музыки, или сидел перед рисунками на снегу. Хозяин часто стирал их, заменял другими. Часы, охраняемые темью, пролетали быстро.
За прошедшие недели многое изменилось.
Через три дня наместник пожелала посетить как само управление образования, так и все школы столицы иеромонарха. Юрий сказал Герману:
- Мария сегодня планирует сходить в управление образования. Её, конечно, будут сопровождать Альфия и Луиза. Я прошу и тебя её сопровождать.
- Мы вдвоём нечасто показываемся в обществе? Вы подумали о том, какие могут пойти слухи?
- Слухи? О ком? О тебе? Или о моей жене?
Герман в ответ пожал плечами, на что Юрий сухим голосом, не терпящим никаких возражений, ответил:
- Пусть попробует кто-либо. У нас статья 696 в стойле чахнет.
Герман неопределенно повёл головою. Затем встал. Через несколько минут правители отбыли в управление образования.
Претерпела изменения и сама школа, в которую скоропалительно был назначен директором коллега Валерии. Пятьдесят процентов учащихся перевели в другие школы. Вместо их из других с начала второго полугодия придут другие. Таким изменениям подверглись все классы, кроме выпускного. Предложили уйти из школы ещё половине учителей. Вместо них после каникул приступят к работе в данной школе из других.
Дом графов Тузюк в столице, по приказу Германа и с согласия родителей его супруги, преобразовали в общежитие для иногородних учащихся школы. Сами родители Нинно безвыездно жили в своём имении.
Сорванцы Степана подружились с Павлом, поэтому подросток вскоре переехал в дом Степана и в свободное время присматривал за мальчиками. И учился, общаясь с ними. Окончание семестра он встретил с положительными оценками.
Приближалось празднество.
Позвонил папа;:
- Герман, на новый год приедешь? Всё-таки это семейный праздник.
- После. Я помню ваши уроки, государь: забота о благополучии подданных должна быть на первом месте. Так что, в те сутки я пойду по экватору вокруг всего шара со специальной службой. Замкну лучи на экваторах. Повторю её первого марты и первого сентября. Так что, извините, встретимся в следующем году. Мои поздравления мама; и брату.
- С радостью передам. И ждём тебя. Может быть, привезёшь наших сватов? Давно мы их не видели.
- Хорошо, я заеду за ними. Но обещать ничего не могу.
В конце учебного семестра в школе состоялся праздник. Малыши Степана выпросились на школьный новогодний утренник. Родители отпустили их на него под присмотром  Павла. Чуть позже Степан отвёз подростка со своими сыновьями и дочерью Филиппа на лесной кордон. Мальчуганы просились посмотреть на живых волков, зайцев, белок. Уж больно красиво о них рассказывал Павел.
В определенное время Герман отбыл на выбранную им точку экватора. Его правители встречали наступление нового года в обществе своих жён и домочадцев. Регент и Наместник не исключение. Серж тоже был с женою в доме своих родителей, куда пришли и родители Светланы.
Батя сразу заметил недовольство своего дитяти:
- Что хмур? Светские балы отменёны. Сам знаешь.
- Батя, при чём здесь бал? Мне другое покоя не даёт.
- Но это относится к государственной тайне?
- Батя!
- Молчу! Молчу! Сделай тогда, пожалуйста, простое лицо. Без серьёзной личины.
- Батя!
- Или ты сегодня в качестве деда мороза? Тогда не вижу мешка с подарками. А-а-а, знаю… Они у тебя в багажнике… замерзают.
Подколы бати несколько расслабили Сержа, и он настроился на короткий отдых. Через тридцать два часа ему было приказано прибыть в гараж. Регент сообщил лично.
Сиг в сиг иеромонарх начал свой путь по экватору. Темнота и холод окружали его двадцать четыре часа. Глаза его были закрыты. Он чувствовал, как темнота планеты нежно и заботливо обнимала его. Он висел в этой темноте, двигаясь шагами, длиною в микрон. Наступил сиг – позади последний микрон. Тело Германа устремилось вниз, под воду, по прямой пошло к экватору. Над южной точкой замерло и под прямым углом вошло в плотную часть планету. Прошло по прямой внутри шарика до другого полюса, вышло, зависло над северной точкой, затем по прямой, через воды и земли устремилось к исходной точке на экваторе. Появилось на поверхности – и унеслось на свою ближайшую резиденцию. Для отдыха. Это были тёплые земли. Тело спустилось на землю, легло на землю, на спину таким образом, что волны океана касались его стоп. Так он пролежал полтора часа, не шевелясь, с закрытыми глазами. Волна с каждым своим накатыванием всё более поднималась по его телу и обмывала. Трижды она накрыла тело целиком. Он перевернулся на живот. Процедура повторилась. Затем поочерёдно прижал к земле правый бок, левый бок. Наконец он встряхнулся, освободился от нанесённого на него песка, сел, встал, пошёл от берега в воду и, сделав прыжок вверх, ушёл в глубину. Пробыл он там относительно недолго. Видимо, просто для того, чтобы смыть с себя остатки песка. А, может быть, просто расслабиться. Хотя – нет. Жители вод привлекли его внимание… Вернулся на берег.
Вернулся на берег молодой мужчина лет восемнадцати. Его бархатистая кожа источала золотисто-голубой цвет. Или свет. Его окружало нежное благоухание. На мир смотрели тёмно-голубые глаза.
Он сделал церемониальные поклоны благодарности возродившим его стихиям: воде, воздуху, земле, огню.
Его ждали. Дикие звери и пресмыкающие.
Он подошёл к ним. Поздоровался с каждым. Поблагодарил за внимание, терпение… Началось новогоднее застолье с обитателями планеты. Местные принесли фрукты, орехи, ягоды, травы. Он – предложил им хлеба;.
…Минута в минуту Серж вошёл в гараж. Регент его уже ждал. Поздоровались.
- Надеюсь, – начал разговор Юрий, – твои родители довольны, что новый год ты встретил с ними?
- Думаю, да. Я готов к выполнению задания.
- Хорошо. Наш государь находится в своей южной резиденции. Вылетай за ним на его аэромобиле. Координаты места посадки я ввёл.
- Есть!
Серж поднял машину в воздух. Лёгко и точно.
… - Мы хотели бы поздравить с этим людским праздником нашего наместника, – сказали хищники государю.
- Это сложно. Она вынашивает дитя, и её муж может воспротивиться её дальней поездки.
- Но здесь тепло, много фруктов, солнца…
- А главное вы, её любимчики, – Герман улыбался: эти кошки такие хитрецы. И подумал: «Как там Пуся?»
Пуся о нём тоже думал, свернувшись клубочком на его троне в большом зале.
Герман решил уступить. Вошёл в контакт с Юрием и попросил его прилететь с жёною в его резиденцию. Мол, здесь ждут наместника.
Но первым всё-таки приземлился Серж. Сверху он увидел застолье зверей и человека. Подивился. Аэролёт осуществил посадку точно в заданном квадрате, на помосте, соединявшем землю и воду. Вышел. Сразу направился к сидевшему человеку.
Тот встал и повернулся лицом к Сержу.
Серж замер. Герман! Прежний Герман! РАДИМИР! Молодой. Подтянутый. Стройный. Спокойный. Ровное дыхание. Только глаза… темно-голубые…
- Тебя не узнать! Отлично выглядишь! Я рад! – Серж широко распахнул руки, почти подбежал к Герману, обнял его и прижал к себе.
- Я тоже рад тебя видеть. Прошу к нашему столу. Друзья, – он обратился к диким животным и пресмыкающим, – это Серж, мой личный водитель и совместительству – тоже друг. Присаживайся. Здесь прекрасные фрукты и орехи. О-о-о! Да ты понравился, – заметил он, указывая на мартышку, которая протягивала Сержу банан.
Тот взял. Животное запрыгало. Побежало за другим фруктом.
- Кушай, – сказал Герман, – и можешь искупаться. Немного задержимся. До прилёта регента с наместником.
- Здорово.
- Только вещи свои оставь в аэролёте. Чтобы не бегать лишний раз.
- Спасибо. Спасибо за угощение, – он поклонился зверям и направился к аэролёту. Остановился. Вернулся. Обратился к Герману: – Слушай, пожалуйста, меня… можно… сфотографировать… с местным населением, – и он кивнул в сторону хищников.
- Пожалуйста. Они тоже этого желают. Вставай. Давай твой, – ответил Герман, и Серж передал Герману технику.
Герман сделал несколько кадров.
- А теперь я тебя! – крикнул Серж. – Давай вставай! Такое новогоднее фото!
Мужчины поменялись местами.
Фотосессия продолжилась.
Затем побежали купаться, затеяли игры с рыбами…

2

…Герман, не открывая глаз, потянулся. Каждая клеточка его тела поучила команду: «Подъём!». Затем, как змей, волнообразно поизгибался, поизвивался всем телом, ещё раз вытянулся – и открыл глаза. Мама; сидела на краю его кровати и с улыбкой наблюдала за пробуждением старшего сына. Увидев его тёмно-голубые глаза, произнесла:
- С добрым утром, Германушка.
- С добрым, мама;, утром. Что-то случилось?
- Нет. Просто ты не пришёл к завтраку.
- К завтраку? Который час?
Мама; показала ему часы.
- Боже! Я проспал. Впервые в жизни…
- Главное, надеюсь, ты выспался.
- Да. Отдохнул отлично. А где Пусёнок?
Герман быстро встал, осмотрел свою комнату. Конечно, планшет кота был включен и экран застыл на картинке из игры. Но самого игрока не было. Не было ни в его кабинете, ни в туалете. Герман растерянно оглядел свою комнату: куда мог спрятаться его озорник?
Прислушался.
Нежное пение доносилось из комнаты его Нинно. Он посмотрел в сторону якобы плотно закрытой двери. Она прилегала к косяку неплотно. Щель была чуть больше сантиметра. Герман осторожно приблизился. Открыл.
Пели растения, которые остались жить в этом помещении. Перед ними сидел котёнок, покачивался и, словно дирижируя хором, водил в воздухе правою лапою.
Цветы пели грустно-прегрустно. Как ни странно, о радости и любви.
Герман прислонился к косяку. Дыхания почти не слышно.
Мама; подошла к нему. Прикоснулась к его плечу.
Он повернул к ней голову.
По его щекам текли слёзы. Вместе с ними вымывалась остатки черной пустоты из его глаз.
Неосторожное движение за спиной привлекло внимание котика. Он резко поднял вверх правую лапу – хор умолк. Кот медленно повернул голову назад. И так и застыл. За его спиной стоял его господарь. Пусейчик медленно встал, повернулся и направился к нему. Подошёл и стал тереться об его ноги. Герман наклонился, взял его на руки. Прижал к себе. Кот тоже обнял его шею своими лапами.
Две особи мужского пола посмотрели друг другу в глаза.
Они оба любили одну особь женского пола.
Один – как свою супругу, другой – как ту, которая заменила ему тепло его родительницы. Один был рядом с нею четырнадцать лет, другой – сорок дней.
Они оба скучают по ней. Ждут её.
Герман погладил своего питомца по голове, тот лапами вытер его слёзы.
На Пусю смотрели голубые глаза.
Герман перевёл свой взгляд на растения. За ними ухаживала его Нинно. Они тоже, увы, осиротели. Несколько месяцев их никто не слышал, никто с ними не разговаривал. Герман улыбнулся и пообещал растениям:
- Мы обязательно сегодня поговорим. И я запишу ваши удивительные песни. Пусть слышат их и другие.
Он вышел. Дверь закрывать не стал. Их Пусёнок нашёл новых друзей…

3

Герман быстро переоделся к завтраку. Лицо не стал закрывать, хотя шёлковый покров персикового цвета бросил через левое плечо. Взял мама; под руку, и они вышли из комнаты. Пуся бежал впереди. Хвост трубой. Голова гордо сидит на плечах. Он поворачивал её медленно то влево, то вправо. Его торжественный и громкий возглас «мяу!» опережал стук жезла церемониймейстера. Створки двери плавно раскрылись – Герман с улыбавшейся государыней вошли в гостиную. К ним сразу пошёл навстречу государь. Поцеловал руку супруге, обнял сына. Внимательно посмотрел в голубые глаза старшего. В них отразились покой космического мироздания и теплота планеты Музьем. Улыбка вечности замерла в уголках его губ.
Перед ним стоял иной Герман. Его Радимир.
Папа; по-отечески похлопал старшо;го по плечу. К ним приблизился Николя;, братья обнялись. Для приветствия государей подошли супруги-родители Тузюк, супруги-родители Юнкс с младшим сыном А;лексом, ещё несколько сановников отца-государя, Серж.
Пусечка наблюдал за этой семейной идиллией с ближайшего и первого справа от государевых кресел. Кот стоял на задних лапах, а передними упирался в спинку. И млел.
Когда люди приблизились к столу – не подвигать же кота! – супруги-государи заняли свои, справа от плутишки, Герман – слева от него. Рядом с Маросвель заняли свои места супруги Тузюк, затем супруги Юнкс, штатские сановники. Со стороны Германа - Николя;, А;лекс Юнкс, Серж, военные сановники. Когда установилась тишина, Герман произнёс здравницу Создателю, благодарность Ему, благословил стол, поздравил собравшихся с новым годом, пожелал терпения, смирения, мужества в послушании. О любви же – ни слова: кому нужны чувства, когда люди не научились владеть эмоциями, не осознают свои желания.
Его слова выслушали внимательно и приняли… к сведению.
Завтрак плавно перетёк в обед. На стол ставили новые блюда, приносили напитки. Подходили люди, присоединялись к праздничной трапезе. Беседы, обсуждения плавно переливались от одной теме к другой. Но сколько можно сидеть за столом? Даже за столь необычным и удивительным? Герман вместе с молодежью перешёл в соседнее зало, используемое для танцев, прослушивания концертов, публичного обсуждения, дискуссий.
Пуся остался спать в кресле после сытного обеда и ночного боевого дежурства.
Два брата сели за рояль и в четыре руки начали играть. Как в давние прежние времена счастливой семейной жизни Германа.
При первых звуках ухо Пуси дрогнуло, повернулось вправо-влево, приоткрылся один глаз – музыка лилась весело, свободно, и котёнок вновь углубился в сон. Люди тоже не стали будить его, а просто тихо, друг за другом ретировались в другое помещение.
Когда все родители собрались в танцевальном зале, заиграл небольшой оркестр. Молодёжь: Герман, Николя. Алекс – переглянулись, перемигнулись. Подошли к матерям. Герман – к Елизавете Маросвель, Николя; – к Маргарите Тузюк, А;лекс – к Инессе-Ольге Юнкс. Пригласили на вальс. Перед вторым туром юноши поменяли дам. Герман и Маргарита. Николя; и Инесса-Ольга. Алекс и государыня. Третий тур. Герман и Ольга-Инесса. Николя и мама;. Алекс и Маргарита. Перед четвёртым туром отцы перехватили инициативу у сыновей и закружили супруг в танце.
Хозяева и гости веселились.
Но государи внимательно наблюдали за старшим сыном. Он же о чём-то шептался с Сержем. Тот в ответ то и дело отрицательно покачивал головой. Но Герман настаивал. Водитель, видимо, сдался, достал телефон и стал звонить.
В это время створы дверей резко распахнулись. В зало ввалились – именно, ввалились – Валерии и Мишель. Межгалактические правители шалили, как дети: передвигались бочком, одаривая друг друга то тумаками, то кулаками. Ввалились и замерли. Сразу встряхнулись, подтянулись, их лица приняли серьезное выражение. Поздоровались одновременно со всеми присутствовавшими.
Но Герман уже шёл к ним навстречу со своей неизменной улыбкой. Друзья устремились к нему. Приблизились. Валерии провёл блок Герману, который они в шутку называли «ах ты, салага», но тот смог его преодолеть, увернуться, вывернуться. Мишель стоял рядом, смотрел на их возню и усмехался.
Тройка не заметила за вознёю, как к ним подошёл Александр. Внешне он был спокоен, только глаза были излишне строги. Заметив его, офицеры быстро подтянулись, пожелали здравия государю-отцу.
- А где супруги? – ответив на их приветствие, строго спросил государь.
- Дома. Мы решили отдохнуть, – якобы шутя, ответил Валерии.
На доли сига его глаза встретились с глазами государя. Александр опустил свои в следующее мгновение. Его губы тронула еле заметная не то улыбка, не то усмешка. Папа Юра приказал… «Мда, – подумал он, – регент крепко держит ситуацию под контролем». Но сказал другое:
- И что собираетесь делать с дороги? Стол постоянно сервируется.
- Благодарим, ваше величество, – ответил Мишель за двоих. – Но мы сначала разомнёмся, – и обратился к Герману: – Не так ли, командир?
Тот пожал плечом. И отступил на один шаг от друзей. Те, наоборот – вперёд, на него. Герман – назад два шага. Те – три ускоренных вперёд. И понеслась стремительная пляска.
Двадцать минут вихревых движений – воздух вокруг них стал горячим, раскалённым и тоже стал передвигаться по кругу, увеличиваясь в диаметре кверху. Словно внутрикомнатный смерч. Но он не всасывал в себя окружавшие его предметы, а, наоборот, раскидывал во все стороны полевые и окультуренные цветы, вылетали маленькие птички, короткими струями изливались фонтаны. Изумительное зрелище.  Лето среди зимы. Оно длилось с час. Затем тройка прыжком с места устремилась вверх, к потолку…  Сила толчка была столь сильна, но Герман в сиги просчитал опасность столкновения с перекрытием и – на несколько минут над людьми в бальных нарядах распахнулось тёмное зимнее небо и ворох крупных снежинок в вальсе обрушился на них. Жара и холод, свет и мрак образовали единство. Тройка ушла ввысь, в холодную темноту. Когда она плавно опустилась на пол, все предметы возвратились на свои места. Люди продолжали пребывать в изумленных позах и при таких же выражениях лиц, молодые же мужчины, как давным-давно, обнялись за плечи и со смехом проследовали в столовую.
Бал продолжился.
Пуся же спал. Или притворялся. Его уши чутко двигались из стороны в сторону.
Друзья-коллеги сели за стол. Новостей у каждого было премного, но они обменивались ими шёпотом, даже смеялись молча: кот-то соизволил наслаждаться сном. Разбудишь невзначай – что скажет наместник? Их веселый ужин прервал Серж. Подошёл тихо, встал за спину Германа, наклонился к его правому уху и произнёс:
- Ещё примерно час.
- Что час? – быстро переспросил Валерии. – Что вы, господа, затеваете?
- Небольшой кутёж среди бывших коллег Сержа, – ответил Герман и поинтересовался: – Присоединяетесь?
- Мы же – экипаж.
- Тогда – вы вперёд с Сержем, мы с Николя; – чуть позже.
- И младший Юнкс, конечно? – с усмешкой спросил Валерии.
- Как Маросвель без Юнкса? Хотя есть свои преимущества. Послушаем юного поэта. Вживую. То только в сети его стихи читаем, – вместо Германа ответил Мишель: – Да, надо взять автограф у него.
- Прямо сейчас и начнём, – заметил Валерии, увидев приближавшихся к ним принца с другом.
Вид обоих был… с карьера в галоп.
- Брат, – Николя; даже не собирался скрывать своё раздражение, – вы и так дома бываете редко, а сейчас решили исчезнуть со своими друзьями?
Герман ответил ему в тон:
- И с вами, милорд, тоже. Чисто мужская компания.
- А мне есть место в вашей компании? – неугомонный Алекс задал вопрос.
- Алекс, но мы собирались на конях, – спокойно ответил Герман, но в глазах его плясали искорки.
- А мой тоже здесь находится, Радимир Александрович.
- А тёплая одежда? Зима на улице.
- Конечно, – ответил за друга Николя;.
- Вот и прекрасно, – Валерии обнял за плечи обоих юношей. – Одевайтесь. Но для начала – Алекс, несколько автографов. Ты у нас со своими стихами за два месяца галактической знаменитостью стал.
- Неужели? – удивился Герман. – Ему же всего семнадцать! Уж не преувеличиваете ли вы, господа? Не льстите?
- Если и подыгрываем, то только чуточку. Так ты автограф даёшь?
Алекс растерялся. Не ожидал такое от друзей Германа. Но те уже протянули ему несколько чистых листов бумаги, усадили за стол, дали ручку и заставили писать. Алекс предпочёл не упираться. На каждом из листов написал короткие стишки, расписался. Затем сложил их стопкою и поинтересовался, кому подписывать.
- Ладно, начинай с Германа, – скомандовал Валерии, – Герману, то бишь Радимиру. Мне, Мишелю,  Степану, Филиппу, брату своему, Машеньке… Так? Листы остались? Подписаны? Давай сюда, – Валерии забрал всю стопку. – А теперь можете идти переодеваться. Да оденьтесь теплее. Командир, видимо, решил в вашей компании по городу покататься. Стихия как раз для поэта: ночь, снег и цокот трёх коней. Романтика.
- Точно… В яблочко…
Молодёжь подошла к родителям, сообщила о ночной прогулке, выслушала ахи и нотации…

2 ноября 2015 года.
4

Через полчаса машина, за ней три всадника покинули территорию дворца.
Серж направил авто на знакомую ему базу дислокации спецподразделения, где был уже накрыт праздничный стол, собрался небольшой коллектив из военных и полицейских. Мужчины пришли без жён, молодые женщины тоже были холостые, так как подписанный им контракт запрещал им супружество до определённого времени. Все были в штатском. Женщины – при нарядах, причёсках, украшениях. Собрались-то на праздник. Инициатором встречи был Серж, поэтому собравшиеся ждали иерогосударя с принцем. Но с Сержем приехали коллеги Валерии и Мишель. Со столом решили повременить, до приезда братьев. А танцы… Пожалуйста. К чести боевых подруг, они и в танце не уступали мужчинам.
На пятый танец Валерии сошёлся в паре с дамой. Ниже его на полголовы, темноволосая, с раскосыми глазами и бровями-дугами. Только соприкоснулись их руки, встретились взгляды – лёгкие волны возбуждения пробежали по их телам.
- Как вас зовут? – спросил Валерии.
- Капитан Стивен.
- А имя?
- Для чего оно вам? На один танец?
- Но моё-то вы знаете… Или мне запросить личное дело?
- Как пожелаете, генерал.
Валерии внимательно изучал её лицо. Никакой классики и красоты. Случайный подбор генов. Кожа огрубела не то от солнца, не то от холода, не то от маскировочно-защитных кремов. Да и он влюблен в свою Люси.
- Так каково же ваше имя, воительница?
- У меня их четыре.
Валерии вскинул бровь. Каков заигрыш!
- Анна - Антуанетта - Азалия - Александра.
- В честь двух бабушек и мамы?
- Не угадали. Одним назвали родители, другим бабушки с дедушками. Четвёртое – по имени небесного покровителя.
- Его-то вы как раз и не назвали.
Теперь удивилась женщина:
- Как вы угадали?
- На ушко мне кое-кто шепнул.
- Назовёте?
- Ми;лица.
- Верно. С вами опасно иметь дело, генерал.
Они танцевали танец за танцем. Вдруг Валерии провёл один боевой приём, который женщина отразила – и начался рукопашный бой. Музыка сразу прекратилась. Все напряженно и внимательно наблюдали за схваткой. Только Мишель был спокоен. Он ухмылялся.
Резко открылась дверь. В комнату, отряхиваясь от снега, вошли Герман с юношами. Увидев накал борьбы, Герман сделал было шаг, чтобы остановить драчунов, но Мишель выбросил руку, как шлагбаум, перед ним и тихо сказал:
- Погоди, командир…
Пролетела секунда. Другая. Мишель тихо свистнул. Свист как у змеи, ползущей между мхов болота.
Валерии сразу остановил бой, повернулся к бойцу спиной и пошёл навстречу Герману. Внешне он был совершенно спокоен.
Герман снимал с плеч полушубок, Валерии взял его.
- Как погода? Нафотографировались? – поинтересовался у прибывших.
- Сделали несколько штук на память, – ответил Николя;. – А что здесь у вас было?
- У нас? Танцы.
- Танцы? Интересные танцы… У вас слегка задета бровь, а у дамы – разбита губа.
- Ваше высочество, здесь не нежные дамочки, а офицеры, имеющие опыт боевых операций.
- Но мы, надеюсь, прибыли на своего рода вечеринку… новогоднюю вечеринку… Или в учебное подразделение?
- Ваше высочество, в данном здании, хочу вам напомнить, размещается спецподразделение.
- Так мы сюда прибыли на танцы или на отборочный тур для спецоперации?
Герман поднял обе руки: прошу тишины.
- Николя;, у штурмана несколько ходов вперёд просчитано, – сказал он брату и обратился к другу: – Вид у тебя, серьёзно, потрёпанный. – Нашёл взглядом даму и жестом попросил её подойти к ним. Когда та подошла, он взял её руку, прощупал пульс. Затем взял руку Валерии и тоже стал слушать пульс. В зале была тишина. Претишайшая тишина. Наконец Герман произнёс: – И что, господа, делать?
- Что делать? Ты о чём, командир? – спросил Мишель.
- О них, – Герман кивнул в сторону стоявших перед ним Валерии и Милицы.
- А что у нас не так?
- Нет, всё у вас нормально. Даже очень хорошо. Можно только восхититься причудливостью узоров судьбы.
- Что ты тень на плетень наводишь… Яснее можно, – странно, но поведение Германа начало раздражать Валерии. Он стал нервничать. Но не мог понять причину. Ему потребовалась целая секунда, чтобы восстановить внутреннее спокойствие. И вдруг он понял, что причина его беспокойства стояла рядом в бальном платье и имела четыре имени, нет, пять. Из её разбитой губы продолжала сочиться кровь.
Валерии повернулся к ней всем корпусом и ещё раз осмотрел с головы до ног.
Наваждение.
Герман смотрел на них. Его лицо было серьёзно. Но губы то и дело вздрагивали в улыбке. Наконец он сделал жест рукой – на лицах обоих бойцов затянулись раны. Затем он молча взял руки мужчины и женщины и вложил их одну в другую. Как в древнем обряде бракосочетании. Сказал:
- Вы и так долго и через несколько миров искали друг друга. Нашли. Но как теперь вы будете выстраивать ваши отношения… Какое бы вы не приняли решение – это ваше решение и, возможно, оно будет верным.
- Ты говоришь то, во что сам не веришь, – ответил Валерии, покачивая головой.
- Но вас тянет друг к другу.
- И что ты предлагаешь? Довериться инстинкту?
- Интуиции.
Валерии усмехнулся в ответ. Затем посмотрел на женщину и сухо произнёс:
- Идите к своим, капитан. Серж, проводи даму. У неё от всех встреч голова кружится.
- Слушаюсь, – по-военному отчеканила женщина, чем удивила Германа и его окружение. – Вы правы,  но  не голова кружится, а почва из-под ног уходит. – Она по-военному сделала приветствие, развернулась на девяносто градусов и сделала шаг вперёд. Серж подставил ей локоть, она взяла его.
Мужчины с восхищением посмотрели на удалявшуюся фигуру женщины.
- Стать и выдержка королевская, – оценил Герман, но произнёс эти слова очень тихо.
- Ты сейчас на сутенёра похож, – буркнул Валерии.
Веки Германа прищурились, но выражение лица было непроницаемо.
В это время за их спиной раздалось сдерживаемое покашливание. Оглянулись. Рядом стоял один из офицеров подразделения. Он произнёс, указывая рукой на стол:
- Господа, может быть, пройдём за стол.
Герман кивнул, слегка наклонив голову.
Люди заняли отведённые им места.
Герман встал, предварительно сделав знак всем оставаться на своих сиденьях, произнёс:
- Начало данного застолья из-за инспекции нашего генерала задержалось. Поэтому – просто поздравляю всех с новым годом и желаю исполнения каждому собственных, но только добрых, для продолжения жизни, желаний, – затем благословил стол и присутствовавших за ним.
Люди приступили к трапезе.
Тосты, поздравления, стихи, песни… Пришло время и танцев. Зазвучала музыка.  Все, как один, посмотрели на Германа. Он вздохнул. Ему открывать бал. Рядом ни одной из его дам. Условия этикета требуют… Что скажет Анастасия Петровна?...
- Валерии, – он обратился к другу, – я приглашу твою даму?
Валерии поднял на него глаза. В его взгляде было не то удивление, не то возмущение, не то… Но издал звук в виде кряканья. Герман сделал лёгкий поклон ему и твёрдым шагом направился к Ми;лице, сидевшей среди подруг спиной к нему.
Тишина. Даже музыка резко снизила свою громкость. Лишь кошачьи шаги иерогосударя отбивали такт. Такт пульсации крови.
Он остановился перед спиной женщины.
- Сударыня, прошу на танец, – произнёс сухо и требовательно.
Женщина мгновенно встала, но вышла из-за стула грациозной походкой пантеры. Её рука легла поверх протянутой руки иерогосударя, он опустил свою на её талию, она – на его плечо… Шаг… Второй… Третий… К музыке возвратилась её мощь – пара кружилась молча.
Ми;лица ощущала, как по её телу распространялось тепло. В каких-то частях тела это тепло превращалось в огонь, пламень. От боли можно было упасть. Но не падала. Её тело нёс государь. Он смотрел ей в глаза. В её зрачки. В них отражалась и её боль, и её страх. Взгляд государя действовал на неё, как живительная, прохладная, волшебная влага. И боль снисходила, отходила, отдалялась, удалялась…
- Нашла всё-таки своего финиста;-ясна сокола… А сердце-то его занято. Крепко занято. Опередила она тебя, всё-таки опередила.
- Мне найти другого?
- Сбежать можно… Кто-то есть на примете?
Она пожала плечами:
- Кто-нибудь найдётся… Вдовец какой-нибудь… Ой… Извините…
- За что «извините»? За честный ответ?.. Я ваш брак благословил. Так что…  теперь… и дитя зачать сможешь, и выходить… Столько времени за своё счастье боролась, а сейчас, на последней повороте, отступать?
- А как же… люди?
- Люди… они видят много, говорят из-за своего умишка ещё больше, а знают мало, ведают же – крупицы…С людьми всё просто. Они видят только то, что им позволяют увидеть… С Люси я сам поговорю… Позволишь?
Ми;лица кивнула. Сказала:
- Я буду его оберегать, государь.
- Знаю.
Они остановились в танце как раз напротив Валерии.
Герман передал руку дамы в руку друга. Похлопал по плечу. Шепнул Валерии:
-  У тебя есть час. Серж увезёт её к папа, в резиденцию. Сам вылетай домой. Попрощайся с сыном. И лет семь воздержитесь от зачатия. Иди. Точнее – идите. Серж ждёт. Идите, идите. Мишель со мною. Я, как только улажу здесь все дела с Алексом, сразу прибуду во Мсту. Там встретимся. Идите.
Валерии галантно предложил женщине следовать впереди себя.
Праздник продолжался. Кто-то наслаждался едою, кто-то вином, одна компания пела под гитару песни Алекса, а автографы у него брали все… Когда ещё с таким поэтом встретишься?... Алекс тоже был на седьмом небе от счастья: такой успех! Признание!... Герман, Николя, Мишель по очереди танцевали с женщинами…
…Серж остановил авто около шлагбаума многоэтажного дома. Он обернулся к женщине:
- Берите с собой только основное. На время вашего отсутствия жильё будет законсервировано.
- Слушаюсь. Но у меня цветы и…
- … домашнее животное.
- Да.
- Кот? Кошка? Кабель? Сука?
- Крыса.
- Хорошо, не удав и не гадюка. Господин, у нас мало времени.
- Хорошо, идём вдвоём. Затем… Ладно, пошли. Авто к подъезду.
Мужчины посмотрели на женщину.
- Второй подъезд, пятый этаж.
Авто бесшумно вплыло на территорию дома, остановилось из подъезда, трое вошли в него.
Когда вошли в комнату, зажёгся свет. Люди перед собой увидели белую крысу, стоявшую на задних лапах. Увидев хозяйку, она издала радостный писк, опустилась на передние лапы и побежала вглубь помещения.
Женщина собирала вещи быстро. Молча. Наконец, когда всё было упаковано, произнесла:
- Не понимаю, я-то почему должна уезжать. И куда? У меня подписан контракт.
- Будем считать, что у вас смена места службы, – сухо ответил Серж. – О ваших служебных обязанностях вам сообщат позже. Выходим. Госпожа, вводите код отключения системы жизнеобеспечения. Растения лучше оставьте в подъезде. Кому-нибудь да приглянутся.
Женщина опустила голову. Подумала. Взяла клетку с крысой, погладила животное, вышла с клеткой из квартиры, позвонила в дверь квартиры, находившейся наискосок.
Дверь открыли. Мужчины отошли вглубь помещения.
- С новым годом, Зоя.
- Тебя тоже, подружка. Что-то у тебя вид… унылый. Ничего сверхъестественного на вашем балу не стряслось? Что за экстренный сбор?
- Всё в ажуре. Государь с братом решили отдохнуть в мужской компании.
- Слава Богу. Он вышел из депрессии? Как выглядит?
- Нормально. Прекрасно танцует.
- Танцует?
- А как ты думаешь, для чего женщины на подобных вечеринках?
- И с тобой тоже?
- Да, и первый танец.
- Повезло…
- Это как сказать… Наташку возьмёшь? У меня новое место службы. Как надолго, не знаю. Цветы я тоже выставила… Посмотри, чтобы их взяли… хорошие люди.
- Куда?
- Не знаю. Вещи собраны, машина ждёт.
- Поезжай спокойно. Всё будет хорошо. Может быть, там нормального мужика встретишь. Через год контракт заканчивается. Всё, что не случается, всё к лучшему.
- Не слишком ли ты мудра для своих двадцати двух лет?
- Дорогуша, у меня двое сорванцов подрастают и дочурка на подходе. В этом году я тебе желаю тоже приобрести такое сокровище. Ладно, давай мне сюда Наташку. Вот мальчишки-то обрадуются. И пойдём, я тебя провожу… Без разговоров. Где твои вещи?
- Их немного. Вынесут.
- Вынесут? Кто?
Любопытная соседка мгновенно накинула на плечи платок, ключи от дома положила в карман и устремилась к открытой двери. Влетела. Первым, кого она увидела, был Серж. Стоял он, прислонившись к стене и скрестив руки на груди. Увидев его, женщина ахнула, театрально поднесла руку к груди… Ах, какой мужчина! Через плечо спросила подругу:
- Тебя в телохранители переводят?
- С чего ты взяла?
- Это же… Серж… И ты захотела от меня такую новость утаить? Кого будешь охранять?
- Меня, – ответил Валерии, резко выйдя из комнаты.
Увидев второго, соседка зашипела на подругу:
- Ты что? С дуба рухнула? Не могла отказаться?
- Что тебя так возмутило?
- Он же космические конфедерации контролирует! Дура! У тебя и так никакой личной жизни! А с ним и подавно бабой не станешь!
Мужчины опешили, соседка же распылялась:
- Кто из наших оболтусов такую свинью подложил?
- Они ни при чём.
- Как ни при чём? Ни один не сказал «против»! Если женщина солдат, так не женщина!
- Что ты разошлась? Право, неудобно.
Соседка в сердцах махнула на неё рукой и обратилась к Сержу, словно он был её давний знакомый, если не друг, не брат:
- Серж, пожалуйста, присмотри за ней. Очумела девка в поисках своего прекрасного принца.
Серж взял женщину за плечи, привлёк к себе, как он обычно делает с сестрёнкой, сказал:
- Присмотрю. Только данный перевод – не желание коллеги Валерии, а приказ иерогосударя. Так что… я думаю, всё будет хорошо.
У женщины на глазах появились слёзы, она отстранилась от груди Сержа, подошла к подруге, обняла её, затем отстранилась, оградила её символом оберега от злых людей и чар и сказала:
- Посидим на дорожку.
Мужчины переглянулись, но подчинились. Встали. Мужчины взяли чемоданы, баулы и вышли с ними. Ми;лица перебросила через плечо свой походный рюкзак. Соседка проводила подругу до машины и стояла на крыльце, пока та не скрылась.
Серж отвёз Валерии к его аэромобилю, тот улетел во Мсту, захватив мамочку. Милицу же Серж определил под начало Анастасии Петровны: для переподготовки.
- А где государь? – испуганно спросила Анастасия Петровна, получив такое странное задание от водителя Радимира.
- Пока – среди военных и полицейских. Затем собирался с братом и его другом на утреннюю службу в собор, – отрапортовал Серж.
- Голубчик, пожалуйста, присмотрите за ним.
- Да, госпожа. Я возвращаюсь немедленно.
- С Богом.
…Серж вернулся к окончанию увеселения. Доложил о проделанном.
- Хорошо, – ответил Герман. – Пусть подготовят наших коней. Вы с коллегой Мишелем здесь всё закончите и… тоже направляйтесь к собору…
Зимнее ранее утро одарило людей чистотой и свежестью.
У Алекса, несмотря на бессонную ночь, настроение было приподнятое, бодрое. Что не скажешь о Николя;: начиная с полуночи его сердце скребли кошки. Он часто посматривал на брата, но Герман был спокоен и невозмутим.
Всадники вскочили на коней. Отъехали. Герман спросил у брата:
- Какие впечатления у наследного принца от неофициальной встречи с младшим и средним комсоставом?
- Нормальные. Разные, но надёжные. А куда исчез  ваш Валерии с той дамой? По-моему, он чем-то не доволен.
- Да, радости у него мало.
- А что такое? – спросил Алекс. Он ехал слева от государя.
- Сын у него уходит.
Юноши невольно натянули поводья на себя, чем остановили коней.
- Как «уходит»?
- Умирает. Время его пришло.
- Он… такой маленький.
- Эта душа сейчас ненадолго пришла. Своего рода, разведка боем. Лет через семь-восемь-девять она к ним возвратится.
- И вы сказали об этом своему штурману?
- Сказал, но не всё. Нам надо поспешить, господа…
И кони поскакали…
Впечатлительного Алекса такое сообщение выбило из колеи. Он крепко держался в седле, но его быстро стали покидать силы. Он бодрячком соскочил с коня около собора, последовал за братьями. Даже перешагнул порог собора, сделал несколько шагов – и повалился на пол. Без чувств, без дыхания. Герман был рядом, и тело юного поэта рухнуло на его руки.
Промерзающий холод почувствовали все находившиеся в тот ранний час в соборе. Людей было мало: несколько пожилых из прихожан, уборщики, охранник.
Пожилые подошли к упавшему юноше. Стали сокрушаться: «Молодой, ему жить да жить».
Взгляд Германа был обращён перед собой. На нечто, что было невидимо для людей.
«Ра, ты знаешь закон. Я только удерживаю равновесие».
«А не много ли для поддержки равновесия?».
«Ты об этом мальчике? Это было изначально. Зато поэт не узнает разочарования, тоски».
«Чувства суть совершенствования души. Каков путь её в дальнейшем?»
«Слово было сказано его братом».
«Если бы ему было разрешено, он сам бы меня заменил».
«Это никто не позволит. Его связь с Нефритовой Леди сильна».
«А этот юноша – обыкновенный».
«Но ему дали дар сотворения словом, узором звуков».
«Что необходимо для внутреннего развития миров. И он этот дар не спрятал. Он им служит жизни».
«Ра, ты пытаешься посеять во мне сомнения в моём служении?»
«Ты превозносишь меня выше Создателя».
«Но ты настроен решительно».
«Да».
«Тогда сохрани баланс»
Герман обвёл глазами причитавших. Спросил:
- Люди, убелённые сединами и украшенные морщинами, кто из вас готов к встрече с вечностью?
Звуки причитаний сразу стихли. Люди спешно вытерли слёзы. Пожилая супружеская пара одновременно опустилась перед Германом на колени, старик (Мишель узнал в нём старого клерка из миграционного управления) сказал:
- Государь, мы повидали на этой земле достаточно радости. Мы с супругой готовы. Благословите, батюшка.
- Покой вашим душам и земля пухом телам, – ответил Герман.
Седые головы стариков дрогнули и сникли. Церковные служители тот час взяли тела для обмывания и обустройства в домовинах.
В тот миг, когда всё семейство Юнкс (родители, Виктор, Юрий, Мария,) входили в собор, тело Алекса, лежавшее на руках Германа, вздрогнуло, последовало несколько конвульсий, затем несколько вдохов ртом, и – дыхание выровнялось. Алекс открыл глаза. Обвёл помещение. Увидел склонившихся над ним родителей, Германа, который проверял его пульс. В изголовье стояли братья, Юрий был пребледнейшим. Машенька стояла за его плечом и обеими руками держалась за его руку.
- Твой воспитанник, брат, напугал меня до смерти, – сказал Алекс, смотря на Юрия. Голос его был сипл: – Так всё-таки шутить нельзя.
- И что он изрёк? – ответил Юрий, его голос был строг, твёрд.
- Пусть сам лучше скажет. Герман, надеюсь, ты глупо пошутил? – теперь Алекс обращался к Герману, который всё ещё держал его руку.
Герман сразу не ответил. Встал. Помог подняться с пола юноше. Ответил:
- Со смертью не шутят. Юрий Васильевич, я во Мсту, к Валерии. Мишель со мною. Вы сами здесь проведите службу и тоже немедленно возвращайтесь.
- А что с Валерии?
- Через двадцать минут у него уйдёт сын.
- Но…
- Это было предопределено. На Суре использовали запрещённый приём для супружества. Это плата. С Люси я поговорю сам.  Успешной службы, господа. Машенька, возвратись, пожалуйста, в мою загородную резиденцию.
И Герман исчез.

04 ноября 2015 года.

5

В детской дома супругов Борнок Валерии и Люси Герман проявился в то минуту, когда глаза мальчика медленно закрывались, и он улыбался. Ещё секунды – выдох, живот маленького тела перестал подниматься-опускаться. Валерии и Люси замерли, затем их тела стали распрямляться и отклоняться от колыбели. Они медленно повернули головы друг к другу. Посмотрели друга на друга прямо в глаза.
К реалии их вернул голос Германа, который стоял за их спинами:
- Это было предопределено. И всё-таки – примите моё глубочайшее соболезнование.
Валерии очень медленно повернул голову в сторону звука. Тихого и нежного, как весенний ветер, и обжигающего огнём, как вулканические лава и пепел, и устрашающе громкого, зычного, как августовский гром во время грозы.
- Что ты сказал? Что предопределено? – тихо переспросил он друга.
Герман не ответил, так как открылась дверь и в детскую вошли несколько иноков. Они молча поклонились присутствовавшим, подошли к колыбели, вместе с постелью взяли тело младенца и унесли.
Глаза Люси округлились, она сделала шаг в сторону удалявшихся иноков, но Герман преградил ей путь рукою:
- Они омоют и оденут тело к погребению. А душа его приближается к миру грёз. Она вернётся к вам… если… вы… докажете своё право…
- Командир, – Валерии крепко сжал руку Германа выше локтя, – ты знаешь, я  люблю чёткость, когда прокладываю маршрут.
- Это расплата за принятый вами морок, который объединил вас на Суре, – ответил Герман, тихо-претихо, почти шёпотом.
- О чём ты? Мы любим друг друга.
- Надеюсь, – смиренно произнёс Герман.
- Ложь. Ты сомневаешься. Как мы можем доказать нашу правоту?
Герман молчал. Только спокойно и строго смотрел на супругов.
- Ты можешь снять этот,… как ты его назвал,… морок?
- Да. Но мир изменится вокруг вас. Могут измениться и ваши отношения.
- Что может быть важнее, чем твоё доверие? Наши чувства? Страсти? Снимай!
- Это твоё желание. А желает ли этого твоя супруга?
- Да, государь. Я согласна со своим супругом.
Они встали рядом, взялись за руки. Встали перед Германом.
- Мы готовы, – ответил за обоих Валерии.
Герман поднял над ними руки. Волны тепла стали исходить от его ладоней. Она опадала вниз, омывая фигуры бывших супругов. Их ладони разъединились. Но  мужчина и женщина продолжали стоять рядом. Глаза их были закрыты.
Герман опустил руки и сделал шаг назад.
Они медленно открыли глаза. Мир словно приобрёл более яркие краски, свет стал более ярче, запахи острее, насыщеннее.
- Что это? – спросил Валерии, осторожно вглядываясь, внюхиваясь, вслушиваясь в окружавший его мир.
- Мир без поволоки, – ответил Герман. После длительной паузы продолжил: – Я возьму на себя дерзость дать вам совет. Поостерегитесь близости хотя бы в течение семи лет. Если не сможете – только в те дни, когда зачатие  невозможно. Иначе – ситуация может повториться.
- А если бы… этот морок… сняли раньше, сын был бы жив?
- Это предопределено. Возможно, прожил бы дольше. Но его жизнь была бы наполнена печалями, которые унесли радость из вашего родительского сердца. Он… – Герман не договорил, лишь строго и печально посмотрел в упор, в глаза, друга: – Извини, раньше я не мог.
Валерии отвёл взгляд в сторону. Затем приблизился к супруге, обнял её, поцеловал. Она в ответ потёрлась об него. Резко обернулась… Он прижал её к себе, втянул аромат её кожи…
- Нет, нет, Валерии, – прошептала Люси, – нет, повременим… Мы будем вместе… Я люблю тебя…
- Я тоже…
Но Люси нежно приложила свою ладонь к его губам и с поклоном обратилась к Герману:
- Семь, государь, это по какому времени: музьемскому или сурскому?
- Сударыня, мне не известен ответ на ваш вопрос. Но вы поймёте, когда аскеза с вас будет снята. Вам обоим необходимо просто набраться терпения.
Валерии взял руку жены, поцеловал её и сказал ей:
- Зу, всё в своё время, – и обратился к командиру: – Нам разрешено проводить тело сына? 
- Мы сделаем это вместе. Что ты ещё хочешь спросить?
- Как нам поступить с вещами… мальчика?
Герман наклонил голову в бок, осмотрел комнату. Пустая колыбель, пелёнка, одежда, игрушки… Много игрушек. Он молча повернулся вокруг своей оси с согнутой в локте правой рукой. Вещи в комнате стали исчезать, распыляясь в пространстве. В воздухе комнаты зависла пыль. Постепенно эта взвесь пришла в движение, образовав несколько маленьких смерчей. Великое множество смерчей. Когда всё стихло в комнате, в ней было пусто. Преобразился рисунок на стенах. На всех четырёх отобразилась незнакомая  для Валерии и Люси флора и фауна.  На восточной стене в той области, где отображено небо, появилась большая блестящая звезда. Супруги всмотрелись в неё. О! Она не была нарисована! Это был… кристалл. Гранёный кристалл. Супруги обратили свой взор на иерогосударя. Он тихо ответил:
- Вы всё поймёте в своё время. А сейчас – идёмте.
Они вышли…
…Своим чередом шла служба в соборе. Семейство Юнкс держалось вместе. Машенька была среди них, хотя статус позволял ей пройти в алтарь. Когда подошло время соприкосновения с высшим духом жизни, из алтаря вышли два служителя, подошли к Алексу. Взяли его под руки и подвели к чаше сопричастия.
Брат преподнёс дар брату.
По щекам Василия и Инессы-Ольги текли слёзы, Викто;р был напряжен, губы Машеньки шептали только известную ей молитву-благословение.
После главной службы Юрий провёл отпевание почивших. Когда домовины заколотили, Василий сказал домочадцам:
- Я думаю, этих добродетельных супругов похороним в нашей усыпальнице. Виктор, распорядись о подготовке места.
- Да, отец, – Виктор достал телефон и быстрым шагом покинул собор.
- Юрий, нам, наверное, надлежит сделать поминальный обед? – Василий обернулся к среднему сыну.
- Конечно, папочка, – ответила за мужа Машенька. Её голос стелился, как ковыль. Она взяла мужа под руку, опустила свою головку на его плечо. – Юрий Васильевич, я  очень хочу кушать. Пожалуйста, пойдёмте в кафе. А заодно… договоритесь, чтобы сегодня хозяин кормил всех бесплатно… Пятьдесят процентов затрат оплатите сейчас, остальные – при предъявлении счёта. Пожалуйста, переоденьтесь побыстрее. Я очень хочу кушать.
Юрий поцеловал её руку. Ушёл. Вернулся через три минуты, на ходу застёгивая мундир. Взял Машеньку за руку и обратился к Алексу:
- Алекс, побудь в соборе.
- Один? Без вас?
- Я могу остаться с тобой, – поспешно сказал Николя;.
- Но, ваше высочество, как же ваши дела?
- Я… почему-то… уверен…, что сейчас главное моё дело – это быть рядом с тобою, Алекс.
- Спасибо, принц, – ответил Юрий. – Не ожидал такое от вас. Ответ зрелого мужчины. – Затем обратился к младшему брату: – Я бы посоветовал тебе сорок дней пожить в отдалённом духовном центре. Это – для твоего же блага. Приобретёшь там новые знания. А теперь – идёмте. Машенька, я пойду вперёд, решу дело. А ты с родителями.
Мария кивнула, взяла папочку под руку.
Машенька еле переставляла ноги. Пережитое волнение отняли у неё много сил. Самое удивительное было то, что она начала замерзать. Семеня, она дошла до нефритовой беседки. Взошла по её ступенькам, опустилась на ближайшее сиденье. Дышала она с трудом и прерывисто. Мария рукой указала родителям на свободные сиденья и знаком попросила сесть. Те молча присели. В их глазах было… беспокойство.
Машенька же в упор смотрела на статного красивого мужчину, скорым шагом приближавшего к ней. Одет он изысканно, модно. В руках трость, венчал которую большой  алмаз.
Он подошёл к наместнику и галантно опустился перед ней на одно колено.
Она смотрела на него в упор. Несколько секунд молчаливой схватки – он склонил голову в неглубоком поклоне.
Пришёл Юрий с подносом, на котором были блюда. Поставил на стол перед супругой. Распрямился и посмотрел на мужчину. Тот встал, вскинул голову и с вызовом посмотрел регенту в глаза. Тот выдержал и отразил атаку.
Галантный кавалер откланялся и удалился.
- С Валерии такой номер ему не пройдёт, – выпив тёплую воду и скушав пончик, произнесла Мария.
- Да, ему поможет Мишель. Что же касается их командира…
- Брат знает закон. Вы, Юрий Васильевич, уладили вопрос с хозяином кафе?
- Да, дорогая. Но он категорически отказался от денег.
- И всё равно. Пятьдесят процентов  нам необходимо внести.
- Согласен, – ответил Юрий и обратился к родителям: – Тела вы погребёте, извините, без нас.
- Мы понимаем, – ответила Инга. Подошла к детям, обняла их по очереди, поцеловала, – за Алексом присмотрим. Поезжайте. Валерии сейчас нужна ваша поддержка.
Попрощались.
Регент с наместником прошли в аэромобиль. Тот взмыл в воздух.

07 ноября 2015 года.

6

Уход внука подкосил Лауру. Она хотела возвратиться в Бернск сразу после церемонии предания его тела земле, но Герман попросил её остаться:
- Вам тяжело, очень тяжело, Лаура. Но вашему сыну… ещё тяжелее. Это был его сын. Его первенец. Сейчас ему как никогда нужна ваша поддержка. Завтра Валерии отвезёт вас сам. Мне надо передать письмо папа;. Хотел послать специально Сержа, но это сможет сделать и Валерии. Немного отвлечётся, встряхнётся.
Лаура подчинилась желанию иерогосударя. Хотя – как нелегко оставаться в доме, в котором стих голосок внука. И даже не стало привычной детской. Какие-то непонятные обои на стенах… Валерии, Валерии… Сынок, сынок…
Тоска захватила душу Валерии ближе к полуночи. Он не смог уже работать и пошёл в спальню. Зу лежала на боку, завернувшись в одеяло. Вроде бы – спала. Но потому,  как изредка оно вздрагивало на ней, Валерии понял, что она плакала. Он сел на край кровати, опустил руку на её плечо, погладил. Та резко  легла на спину, схватила эту руку, прижала к своей щеке и быстро-быстро заговорила на родном языке.  Валерии даже не пытался понять её речь. Он чувствовал.
- Всё будет хорошо, – ответил он ей по-сурски, поправил на  ней одеяло, поцеловал в губы.
- Но как мы сможем жить? – прошептала она в ответ.
- Мы не одни такие. Что-нибудь… придумаем… Спи. Я, пожалуй, пройдусь. Спи спокойно. Это простая… проверка. Мы любим друг друга. И это… главное. Придёт время – у нас будут и дети. И внуки. Спи, Зу, спи. Я завтра в Бернск, Герман просит что-то отвести государю. Завтра встреча с послами из квадрата 56/10. Одна справишься? Хотя – Мишель, думаю, тебя подстрахует. Спи. Наша служба продолжается.
С такими словами он встал, ещё раз поцеловал её в губы. Она ответила ему. Он вышел.
И ушёл. На улицу.
Погода была чудесная. Снежинки вальсировали с высоты черноты. Он подставил лицо этой черноте и холодной влаге.  Но эта влага становилась тёплой, сливаясь со жгучими слезами, скатывавшимися по его щекам.
Сколько минут он так простоял – время не засекал.
Но продрог.
Зябко повёл плечами, возвращаясь к реальности. И тут до его слуха донёсся тихий не то писк, не то скулёж. Он прислушался. Звук доносился справа от крыльца, от земли. Валерии обогнул крыльцо.
Щенок непонятной породы сидел, вжавшись в угол. И дрожал.
Валерии посмотрел на него сверху вниз, тот – на него, снизу вверх, поскуливая.
Мужчина усмехнулся: новый анекдот. У командира в воспитанниках кот, у его штурмана пёс. Интересно, какую животину заведёт связист.
Валерии наклонился над щенком, взял его на руки и вместе с ним вернулся в дом. Прошёл на кухню. Накормил найдёныша. Затем влажным полотенцем обтёр его тело, лапы. Странно, но щенок завилял хвостом.
- Пошли. Представлю вас, сударь, вашей хозяйке, – и они пошли вдвоём в спальню.
Как Валерии и предполагал,  Зу не спала и тихо сушила слёзы о подушку.
- Зу, представляешь, кого я нашёл? – с порога спросил Валерии.
Женщина высунула заплаканное лицо из-под одеяла. Посмотрела на мужа, который улыбался и пальцем показывал вниз, справа от него. Люси посмотрела в том направлении,  которое указывал муж. Вниз. На пол.
Там сидел вислоухий щенок. Черные глазки-бусинки. Окрас шерсти смешанный.
Люси привстала, затем села на кровати, спустила ноги, встала. Босыми ногами подошла к стоявшей около порога парочке, опустилась на корточки перед найдёнышем. Тот завизжал, высунул красный язык.
- И как его зовут, – спросила женщина.
- Не знаю. Он не назвал своего имени.
- И как тебя зовут, малыш?
Он тявкнул.
- Ты записал, что он сказал? – спросила Люси. – Дай послушать Машеньке. Пусть переведёт – То ли всерьёз, то ли в шутку произнесла Зу.
- Слушаюсь, мой командир.
Настроение Люси значительно улучшилось. Она нашла какую-то тряпку, свернула её, положила в угол недалеко от двери и позвала щенка. Тот поковылял к ней. Лёг на тряпку. Позволил себя погладить. И уснул.
- Ну вот, как-то так… Ему тоже надо заботу… Потерялся, видимо… 
- Ты знаешь, как за ним ухаживать? Он же другого вида…
- Узнаем из сети. Давай спать. Скоро рассвет.
Супруги легли, прижались и уснули. Ненадолго, но крепко и спокойно.
В пять утра щенок разбудил хозяина, пришлось идти гулять.
Когда через полчаса они возвратились в дом, их встретила Лаура. Она широко раскрытыми глазами смотрела на найдёныша. Тот прижался к ноге хозяина.
- Мамочка, я нашёл его ночью под крыльцом. Маленький. Мамочка, заметь, у меня в детстве собак не было. У тебя была аллергия на их шерсть. У Люси аллергии нет, – не то мямлил, не то оправдывался Валерии.
Лаура молчала и покачивала головою. Что она могла сказать? Для мальчика хоть какое-то утешение. Да и для снохи забота; какое-никакое, но отвлечение. Горемычная…
Лаура вздохнула. Подошла к сыну, обняла его, поцеловала. Затем наклонилась над щенком. Хотела погладить животное. Но в носу запершило, и она чихнула. Щенок сразу спрятался за хозяина. Выглянул из-за его ног. Валерии посмотрел на него и пожал плечами: «У мамочки аллергия на шерсть». Лаура махнула рукой. Мол, оставь свои шуточки. Сказала:
- Пойду, приготовлю завтрак.  Свою собачонку сам накормишь.
Завтрак прошёл спокойно, с простой светской болтовней.
Пришёл Мишель, чтобы сопровождать Люси на встречу с послами. Увидел найдёныша. Потрепал его. Тот повизгивал. Масса вопросов с обустройством щенка. Решили обратиться к Сержу, чтобы тот привёз от своего отца «мебель» для щенка.
Серж прибыл с несколькими корзинами, игрушками.
Люси положила щенка в одну из корзин и вместе с ним под контролем Мишеля отбыла на службу.
Валерии отбыл в гимназию. И был там, пока не позвонил Герман. Съездил к нему и вернулся домой с небольшой посылкой. Для папа;. Мамочка его ждала. Пообедав, они вылетели в Бернск.
Сначала, конечно, к государю.
Венценосные супруги обедали в кругу семьи и узкого круга. Появление Валерии с Лаурой их не удивило: Радимир предупредил. Валерии сразу отдал пакет государю. Тот его тут же развернул. В нём были шерстяные белые носки, которые, как выяснилось из записки, Мария связала для Николя;. Она просила надеть и носить их постоянно. Было и ещё одно письмо. Государь прочитал его сам. Передал прочитать супруге. После этого сжёг.
Обратился к присутствовавшим:
- Продолжим прерванный обед.
Смена обстановки, странное дело,  благотворно подействовала на Валерии. Минут через пять он почувствовал, что его морит сон. Он извинился, встал и ушёл спать в закреплённые за ним покои. Рухнул на кровать в одежде и обуви. Пришедшие в комнату минут через пять Николя; и Алекс  раздели его и нормально уложили в постель. Валерии проспал пятьдесят часов.
Когда Валерии ушёл, Лаура откинулась на спинку кресла, из её глаз брызнули слёзы. Женщины поспешили к ней. Окружили. Но не успокаивали, а вытирали собственные слёзы. За компанию. За бабью долю.
Не лила влагу только одна женщина. Она стояла недалеко от дам. Платье, подчёркивавшее фигуру, не делало  её привлекательной для мужчин. Никакой классики и красоты. Случайный подбор генов. Кожа лица огрубела не то от солнца, не то от холода. Она стояла прямо, чуть расставив ноги, и внимательно наблюдала за всем происходившим.  На лице никаких эмоций. Она только наблюдала и слушала. А Лаура то и дело произносила: «Мой внук»… «Я никогда не увижу внуков»…
В комнату вошёл господин Вишеру. Со всеми галантно поздоровался. Затем помог встать с кресла супруге. Они попрощались и ушли.
… Валерии проспал пятьдесят часов. Проснулся. Осмотрелся. Вспомнил последние два дня. Тошнота и пустота. Напиться или побить какого-то. Не то место.
Он встал. Принял душ. Оделся. Пошёл в спортзал. Отработав на станках, направился в бассейн. Вошёл. И остановился. Стилем, который обычно используют бойцы спецподразделения, в воде плавала женщина. Секунда. Валерии усмехнулся: капитан. Хороший для себя устроила отдых.
Валерии ушёл под воду и напал на бойца снизу. Завязался короткий, но жёсткий бой. Устали оба одновременно. Подплыли к бортику. Помогли друг другу подняться.  На обоих ссадины и синяки…
…- Так как ты оказалась здесь, во дворце? – спросил Валерии Милицу, когда они просто легли рядом. Позади была неожиданная для них близость, принёсшая обоим незнакомые ощущения. – И что ты здесь делаешь?
- Учусь светской этике и эстетике.
- И как успехи?
- Удовлетворительно. Но бой, даже ближний, – это ясно, понятно. А здесь…
- … сплошная разведка.
- Да, генерал, похоже. Но я могу задать вопрос?
- Слушаю.
- У… этих отношений… не будет продолжения?
Валерии усмехнулся. Промолчал. Минутная слабость и просто секс. Никаких обязательств. Инстинкт и его удовлетворение.
- Вы молчите?
- Я не думал о… любовнице, – сказал. Но его тело ответило по-другому: вновь страсть захватила обоих.
… Через три дня Герман прилетел за Николя;, чтобы взять его на свою воскресную службу на другом континенте.
- Возможно, иерогосударь, вам следует пригласить и своего друга, – осторожно подбирая слова, сказал папа;.
- Да, верно, пора дать ему встряску, – ответил с улыбкой Герман, поклонился и вышел из кабинета папа;.
Подошёл к двери покоев Валерии, постучался. Дверь открылась. Он вошёл.
Валерии был в халате и стоял спиной к двери, усиленно растирая лицо. Отнял руки от лица, несколько раз тряхнул головой, затем втянул воздух, выдохнул. Подошёл к окну, открыл створку. В это время из душа вышла Милица, вытирая волосы полотенцем. Она была в халате. Увидев Германа, она замерла.
Герман сделал в её сторону лёгкий наклон головой, она – неглубокий реверанс.
Валерии повернулся лицом к командиру, сказал чётким, спокойным голосом:
- Здравия желаю, государь.
- И вам, господа, всех благ. Жду вас обоих в своём кабинете.
Валерии ответил по-военному. Его примеру последовала и женщина. Когда она подняла голову, то из её внешнего облика исчезла кроткая, милосердная Милица, но возродилась жёсткая, волевая капитан Стивен.
Герман вышел.
С минуту мужчина и женщина молчали. Затем он спросил:
- Сударыня, вы знаете, где находится кабинет нашего государя?
- Приблизительно.
- Костюма у вас в этой комнате нет?
- Так точно, нет.
- В каком помещении вас расквартировали?
- Как я поняла, Серж…, извините, не знаю воинского звания, предоставил его помещение. На несколько дней. Сказал.
- Из этой комнаты найти дорогу в его комнату сможете?
- Постараюсь.
- Понятно. Через три минуты я буду готов.
Валерии уложился в полторы. Вдвоём вышли из комнаты, скорым шагом прошли к комнате Сержа. Мужчина открыл дверь и сказал:
- Я подожду вас здесь. Наденьте светское платье. Можно или классику, или строгое.
Женщина вышла через пять минут. Брючный костюм тёмно-синего цвета, голубая блузка, туфли на небольшом каблуке, длинные волосы заплетены в косу и уложены вокруг головы. Строго, но элегантно.
Валерии одобрительно кивнул. Они направились к кабинету, он – впереди, она – в шаге от него. В таком порядке вошли и в кабинет.
Герман стоял около большого стола, сервированного на три персоны, и наливал вино в бокалы. Увидев друга с дамой, молча, жестом пригласил их к столу. Предложил вино, первым взял бокал.
-  С каких пор вы, иерогосударь, своих подданных вином встречаете? – спросил Валерии,  в его голосе звучала не то ирония, не то насмешка.
- Да чтобы в будущем моему другу была возможность сравнить вкус вина, которым угощаю его я, со вкусом вина, которое предложит Первейший.
- Что ещё ты, командир, желаешь мне сказать?
- Муха подрос и даже тявкает на посторонних.
- Муха? Какая Муха?
- Так сокращено зовут щенка, которого ты нашёл. Полное его имя Мидгард-Урд-Ходдмимир-Альвхейм. По первым буквам. Муха.
Валерии потряс головой и залпом выпил бокал. За все эти дни он ни разу не вспомнил Люси. И Герман это знал. Поэтому просто вновь наполнил бокал Валерии.
Герман поднял свой бокал, подождал, когда пара последует его примеру, поднёс бокал к губам, отпил. Его гости тоже сделали глоток, взяли фрукты, съели. Герман продолжил:
- Валерии, знай, что женщина, которая сейчас сидит рядом с тобой, – твоя судьба на этой планете в данном времени. Лично я преклоняю голову перед её мужеством. Она преодолела очень нелегкий путь, чтобы ваши дороги пересеклись.
- Слушай, командир, я верю… твоим словам. Но я… женат. Да, сблудил.
- Вообще, штурман, на том балу я благословил ваши интимные отношения.  А что вы скажете, сударыня? Вы так напряжены…
- Мне нечего добавить. Я всё сказала в тот вечер вам, государь.
- Что ты сказала? – Валерии резко повернулся к женщине и уставился на неё в упор. Жёстко и злобно.
Женщина опустила голову.
- Голову поднять! Смотреть мне в глаза! – рявкнул Валерии.
- Валерии, она носит твоего ребёнка. Пока, правда, дочь, – постарался смягчить ситуацию Герман.
Взгляд Валерии извергал гром и молнии. Но перед ним уже сидела не Милица, а капитал Стивен, поэтому она спокойно, в полной боевой готовности встретила гнев и злобу своего любовника. И отразила. Увесистой  пощечиной.   Оплеухой. Герман захлебнулся вином. Закашлялся. Вскочил. Скорым шагом скрылся в своей комнате.
Валерии встал. Медленно. Желваки перекатывались.
Капитан поднялась тоже. Она готова к бою. Ей теперь есть, кого защищать. Она не одна теперь в этом мире. А нарушение контракта? Государь прикажет… Нужна только другая работа. Более спокойная, размеренная. И лучше уехать… подальше… на природу…
Герман вернулся в кабинет. Он переоделся. Спросил:
- Что решили, господа?
- Государь, разрешите мне подать рапорт о выходе в отставку? Досрочно, – спокойным голосом спросила женщина.
Валерии сделал шаг назад и пристально оглядел фигуру любовницы. Что она задумала?
Герман поинтересовался:
- На что вы будете жить?
- У меня есть небольшие сбережения. Пока не обустроюсь на новом месте – достаточно.
- Гордая? Хорошо. Пишите. Сам подпишу.
Ей дали бумагу и ручку.
- А на чьё имя писать?
- На моё. Сан или звание знаете?
- Да, так точно.
Она присела на стул. Написала. Встала. Подала лист.
Герман поставил свою подпись. Сказал:
- Потребуется несколько дней для оформления полного расчёта.
- Его можно перевести на мой  банковский счёт. Разрешите идти? Мне надо собрать вещи.
- Вы свободны. Доброго пути, госпожа Стивен.
Она отдала честь и чётким шагом вышла из кабинета иерогосударя.
Когда за ней закрылась дверь, Герман сказал:
- Через несколько часов моя служба на пятом континенте. Я прилетел за Николя;.  Ты со мной?
- Да. Нет, постой, а она куда собралась?
- Кто?
- Эта…
- «Эта» не знаю. Капитан Стивен, то есть капитан в отставке, выбрала свой путь. И как я понял, в её дальнейшей жизни тебе места нет. Валерии, это закон свободы выбора.
- Но…
- У тебя не может быть никаких «но». Ты тоже сделал свой выбор. Извини, нам пора вылетать. Пошли.

10 ноября 2015 года.

Глава 4
 Крестные

Машенька родила в срок двух здоровых мальчуганов. На сороковой день были назначены крестины или выбор покровителя из высшего мира. Машенька с мужем и братом подходила к храму. На его пороге их встретил Первейший.
- Поздравляю счастливых родителей, – с улыбкой сказал он. – По нашим законам, кто первым встречает, тот и восприемник.
- С чего такая честь? – поинтересовался Юрий Васильевич.
- Но если наш Первейший претендует на роль восприемника старшего питомца, то я, с вашего разрешения, государи, прошу взять меня для второго, – произнёс появившийся Начальник охраны.
- Надеюсь, наши сыновья будут дружить, а не противостоять постоянно друг другу, – с улыбкой заметила Машенька. – Но как ты, Первейший, зайдёшь в храм? Я заметила, в нём ты себя плохо чувствуешь.
- Спасибо за беспокойство, кума. Я сильный, я выдержу.
Герман провёл таинство крещения. Ему было, да и его друзьям, интересно, как Первейший сам от себя отрекаться будет. Он нашёлся, что ответить: «От всего, что вредит личности и её развитию». А он не вредит, он создает дополнительные условия для её развития в социуме. И для социума, в том числе. Закон свободы выбора.
Когда компания вышла из храма, Первейший с малышом пошёл в сторону  своего трона. Он позволил заиграть музыке на его территории. По всей её площади проявились драгоценные камни. Они сияли под лучами солнца. Первейший положил мальца на свой трон. Затем сделал полуоборот в сторону других, его радостный взгляд вопрошал: «Как? Круто? Обвёл я вас вокруг пальца. Против кума пойдёте?»
Герман вздохнул.
Ему необходимо делать ответный шаг.
Какой?
Закрыть зону для свободного посещения? Запретный плод сладок.
Открыть и расширить поток?
Но в каком направлении?
Он не знал.
Крестины отмечали широко. Под массивным пологом были накрыты столы, к которым мог подойти любой желающий. Малышей Машенька увезла на загородную виллу. Для обеда в узком кругу были приглашены все дедушки и бабушки.
Родители Нинно в том числе. Они чувствовали, что за этим приглашением   стоит не  простая человеческая учтивость.
Герман вёл их в детскую, где находились малыши. Вёл молча. Вошли в комнату, в которой рядом стояли две колыбели. Он подвёл их к сопящим  малышам. Жестом пригласил посмотреть на мальчиков.
В этом возрасте все малыши очень похожи друг на друга. Но младший чем-то стал их притягивать. Они наклонились над ним, стали всматриваться… Затем вопросительно посмотрели на зятя. Он поднёс палец к губам. Посмотрел на них выразительно. Произнёс:
- Я отписываю Омару ваше поместье. Машенька передаст своё старшему.
У стариков в глазах стояли слёзы. Они прижались друг к другу.
- Тогда… мальчик… сможет у нас гостить?..
- Конечно.
Они подошли к Герману. Обняли его. Мужчина похлопал его по плечу, женщина шепнула на ухо: «Спасибо».
В общий зал он возвратился один. За столом шёл жаркий спор.
- Что за молнии летают за моим столом? – спросил Герман, усаживаясь в кресло.
- Надо что-то мощное противопоставить Первейшему, – сказал Валерии. – Не отстанет он. У него замысел, с дальним прицелом.
- Он не нов. Воплощает его из века в век, – с усмешкой заметил Герман, – просто сегодня он нацелился на эту планету.
- Много он подмял?
- Достаточно.
- Что ты решаешь? – спросил Юрий Васильевич.
-  Я могу только сдерживать. Заключительное слово – за простым человеком. За вами, друзья мои.
-  А мы-то что можем сделать? Он реально появляется среди людей. Его власть на их  психику заметна.
- Да, иллюзий много. А если мы попробуем  следующий вариант…
В полночь  в силу вступил указ о создании в селении, находившемся в собственности Марии Юнкс, духовного центра. Его деятельность подчинялась Иерогосударю. Руководителем центра с возложением на него духовного звания среднего ранга назначен регент Юрий Юнкс.
Над планетой задребезжал новый рассвет. Из-за горизонта поднималось солнце.

Апрель, декабрь 2014 года, сентябрь 2015.
Глава 5
Авария

Люси возвращалась на планету, когда попала в неплотный метеоритный поток. Несколько осколков задело обшивку. Всё было в норме. Пока летательная капсула не вошла в плотные слои атмосферы…
Валерии было неспокойно. И с ассамблеи не уйдёшь. Он набрал Германа:
- Привет, командир. Мне очень тревожно. Не можешь проверить мамочку, Люси?
- Момент. С Лаурой всё в порядке. А у Люси летательная капсула повреждена. Говорить некогда. Беру управление на себя. Скорость большая. Посажу, но посадка будет жёсткая. Вылетим туда сразу с Сержем. Вы с Мишелем заканчивайте. Валерии, всё проверьте досконально.  Каждую букву. Каждую запятую. Всё. Я вылетаю на место посадки.
…Погожий осенний денёк. Анна Стивен гуляла поблизости от тёткиного дома. Хорошо, что он сохранился. Неделя-вторая, и она освободится от бремени и заживёт хлопотами молодой мамы. А здесь хорошо. Плавный спуск к обмелевшей за лето речушке. За ней – один холм плавно, тоже через речушку, перетекает в другой. Часть их покрыто лесом, часть распахана. Благодаря этому небольшая полоска горизонта открыта для обзора. И каждое утро диск солнца…
Что там так странно движется из-за горизонта? Волною, из стороны в сторону? Конечно, снижается. Гасит скорость… Замедляет падение… Это же капсула… Техническая авария? Похоже…
Аппарат стремительно приближался. Задел поверхность, но взмыл на небольшую высоту. Под днищем прорывается пламя. Небольшое, но… Капсула ныряет в речку. Прыгает по ней, затем скользит и замирает в низине. Прямо напротив Анны Стивен, наблюдавшей за космической гостьей.
Анна, придерживая живот, начала спуск к капсуле. Спешила, как могла. Быстро вспоминала, как открыть данную модель с внешней обшивки. Не потребовалась. Дверь открылась. Её крышка как раз упала к ногам Анны. Она осторожно вступила на мостик. Вошла по нему в капсулу. В командирском кресле сидела… Люси Борнок. Видимо, наполнявший кабину свежий музьемский воздух привёл её в чувство. Она открыла глаза. Но когда женщина попробовала пошевелиться, неприятные болезненные ощущения остановили её.
- Я где? – спросила инопланетянка.
- На Музъем. Надо покинуть капсулу. Встать сама сможешь?
Люси сделала попытку. Соображала она плохо. И кто перед ней. И как она села. Но… Документы… Она перевела взгляд на сейф. Внешне повреждений нет.
Но странная женщина с большим животом командовала ею. Заставила подняться. Вывела из капсулы. Отвела на безопасное расстояние, усадила. Затем вернулась в капсулу.  Вынесла из него сейф, аптечку. Села рядом с ней, подняла перед ней два пальца, спросила:
- Посмотри на меня! Сколько видишь пальцев?
Люси покачала головой. Местность шла кругом. Она упала навзничь.
- Очуметь! Этот же Валерии сожрёт меня за неё. И где связь?
Анна поднялась и хотела вновь вернуться в капсулу, но увидела два аэролёта, вылетевших из-за леса и круто заходивших на посадку. На первом сверкал флаг иерогосударя.
Герман налету выскочил из аэролёта и побежал к лежавшей Люси. Подбежав, остановился. Замер, узнав в музъемке капитана в отставке.
- Вот так встреча, – сказал. – Значит, я могу не волноваться: первая помощь была оказана грамотно.
- Здравия желаю, государь. У неё, видимо, сотрясение. И задет шейный отдел позвоночника. Так визуально больше никаких ран.
- Благодарю, капитан.
- Я живу в этом доме. Её можно перенести.
- Конечно.
Серж уже подбежал и тоже был удивлен встрече. Но не растерялся. Указывая на живот, поинтересовался:
- И как самочувствие? Когда?
- Скоро. Да вы проходите.
Герман взял на руки Люси, приказал Сержу вызвать отделение защиты для проведения соответствующих работ после аварии и отнести сейф в его аэролёт.
Обстановка дома была проста.  Герман положил Люси на диван.  Наклонился над ней. Его ладони зависли над её телом.  Искорки побежали от них.  Люси сделала несколько глубоких вздохов. Открыла глаза. Произнесла:
- Государь, сейф…
- Документы у меня, Зу. Благодарю за службу. Лежи. Я сейчас улечу. Валерии прилетит сразу, как только освободится. Оставляю тебя с госпожой Стивен. Анна-Антуанетта-Азалия-Александра Стивен.  Ещё недавно – капитан спецподразделения. Отличный боец. Когда я первый раз увидел её, подумал использовать её подготовку как телохранителя и вас, женщин, и ребят. Не вышло. Судьба распорядилась по-другому. Да… Серж организует здесь патруль. И я оставляю одного из своей личной охраны. Да… Что-то вроде так…
- Так она… военная… Заметно. Выправка, действия… И вы, капитан, – она обратилась к женщине, – здесь живёте одна? Где ваш муж?
Анна сглотнула слюну и ответила:
- Сударыня, во-первых, капитан в отставке. Во-вторых, я здесь не одна, а с моей дочерью, – она опустила руку на живот и погладила его. – В-третьих, отца моего ребёнка здесь нет и быть не может. Он на боевом задании. Спецзадании.
- Как… – начала произносить Люси, но хозяйка её перебила:
- Госпожа, вам лучше поспать. Хотя бы – до приезда вашего супруга. Поверьте, моя личность для вас неинтересна.
Люси покраснела и тихо произнесла:
- Извините, Анна… Я не хотела вас обидеть… Извините… за бестактность.
Стивен поморщилась. Посмотрела на Германа и ушла на кухню. Она проголодалась, а кушать надо не только ей одной.
- М-да, – произнёс Герман, – личную охрану… оставляю. – И вышел.
По чьему-то странному мановению Люси уснула.
Анна сварила себе кашу…
… - Валерии, – Герман звонил другу, – Люси в безопасности. Квадрат приземления капсулы отправил тебе. Там Серж. К восьми вечера освободитесь?.. С Мишелем тогда…
Затем позвонил Мишелю и попросил немедленно к себе прийти.
Мишель его ждал в кабинете.
- Что за тревога, командир?
- Именно – тревога. Мишель, ты помнишь даму, с которой ваш штурман сошлись на кулачках  во время вечеринки в спецподразделении?
- А-а-а… как её… капитан… Стивен. Она тогда покинула наше общество в компании Валерии и Сержа.
- Да. Покинула. Гордо вскинув свою чудесную головку… Так вот…  Я смог посадить капсулу около … оказывается… её убежища.
- Убежища? От кого?
- Прежде всего – от самой себя. И она – беременна.
- И?
- От Валерии.
- Что? Он знает? Нет… А как? Когда?
- Она была расквартирована во дворце папа;. Валерии прилетел туда после похорон сына. Я направил… Вот тогда… Я сказал им, что они по судьбе на нашей планете предназначены друг для друга… А они… расстались. Жёстко расстались. Все мосты между собой сожгли. А сегодня… Люси… Я до сих пор не верю, что смог посадить капсулу… Стивен… в общем она сказала, что отец её, слышишь – её! – ребенка – на боевом спецзадании…
- Так, Герман, для начала – сам возьми себя в руки. Утро вечера мудренее. Я сейчас к штурману и… не спущу с него глаз.
- Да, будь добр. Я вечером…
- Да. Посидим ночью… как когда-то… давным-давно… ночью у костра… с гитарой. Я возьму тёплые вещи.
- Да… Еды побольше… захвати… Вкусненького… И с ней будь поосторожнее… Близко не подходи. Формы она не потеряла… хотя и пузо… извини, живот…
- Да, командир, понял. До встречи.
- Да… Я не сказал Валерии о  том, что там Стивен…
- Правильно. Посмотрим в деле. Как тогда… Отличный, чёткий бой. Я улетел, командир.
Герман помахал рукой.
…Аэролёты сели рядом на поле. Друзья сбежали по трапу одновременно. Но впереди Валерии выскочил пёс. Через плечо Мишеля был перекинут рюкзак. Им навстречу спешил Серж. Мишель перехватил его взгляд и попросил жестом ничего не говорить. Тот кивнул. Серж указал дом. Пёс помчался в заданном направлении. За ним побежал Валерии.
Двор. Крыльцо. Рванул на себя дверь.
Послышался звон разбившейся посуду и женский голос.  Что-то нецензурное…
Мишель и Серж вбежали на веранду.
Валерии и Анна стояли друг против друга. Смотрели в глаза.
- Валерии, – Мишель встал между ними, – вам надо просто спокойно поговорить. Анна, пожалуйста, вернитесь в дом… Уже вечер. На улице… темно.
Стивен отступила. Пошла в дом. За ней Мишель. Валерии. Серж веником замёл осколки чаши и поспешил за ними.
Анна молча указала на комнату, где лежала её гостья, сама же прошла на кухню. Ей хотелось спать. А дом полон чужих людей. И не выгонишь. Раненая у них здесь. До утра… точно… до утра не выгонишь. Значит надо уйти самой. Куда только? Куда? Куда? Куда? Анна вздохнула. Встала. Куда-нибудь. Угораздило же свалиться этой капсуле рядом… Так всё было хорошо, тихо. Она прошла в коридор, оделась.
Мужчины наблюдали за ней.
Она взялась за ручку двери. Толкнула. Открыла.
- Сударыня, вокруг оцепление, – сообщил Серж. – Мне лучше вас проводить. Вы к кому-то собрались в гости?
- Я привыкла вечером гулять. Одна. Здесь спокойные места.
- Хорошо,  я составлю вам компанию.
- Мне? Сударь, я не нуждаюсь в охране. И хочу побыть одна. Затем спать. Я люблю спать ночью. И малышку приучаю. Свою.
И вышла.
Муха выскочил из комнаты, подбежал к двери, толкнул её телом. Дверь открылась, и пёс исчез за ней.
- Валерии, – раздался голос Люси, – куда побежал пёс?
- Хозяйка дома привыкла к прогулкам перед сном. Он, видимо, решил её сопровождать, – ответил Серж.
- Наш Альвхейм оказывается ещё и джентльмен, – проговорила Люси. Сама же внимательно смотрела на мужа. Он был слишком бледен. Напряжён был и его друг.
… - Юрий Васильевич, – Герман закончил подведение итогов дня, – результат отличный. Вы сейчас  за город?
- Как всегда. А ты, я посмотрю, куда-то тоже собираешься? Пусю возьмёшь?
- Нет. Думаю, там уже Муха.
- Муха? При чём здесь Муха? Ты куда?
- На место посадки капсулы.
- Да-да, аварийная посадка. Но туда же вылетели и Валерии, и Мишель. Серж тоже там. Документы… здесь. Что делать тебе, государю, там? Валерии – муж, Мишель как друг поддерживает.
- Мы – экипаж.
- Экипаж? Герман, что происходит?
- Ничего особого. Просто мне там сейчас тоже надо быть.
- Для чего?
- Посидим с ребятами…, как в старое время…, у костра…, с гитарою…
- Герман, ты лукавишь.
- Нет, я просто подбираю слова…
В это время дверь в кабинет открылась, и в неё заглянул Степан. Спросил:
- Командир, ты скоро?  Время же! Герман, вы долго ещё?
Юрий ответил:
- Степан, зайдите. Оба.
Степан крикнул за дверь:
- Филипп, сюда. Бегом. Командир зовёт.
- Что произошло? – Филипп через секунду появился в дверях.
- Закрывайте дверь. Это Герман нам сейчас доложит.
- Доложит? Командир, ты не заговариваешься? – спросил Филипп и всем корпусом повернулся к Герману: – Герман, что вы вновь отчудили? Твои ещё не вернулись? Неужели ранение Зу столь серьёзно?
- Его не только не вернулись. Он к ним собирается, – сказал Юрий. Он был не доволен и это не скрывал. – Мол, ночь, костёр, гитара. Герман, скажи правду. Что ты или вы, твой экипаж, натворили? Мы ждём. Присаживайтесь, господа. Слушаем вас, ваше преосвященное императорское величество.
- Да дело-то простое, – и Герман рассказал и о Валерии, и о беременности Анны Стивен, и о том, что Люси помогла покинуть аварийную капсулу Анна. – А главное – эта женщина не желает признавать отцовство Валерии. Мой – и всё.
- Серьёзно, – заметил Степан, – хотя для Валерии и Люси это отличный выход из ситуации. Луиза говорила, что Люси интересовалась правилами усыновления.
- Точно. Альфия тоже что-то говорила на эту тему. Надо только… типа… их познакомить, помирить, – Филипп высказал своё мнение.
-  Помирить? – переспросил Герман. – Я их видел два раза, и оба раза она была в синяках и кровоточащих ранах. Я сейчас сижу с вами, а сам боюсь, что там, – он указал пальцем за свою спину, – идёт очередная рукопашная. У Валерии же крышу сносит, когда он её видит. Вся надежда на Мишеля и Сержа. Я рассказал всё. Я полетел.
- Все полетим, – Юрий встал. – Каждый на своём. На месте разберёмся. По машинам, господа.
…Анна очень хотела спать. Пёс, прилетевший с Валерии, увязался за ней и сейчас сидел рядом с ней. Хотя от него тепло. И чего привязался? Хозяйка больная лежит, а он около неё трётся… Нет, надо идти спать.
Встала.
Пошла к дому.
Вдруг пёс залаял, смотря в небо. Анна посмотрела в том же направлении. От горизонта быстро двигались четыре точки. Пёс вилял хвостом. Значит, летят…
Она вошла в дом и сказала, ни к кому конкретно не обращаясь:
- Там ваши летят. Встретьте сами.
Мужчины вышли.
- Анна, – позвала Люси.
- Я здесь, госпожа.
- Валерии мне сейчас всё рассказал. Это правда, что ты носишь от него ребёнка?
- Сударыня, что вы надрываете своё сердце?  Это моя дочь, и мы проживём.
- Ты не ответила на мой вопрос.
- Я имею право не отвечать на него.
- Анна, ты в обиде на моего мужа?
- Кто такой ваш муж, чтобы мне на него обижаться? Кто он мне и я ему? С точки зрения воинских отношений, его звание выше. Я – в подчинении.
- Он тебя… изнасиловал?
- Люси, вам необходим покой. К чему все эти разговоры? К тому же, вы могли заметить, я себя в обиду не дам.
- Анна, как ты не понимаешь. Мы, он и я, места себе не находим после смерти сына. Родить… другого… я не могу. Мы думали об усыновлении. А здесь… такая… Это же родной ребёнок Валерии! Как ты не понимаешь! Почему ты так жестока к нему? И ко мне тоже? Что я сделала тебе плохого? Я люблю его.
- Госпожа, вам нужен покой. Вы, видимо, сильно ударились головой. И вы верите любому сочинительству вашего супруга. Право, завтра утром улетите, доктора вас подлечат, все иллюзии рассеются.
- Вы отрицаете отцовство Валерии. Это ваше право. Но слова моего мужа подтвердил Мишель. А ему об этом сказал государь. Пожалуйста, сжальтесь, – Люси заплакала от беспомощности и отчаяния.
Анне стало дурно. И так хотелось спать. Уснуть, чтобы проснуться и понять, что она видела дурной сон…
…- Хорошо, что сам встречаешь, – строго сказал Юрий, пожимая руку Валерии. – Проясни ваши отношения с капитаном в отставке.
- Какие отношения? Они… были в январе. Герман же знает. И всё.
- И ты её не искал?
- Для чего?
- Просто из такта… вежливости… Любопытства, наконец. Герман же сказал тебе, каким оказался итог ваших новогодних отношений.
- Не могу ответить.
- Честный ответ. Валерии, ты отдаёшь себе отчёт, кто играет против всей нашей команды или против кого вся команда играет?
- Знаю.
- Тогда почему ты, друг Германа, позволяешь ему брать над тобой реванш?
- Виноват.
Мишель заступился за штурмана:
- Юрий Васильевич, мы все можем ошибиться. Валерии не исключение…
- Хорошо, что вы это понимаете. Только, пожалуйста, ответьте мне на один вопрос: сколько раз ещё Герман сможет… пусть в последнюю минуту… подставить себя? Валерии, ты понимаешь, что капсула с поврежденной обшивкой и со всей скоростью устремилась… в (!) планету.
Во время разговора мужчины шли. Но стоило Юрию произнести эти слова, Валерии резко остановился, запнулся на шаге…
- Что??? Он… решил со мной поиграть? Я ему мышка?
- Мы для него все… мышки.
Мужчины посмотрели на Германа. Тот ответил:
- Господа, это закон свободы выбора.
Тишина. Первым заговорил Юрий. В его голосе звучала еле сдерживаемое раздражение:
-  Милейший…
- Папа Юра… – Герман решил остановить его речь.
Не удалось.
- Именно: папа. Я вас всех троих сейчас… по-отечески… по одному месту ремнём поучу… То есть – вразумлю. Коль с детства не поняли, что свобода – это, мальчики, ответственность и жёсткая самодисциплина. Вы этого не знали? Или забыли?
- Ладно, Юрий Васильевич, – примиренчески сказал Герман, – идёмте в дом. Темнеет. Будущая мама только и думает о сне. Для неё мы – весьма нежелательные и нежеланные гости.
Мужчины вошли в дом. Регент впереди. Подтянутый, строгий. Поздоровался. И сразу прошёл в комнату, в которой лежала Люси.
Люси отвернула от него лицо. Но как скроешь слёзы?
Юрий сел на край, взял её руку.
Она прошептала:
- Пожалуйста, остановите её… Ради всего святого… Я не буду… ей мешать…
- Зу, ты ей не мешаешь. Она его не любит. Всё, что произошло между ними, – это инстинкт, страсть. Он любит тебя. Очень любит. Тебе надо поспать. Спи. Утро вечера мудренее.
Он поцеловал её в щеку, встал, вышел.
Валерии тут же прошёл к жене.
- А где капитан? – спросил Юрий, не увидев хозяйку.
Серж кивнул на лестницу, ведущую на второй этаж. Юрий сразу поднялся на него.
Женщина находилась в длинной ночной рубахе, её халат лежал рядом на стуле. Юрий подошёл к ней со спины.
- Извините, сударыня, что мешаю вам лечь спать.
- Господин регент, я вас слушаю. Это высокая честь видеть вас в моём маленьком доме.
- Не вашем. Он принадлежит вашей тёте по матери.
- Да. Тётя по моей просьбе оставила этот домик мне. Точнее – оставит. Надеюсь.
- Как-то сложно всё у вас. Можно дать вам совет.
- Совет регента равносилен приказу.
- Но вы теперь человек гражданский.
- Юрий Васильевич, честно, я очень хочу спать.
- Хорошо. Мы останемся до утра. Государь решим отдохнуть у костра. Снаряжение у нас есть. Не беспокойтесь. – Он сделал шаг назад. Но тут же остановился, полуобернулся и сказал: – Вы сильная, гордая женщина. Вы правы, Валерии вы как жена, женщина не нужны. Он влюблён в свою Зу. Он может предложить вам только… дружбу. Настоящую дружбу. – Женщина усмехнулась. – А вы… желаете иметь рядом с собой мужчину, сильного мужчину?  А наш государь вам уже дважды предлагал своё покровительство… Как я понял, вновь его подтвердил. Подумайте, капитан.
Он направился к двери. Его остановил её голос:
- Юрий Васильевич, здесь есть один вдовец с тремя детьми. Присматривается…
- Вам, капитан Стивен, решать. Только будете ли вы счастливы в таком браке? Доброй ночи.
Юрий спустился. Мужчины вышли на улицу. За домом на ровной площадке разбили лагерь. Точнее – поставили одну палатку. Большую. На всех. Разожгли костёр…
… Анна по привычке проснулась в пять. Потянулась, сделала несколько физических упражнений в позиции «лёжа», встала. Пошла умываться. Затем краткая молитва-благодарность. По привычке. Надо готовить завтрак.
Из комнаты, где вчера расположилась её гостя, послышались звуки. Анна быстро подошла к двери, открыла её. Люси, превозмогая тупую боль в голове, пыталась встать.
- Доброе утро, – сказала Анна. – Что вы делаете?
- Доброе утро. Валерии надо готовить завтрак. Ты мне поможешь?
Анна растерялась, кивнула головой.
Женщины прошли на кухню. Анна под руководством Люси стала готовить завтрак. На всю команду. Шесть голодных мужчин.
…Валерии тоже проснулся в пять. Хотя легли они в два ночи, и ещё час он не мог сомкнуть глаз. Уснул, когда в палатку осторожно зашёл Муха и лёг у его спины.
Муха тоже сразу открыл глаза, встал, посмотрел на хозяина. Тот поднёс палец к губам. Оба вышли из палатки. Валерии спустился к реке, умылся. Пёс ждал. Затем оба направились к дому.
Войдя в него, Валерии к своему удивлению услышал на кухне, что обе женщины разговаривают… о приготовлении блюд.
Валерии, за ним Муха, приблизились к ним.
- Мы успели приготовить только сок, – сообщила ему Люси и подставила для поцелуя щеку.
Валерии подошёл к ней. Наклонился. Поцеловал. Она в тот момент ему шепнула, чтобы он как-то ласково поздоровался с Анной. В ответ Валерии усмехнулся. Но всё-таки подошёл к Анне. Та за ним наблюдала зорко. В её положении драться с генералом было весьма неосмотрительно, да и некорректно в присутствии его супруги. И всё-таки она подпустила к себе любовника, позволила взять себя за плечи, притянуть. Даже опустить руку на живот. Плод как раз производил движение. Ладонь Валерии уловила эти движения. Мужчина замер и внимательно посмотрел на женщину.
Та вспыхнула. Отвернула голову в сторону. Она же сейчас практически – при его жене – признала его отцовство.
Валерии поднял руку. Он был бледен. Но сок, предложенный ему, выпил.
Через несколько минут в дом влетел Герман и сразу подбежал к беременной. Взял её запястье, стал вслушиваться в пульс. Затем спокойно произнёс:
- Что, сватья, надо рожать. И немедленно.
Беременная отпрянула от него:
- Мне рано. Минимум еще десять дней.
- При благоприятных условиях – да. В данный момент – экстренный роды по показаниям. Пуповина обёрнута вокруг шеи плода, и она затягивается. Надо рожать и немедленно.
Люси, услышав такие слова, выронила из рук ложку, которой она смешивала овощи в чаше, с коротким криком поднесла руки к лицу.
- Анна, время идёт на минуты, – твёрдым голосом сказал Герман.
- Но… кто… примет роды?
- Я.
- Ты?.. Вы?.. Но как?... Вы не доктор…
- Я – офицер, прошедший спецподготовку для участия в спецоперациях. К тому же – роды у Машеньки принимал я. Так что – опыт есть.
- Но…
- Вы желаете стать матерью?
Анна прошептала:
- Да… Но…
- Тогда приказываю. Валерии, вызови Сержа. Вы, сударыня, со мной.
- Куда?
- До ближайшей кровати. Или вы собираетесь рожать стоя?
Серж вбежал:
-  Государь!
- Серж, принеси мою аптечку, проследи, чтобы была горячая вода. Валерии, ты со мной! – Увидев, что друг растерялся, спросил: – Ты отец этого ребёнка или нет?
- Да… он мой.
- Тогда помогай. Смог засунуть – помогай вытаскивать.
Дерзость это или хамство со стороны командира, Валерии не смог понять. Но подчинился.
- Пошли, – он взял беременную под руки и осторожно, медленно повёл её в комнату, в которой недавно лежала его жена. Герман уже подготовил постель. Принёс воду, которую женщины вскипятили для питья.
- Сударыня, – инструктировал Герман роженицу, – надеюсь, вы знаете, что, пока вы не произнесёте волшебное слово, малыш на свет не появится.
- Что? – Анна явно не понимала Германа. – Какое ещё волшебное слово? Пожалуйста, что ли?
- Это язык вежливости. А какое слово благословляет появление на свет нового человека? – Герман говорил, продолжая делать сложные манипуляции над животом.
Женщина закричала.
- Прекрасно. А где же заветное слово? Не слышу. Валерии, возьми её за руку!
- Мама-а-а-а!
Крик Анны разбудил мужчин в палатке. Те в миг вскочили, оделись. Одним махом преодолели препятствие в виде полутораметрового забора и вбежали в дом.
Под крик младенца.
Герман держал орущий комок.
Люси медленно вдоль стены опускалась на пол.
С Валерии катился пот.
- По-моему, мы проспали самое главное, – произнёс Мишель. Подошел к Зу, помог ей встать, отвёл на кухню, посадил на стул. Её трясло.
Ещё несколько минут – всё вернулось на свою колею, в привычную жизнь.
Омытую и завёрнутую в пелёнку девочку приложили к груди молодой матери. Анна смотрела на маленькое чудо, приложенное к её сосцу. Всё прошлое: тревоги, перенапряжение, отчуждение – скрылось за горизонтом. Было только это настоящее. Маленькое беспомощное тельце. Теплое. Дышавшее. Издававшее непонятные, но такие нежные звуки. Дочка, дочурка, доченька… Красавица. Умница.
- Как назовёте  дитя? – спросил родителей Герман, вернув Анну к реальности, суровой, безжалостной, жёсткой.
- Агафья, – произнесла Люси.
- Хорошее имя, – оценил Герман и провёл таинство крещения, призвав восприемниками Мишеля и Люси. Когда закончил, подал младенца Люси и сказал:
- Зу, это твоя дочь. Крестная дочь. Велика ваша ответственность перед Создателем за эту душу. Будьте на страже. – И обратился к Юрию Васильевичу: – Пожалуйста, Юрий Васильевич, проследите, чтобы по документам эта девочка прошла как Агафья Маросвель. Минуем… промежуточную фамилию. Да, господа, вы правильно услышали: Агафья Маросвель.
- Но как это… объяснить?
- Зачата во дворце Маросвель…
Присутствовавшие переглянулись между собой. Но приказ государя поняли по-своему просто: фамилию матери дать – отца  обделить. А если отца – Валерии под прицелом острых языков. Хотя…
- И ещё, папа Юра. Распорядитесь подготовить комнаты для ребёнка с его матерью в столичном доме графов Тузюк.  Хотя… Валерии, пока помещения готовят, пусть они поживут у тебя. Да, и вызови врача. Люси полежать бы надо с недельку. Анне – тоже.  И найди женщину, которая могла бы поухаживать за ними. Может быть, Лаура согласится. Внучка. Всё-таки. Мишель, отправляйся за ней. Только много сам не рассказывай. – Герман замолчал. Хотя собирался ещё что-то сказать. Просто поднял руку вверх…
Хлопнула калитка. Во двор вошёл мужчина, держа в руке пестерь. Гость вытер ноги на крыльце, прошёл. Постучался в дверь, перешагнул порог. Юрий, оставив других в комнате, вышел навстречу незнакомцу.
Поздоровались.
- Я принёс молока хозяйке. Живу…  недалеко, – с трудом подбирая слова, будто бы докладывал землепашец регенту.
- Хорошее дело. Сколько стоит?
Гость замялся. Пожал плечом.
- Вы же не просто так принесли молоко. Продавая его, вы зарабатываете, кормите семью. Или я не прав?
- Правы, господин. Только я не за этим…с этим пришёл. Я…
- Вы вдовец с тремя детьми?
- Да, вдовец. Трое у меня спиногрызов. Двое пацанов, девка. Баба она справная… А ребёнок… В жизни всякое бывает… Будет четыре…
- Губа у тебя, мужик, не дура. Только капитан Стивен со вчерашнего дня возвращена на службу.
- Какая служба? Баба она…
- На военную службу. Это приказ нашего государя.
- Так ведь она же… – незваный жених сделал  движение вокруг своего живота в виде полукруга.
- Да. Уже родила. Дочь.
- И как её она… в казарме…?
- У девочки есть отец. Семья тоже. Но – спасибо за доверие и заботу.
- Да чего уж там…
Из комнаты вышел с командой Герман.
Гость затоптался на месте. Затем поклонился в пояс… Растерялся…
- Здравствуйте, уважаемый. Свататься, значит, приходили. Да я вас обломал. Извините.
Гость топтался на месте.
- А хозяйку вам в дом надо. Вы правильно мыслите. Только вы далеко ищите. В соседях она у вас живёт. Желаете – познакомлю.
Мужчина кивнул.
- Господа, у кого есть наличные?
- Государь, у меня, – откликнулся Серж.
- Заплати за молоко доброму человеку.
 Серж подал купюру.
Герман  вернулся в комнату, предложил Валерии обтереть тело роженицы, а главное – прислушаться  к себе и присмотреться к её реакции. Валерии кивнул. Герман окинул взглядом обоих – друга и его любовницу – и вернулся к тем, кто стоял при выходе.
- Вы собираетесь уходить, государь? – спросила Люси. – А как же завтрак?
- Завтрак? Вы успели его приготовить?
- Не совсем. Но Серж принёс… кое-что…
- Так с вечера столько осталось, – вставил слово водитель.
- Прекрасно.  Тогда, господа, к столу. И вы, уважаемый, тоже, – обратился он к гостю. – Прошу.
Завтрак прошёл быстро. Юрий улетел, потребовав, чтобы Герман закрыл лицо. «Не для чего население пугать», – буркнул. Мишель остался помогать Валерии, Серж с ними. Отправит правителей – присоединится к государю, который вместе со Степаном и Филиппом отправился осматривать деревню…
…Валерии смочил тряпку в воде, подошёл к роженице, сел на край кровати, осторожно поднёс руку с тряпкой к её телу. Анна закрыла глаза и отвернула лицо. Валерии, смотря на лицо любовницы, медленно стал обтирать её. Шею, грудь, груди, живот… Дыхание женщины стало быстрым… Валерии встал, прополоскал тряпицу, выжал. Вновь подошёл. Та успела перевести дух и встретила его спокойно. Голова её ровно лежала на подушке. Глаза открыты. Её взгляд следил за каждым движением любовника. Он продолжил обтирание с нижней части живота. Тело предательски вздрогнуло, появилась испарина… Глаза Валерии сузились. Он обтёр с передней стороны правую ногу, затем левую. Женщина дышала тяжело. Валерии резко перевернул её на живот. Затем встал, промыл тряпицу. Выжал. Смочил в другой воде. Вернулся. Продолжил со стоп. Вверх от пальцев к паху. Обтёр ягодицы, спину. Руки женщины лежали вдоль туловища, пальцы скомкали простынь. Валерии бросил тряпку в таз. Руками коснулся тела матери дочери и начал простой массаж. Обыкновенные поглаживания. Тело женщины просто стало извиваться. Валерии резко перебросил женщину с живота на спину и впился в губы полюбовницы. Она смогла оттолкнуть его. Тяжело дыша, спросила:
- Что вы делаете, генерал?
- Захватываю то, что принадлежит мне.
- Я не трофей. И я свободна.
- Ещё одну разведку? Пожалуйста.
Он резко поставил женщину на ноги, взял кувшин и стал медленно её подмывать. Женщина закусила нижнюю губу. Плечи высоко поднимались. Валерии прикоснулся к клитору. Подружка вскрикнула, но он утонул в ладонях, которыми она зажала рот.
Валерии резко распрямился, отвернулся, подошёл к тазу вымыть руки. Анна, зажимая первую попавшую тряпку между ног, опустилась на кровать.
Она была в полной и безоговорочной его власти. Но кто она ему?
- Генерал, вы – женат.
- Да. Но вы, капитан, через сорок дней тоже станете моей женой.
- Вы о чём? И почему через сорок?
- Срок сказал государь. А с Люси я сейчас поговорю. Прямо сейчас. Неужели вы думаете, капитан,  я кому-то позволю отнять у меня дочь?
- Но…
- Никаких «но». А вы… лягте. Эту ночь вам не придётся спать.
- Ошибаетесь. Я приучала девочку спать по ночам. Так полезнее.
- Девочка будет спать. Под присмотром Люси. А вы будете… под моим присмотром. И я вам сна не обещаю, – с этими словами Валерии вышел из комнаты, оставив женщину сидеть с широко раскрытыми глазами.
Прошёл на кухню. Люси держала девочку на руках и рассматривала её лицо. Увидев мужа, произнесла:
- Вале;, она на вас так похожа! Она спит.
- Прекрасно, моя любовь. Теперь у тебя будет дел по горло.
- А куда мы поставим её колыбель? И? Государь пошутил?
- О чём?
- О комнатах для ребёнка и матери…
- Нет. Но я попытаюсь его разубедить. У девочки есть две мамы. Одновременно на задании вы обе находиться не будете.
- Анна согласилась жить у нас?
- Она будет жить у нас. Что есть покушать?
- Салат, каша, фрукты. Напитки.
- Прекрасно. Я проголодался.
- Ничего не делав? – подколол Мишель.
- Если беседа с капитаном – это ничегонеделанье, то – да.
- И к какому пришли соглашению?
- Что ей придётся согласиться на брак со мною.
Люси инстинктивно прижала к себе ребёнка, побледнела. Но на её коже это выглядела по-другому. Она смотрела на мужа. «Как же наш брак? Мы расстаёмся?» – вопрошал её взгляд. Валерии взял её руку, поднёс к щеке, потёрся об неё, затем поцеловал. Отрицательно покачал головой.  «Мы всегда будем вместе. Мы любим друг друга. Прости», – ответил его взгляд.
Люси перевела свой взгляд за его спину. Валерии обернулся. За ним стояла Анна.
- Девочки, – сказал Валерии, – пожалуйста, подружитесь. Увы. Такой я негодяй…
Мишель и Серж театрально зааплодировали:
- Браво! Наш Валерии родился в рубашке. Одна его женщина охраняет его на Музъем, другая – за его пределами.
- Наоборот, коллега! Налево нигде не сходишь. Абсолютный контроль!
Мужчины засмеялись. Женщины закачали головами, заулыбались. Ребёнок проснулся, закряхтел.
- Её надо перепеленать и покормить, – решила Анна. – Пойдём, Люси. Честно, я никогда этим не занималась. Поможешь.
- По-моему, мир и согласие, – подытожил Мишель. – Тогда я отлетаю. Сначала – за Лаурой. Ты, Валерии, поднимай свой плавно. Одна травмирована. Корсет надень. Другая роженица. Малышка. Так что никакого быстрого вертикального взлёта. Плавненько. Плавненько. Муха, присмотри. Серж, поможешь им. Успехов в службе, господа…
… Герман с друзьями и в обществе селянина обходили деревню. Мужик и так слыл среди своих как крепкий хозяин и серьёзный человек, а общество иерогосударя возвысило его…, подняло на …такую высоту! Гости переходили от дома к дому. Беседовали с людьми. Домашние животные тоже здесь были.
Навстречу им вышла женщина  с коромыслом, на котором она несла полные вёдра воды. Походка молодки была нетвёрдой, но вода из ведёр не выплёскивалась.
- А это, – указывая на женщину, сказал Герман селянину, – ваша судьба.
- Воля ваша, государь, но как она хозяйство поведёт? Своё-то спустила. Две курицы с петухом остались.
- Верно. Но по судьбе она вам предназначена. Видимо, когда-то разошлись.
- Родители ее тоже… слабоваты были… Мне сосватали другую. Она, вишь…
- Судьба, уважаемый, судьба. Значит, самогоночку любит. А что, господа, зайдём к ней.
- А что скажет папа Юра?
- Здесь судьба решается. А вы… «папа Юра»… Сударыня, вы идёте домой? – поинтересовался Герман у селянки.
- А куда ещё, – ответила та. Аромат самогоночки окружал её, как духи.
- Можно к вам… в гости?
- Если с гостинцем, прошу. А что ты… вы… с тряпкой на голове ходите, как баба. Или проказой болен?
- Слава Создателю, тело моё здорово.
- Слава Создателю, – повторила баба, поняв, что ляпнула лишнее. Спьяну. «Да, – подумала, – надо меньше пить. А лучше завязать. Не то – статья… шесть…девять…».
Герман читал её мысли, посмеивался и произнёс:
- В верном направлении идут ваши мысли, сударыня. Номер статьи тоже  правильный. Идите вперёд, мы за вами.
Все пятеро прошли в дом. Запустение, словом. Любопытные приникли к окнам, даже проникли за двери. Осмотрелись.
- Да, сударыня, негусто.
- Но и не пусто.
- Я вообще-то пришёл вас сватать.
- Дверью не ошибся? Здесь давным-давно не живёт невеста… А так, – она махнула рукой.
- Никогда не поздно начать всё сначала. Вы готовы?
- К чему?
- К новому платью.
Женщина усмехнулась. Платье? Что она должна продать? Курицу или петуха? Она махнула рукой: пустые разговоры.
Герман чувствовал энергетику дома. Здание рассказало о себе с тех времён, как вырыли погреб, укрепили первое бревно. Триста лет… Ремонтировали, конечно, обновляли…  Дому хозяин нужен, а не пьяница.
- Вашему дому хозяин нужен, а не пьяница, – он произнёс вслух слова жилища, обращаясь к наследнице: – Так что, нежнейшая моя, подойди. Дай руку. Закрой глаза.
Та повиновалась: хрен с ним.
Нечто сероватое сползло с дома, с женщины. Когда она открыла глаза, посмотрела на себя в помолодевшее зеркало. Молодка тридцати пяти лет хоть куда. Румянец, карие блестящие глаза, платье в талию, башмаки, тёмные волосы заплетёны в косу, уложены вокруг головы, платок с крупными цветами на плечах. Красавица.
- Нравится?
- Это я?
-Да. И оставайтесь такой. Морок, что был на вашем роду, я убрал. Но попрошу – молитесь о своих усопших родителях и прародителях. По вашим молитвам их душам легче станет. А это, – она указала на её давнюю любовь, – ваш жених. – Он взял руки обоих людей, соединил их и благословил брак.
Солнце высоко поднялось над селом.
Пришло сообщение от Юрия Васильевича. Прилетела делегация с Перикула, настойчиво требуют встречи с иерогосударем.
Аэролёты взмыли в небо.

17 ноября 2015 года.