Дети Карла Маркса

               

               
               
                Посвящается Половникову А.И.

                На фронте шли дела нормально, но в это дело вмешался
                Генеральный штаб.
                Ярослав  Гашек.


Уроженец  немецкого города Трир, потомок пресбургских раввинов Карл Маркс  за свои неполные 65 лет написал и наговорил с самым серьёзным видом столько  глупостей и фантазий, что добрая половина человечества не может до сих пор освободить от них своё сознание, и мучается,  совсем не подозревая об истинном виновнике своих несчастий.

Следуя  научным разработкам Карла  Маркса об опережающих темпах развития средств производства, его последователи в СССР построили экономическую теорию, которая предусматривала выполнение плановых заданий при ограниченных для этого ресурсах, видимо, полагая, что на основные средства производства этих ресурсов хватить должно, а остальное не очень важно, согласно теории великого мыслителя.

Поэтому, уже начиная с первых пятилеток, в стране возник тотальный дефицит.
Не хватало всего,  везде и всегда.

Для решения  возникших задач, в результате материализации  теории Маркса,   без которой спокойно функционировала даже первобытно - общинная экономика, в СССР  начали повсеместно создаваться  органы снабжения, которые  быстро стали основным и ведущим звеном  любого производства.

Сотни тысяч людей, как загнанные лошади, мотались по стране, пытаясь обеспечить родное предприятие всем тем, что по бумагам, присланным сверху, должно было поступать самостоятельно и вовремя.

А поскольку такое планирование сделало  дефицитными  также  билеты на транспорт,  гостиничные номера, а главное, и желание сбытовых органов работать “за просто так”, то эта армия незаконнорожденных детей плановой экономики быстро превратилась в ватагу  бесправных, гонимых и
 вечно  нарушающих всевозможные законы  граждан.

              Получив от своего начальства грозный приказ выехать на север и выбить   из поставщиков четыре вагона леса, которые должны были прийти полгода тому назад, Василий Лукич Лыкин, начальник планового отдела пищекомбината, и не подозревал, что во всём, что ожидает его в ближайшие четыре недели, виновен  крестившийся бородатый еврей из прирейнского города Трир по имени Карл Маркс, который будь он раввином, как до этого многие поколения его предков, избавил бы огромное количество людей от хлопот и неприятностей, без которых их жизнь была бы и спокойней и продолжительней.
Но  судьба распорядилась иначе, и Василий Лукич начал готовиться к командировке.

Выписав несколько премий своим сотрудникам и, собрав таким образом 600 рублей, начальство пищекомбината вручило их Лыкину вместе чемоданом разных съестных припасов, которые оно получило по обмену у местных предприятий, и благословило последнего в путь, сопроводив словами:
-Они нам уже два квартала голову морочат. Так что поезжай, и без леса
 лучше не возвращайся! Без ящиков и доски план летит к чёрту, а значит и наши головы. Твоя в первую очередь.

Для  Василия Лукича это была первая командировка по снабженческим делам, потому что  начальник снабжения Зотов лежал с инфарктом, а его зама Фролова бросила жена и он давно запил.

Благополучно добравшись до места и остановившись в привокзальной гостинице за палку копченой колбасы и банку растворимого кофе, Лыкин отправился в Управление МВД, которое находилось неподалёку в четырёхэтажном здании.

               В отделе сбыта его приветливо встретили два офицера, которые при нём быстро созвонились с начальником сбыта Вожского
 отделения, где были наряды на его продукцию, и заверили гостя, что вагоны сегодня же уйдут, а самое позднее завтра сюда передадут  железнодорожные документы, чтобы он мог спокойно уехать.
              А пока решили пойти в гостиницу и “посидеть” под  привезённые
 Лыкиным гостинцы.
              Сначала собралось человек шесть, но потом подходили ещё и ещё.
Василий Лукич, который практически не пил и долго отказывался, наконец не выдержал и, чтобы гости не обиделись ( а это уже тяжело висело в воздухе), решил немного пригубить.
              Он ещё помнил, как все засобирались в ресторан, но дальше уже всё было смутно.
              По настоящему в себя он пришёл через пару дней.
Чемодан был пуст, а из денег оставалось двести восемьдесят рублей.
В ожидании товаро - транпортных накладных миновала ещё неделя и
cто  двадцать рублей.
              Наконец начальник отдела Зубенко сказал, что, ему сообщили с Вожской, что накладные уже где-то в гостинице, или вот-вот подвезут на станцию, потому что до отхода поезда у Лыкина оставалось совсем мало времени.
                Поскольку Зубенко клялся своими погонами и должностью своего сотрудника с Вожской, Василий Лукич поступил, как ему велели.
                Администратор гостиницы Мария Павловна, с которой он успел подружиться, провела его к вагону, а сама обещала направить курьера с накладными прямо в купе.
             Василий Лукич прошёл в полупустой вагон, хотя билеты достались с большим трудом и затратами, отдал немолодой проводнице билет,  и расположился в купе.
             От переживаний и выпитого за это время спиртного, у него постоянно прыгало давление, поэтому он не удивился, когда увидел, что из его носа, вдруг, обильно  потекла кровь.
             Лыкин зажал нос платком и, посмотрев в окно, увидел бегущую к вагону администратора гостиницы.
             Не убирая от носа платка, он выбежал ей навстречу.
-Мне  диспетчер со станции Клава, моя кума, сказала, что на Украину за эту неделю никакие вагоны с Вожской не проходили. Я ей звонила.
-Такого не может быть! Я сам слышал. Они не могли меня так обманывать!
-Ой! Господи! Сколько живёте на свете, а не привыкли к нашему бардаку.
Они и не думали Вас обманывать. У них всё так, через одно место.

Решили пойти позвонить Зубенко, но телефон не отвечал.
- Знаете, что! Плюньте вы на них, алкашей, и поезжайте прямо на Вожскую, там и решите всё быстро.
Так и решили. Побежали быстро к вагону, но поезд уже метров на двести отошёл от станции.
-Господи! Там же все мои документы и деньги, и я дал племяннику в Москву телеграмму, чтобы он меня встретил и перевёз на Курский вокзал. И у меня же почти не осталось с собой денег, а получить – нет паспорта.
-Не волнуйтесь, сейчас мы отправим ещё одну телеграмму племяннику.
А деньги и я могу получить и Вам передать, куда скажете мне по телефону.         

На  Вожской Василия Лукича приняли ещё лучше.
Начальник отдела сбыта Фролов немедленно позвонил на лесобиржу и приказал, чтобы они прекратили водить его за нос, а немедленно выполнили наряд пищекомбината.
-Чтобы завтра к обеду у меня на столе лежали товаро – транспортные накладные – грозно приказал он кому – то.
Поскольку Василий Лукич был ограничен в средствах, его поселили к сторожихе Клавке, которая жила одна, потому что муж её Федька  ещё сидел.
               Наутро Фролову позвонила администратор гостиницы и сказала, что отправит ему через проводника второго вагона присланные телеграфом триста рублей женой Василия Кузьмича.
              Пить начали с первого вечера, а когда подошли деньги, то за временем уже никто не следил.
              Потом Лыкин  помнил, что на бронетраспортёре они ездили “на кабана”,
но больше у него ничего в памяти не осталось.
Потом он очнулся в посёлке у поселенцев в доме с  какими – то девицами.
             Потом он помнил как его перевязывала медсестра, которая говорила, что
 этот Клавкин хахаль Пашка, когда выпьет форменная скотина, а пьяный он почти всегда, и что напрасно Лыкин связался с этими жлобами.
            
            По настоящему Василий Лукич пришёл в себя только в штабе батальона охраны, куда его, по словам сидевшего напротив лейтенанта, доставили, как человека без документов избитого и пьяного. Решили, что это беглый поселенец.
             Василий Лукич рассказал участливому лейтенанту свою историю,
которая оставила его без документов, денег, не раз присылаемые женой, и леса, без которого его выгонят с работы, а может и чего похуже.

К семи утра, сразу после развода, командир взвода охраны лейтенант Ушаков прибыл вместе с несчастным Лыкиным, которого пришлось переодеть в солдатскую форму из-за негодности его собственной одежды, на лесобиржу и ожидал прихода нужного ему человека.
               Когда появился старший мастер Марк Михайлович Неснов, он рассказал ему про все беды Василия Лукича и попросил помочь.

           Неснов открыл дверь кабинета и крикнул в коридор:
-Игорь! Гранкин ! Подойди сюда.
Вошёл мужчина лет тридцати с железными зубами в верхний части рта и нашивкой, на которой было написано Гранкин Игорь Сергеевич.
-Слушай, у тебя там наряды на Кировоградский пищекомбинат, два вагона яблочного ящика и необрезная доска. Оформи сейчас и занеси мне товаро – транспортные.
Игорь молча стоял и не шевелился.
А…! – Марк Михайлович открыл ящик стола и протянул Гранкину стограммовую пачку чая со слоном на этикетке за 76 копеек.
-Ну это другое дело. Сей момент.
-Я вам тоже передам – засуетился Лыкин, но Неснов остановил его жестом:
-Игорь ,вечером ещё дам пару пачек.
Через двадцать минут накладные были у Лыкина.
-А почему полгода не отправляли? – спросил лейтенант Гранкина.
-Кому сильно надо, тем отправляем - сказал Игорь, не удостоив присутствующих своим взглядом.
Ушаков размышлял вслух, как отправить Василия Лукича домой и решили, что днём его на вагон - заке  отвезут в город, а там уже на московский поезд.
              Неснов протянул Лыкину тридцать рублей.
-Возьмите, когда-нибудь вернёте.
-Я  обязательно, обязательно… Я такой человек...Вы такое для меня сделали.
Если бы я раньше знал. Господи! Одна пачка чая. Я всё верну.
               
         
А в это время в Кировограде жена Лыкина не находила себе места и плакала день и ночь после того как племянник( который второй телеграммы не читал, потому что уехал на дачу)  позвонил из Москвы и сказал, что у вагона он застал милицию, которая обследовала окровавленное купе и допрашивала нетрезвую проводницу.
Проводница, проведя ночь в купе с попутчиком, утром обнаружила, что купе,
где ехал пассажир, у которого она взяла билет, пустое и залито кровью,
подняла шум и транспортная милиция Ярославского вокзала принялась за расследование.
Ничего не было ясно, но по всему получалось, что пассажира выбросили с поезда по непонятной причине, потому что вещи, деньги и документы были нетронуты.
              После звонка племянника жене Василия Лукича, весь комбинат решил, что Лыкина убили и ограбили.
              Директор комбината Федор Николаевич Никулин, погоревав о Лыкине,
начал разыскивать вагоны, которые, согласно первой телеграммы Лыкина, должны были уже быть, но даже железная дорога их не видела на Украине.
              Директор позвонил в Главк, и оттуда ответили, что Сам связывался с генералом и  тот по громкой связи разговаривал с офицерами, которые клялись погонами, что вагоны  давно ушли, а Лыкина они лично посадили в поезд.
               Прождав ещё несколько дней, Никулин снова стал беспокоить Главк, пока не получил замечание, о том, что если ему не надоело работать, пусть не морочит голову.
Тем временем слухи об исчезновении Лыкина  обрастали новыми подробностями, так как стало известно, что на имя жены идут телеграммы с требованием денег на разные адреса и фамилии ,но от имени Василия Лукича.
              Жена, решив, что её мужа, видимо, похитили, исправно высылала деньги, и боялась обращаться в милицию, чтобы не было хуже.
              Все отложенные на кооператив сыну деньги давно закончились, когда появился избитый Лыкин с рукой на перевязи в военной форме.

У парторга пищекомбината Вадима Сергеевича Новикова резко зазвонил телефон.  Директор требовал срочно заехать за ним на машине.
               Поехали к Лыкину домой. Объявился. Несёт какой-то бред.

Василий Лукич умытый и побритый в брюках галифе нервно ходил по квартире.
                Рассказывая сбивчиво свою историю и перескакивая с одного события на другое, он всё время повторял, что это Клавка и её хахаль его чуть не убили, и что он человек слова и обязательно вышлет тридцать рублей и пачку  чая со слоном Игорю Сергеевичу Гранкину.
               И что есть на свете порядочные офицеры,  такие, как его друг лейтенант Ушаков.
              Жена была более вменяема, но оптимизма не прибавляла.

Когда ехали назад, удручённый директор сказал:
-Ты представляешь, если этот бред дойдёт до Главка, меня подвесят за яйца, за то, что я им голову три недели морочил и заставлял звонить по всей стране.
-Успокойся Фёдор Николаевич, за ночь что - нибудь придумаем.
          Надо вернуть им деньги и отправить его на месячишко куда-нибудь и что-нибудь придумать для комбинатовских, чтобы языки прикусили. Всё и образуется.
Никулин подумал про себя, что не зря он Вадика из комсомола перетащил в парторги с таким трудом.
Вадим Сергеевич Новиков по родному отцу был Бронштейн.
И хотя вырастил и воспитал его Сергей Владимирович Новиков, за Вадимом прочно закрепилась кличка Троцкий, что в райкоме тоже восторга не вызывало.
            
              Утром в актовом зале комбината был собран актив из шестидесяти человек для чрезвычайного сообщения.
              Поднялся озабоченный директор и дал слово парторгу:
Вадик встал за трибуну, обвёл изучающим взглядом всех присутствующих и, как бы, сказав все своим видом облегчённо:  ”Ну, слава богу, все свои” начал:
                -Товарищи! Вам известна сегодняшняя политическая обстановка в мире.
         Империализм не хочет, да  и не может сдавать свои позиции, а поэтому придумывает всё новые и новые методы борьбы с нашим государством, которое мешает ему захватить всё жизненное пространство на Земле.

-Да, не зря я из-за него  пол райкома месяц коньяком поил –подумал Федор Николаевич.

А Вадик продолжал:
-Компетентным органам стало известно, что преступные группы из среднеазиатских республик объединились в огромный синдикат, и под видом поставки леса в дружественный Афганистан, где гибнут наши дети, защищая свободу наших братьев, вывозят с наших северных территорий лес эшелонами по подложным документам, чем обескровливают нашу экономику и дезорганизуют народное хозяйство.
            Наш сотрудник Василий Лукич Лыкин стал едва ли не основным звеном в разработке спец. служб по ликвидации этого преступного объединения.
             Как вам известно, он был захвачен бандитами, подвергся пыткам, шантажу и унижениям. Его психика пострадала и требует восстановления.
На его семью было оказано мощнейшее давление.
Как вы понимаете, мы не всё знаем, а ещё меньше можем говорить, но нам
 известно, что если бы не вмешательство армейских частей, дислоцированных около расположенных недалеко ракетных установок, товарища Лыкина мы бы больше не увидели.
             Но к счастью всё обошлось,бандиты нейтрализованы и уже идут аресты по линии Интерпола.
Мы горды тем, что наш сотрудник, больше того, наш товарищ, который всегда отличался скромностью и выдержкой не посрамил достоинство страны и Советской армии, в форме которой он и был доставлен домой, взамен своей окровавленной.
Есть мнение и указание. Всю болтовню и сплетни прекратить, Лыкина ни о чём не расспрашивать.
Собрать две тысячи рублей из профсоюзных, директорского фонда и кассы взаимопомощи и помочь семье Лыкина залечить раны.
От известной вам организации товарищу Лыкину переданы эти электронные часы, так как свои он, можно сегодня смело сказать, потерял в бою.

-Да! Не зря я за него, подлеца, задницу рвал в обкоме -  окончательно решил Никулин, понимая, что все его неприятности подходят к концу.

Василий Лукич подъезжал к Кисловодску. Настроение было хорошее и оптимистичное.
-Ну где ещё, в какой стране мира есть такая забота о человеке.
Сколько помощи, сколько внимания, сколько тепла и уважения обрушилось на него в последние дни.
Как  всё таки хорошо - думал он, улыбаясь - что мне повезло родиться и жить в стране победившего социализма.