Время Удачных 20 14 гл 2

                2   
               
           И наслаждалось оно полетом до тех самых пор, пока однажды не по-встречалось с пятнадцатым апрелем две тысячи тринадцатого года.                Да, именно в этот день состоялась защита дипломного проекта; после кото-рой получил профессию, став полностью взрослым.                Ну, здесь можно похвастаться: защитился на “Пять”; организовав в выпускной работе: “Ремонт и обслуживание целого парка дорожной и строительной тех-ники”. Хотя, правда, чего греха таить? Были и тройки в аттестате: целых три штуки.                А знаете, от чего получились?!                Просто очередной новенький преподаватель, сходу нам – учащимся заявил:               
            – Я знаю этот предмет... от силы на четыре. Следовательно Вы, мак-симум на три можете узнать.                Или, когда подобный персонаж – неопытный учитель, заглядывая с открытого края в “Тубус” – приспособление для переноса скрученных листов ватмана, где и лежали готовые чертежи; не доставал их - что необходимо по логике, а начи-нал намекать на подарки:                Мол, иначе все неправильно или жду встречного предложения…,  - и улыбался некстати.               
Это значит, - понимал я, - получается, что оценка  зависит от выгоды?                Нет, так не пойдет, - возмущением отвечала душа.                И таким предприимчивым деятелям от педагогики, заявляла:               
                – Считаете, что знаю на “три” – ставьте. Сам понимаю, знаю на пять и четыре. А оценка ваша... - не самое главное. Главное, что у нас тут, -  и показывал им стрижку на голове.               
    Далее: торжественного вручения дипломов выпускникам, почему - то не бы-ло. Было вот что: Двадцатого, всех собрали у канцелярии, где и раздавали ди-пломы. Мне доставался синий образец.                Барышня – раздатчица, одними глазами объясняла: мол, у нас без обмана. Все соответствует.                Тем не менее, сделав вид, что не понимаю красноречивого намека; с серьезным видом поинтересовался:
                –  Почему мне такой синий - пресиний? Неужели других сейчас нет?               
Откровенно усмехаясь - помотав еще головой, красавица заявила:
                - Учиться надо было! Потому что если учился отлично - смело бе-решь красный, а просто хорошо - простой синий.               
Про тех, кто учился не очень-очень, я допытываться не стал. Все становилось ясно: могут вообще ничего не дать; или дадут, но диплом прозрачного цвета. Что то же самое. А если коротко: Без комментариев!
 Внутренне взлетая и благоговея, то есть не замечая окружающих - посмат-ривая на себя во внезапно порозовевшем мире; я расписывался в каких-то бу-мажках. Ну, просто сбылось: Специалист!                Вот только поддержав в руках именной и такой долгожданный диплом, немед-ленно начинал снижение. И став обычным - земным, обратил внимание на обо-рот ведомости, одновременно превращаясь в вопрос:                Так за что конкретно, так долго расписывался?               
Оказалось, что в комплекте к дипломам, выпускникам выдавали повестки в во-енкомат. Под росписи. Вот и расписывались дополнительно. 
                - Хорошо, чего откладывать?! -  думаю, - надо сразу выяснить от-носительно меня. Захотят взять в армию – пусть берут. Только, желательно чтобы с пользой потратить эти лучшие месяцы жизни. Не люблю без дела болтаться, как… 
                -  Ну, знаете?  Как “Это”, … в прорубе.   
       Короче, утро двадцать второго апреля, слегка пахнущий китайским одеко-лоном “Cosa Nostra”, Ваш покорный слуга встречал выходом из рейсового авто-буса.               
     - Итак, соседний город.                Кстати, городок красивый; и населения больше: раз в семь наверно. И во столько же больше строений и асфальтированных дорог.
       Военкомат оказался небольшим синим и двухэтажным зданием; которое - по-моему, походило на привычный с детства садик. Я мечтательно выдохнул.   
                - Железная дверь тяжела,  - отмечаю принудительно – получив сполна то, на что она только была способна: одновременно неслабо-пружинный толчок по двум направлениям: спину и ниже.                Вероятно поэтому, став сразу серьезнее - заметил:                в коридоре слева, на длинных лавках у окон уже сидело несколько парней: шапки в руках, расстегнуты куртки... А прямо стоит внимательный дядя Степа - по-стовой.                Подхожу ближе. Сержант взглянул и без эмоций протянул руку. Я также молча, навстречу повестку.                Только у него самого, - вижу: красные руки и нос. Да еще и большие усы в прида-чу.               
                - Ну, - думаю сразу ассоциациями: Он или внук маршала Буденного, или племянник Деда Мороза. А может быть, и все вместе?
                - Так, Удачный?  – прочитал “Буденович”, место моего проживания.               
                - Как доехал?  – Шесть – семь часов все - таки.               
                - Вроде нормально, в автобусе выспался, - отвечаю не громко.                - Служить хочешь?! – продолжал военный, прищуривая левый глаз: веселый и Дед Морозовский; а правым тем временем: серьезным и по-маршальски Буден-новским – изучая оппонента.         
                - Ну, если надо то пойду,  – соглашаюсь спокойно, и добавляю:                –  Смотря куда? Просто не хочется зря время терять. Человек же, всего сто лет проживет…  многое надо успеть.               
                - Что, еще один философ  что - ли? – он посмотрел, вооружившись уже двумя серьезными очами.               
                - Почему?  – опускаю шею до плеч, не зная как еще среагировать. Но вскоре, логически придумав, отвечаю: - Хороший техник - механик.               
                - Будто твой хороший механик, не может стать простым филосо-фом, - парировал мудрый сержант. И объяснил, показывая на очередь в коридо-ре:               
                - Вон ребята, видишь? Держись за ними.                Надеюсь, анализы все взял?               
                - Все, что было написано в повестке, взял. Ничего лишнего, - отве-чаю, раскрывая  пакет в левой руке.                Причем сделал это так просто, будто часто ношу подобное.                От этого сержант снова заулыбался, и поправляя сверхъестественное под но-сом, загадочно произнес:  – Пощупаем. Попробуем. Определим...   
       Очередь двигалась живо. И я подумал: Как все просто оказывается?                Но потом дошло: Армия! Тут все надо делать быстро: чтобы будущие бойцы привыкали. А то враги захватят - если не будешь спешить; или разбегутся са-ми - не поймаем.          
Отсюда не теряя времени - зайдя в кабинет, как всегда громко и вежливо по-здоровался. Только затем осмотрелся:                И без того немалая квадратная комната, смотрелась больше: за счет стен и новой мебели. Они все получились белоснежно – белые.                Чуточку оттеняли образ больницы - широкие подоконники; где росли вполне живые цветы. А напротив входа сидела незаметная - в связи с мебелью, блон-динка в чистейшем халате.                Она была еще молода, и наверно, не очень опытна. Потому что сразу, не здо-роваясь, устало выдала скороговорку:               
           –  Анализы на стол, с пальца и вены кровь на стол, - показывая рукой налево. - Потом, - томно вздыхая: - Ко мне за стол.       
 Я заглянул налево, за ширму.                Там оказались еще: три стола и три бело-халатные барышни. И каждая была своим делом занята. А эта все-таки, являлась главной.   
       - Что еще заметил? То, что все “ширмачи” – ну те женщины, что сидели за ширмой; являлись полной противоположностью друг дружке.                Так первая была - маленькая и невысокая шатенка. Между ними сидела женщина полная, предпенсионного возраста; с покрашенными в рыжий цвет волосами. И за последним - третьим столом, восседала худенькая и высокая, да еще и с черными кудрями.               
                - Как у Пушкина Александра Сергеевича, – придумал я:                -  Да уж. Пушкин опять в ответе за все... Или, это ералаш отдыхает. На боль-ничном. От надрыва живота, при нервном смехе…   
Однако пока раскидывался ценным: личными анализами; невольно услышал, как весь это квартет, разными звуками голосами -  словно давно сыгранными скрипками дружно пиликал. То есть, между собой они быстро и без остановок судачили.                А после исполнения  “своей игры”, так непринужденно и от души засмеялись; что мне стало радостно за наших бойких женщин и еще больше, за такое хо-рошее, их душевно-весеннее настроение.                Вот только разобрав внимательней предмет столь яркого смеха, мне как-то сразу перехотелось радоваться.               
                - Так что за предмет такой? - спросит меня Уважаемый читатель.               
Отвечаю: - Самый простецкий. Они обсуждали нас – будущих призывников.                Кого же еще?! 
                - Сейчас многие боятся армии, как огня. Прячутся за юбки. Ну и му-жички пошли, защитнички. Хи-хи, - слышалось в незамысловатом порыве.   
И тут я - заканчивая с анализами, победоносно подошел к “главной”. На что оная, видимо все-таки знаток человеческой психологии - умеющий  управлять  действиями оппонента; иронично выдает:               
                – Да? Неужели дрожите?!  - А сама рукой заполняет что-то, будто не замечая собеседника. То бишь: меня.          
                - Ну почему? – Немного удивляясь, собираюсь с мыслями.                Но видя, что оппонент по-прежнему не реагирует; так же, парадируя - отвер-нувшись в другую сторону, отвечаю:               
                – Смотря с кем!?            
 Пауза. Она встрепенулась и вопросительно подняла глазки.          
                - А если про юбки? -  я заглянул за края стола.  - То за нынешние женские юбки все равно не спрячешься, - и прочитав на бейджике: “Ласка Алла Александровна”, продолжаю, - там места мало, тетя Алла.    
 Вот тут началось: спрятав коленки под стол, слегка зарумянившись щечками, Алла Александровна недовольно крикнула:               
                – Вы почему разговариваете?               
Ну а соседки - “ширмачи”, гуще засмеялись. 
                – По-русски? – отвечаю тише. – Другого языка не знаю. Род-ственников за границей не имею. Никто там не был...                А нет, – вспомнив, добавляю с ухмылкой:               
           - Пардон, вообще-то, дедушки у меня были в Западной Европе. Один в пе-хоте, а второй на победоносной военной технике.               
И обрадовавшись сообразительности, поучаю старшую собеседницу:               
           – Уважаемая мадам, не нужно плохо думать. К Вам приходят, уважают, и Вы цените посетителей. Просто все мы люди. Как иначе?
  Так, теперь прищурившись  - а по факту разбудить в юноше мужчину; она за-говорила иначе:               
                - Ну, вот вам еще один, - объявила, обращаясь к окружающей каби-нетной женской троице:               
        -  Этого к умникам направим. Где мало говорят, да много делают.          
   Я все же не стал останавливаться надолго и выяснять, где это? Тем более, сам знаю: исторически, дальше Сибири не сошлют. А к этому климату  успел привыкнуть - прирасти. Поэтому, как и положено по порядку призывной; здоро-ваясь шагнул в следующий кабинет.         
         Закончившие формальную процедуру потенциальные срочники, скучкова-лись на входе. Теперь нужно будет вернуться к двум часам; таков порядок.                Многие закурили.                Я обратил внимание, что из нашего колледжа, из Удачного городка – никого нет.               
                - Неужели, - думаю, все в ВУЗы решили поступать? А может, в другой день придут?               
Снова оглядываюсь: рядом возник смешной - абсолютно рыжий, в белой куртке парнишка.                Заметив интерес, Пыжик – как я его охарактеризовал; подошел ближе и тем-пераментно поинтересовался: 
             –  Ты откуда, землячок? Есть закури…               
              – Удачный, - отвечаю синхронно, то есть – не дожидавшись полного  вопроса.               
              - Все мы здесь неудачные, удачные будем - если дома останемся, - словно обидевшись на отсутствие у меня никотина, с негативными нотками в голосе заявил тот.               
              - Знаешь? – Я ответил прямо, -  Сам так не считаю. Наоборот, быст-рее призовут - скорее отслужу. А скорее отслужу – не буду должен любимой Родине.               
Теперь, поняв что его мыслей не разделяю; рыжий рванул к другим призывникам: навязывать свою - давно уже устаревшую парадигму.               
     Зато, постояв  в относительной тишине, мне вспомнился  дом и вчерашний вечер. И то, как с мамой разговаривали. 
                – Сынок, ты уже большой... Но я все-таки думала, что сразу не при-зовут - после учебы то. И успеем съездить на малую Родину, в Крым. Ведь ты так ни разу не побывал.                Ты же помнишь, что Севастополец?! Не забывай этого никогда, город наш рус-ский Герой и переводиться: “Достойный поклонения”.                Как теперь там? - сказав, мама подошла ближе и присела рядышком. А поправив и так аккуратно собранные волосы, продолжала:               
            - Видишь, как все нехорошо получилось? Сестра твоя вышла замуж. А он, Николай Гребов - аферистом оказался. Вот все деньги, что мы тут зара-ботали; в Москву и ушли, на жилье. Назад-то она, с ребенком никогда не вер-нется. Гордая.                И цены там, просто космические,  - мама слегка задумалась.  И на мгновение, ожил огонь карих глаз...                               
               - Да ладно, - успокаивал я. - Побываю еще, какие наши годы?!               
    Объясняя: -  “Девятнадцати” не было. Съездим после - вместе, мы все успеем!       
Вот, вспоминая разговор, я внезапно понял: как изменилась и постарела мама. Ну, просто всегда молодая была, быстрая. А теперь: уже бабушкой стала.                Как все-таки  это незаметно происходит  в жизни? Все работа и заботы: о нас, для детей.         
  Погуляв, а вернее просидев в столовке за углом – скушав за пять минут всю заказанную стряпню; затем, чашку чая пил наверное, часа два. Вернее, делал вид что пью; а сам глядя в окно думал и торопил время.                Вот только оно как водится: не спешило.                Видимо, так заведено: Торопишься сам, время бежит впереди - не догонишь. Обязательно опоздаешь.                Не торопишься – и часы встали напротив. Словно смеются, переминаясь с но-ги на ногу. Мистика…         
      Короче, вернувшись назад замечаю: Парней осталось мало. Половина от всех точно отсеялась.                Опять умник - сержант на входе объявил:               
          – Свои сотовые телефоны оставляем сюда, - показав на сейф, -  И прохо-дим спокойно на второй этаж, на заключительную комиссию.      
          - Мой сотовый дома,  – я сочинял на ходу. Хотя, в общем-то обманывать не люблю. Если только так, для дела. Не для празднества.                Но чего еще больше не люблю? Так это свои личные вещи, передавать в чужие руки. Вот поэтому и проявил смекалку.                Взгляд усатого провожал безмолвно... 
     В коридоре опять собралась разношерстная - если так можно выразиться, публика: светловолосые парни, рыжие и черноволосые, и со смуглой кожей. В общем, как вся наша страна: немного разные снаружи, но очень схожие внутри.                Захожу и я по очереди. Осматриваюсь:                Актовый зал небольшой, столы расставлены покоем.                Портреты Верховного главнокомандующего и министра обороны, по дружески наблюдали со стены. Так что, если кто-то подумал: может здесь не серьезно?; менял ошибочное мнение.               
Присаживаюсь на свободный стул. Напротив: несколько человек в различной униформе; а в центре восседает: майор – военком.                Его сосед, военный с лейтенантскими погонами, открывая папки поинтересо-вался:  - Фамилия?               
Называю, добавив: – Сергей Дмитриевич.               
А сам тем временем рассматриваю присутствующих, пока он искал “свою пап-ку” на меня.      
  Эта блондинка в белом халате! -  думаю, - понятно, уже встречал.                Эта?! - пишет, - видимо секретарь.                В форме военных,  - понятно, штабисты. Но вот двое, в черной одежде? Кто? Космонавты, что ли? Или летчики-вертолетчики?!               
Короче, сам себя рассмешил.                Сижу, улыбаюсь и тихо “гыкаю”: – Гы, гы. 
 Однако главный - областной военком это сразу заметил и говорит:               
               – Что, очень смешно стало?!               
             – Нормально, – отвечаю, прикрывая рот.               
              - Тогда может, и нам расскажите? – настаивал упитанный офицер.               
Я помотал головой, он продолжил: - А может, пожелания есть?!               
Вот тут показалось, военный заглядывает внутрь меня. Словно искал эти са-мые – мои пожелания.               
           - Разве, разрешаете выбирать? – удивляюсь еще больше.               
           - Тогда в разведку, возьмете? – придумал быстро.               
Они - вся комиссия, тоже повеселели. А военком прояснил:               
         – Россия конечно большая, выбор всегда есть. Вот только разведка сей-час, исключительно для профессионалов. Войны, слава Богу, нет.               
          - И куда тогда?! –  интересуюсь  без энтузиазма, просто: из вежливости.               
          - Ну, - начинал майор, одновременно размышляя и поднимая глаза вверх.                – Обычно, призывники хотят туда, где никогда не были. И о чем, с самого дет-ства мечталось?                Вот Вы например, о чем мечтаете? Может, раньше было?               
           - Если мечтать? То только о море, - говорю живо, уже не задумываясь:                - Можно?!                Поскольку  никогда не видел, а сам из города Севастополь.
И, сделав вид что не замечаю окружающей иронии; продолжаю: Наш русский ге-- И город рождения.                Когда-нибудь, обязательно поселюсь в нем. Мечтаю еще, как будет время - научусь рисовать. Буду писать море и сочинять песни да стихи о нем.               
В общем, пододвигаясь ближе со стулом, рассказываю подробнее; не стесняясь незнакомых людей: - Там знаете, какая героическая история?!                Первая была оборона города: Севастопольцы выстояли. Вторая: Фашистов выгнали. И если третья случится: Точно так сделаем!               
Вот тут вся комиссия затихла, а те двое - что в черной форме были, даже отложили - что неспешно почитывали. Так как раньше, не поднимали голов надолго; а теперь смотрели в упор. Словно яркие звезды – не мигая.                Я даже заметил, как улыбнулись они друг другу: одновременно.               
  Следом – ну так показалось, смотрели уже не на меня, а на одежду.                Получается: я их разглядывал, они – мой наряд.               
Так что придумалось: наверняка, не видели такого? Чтобы взрослый парень, не знал моря.
            - Ну, смейтесь, - соглашаюсь, непроизвольно сжав губы, -  раз смешно.               
Однако тот, что постарше и с бакенбардами был – напротив сидящий; спросил  серьезно:  – Здесь тогда, что делаете, товарищ маринист? Если так море любите?               
            - Что и все,  - отвечаю. - Живу с родителями, в городке Удачном.                Севастополь же, отдали  Украине; вот многих и сократили с работы в девяно-стые. А тут: родители работают, а я учусь. Учился, – поправляюсь сам.
           - Не обманываете?! – поинтересовался  уже его сосед, черноформенец.                Он был такой же статный, только заметно моложе и с тонкими усиками.       
            - Зачем мне врать?  - недоумеваю. - Не очень то люблю... Вот паспорт, смотрите, - и полез в карман, доставая заветный буклет.               
           - “Я достаю из широких штанин”, - процитировав себе классика, торже-ственно приоткрываю ценный документ. И привстав - протягивая, спрашиваю:                – А вы товарищи военные, летчики что - ли или космонавты?               
           - Мы парень, Подводники! – последовал неожиданный ответ.               
  И произнося это слово: Подводники! Молодой усач так приосанился, что наверное - становился на полметра выше. А может и больше! Да.                Так что, если бы Вы увидели со стороны, то непременно приняли за Аксиому - поверили: Наши подводники выше всех – чуть-чуть, ниже Бога.                И это, по меньшей мере: круто. А по максимуму, наверно до бесконечности.
      В общем, затем военком говорит: –  Да, товарищ капитан второго ранга, - обращаясь к тому, что походил бакенбардами на Айвазовского и званием был старше, чем приосанившийся усач; так как четыре звезды погон его - большие.               
               -  В деле это есть, - продолжал он, -  место рождения: Крым, Севасто-поль. Мы как-то  упустили сразу... А теперь, и группу набрали. Куда еще одно-го? – видимо не зная как поступить, поразмышлял военный.               
Только капитан – подводник качал головой: – Своих что ли набрали? 
 И показывая на меня: – А наших, уже не берете? Тем более – здесь мечта!               
                - Ну почему, сразу своих? Все у нас одинаковы, все русские..., – почти обиделся военком.
 Но усатый подводник, перебивая, поинтересовался:               
              –  Как у героя-мечтателя со здоровьем? Что вообще из себя представ-ляет?               
Теперь оживилась, привставая - поправляя халат, высказалась та самая врач психолог-профессионал:               
               – Как раз, подойдет... За одно узнает интересную жизнь.               
               - Завидует мне? – мимо промчалась мысль. Вот ей вдогонку, и говорю:  - Совсем не герой. Обыкновенный парень из Севастополя. Теперь вот: из Удач-ного,… из Якутии. Ну, в общем: из всей России.               
               - И куда это к Вам?  –  теперь интерес брал вверх. - Там же, вроде “натовцы”  Украиной командуют. Иногда новости смотрим: они тренируют, воспитывают их под себя. А наши базы закрыли.   
                – Ну, не все к счастью закрылись…                Только самого главного, ты как я вижу не знаешь? – загадочно пояснил усач.               
                - Чего еще? –  спрашиваю, c все увеличивающимся интересом.               
               - А то, что давным-давно: аж с девяносто седьмого года, Республика  Якутия дружит и очень дружит с ВМФ Черноморского Флота. Поэтому, при-зывники с северных районов России, попадают к нам: в город – Герой Севасто-поль. В котором, служит именная подводная лодка: “Алроса”.                Может, ты уже слышал это название? -  и смеется, добродушно оглядывая стороны.
                - Артист Вы, - подумал я. - Ну кто же не знает о гордости России и всей Якутии?                “Алроса”  – это наша алмазная добывающая компания.               
 Опять промелькнула мысль:  Насмехаются?               
                - Да, – говорю,  - слышал и видел. Возьмите, не пожалеете. Я сева-стополец!               
Затем дополняю:  - Правда, пока что внутри. Где – то, очень глубоко. Но тя-нет, кажется, туда на море. А почему - сам не знаю.         
                - Да, в жизни это бывает… мы проверим, - “бакенбардист” опустил глаза. Задумался и выдал:                - Только если обманул? – он погрозил пальцем. И переключившись на майора, приказал:               
                - Возьмем с собой, добавить в список!  Не справится - будет в обеспе-чении, на берегу... таскать канаты или что-то похожее.               
                - Так что, парень, – обратился  теперь  ко мне. – Подтяните за лето физику, а то на лодку не возьмет командир. Слишком худой.                Походы у нас по сорок – пятьдесят дней;  необходим запас прочности: в орга-низме и голове.               
                – Ну-да, - отвечаю радостно. -  Похудел, ночами же диплом делал: бы-вало, и поесть не успева...               
 И сам себя перебиваю:  – Хорошо – хорошо. - Все сделаем. А когда призыв?               
               - В сентябре, будем формировать окончательный список.                За лето подготовитесь, возьмем.                Всего берем десятерых в подводники. Остальных, наверное -  еще человек де-сять отсюда, повезем для войск обеспечения Черноморского флота. Вот так.
И скомандовал:  - Если вопросов нет?!  То свободен, товарищ Севастополец и товарищ Удачный.                – Следующий, пожалуйста.               
Вопросов почему - то не было. Хотя, узнать то, что может быть “что-то по-хожее на канаты?” - Мое любопытство желало. Сдержался.               
              - Ладно, думаю, -  мы еще посмотрим: Кто кого? Подводники они, ишь ты?!   
    Так и пошел на остановку. Задумчивый и счастливый – в раскрытой куртке.                Однако спохватился  – весна на календаре. Холодно.                У нас всегда, весной - зима стояла.               
   Но ради справедливости, отметим: в душе теплело!               
              - Неужели, -  думаю, - можно вот так сразу, оказаться в Крыму?                Интересно, как они там “русские – украинцы”?                Правда, что стали другими; как сообщают иностранные ТВ? Или, все-таки как прежде, наши братья!                Просто я и языка украинского не знаю; хотя в паспорте записано “Украинец” - по отцу.                С этим понятно: раньше, никто не делил. Вот и писали славянам в метриках: кому украинец, а кому-то русский  иль белорус.