Там за облаками

Первый шаг в литературе - 1990 год.
      
      Рассказ

1.

Весенний лес был кроток и нежен. Сквозь птичью разноголосицу было слышно его робкое шуршание. Солнце высекало миллионы мерцающих искр из росистой влажности земли. Просыпалась природа от затяжной спячки. Воздух насыщался ароматами преющих прошлогодних трав и смолистым запахом распускающихся почек.

На озаренных солнечными лучами полянах редкими пегими островками вырывались из недр земли зелено-сочные стебельки возрождающихся трав. Грязные пятна снежных шляп окропляли сорный чернозем леденящей влагой ручейков. Над черемуховыми, рябиновыми плетениями веток, не облачившимися еще в свои летние одеяния, возвышались величественные контуры игольчатых сосен и пышногрудых вечнозеленых елей. Этот косогор обрезался глубоким крутояром. Под его глиняной ухабистой стеной плескались, лениво волнуясь, мутные воды широкой реки.

Островок леса располагался в шести — семи милях от провинциального городка Германии.

В верхней части косогора появился человек, как ни странно для подобных мест, одетый в темно-синий костюм из шерсти австралийского мериноса. Он был невысок ростом, приземист, относительно молод — выглядел лет на сорок. Лицом человек особенно ничем не отличался: под короткой русой челкой низкий гладкий лоб, узкие паутинки бровей, под носом, чуть выше губы, черной мушкой прилипла бородавка. Однако примечательно — широко открытые голубые глаза его светились какой-то необъяснимой одержимостью.

Знающие люди этого человека называли баловнем судьбы. В жизни он не был обделен вниманием и имел в городе высокую степень известности и авторитет. Бесчисленное множество людей относились к нему с нескрываемым пристрастием и обожанием. Если предположить, что он очаровывал знакомых своим обаянием, обходительностью и воспитанием, то этот вывод будет недостаточно полным и правильным. Весь секрет его завидной популярности заключался в его материальном богатстве. Это понятие почти всегда является определяющим в формировании отношений между людьми. Другие критерии всеобщего признания в меньшей степени имеют цену в кругу его обожателей. Сам же он не считал, что только это может определять счастливый быт человека. Да, он, как многие, имел богатую виллу, мало того — роскошную, два дорогих автомобиля и, главное, являлся не только владельцем крупной торгово-промышленной компании, но и имел много акций ведущих фирм Германии. После смерти родителей все это перешло к нему по наследству. Однако, несмотря на свалившиеся на его голову богатства, он с юношеских лет овладел премудростями экономических знаний и принимал посильное участие в управлении детищем своих предков.

Порой наступали моменты, когда напряженная хозяйственная деятельность или ее влияние истощали его душу, он чувствовал себя подавленным, раздраженным. В такие моменты ему надоедало все, что связывало с этой рутиной: угождать прихотям партнеров, бороться с конкурентами и заигрывать с чиновниками от власти. В такие минуты хотелось простого человеческого покоя и отдыха. Сила человека, убеждался он, все же в духовных ориентирах жизни, а не в деньгах.

Это был потомок династии баронов Бюловых. Звали его Александер.
 
Он часто посещал этот с детства знакомый и милый уголок. Мог бесконечно долго обхаживать вдоль и поперек заросший лесом косогор, вспоминать об искрометном и дорогом сердцу детстве, радоваться вместе со звонкоголосыми птицами сегодняшнему дню, трепетному мгновению, наслаждаться уединением и покоем.

Царствие загадочных звуков, шорохов, шелест осоки, ковыля и ятрышника уносили его сознание туда — за облака, от суеты и ничтожности бытия.

Свысока, с обрыва видно распростертые на многие мили луга, уходящие далеко за горизонт. Казалось, их широта и безбрежность так же широки, как его душа, а их уныние и первозданность томит и подвигает к чему-то неясному, но желанному. На весеннем солнце серебрящееся зеркало русла реки наполняло сердце восторженной радостью. Соприкосновение с совершенством природы восполняло его силы, приносило удовлетворение.

Алекс отступил от обрыва и побрел по вьющейся тропинке, которая вела к скамейке. На ней он мог часами пребывать в спокойном миросозерцании. Скамейку эту много лет назад поставил безвестный и щедрый природолюб — сгинув сам, оставил любителям уединения творение рук своих. Скамейка располагалась под разлапистыми ветками черемухи. Сидя на ней, можно было разглядывать обширные просторы лугов, улавливать заигрывающие всплески реки, наслаждаться симфонией перекличек лесных коньков, рябинников и слушать звонкий стук трудяги — белоспинного дятла.
Когда Алекс приблизился к этой от времени обветшавшей скамейке, то к большому неудовлетворению обнаружил на ней спящего человека. Какой-то нищий мужик развалился на всю длину скамьи. Под головой спящего лежала потрепанная черная заячья шапка, а сам он был закутан в телогрейку. В нескольких местах из дыр телогрейки вываливались грязные клочья ваты. На ноги накинуты сапоги со стертыми подошвами, с сухими пятнами грязи на голенищах.

Алекс постоял пару минут в нерешительности, потом осторожно ткнул человека пальцем.

— Эй, бродяга, возьми денег и иди прочь с этого места…

Нищий лениво поочередно приоткрыл припухшие веки, словно они были облиты клейким медом, посмотрел на гостя мутными глазами и ответил:

— Мне не нужны деньги. Мне и без них здесь уютно.

Алекс с удивлением посмотрел в карие остекленевшие зрачки странного человека и подумал, что до него не дошел смысл произнесенного.

— Я думаю, тебе хватит пятидесяти марок, чтобы ты ушел подальше от этого места?

— Вытри этой бумагой свой зад!

Ответ как дубиной оглушил Бюлова… Собравшись с мыслями, он спросил:

— Если у тебя бездна денег, то какого же дьявола ты, как нищий, валяешься на общественных скамейках?

— Здесь нет общества… — ответил тот.

Непонятный оборот разговора начал изрядно напрягать Алекса.

— Что ж, я не общество?

— Ну, допустим… — шевельнулся тот. — А я действительно нищий. Разве этого по мне не видно? Просто деньги для меня самоубийство…

«С головой этого субъекта что-то неладно, — подумал наш герой. — Какой-то опустившийся алкоголик? Или ему уже совсем ничего не потребно? Развалил печень — и прахом все пусть идет?!»

Чувствуя справедливость этой догадки, он продолжил странный разговор:

— Значит, получается, что ты денег боишься по причине отсутствия здоровья?

— Совсем не так.

— Но каждому человеку они надобны? Как же так? — терялся в догадках Алекс.

— Примерно так и есть…

— А можешь ли ты сказать, отчего деньги для тебя ничего не значат?

Нищий нашел во взгляде пришельца разгорающийся интерес к своей персоне. Он поднял, наконец, голову, сел на скамейку и, нахлобучив шапку на затылок, задумался.

Алекс, чтобы не сбить с мыслей загадочного шута, присел рядом. Он с усмешкой смотрел на сосредоточенное лицо его, готовый выслушать любой бред.

— Мне не нужны твои деньги, потому что я живу натуральным обменом. У меня есть чем питаться сегодня и завтра, видно будет — наемся ли я или буду грызть сухари с водой. Эка вон, воды целый океан! — кивнул в сторону речки.

Он вынул самодельную, почерневшую от никотина трубку, достал из того же кармана телогрейки щепоть табака, засыпал его в чашку и сверху придавил пальцем.

— У меня есть небольшой клочок земли, но запасов до лета не хватило, однако мне не привыкать. Перебиваться — это моя потребность. Только вы не думайте, что я сумасшедший. А впрочем, все, с кем я имел разговоры, признают меня таковым. Уж не сомневайтесь, это карма, колесо сансары.

Покрутил пальцами чубук трубки, еще раз задавил табак в чашку поглубже и продолжил:

— Я не так часто распространяюсь о своем быте и жизни. Последний раз это было лет эдак тридцать назад. После этого такой вот слушатель, как вы, заточил меня в сумасшедший дом… Это было еще в России — я ведь родом оттуда.

Алекс внимательнее присмотрелся к лицу бродяги. Морщин на его низком лбу не заметил. Лишь только по обветренной смуглости кожи можно было предположить, что он является обитателем далеко не комфортных условий жизни.

— В таком случае сколько вам лет?.. И мне совершенно непонятен ваш страх перед деньгами. Раз уж начали откровенничать, то нельзя ли подробнее пояснить все это? Загадками озадачиваете?..

Незнакомец повертел во рту загубник трубки, вытащил и положил ее назад в карман. Видно, спичек при нем не было. Он не стал больше испытывать терпение собеседника и начал свой рассказ:

— Я никогда бы не стал рассказывать суть своих принципов первому встречному, но вижу, присутствует в вас благородное начало. Благородство и душевная щедрость — это главные мои ориентиры. Если бы вы этими качествами не обладали, то вряд ли разговаривали так со мной и не платили бы деньги за то, чтобы побыть на природе в уединении… Вы ищете себя, свое назначение, хотите глубоко осознать, зачем и для чего вы пришли в этот мир. Это вызывает во мне большое к вам доверие и возможность быть открытым перед вами… Еще древние делали неисчислимые попытки проникнуть и разгадать таинства жизни, ее смысловое предназначение. Практически всегда, с неизменным постоянством они приходили к выводам о вечном существовании души. Но на деле не приходила никому в голову возможность бессмертия человеческого тела! Идеалистически есть, а в реальности нет и мысли об этом. Понятие это механически отбрасывается из людского понимания — и напрасно…

«Что за бредни несет этот несчастный? И все же течение мысли его любопытно!» — подумал Алекс.

— Царь Соломон в Экклезиасте вывел форму человеческой жизни: «Суета сует и томление духа». «Жизнь есть трагедия абсурда» — формула более современного течения в познании мироздания — экзистенциализма. Если человеческая жизнь есть бессмыслица и абсурд, даже если она и обладает смыслом, то это, в конце концов, печальный смысл. Человек рождается в муках, в слезах вырастает, в страхе проводит свои дни, в поте лица трудится, в грязи заканчивает жизнь, испытав при этом очень мало коротких радостей. Но это все же в корне неверно. Да, человеческая жизнь тяжела, но не всегда же? Да, абсурдна, но не постоянно, ибо человек был бы неспособен определить грань предела этого понятия. Да, томление духа, но не повсеместно и не для каждого.

Нищий вновь полез в карман телогрейки и достал трубку. Из тряпичного свертка вынул кусочек сухого мха и положил его сверху чашки. Чиркнул двумя камешками — трубка задымилась, и рваное облачко дыма проплыло между их головами. Запахло сладковато-едким самосадом.

— Я отвечу однозначно и единожды правильно. Жизнь в самом своем основании не имеет никакого — ни трагического, ни мудрого, ни абсурдного и никакого другого — заранее заданного смысла. И этот ответ предполагает возможность не только думать о смысле, как заданном, сколько искать его. Не столько открывать его, как нечто уже существующее, сколько созидать, творить и сообщать жизни. Практически, раз жизнь не обладает никаким смыслом, помимо того, какой мы с вами сознательно, намеренно, целеустремленно самими способами нашего бытия придаем ей, то можно и искать в ней смысл бессмертия…

Рассказчик глубоко втянул в себя очередную порцию дыма.

— Взгляни на мир, — продолжил он после непринужденной паузы, — и распознаешь примерно две категории людей. Одни задают смысл себе глубокий и емкий, но ко многому и нелегкому обязывающий, другие поверхностный и мелкий, позволяющий легко скользить по жизни, как мираж и тень. В первой разновидности людей, которых ничтожно мало, и встречаются индивиды с потребностью бессмертия… Вспомни, до Великого Потопа люди жили по три с половиной века. И это не подлежит сомнению. Бог им даровал тот срок и отмерил столько в надежде, что они будут разумны и праведны. Но, разгневавшись на их безрассудство и тяжкие грехи, покарал их. А в гневе своем он не забыл о праведниках!..

Струйки дыма от самосада начинали оказывать какое-то сладостное чувство, легкость. Алекс посмотрел на собеседника, и сдержанная улыбка обозначилась на его губах.

— Однако, — увлеченно продолжил оратор, — задать смысл бессмертия — это еще неограниченно мало, хотя уже это не так легко. Обладание смыслом бессмертия — далеко не праздное занятие. Это тяжкая и кропотливая работа ума. Она ведет к познанию таинств этого смысла. Не вжившись в таинства смысла вечной жизни, человек неспособен быть обладателем ее. Но сколько бы пристрастно человек ни бичевал себя аналогичными устремлениями, он не получит желанного бессмертия. Таков уж закон природы: бессмертный должен обладать духовной наследственностью. Я уже об этом упоминал: Бог дал — Бог взял. Это наиважнейшее условие, которое способно перевернуть жизнь человеческую. И еще… Я говорил о том, что смысл жизни формируется самими способами нашего определения бытия, а они предполагают аскетизм — отвержение денег, как зла, являющегося прямым губителем смысла бессмертия. Только после исполнения всех этих условий человек становится обладателем самого фундаментального богатства — бесконечности своей жизни!
Алекс посмотрел на искусного фантазера с жалостью. Однако версию тот изложил, казалось, убедительно. Появилось желание раскусить начитанного фразера, раскрыть его плутовство.

— Послушайте, но в это никто и никогда не поверит.

— Оттого люди и тленны. Прагматический разум заслоняет от них целый мир неведомого и вечного. Это заблуждение естественное, так как будь раскрыта эта тайна всем, что ж начнется с человечеством? В бесплодных муках поиска телесного увековечивания они неизбежно ускорят приход своего конца, предадут мир забвению. А бессмертных в мире совсем немного…

— Но как же я могу поверить в вашу долгую жизнь? — терзал вопросами Алекс в надежде поймать мошенника на явной и очевидной лжи.

— По моему облику не скажешь, что мне чуть более ста лет, тем не менее это так. Я не изменился с тех пор, как принял духовную наследственность. Произошло это в тысяча девятьсот десятом году, когда мне перевалило только за тридцать. Я не могу тебе предоставить какого-либо документа, удостоверяющего мое долгожительство. Эта информация всегда была тайной, дабы не искушать смертных. В глаза такие, как я, не бросаются. Я просто атрибут повседневного явления жизни. Никому в голову не приходит заинтересоваться моими годами. Вот старым вечножителям, одухотворенным в пожилом возрасте, иногда приходится признавать под прессом алчных людей свои года. Откуда рождается алчность? От того, что все это не укладывается в их понимании, а когда человек не понимает, часто перестает быть человеком... Вероятно, вам приходилось читать о долгожителях?.. Некоторые сенсационные вести порой разглашают миру о старцах, проживающих по сто двадцать или по сто пятьдесят лет. Вы этому не верьте — это ложь! В этих фактах может только одно быть очевидным — человек, о котором пишут, не обычный долгожитель, а обычный бессмертный! Такие слишком много лет проживали в одной местности, примелькались до такой степени, когда скрывать свои года бывает затруднительно. Потому они вынуждены частично признавать свое долголетие. А чтобы не фиксировать свои годы — они вечные странники… Смотри мой паспорт, но главного там ты не найдешь.

Он вынул из загрудной стороны телогрейки паспорт, завернутый в целлофановый лоскут, и подал его собеседнику. Алекс заглянул в него. В паспорте было записано, что звали нищего Еремеем Потаповичем Филининым, национальность — русский, лет от роду — тридцать два года.

— Послушай, блуждающий странник, я не понимаю, что есть духовное наследие? Можешь ты мне это пояснить?

— Я даже могу рассказать, каким образом оно мне досталось.

Трубка давно уже затухла. Бродяга вновь вынул тряпицу с сухим мхом, замял кусочек в чашку трубки и умело высек из камня искру. Обоих окатила ароматная струйка дыма.

— Богу богово, а кесарю кесарево. Каждому свое. Не кесари правят миром, а апостолы. Вот основа пути! Боговы благие вести разносят апостолы. Если Петр — апостол и помазанник божий (Vicarius Filii Dei), то Папа Римский — наместник Петра. В той же степени апостолы благословляют своих наместников на бессмертие. А наместники — люди, служащие Всевышнему. Помазанники не кесари и не цари, помазанники — апостолы, наместники — их духовные слуги. Я стал обладателем этой жизненной силы, пользуясь величием духа и широтой души наместника. Он вдохнул в меня бессмертие добровольно.

— Вдохнуть — это как передать инфекцию? — уточнил Алекс.

— Нет, как вдохновение! Но не на оставшуюся жизнь, а навсегда. Потерять эту силу и обречь себя на обыденную жизнь — это героическое деяние. Его видит Всевышний и благословляет на подвиг. Для того чтобы совершить этот подвиг, порой не хватает и столетий. Он бессмертен до той поры, пока не придет лучший среди лучших.
Наместник сказал, что он оценил мои духовные качества и принял их как победу над собой… И добавил: их ценностное величие несоизмеримо. Он принял решение и вдохнул в меня вдохновение навечно. А потом он прожил около двадцати лет и умер просто и тихо — от чахотки. Я же легко переношу все катаклизмы бытия.

Филинин выбил пепел из трубки, постучав ею о ладонь, и неожиданно поднялся.

— Довольно много я поведал вам о предназначении моем и изрядно утомился. Вы удовлетворили сегодня мое желание, которое ко мне приходит нечасто, — выговориться. Об одном хотел бы я попросить — забудьте обо мне и не травите на меня людей, как это было тридцать лет назад. Подобные деяния недостойны человеческой чести. Я верю в ваше бескорыстие… Прощайте!

Алекс не успел опомниться, как нищий исчез.

2.

Первое время Алекс был возмущен авантюрным байкам нищего. С языка сыпались ругательства. Они оседали где-то глубоко в воспаленных кладовых его мозга. Весь этот фантасмагорический вымысел мог привидеться только во сне.
Но время шло. Он пытался забыть нелепую историю. Однако сильное впечатление не оставляло его. Первозданный аффект его возбуждал все с большей силой. Впечатление усиливалось и непрерывно теребило его воображение.

Философия телесного бессмертия — абсурдная идея, но насколько же она оказалась навязчивой и глубинной. Мысли мухами вились в его голове и жажда иметь невозможное искушала его.

Вскоре он слег в постель. Наваждение было нестерпимо. Нервы не давали покоя. Появилась некая одержимость, потребность поиска смысла бессмертия. Алекс надрывался, страдал от неуловимой сути того, что искал. В просторных комнатах своего дома он блуждал напролет днями и ночами, будто искал в их темных углах непостижимый, неприступный для него смысл. Случайный мудрец прочно посеял то томление духа, которому нет конца.

От многодневной душевной боли глаза его потеряли тот жизненный блеск, что был в них всегда. Веки устало закрывались, и Алекс уходил в себя. На сосредоточенном и измученном лице появились глубокие рваные морщины. Подбородок сузился и стал остроконечным, как лезвие колуна.

В глубине души Алекс понимал, что реализация этой идеи повлечет за собой отказ от привычных благ жизни, но духовное содержание ее влекло. Желанный покой совести незримой нитью связывал мысли с идеализацией бытия.

Он имел все — деньги, разную дорогую собственность, бытовые блага, порой посещал театр, — но при этом тратил ежедневно массу времени на изнурительную суету коммерческих забот. Он даже по Европе ездил не из праздного интереса. Алекс покровительствовал массовому лицемерию и раболепству, воспринимая это как естественное состояние слабых и порочных людей. Он познал признание через магическую силу своих банковских счетов, а магическая сила души им оказалась не познана…

 Деловая каторжная жизнь, особенно сейчас это становилось очевидным, вымывала в нем главное — радость познания другого мира, безмятежного, но созидающего себя, пестующего мир вечного, небесного.

«К чему ведет поклонение, приверженность наживе? — думал Алекс. — Выхолащиванию из человеческой сути качеств — благородства и щедрости. Есть среди самодостаточных людей те, которые благотворительно помогают слабым. Но все это политические жесты, в лучшем случае — страсть к самоуспокоению. Физическая власть, издревле всемогущая, пришла в упадок, уступив место власти денег.

А где тот бог, который в нас? А где та сила, которая движет нами и передается от него? Ведь Филинин все сказал!..»

— Я чувствую, что нахожусь где-то рядом с целью! Остается только нащупать ее. И придет освобождение, придет радость познания сути вечности! — произнес вслух он почти в бреду.

Алекс испытывал радость, осознавая то, что приблизился к пониманию заданного смысла бессмертия. Он стал ощущать, что возносится к праведному облику своего существа. Неестественный прилив сил стал наполнять его. Начало духовного преобразования зарождалось в его помыслах. Он плохо понимал, что такое вдохновение, но как раз сейчас оно пришло к нему. Он познал великую силу этого дара.

Он сел в кресло-качалку, обтянутую черной кожей с мягким подкладом внутри. Она стояла посреди просторного зала, и Алекс качался с безмятежным видом, считая, что он овладел уже смыслами законов природы и своей судьбы.

Экономист фирмы прибыл на отчет. Состоялась непродолжительная беседа. Намерением поставить в известность босса об ухудшении дел предприятия была его задача. Связывал он это положение с длительным отсутствием его. Контракты в большинстве своем истекли, и возникла срочная необходимость в их возобновлении. Продукцией завалены все фирменные склады. Под угрозой остановки оказалось не только основное производство, но и большинство филиалов фирмы. Нужно было срочное вмешательство владельца. Экономист разложил перед Алексом бланки контрактов для их подписания.

— Выкручивайтесь как вам заблагорассудится. И не вмешивайте меня в финансовые ваши дела! — ответил Алекс категорично, не желая выслушивать возражения на этот счет.

Он внимательно наблюдал за реакцией экономиста. Алекс понимал, в какое нелепое положение поставил его. Экономист приучен к тщательному исполнению своих обязанностей и безусловному исполнению установок шефа. Любые прихоти экономист привык воспринимать снисходительно. Однако заявлений подобного рода в своей практике он не припоминал. Глаза, как два теннисных шарика, вывалились у него из орбит и повисли на кончиках ресниц. Ртом он глотал воздух, пытался выдавить из себя какие-то слова, но был нем как рыба.

Алекс представил себе, какой хаос мыслей творился в голове пунктуального человека, и забавлялся этим. Занимательная картинка наблюдалась на протяжении нескольких мгновений. Он просто наслаждался возможностями своей свободы и поступкам, суть которых недоступна другим.

— Но нужен всего-навсего ваш вензель с тем, чтобы поправить все дела! — выпалил пришедший в себя экономист. Он был уверен, что босс прислушается к разуму и разрешит недоразумение.

Но Алекс поставил точку этому визиту.

— Я вас больше не задерживаю и предоставляю вам возможность для импровизации. Налаживайте дела сами…

Экономист украдкой посмотрел на своего начальника, казалось, чтобы еще раз убедиться в том, что перед ним сидит тот, за кого он его принимает. Когда он удостоверился в подлинности, но с сомнениями, опустил обреченно взор и пошел прочь из зала. «Он, кажется, серьезно болен, но что же дальше?» — промелькнуло в голове экономиста. Стало как-то не по себе. Он ступал одеревеневшими ногами по гладкому паркету зала, с трудом удерживая равновесие своего тела.

Алекс смотрел вслед этому человеку и торжествовал. Он совершил поступок, который освобождал его от финансовых оков.

Комнату разрезал луч солнечного света. На блестящем глянцевом полу заметался рыжий слепящий пятак. Бледные оттиски веток дерева, заслоняющего оконный проем зала с улицы, упрямо качаясь, гасили яркое мерцание света. Алексу вдруг показалось, что он способен легко запрыгнуть на идеально ровную струну светового луча. Взойти в бесконечную даль лучистого пути. Постигнуть и преодолеть загадочные высоты там за облаками. Вдохнуть полной грудью божественную силу величия. Ту силу величия и нетленности, которой обладают сами носители вечного и неувядаемого: Солнце, Земля — Вселенная. Этот глобальный и необъятный механизм физического совершенства.

В пространствах времени Вселенная теряла несметное количество растленных, приходящих к неизбежному забвению составляющих ее частиц — планет, звезд, рек, озер, гор, животных и людей. Но не исчезла и сохранила целостность свою, несокрушимость. Животворящий круговорот, воспроизводство и обновление составляют основу этого волшебного свойства. Ее бессмертие по образу и подобию способно вселиться и в смертное создание. Все в воле Господа! Он может ниспослать бесконечность бытия с убежденностью глубокой веры в человека.

Алекс верил в воспроизводство и обновление человека как разумной прихоти Его Воли! А потому понятие о вечном существовании физических величин для него возымела силу! В человеческом сознании заложена вера в вечность сильного духовного начала. Так отчего же людей берет сомнение в возможности человеческого телесного бессмертия? Разве это невозможно?! Возможно, но как дар милости, как исключительная особенность деяния, ниспускаемого своим указующим перстом через помазанников и наместников своих. Вот же таинственная диалектика природы!..

Он вспомнил про нищего мудреца. В необходимости встречи с ним не было сомнений. Алекс понимал, что не изменится в его жизни ничего, если мудрец останется к нему равнодушным. Нужно было отправляться на поиски его спасителя.

Перед ним не стояло вопроса, где искать и куда идти. Алекс распахнул боковую створку окна. Оно заскрежетало и задребезжало стеклянным звоном, будто было старым и гнилым. Алекс спрыгнул на землю. Крадучись и озираясь по сторонам, он покинул территорию виллы и побежал. Он бежал в порыве вдохновения к месту, где оно получило свое начало. Туда, где еще недавно общался с тем человеком — мудрым и уверенным в правде человеческой жизни.

Можно было домчаться туда на машине. Однако, захваченный жаждой поиска, окрыленный предчувствием чего-то значимого, Алекс потерял способность рационально ориентироваться в действительности. В эти мгновения он готов был преодолеть пешком не один десяток миль. Он не шел, а мысленно парил, приближаясь к свободе и независимости духа.

Прошло около получаса. Яркие краски весеннего вечера начали быстро исчезать. Прозрачная синева небосвода, изначально залитая слабой позолотой солнечного марева, вдруг потускнела. Небо закрыла пелена бурого дыма, все более чернеющего от языков пожара, провалившегося за горизонт солнца. Ветер усиливался. Природа заволновалась в предчувствии стихии. Заметались в хаосе над землей пучки сорных трав перекати-поле, вырванных из земли. Сыпались сухие ветви деревьев лохматыми лапами вниз и в судорожных метаниях умирали. Все смешалось в едином вихре.

Яростный накал солнца вдруг исчез, и весь окружающий мир накрылся пепельным куполом.

Единственный человеческий силуэт в величественном океане хаоса оставался упрямо идущим вперед, с несгибаемой волей и твердостью духа. Алексу не могло прийти в голову переждать, остановиться, отсидеться где-нибудь в придорожном кювете, на обочине дороги. Он пробивал собой плотную стену ветра и пыли, закрывал глаза и видел перед собой предмет своей мечты — бродягу Филинина.

Пылающие жаждой бессмертия глаза Алекса были забиты придорожной пылью. Лицо почернело от въевшейся в поры грязи и слез, зубы скрипели от песка и били в затылок стрелами нервов. Казалось, силы не беспредельны и что наступит скоро момент, когда исчезнет воля, когда лопнут, как струна, жилы.

И вот Алекс увидел знакомые очертания лесного массива. Сначала перед ним развернулась сплошная стройная полоса редколесья. Потом обозначились сгорбленные ветви берез, они смиренно кланялись ветру, а их стволы выстроились плотным частоколом, преграждая путь. Ноги непослушно путались в мягкой топи трав хвощей, плаунов и папоротников. Алекс забрел в чистый, но темный сосновый лес со звенящим от ветра шелестом иголок. Голова шла кругом.

И вот далеко в полумраке среди зарослей дикой малины и шиповника он увидел мутное пятно какого-то строения. Оно было похоже на деревянный сруб одинокой сторожки. Алекс ощутил вновь прилив сил и легкий восторг от предполагаемой находки.
Он бегом пустился туда, продираясь сквозь пружинящий колючий кустарник.

3.

Маленькая сторожка была срублена недавно, вероятно, в конце прошлого года. Еще летом на этом месте, кроме густого кустарника, ничего больше не было. Свежеструганные бревна обильно выделяли янтарные капли смолы, словно слезы древесной печали.

Алекс дышал глубоко и взволнованно в предчувствии желанной встречи. С трудом остановив дыхание, он потянул дверь на себя. Она зло возмутилась — заскрипела на всю округу и распахнулась. Он переступил порог и увидел того, к кому так упрямо рвался.

Филинин спал, смачно похрапывая, сном сытого и беспечного ребенка. Лежал он лицом к двери на широкой деревянной скамье, покрытый телогрейкой. Голова провалилась в подушку, а из серой наволочки ее видны были витые кончики соломы. Почерневшие пальцы ног зависли над полом. Было странно видеть его голые ноги в прохладной комнатке. Лицо темными впадинами глазниц смотрело куда-то вдаль сквозь гостя и стены избы. Здесь, в полумраке трудно было рассмотреть обстановку в деталях. Отчетливо запомнился лишь сам Филинин да печь, стол и голые, лохматые от пакли стены. Эти скромные условия жизни не могли оттолкнуть Алекса, так как все помыслы его были направлены в мир бессмертия и бескорыстия.

Филинин зашевелился. Темные пятна глазниц обрели живительный блеск, и он сел на скамью. Нетрудно было определить, как он тяжело выходил из сонного оцепенения в мир действительности.

Наконец он узнал стоящего перед ним человека и произнес как-то буднично и просто:

— А, это вы?.. Небось в сумасшедший дом прибыли забирать?..

Вопрос обескуражил Алекса. Какой-то младенческий трепет вины почувствовал он. Перед ним находился тот, в руках которого, возможно, была дальнейшая жизнь Алекса.

— Что вы?! Как могли вы подумать об этом? Я к вам пришел в гости от чистого сердца. Будьте уверены…

Филинин указал на скамью, где сидел сам. Гость неуверенно, словно боясь оступиться и упасть, присел рядом.

— Угощать, правда, мне вас нечем… Могу только предложить чай с чабрецом и сухарями?

— Можете не беспокоиться — я сыт…

Убогая каморка и степенный вид аскета приводили к мысли о том, что Алекс находится в каком-то полусне — беспокойном, но желанном. Он морально готов был воспринимать любые странные проявления жизни и все нелепые условия быта как данность. Он смиренно покорился действительности, какой бы непонятной она ни казалась.

Глаза, привыкнув к полумраку, начали различать уже некоторые подробности обстановки, которые вначале остались без внимания. На цилиндрической стальной печке стоял закопченный стальной котелок чашеобразной формы. Рядом, по соседству, стоял маленький литровый чайник, расписанный по бокам тонкими ручейками следов от воды. Над головой у Алекса висела полка, сделанная из ящика с выломанной стенкой. На ней располагалось несколько потрепанных книг. В сумраке кроме величественной Библии Алекс прочитал авторов остальных книг — Фрейд, Гегель, Ницше и Шопенгауэр. Его это не удивило. Ему давно было ясно, что Филинин грамотный и эрудированный нищий. Наличие «умной» литературы казалось естественным признаком его склонности к познанию мира и совершенства человеческой мысли. На нижнем ряду ящика стояла банка с солью, с крупой и стальная миска с ложкой. В другом ряду на гвоздике висел солдатский вещмешок, подвешенный за лямки. С ним аскет, вероятно, странствовал по белу свету. На столе стояло блюдце с жиром и замасленной тесемкой для освещения комнаты.

— Сдается мне, что вы чем-то основательно взволнованы? — спросил хозяин, глядя на гостя черными пятнами глазниц.

Алекс заволновался, но хотел быть понятым и начал говорить, концентрируя мысли и подбирая слова с каким-то пристрастием:

— Верите вы или нет, но я к вам пришел, чтобы окончательно найти себя, свою сущность и разрешить свое предназначение. Того, кем я был до встречи с вами, не осталось во мне и следа. Я стал другим человеком! Весь мир перевернулся в моем воображении. То, что считалось в прошлом презренным и низким, стало привлекательным и желанным. Всю свою непродолжительную жизнь я посвятил обогащению. Стремился занять самое высокое положение в обществе… Уверенность в том, что только эта цель способна принести счастье человеку, и в частности мне, не вызывала ни малейших сомнений. Я делал свое дело — обогащался как мог и занимал высокое положение в обществе, но счастья я от этого не сыскал. Все более я стал понимать, какая масса пороков захватывает меня. Я осознал, что корнем, краеугольным камнем их являются деньги. Как эрозия разрушает целостность и плодородие земли, так деньги рушат и растлевают человеческие души. Но вот на моем пути встретились вы, и пришло озарение! Это спасительное озарение помогло мне понять, что нужно для того, чтобы добиться очищения, возвыситься до совершенства и идеала. Я заболел жаждой всестороннего и всеобъемлющего познания всех сфер его. И бессмертие мне поможет достичь этих вершин… Вы не должны погубить меня?!

Филинин встал, прошелся по тесной комнате и вновь опустился на скамью. Видно было, как он испытывал волнение. На лице отпечаталось напряжение каждого мускула, каждой складки, морщинки. Пальцы, словно ломаясь, щелкали на его руках.
Алекс плохо понимал происходящее. Тишина давила на нервы, а в ушах начал нарастать какой-то отдаленный звон ультразвука. Алекс все больше боялся быть непонятым и отверженным.

— Это же невероятно! Такой человек, как вы, не могли заразиться подобными нюансами бытия, — недоумевал хозяин избы. — Но если вы способны принять такой путь и отставить в сторону свои блага и привилегии этой жизни ради такого примитивного существования… — он обвел рукой вокруг себя, указывая на всю обстановку сторожки, — то я преклоняюсь перед вами и вашими душевными качествами. Этому нет цены!.. Изумлению моему нет предела. Мне сложно в это чудо поверить!..

— Верьте мне, — не унимался восторженный гость. — Я готов положить на алтарь бессмертия все. Готов облачиться в эти скромные одежды и сделаться странником, сеющим в мире добро… Быть наместником Духа Божьего. Я отрекусь от этого бытия, только утолите во мне жажду бессмертия, и я не позволю вам остаться в забвении и бесплодных мытарствах.

В ответ Филинин скорбно рассуждал:

— Если я потеряю бессмертие, мне совершенно безразлично будет, проживу ли я год, проживу ли я пятьдесят лет, пройдет ли мой остаток жизни в скромности или в беспечном веселье. Это уже для меня никакого значения иметь не будет. Мною будет потерян весь смысл существования… В то же время, — продолжил он, — к своему удовольствию, я начинаю убеждаться в том, что вы являетесь достойным преемником моей великой миссии… Ведь я не вправе быть душителем отчаянного порыва к совершенству?! Вы, кажется, превзошли мое предназначение, и силой своей страсти к перевоплощению тоже…

Нервное напряжение ослабло. Алекс испытал счастливое потрясение от услышанного. Перед его глазами все медленно поплыло, закружилось и ушло в небытие…

4.

Алекс очнулся, терзаемый бессознательной тревогой. Он лежал у себя дома на своей большой деревянной кровати.

Что произошло, он не понял. Все было во сне или наяву?..
Он встал, вышел из спальни в зал и подошел к окну. Окно было не заперто и недавно открывалось. Не было сомнений, что он открывал окно и убегал в поисках Филинина.
 Алекс облегченно перевел дух.

В его сознании всплыли фрагменты, неотчетливые, но, кажется, действительные, как Филинин усаживал его больного в какой-то автомобиль. Вероятно, автомагистраль была где-то рядом, и Алекс помнит, что бродяга его сопровождал до самого дома.
Хотя воспоминания отпечатались отнюдь не убедительно, но Алекс был уверен, что все так и было. Он вновь воспрянул духом.

Случилось так, что Филинин вдохнул в него свое бессмертие. Для полной свободы оставалось сделать единственный шаг — отказаться от своего имущества. И тогда свершится мечта Алекса. Он был готов к этому.

Хотя Филинин рассказал ему о безразличии к своему будущему, Алекс решил по-своему. Он был убежден, что тому будет лучше доживать остаток своей жизни в достатке, чем продолжать влачить жалкое существование. Передачу имущества в руки Филинина он будет считать закономерным результатом их взаимной духовной близости. Если же тот воспримет этот акт как нечестную сделку, то может распорядиться всем по своему усмотрению. Человек благородных порывов не использует свое положение вопреки своей выстраданной логике.

Александер позвонил своему юристу. Он попросил явиться к нему немедленно, с тем чтобы оформить дарственное завещание своего имущества. По телефону говорить это он не собирался, но разговор сложился таким образом, что он открыл свои намерения юристу. Юрист пообещал вскоре прибыть.

Время неумолимо шло вперед. Юрист не появлялся, и телефонные звонки уходили в эфир, как в пропасть. Гнетущее одиночество выводило Алекса из равновесия. Он вновь, как и до визита к нищему, стал испытывать непоседливость, болезненную подавленность и дискомфорт. Его голова стала наполняться каким-то наплывом агрессивных атак, появилось внутричерепное давление, и голова, казалось, начала не болеть, а трещать. Алексу чудилось, что кто-то и что-то движется на него, и дышать становилось трудно, дыхание перехватывало. Он начал искать безопасное место, чтобы избежать контакта с некой неведомой силой. Он не находил места. Хотелось просто кричать от бессилия. И он кричал…

Появились какие-то люди. Они закрыли двери его спальни на ключ и заколотили стальной решеткой оконные проемы.

Алекс почувствовал неладное. Он стал угрожать им и строжиться. Неизвестные люди, однако, оказались хладнокровны и инфантильны. Наконец он понял, что угрозами и сквернословием не сможет остановить странный процесс заточения. Алекс встал на колени рядом с запертой дверью спальни и заплакал как ребенок. Сквозь горькую обиду и слезы он просил, умолял этих людей привести к нему юриста. Но и эти мольбы оказались недейственными. Потеряв всякую надежду на их благоразумие, Алекс начал стучать в дверь головой. Он решил, что через час, через два, но они поймут, что были неправы. Откроют дверь, чтоб он ее не разбил лбом, и отпустят его по своим делам — на свободу.

Шло время. Дверь оставалась неприступна. В области затылка ощущалась сильная тупая боль. Он решил, что вскоре боль отпустит, и он вновь будет штурмовать эту преграду на его пути к бессмертию.

Алекс лег на кровать. Во всем теле чувствовалась усталость. Сна не было. Он то забывался, то открывал глаза, а состояния сна и бодрости не разделялись какой-либо границей между собой. Все было едино. Иногда Алекс вставал, но его быстро утомляли бесцельные хождения по кругу. Он валился на кровать и лежал тихо и мирно.

Иногда, пару раз в день, появлялась какая-то незнакомая физиономия человека. Это неприятное, застывшее как в гипсе лицо, не замечало человека, облаченного силой бессмертия. Она — физиономия — выкладывала на стол обед и исчезала за неприступной дверью.

Тянулись тяжелые и однообразные дни. Алекс не оставлял надежды на счастливый исход этого глупого заточения. Он верил, что вскоре свершится справедливость и он станет тем, к чему стремился все эти долгие недели. Он пришел к выводу о том, что юридических действий никаких не требуется, потому что его духовный друг и наместник вдохнул в него свою необыкновенную силу. А это своеобразное затворничество есть необходимая ступень в его возвышении для углубления познания бытия.

Однажды Алекс увидел и от души позабавился непонятному явлению. С противоположной стороны окна метался долго в панической ярости человек. Он требовал от Алекса выдачи баснословной суммы денег! Этот смешной человек с проклятиями лез на окно и в бессильной злобе долго грыз зубами стальные прутья решетки. Он это делал до тех пор, пока кто-то из незнакомых людей не снял его оттуда.

Когда его кричащего и плачущего повели под руки куда-то в сторону, Алекс перестал хохотать и задумчиво обронил:

— Бедный, бедный Филинин! Совсем с ума спятил от чего-то… Откуда же у меня могут быть деньги? Ведь я теперь бессмертен!..

1990-2021 г.г.