Винсент Ван Гог. Бегство от смерти

«Я – святой дух! Я в своем уме!». Винсент Ван Гог,

   О легендарном художнике Винсенте Ван Гоге за сто с лишним лет после его смерти сказано и написано столько, что добавить в его биографию вроде бы уже и нечего. Но даже при беглом рассмотрении доступных в интернете материалов о великом художника, нельзя не заметить, что это огромное количество материалов, и научного, и популярного характера полны противоречий. Только предположительных диагнозов о душевной болезни Ван Гога (многие из них поставлены известными учёными, в числе которых Ясперс, Шапито, Минковский), противоречащих друг другу, можно насчитать десятки. Ещё удивительнее – "мифы и легенды" о Ван Гоге продолжают рождаться чуть ли не каждый день, внеся путаницу и без того запутанную биографию художника. С точки зрения искусствоведов (которые, как ни странно, при жизни художника в его картинах видели в лучшем случае крайнюю форму примитивизма), Ван Гог в своем творчестве ушёл далеко вперёд от традиционного искусства. Считается, что Ван Гог первым в истории живописи сумел использовать краски для выражения чистых эмоций, кардинально изменив тем самым критерий живописи. В оправдание гениальности Ван Гога цитируются его мысли, с которыми он делился в своих многочисленных письмах с братом Теодором, считая что эти мысли, (больше напоминающие житейские реплики), очень ясно объясняют сложную систему философских и художественных воззрений художника.
   Жизнь Ван Гога как человека, была полна трагедий. За свою короткую жизнь он умудрился сполна испытать и муки гонений, и горечь одиночества, и ужас сумасшествия, и, наконец, двух дневную предсмертную агонию. Жизненный путь Ван Гога – это сплошная, порой героическая, борьба с проблемами, которых он сам и создавал для себя. Ван Гогу не везло с первого дня появления на свет – при рождении ему дали имя его умершего старшего брата, которое превратилось в своеобразный "дамоклов меч", опустившийся в конце концов на голову художника. Ван Гога к сумасшествию привели и другие трагические обстоятельства его жизни: он глубоко переживал свой провал в проповеднической деятельности; ему не повезло на любовном поприще; провалилась его идея создания творческой комунны; наконец, из-за своих «странностей» был отвергнут обществом не только как художник, но и как личность.
   О природе душевных болезней психиатрия времен Ван Гога мало что знала. Единственным прогрессом в этой области был выход закона о гуманном отношении к душевнобольным, в чем очень повезло Ван Гогу – были отменены средневековые методы «лечения". Но тем не менее диагнозы, поставленные Ван Гогу врачами при жизни художника и диагнозы поставленные задним числом после его смерти, не вызывают сомнения о серьёзных отклонения в психике художника. Поэтому главный вопрос, который стоит на «повестке дня" – была ли вообще в Ван Гоге гениальность художника?. Ответ на данный вопрос, поиском которого, насколько я понял, пока безрезультатно занимаются исследователи, мог бы проставить «все точки над i», объяснив наконец природу странного и противоречивого образа жизни художника. Мне же кажется, что причиной безрезультатности поиска является наше желание "видеть то, чего мы желаем видеть". Но если содержание этого «желания» изменить на «видеть то, чего боимся видеть", то оно подтолкнуло бы нас на другую догадку – не была ли причиной и гениальности, и сумасшествия Ван Гога, весьма банальная вещь, как СТРАХ СМЕРТИ? (Страх не физической смерти, а страх перед"вечным забвением").
   Ролью и значением феномена страха смерти в судьбе человечества нельзя пренебрегать. По сути вся культура человечества – начиная от изготовления каменного топора до построек вековых пирамид, великих завоевательских походов, рождения мировых религий,  возникновений философии, науки и, наконец, страстного желания к освоению космоса и поиска внеземные цивилизаций – развивалась и развивается благодаря именно страху смерти. Под постоянным воздействием страха смерти мы уже в течении семи миллионов лет ищем для себя путь к бессмертию и смысл нашего существования. Но страх смерти может иметь разрушительный характер при воздействии на психику людей (в число которых можно отнести и Ван Гога), у которых сознательная часть мозга «не в ладу" с областью мозга, где мы обычно прячем свой страх смерти, то есть, с нашим бессознательным (вероятнее всего в семье Ван Гога предрасположенность к душевной болезни имели и другие члены, так как чрезмерная набожность тоже является сутью не адекватного отношения между сознанием и бессознательным). И если внимательно проследить весь жизненный путь Ван Гога, и как человека, и как художника, то можно заметить как страх смерти достаточно сильно и последовательно тревожил его сознание, постепенно разрушая мозг. Вся энергия Ван Гога до последних минут жизни была направлена на борьбу с этим феноменом. Эта борьба, одновременно с безрезультатной попыткой разгадки природы самого феномена, наглядно проявлялись во всех аспектах его деятельности. К примеру, его проповедническую деятельность можно трактовать и как попытку преодолеть страх смерти через самопожертвование (в этом деле он переусердствовал настолько, что своим поведением встревожил и самих шахтёров (людей дна), на "спасение душ" которых была направлена проповедническая деятельность), и как бессознательное «любопытство" заглянуть за занавес земного бытия (подземелье, в данном случае шахта, в человеческой культуре ассоциируется с потусторонним миром).
   Не найдя ответа на природу своих душевных тревог в проповеднической деятельности, Ван Гог бросается в другую крайность – в своеобразное бегство из «тьмы (от религиозности, в которой он не нашёл "спасения") к свету», (в пигмалионовы грезы). Этот "побег" проявляется и в его отъезде из пасмурных Нидерландов в залитый солнечным светом Арль. Это видно и из его картин, где происходит резкий переход от тёмных тонов к ярко светлым. В картинах появляются жизнеутверждающие мотивы, через которые Ван Гог вновь  пытается разгадать и смысл бытия, и секрет бессмертия.
   Но страх смерти, уже достаточно крепко обосновавшийся в больном мозгу художника, снова начинает его тревожить. На картинах Ван Гога вновь появляются предметы и цвета, символизирующие смерть: две вороны на картине «Сеятель" (образ смерти - вороны, помещены позади сеятеля и сеятель (Ван Гог), пытается не замечать смерть). Образом смерти (тут уже художник замечает его присутствие) является и ствол дерева, перегораживающий дорогу сеятеля на другом варианте картины «Сеятель". На картине «Ночная тераса кафе" Ван Гог пытается отгородить свет терасы пологом от тёмных силуэтов зданий в конце улицы (расположенные на одном уровне по два окна в каждом из этих зданий, похожи на глаза, устремленные в сторону "света"). Себя же Ван Гог отгораживает от зданий листвой дерева. О смерти напоминает и одинокая свеча (поминальная свеча) на пустом стуле Гогена, и трубка без хозяина на стуле самого художника, и спальня, напоминающая аккуратно убранную спальню покойника. На картине «Пейзаж в Овере после дождя" на одинокой телеге без возничего громоздится тёмный предмет, похожий на гроб.  На картине «Валуны и дуб", расположение валунов напоминают змею, подползающую к дубу, а дуб, символ силы и долголетие, беспомощно и в тревоге смотрит на змею, несущую ему смерть. Даже «жизнеутверждающие" подсолнухи художника имеют потрепанный вид и смотрят на мир с испугом и растерянностью.
   Одновременно Ван Гог пытается искать «спасение» от смерти в образах кипарис (в мифологиях южноевропейских стран кипарис символизирует вечную жизнь). К арльскому периоду относятся и создания Ван Гогом большинства своих автопортретов – идентификация самого себя.
   Но постепенно осознание Ван Гогом тщетности поиска бессмертия начинает брать вверх. Это видно в изображении дорог, ведущих в никуда (три дороги как символ иррациональности выбора)и огромной стаи ворон, которых он устал отпугивать пугачем на пленэре(картина «Пшеничное поле с воронами". Сравните с картиной Шишкина "Рожь", где "жизненный путь" художника (единственная дорога, уходящяя в даль, к величавым соснам,которые, в свою очередь, символизирует собой связь земного бытия с небесным), чёток и ясен. Кипарисы, в которых Ван Гог искал свое спасение, на картине "Звёздная ночь", написанный им незадолго до своей кончины, обрели зловещую форму. Завихрения на той же картине указывают на момент душевного отчаяния (такие завихрения пространства изобразил Мунк в своей картине «Крик", созданный им в период душевного кризиса). На картине «Белый дом ночью" в центре картины изображена старуха в чёрном одеянии («человек в черном" приходил   к Моцарту незадолго до  смерти композитора, «человека в черном" встречал во время своей прогулки и Гете перед смертью, Есенин успел даже написать стихотворение «Чёрный человек"). Интерпретация идеи своих картин в жизнеутверждающих тонах так же доказывает попытку Ван Гога избегать мысли о смерти.
   Одновременно с потерей художником надежды на "вечную жизнь", страх смерти с ещё большей интенсивностью начинает разрушать его мозг. В картинах Ван Гога начинают преобладать плоские изображения, искажаются линии, предметы приобретают уродливые формы (кульминацией разрушения мозга, потерявшего способность создавать правильные образы, является последняя картина Ван Гога «Корни деревьев", написанная за несколько часов до попытки самоубийства).
   Несмотря на все это Ван Гог продолжает героически бороться со своим «недугом", максимально используя моменты просветления разума (подсчитано, что Ван Гог во время своего пребывания в клинике для душевнобольных, писал по одной картине каждые три дня). Слова Ван Гога «Я вложил свое сердце и душу в свою работу, и я сошёл с ума в процессе",  где-то в глубине его сознания возможно звучало иначе: «Я вложил свое сердце и душу в свою работу, чтобы не сойти с ума".
   Но к сожалению, как сам Ван Гог признался в последние минуты перед смертью своему брату Теодору что «печаль будет длиться вечно", страх смерти продолжал следовать по его пятам, шаг за шагом отнимая у него надежду на бессмертие и усиливая в его сознании чувство безысходности. В конце концов, не найдя спасение от страха смерти ни на земле, ни на небесах,  легендарный художник находит спасение в самой смерти – отрицание очевидной истины привело к разрушению.
   На мой взгляд картины Ван Гога все-таки являются шедеврами, но шедеврами, созданные не в результате сознательно акта, а как продукт титанической борьбы с «небытием».

Двесов Б., 31, 01, 2021, г. Нур-Султан (из интернет-журнала Нур кисса по ссылке Искусство Нур кисса г Астана)