Панцироносица. Дар Ориона. Книга третья. Глава 5

     5

     - Вызывали, Владимир Григорьевич? - осведомилась Хлоя, проходя в кабинет директора 998-й школы.
     - Усаживайтесь, - кивнул на стул хозяин кабинета - невысокий плотный человек с большой залысиной. - Не желаете ли кофе?
     Женщина села и взяла предложенную чашку, стараясь отгадать причину своего вызова "на ковёр". Говоря по правде, список причин был короток; для его перечисления хватило бы и пальцев на руке... "Меня уволят, - решила Хлоя, - не иначе предложат уйти по собственному желанию..."
     - Может быть, - начал директор, - вы сами дадите мне совет - что с вами делать?
     Тон собеседника не был ни раздражённым, ни злым. Скорее, усталым. Владимир Григорьевич погряз по уши в ворохе дел и забот, количество которых превосходило его возможности по их улаживанию.
     Хлоя выжидающе глянула на директора, и тот продолжил:
     - На меня давят со всех сторон, - признался он, - требуют, чтобы я избавился от вашего, как выразился один из просителей, удушающего присутствия.
     - Проситель недоволен прочерком в табеле успеваемости своего ненаглядного чада? - уточнила женщина.
     - Угадали. Скольким ученикам вы отказали в аттестации за третью четверть?
     - Тридцати восьми. Причина очевидна - по изучаемым предметам они абсолютно ничего не знают.
     - Насколько я помню... - директор встал и прошёлся вдоль стола. - У Лиды Зандберг аттестовывались все...
     - Зандберг была нужна только чистая статистика и минимальное количество вызовов в кабинет начальства, - едва заметно улыбнулась Хлоя, - не тяните, Владимир Григорьевич. Если вы хотите, чтобы я написала по собственному...
     - Нет, нет... - директор сел и внимательно посмотрел на странную - более чем странную! - собеседницу. - Я бы защищал вас как мог, но сейчас... всё это очень странно. Недавно мне позвонили и настойчиво попросили не мешать вам. Заметьте - не повысить в должности, не подсидеть кого-нибудь с этой целью, а именно что не мешать. Вы отказали в аттестации тридцати восьми ученикам - я это принял. За второе полугодие вы отправили на комиссию ПДН восьмерых - я опять это принимаю. Принимаю... - это слово он старательно подчеркнул. - Хотя новый завроно Удодов - вы ведь наслышаны о нём? - готовится меня сожрать. Скажите - что именно я делаю? Для чего я создаю эти прецеденты?
     - Кто знает... - хмыкнула Хлоя. - А кто именно вам звонил?
     - Вы его знаете не хуже меня. Полковник Чудесов. Он добавил, что если я кому-нибудь расскажу о нашем разговоре, то... но вот вам я рассказал. Что теперь?
     Хлое потребовалась вся её железная воля, чтобы удержать в узде своё изумление. Чудесов... чего ради он снова полез в дела 998-й очень средней школы?
     - Хотелось бы знать, сколько вам лет на самом деле? - поинтересовался директор. - Вы похожи на нашего физкультурника - думаю, вам известно, что он побывал и в Афганистане, и в Косово... вы конторщица? Я угадал?
     - Не знаю, чего именно хочет Чудесов, - сказала Хлоя, - но я не конторщица. Я всего лишь человек, который старается любить отечество через свои действия, а не через болтливый язык. Да, меня угораздило поцапаться кое с кем из местных в прошлом году, но интерес Чудесова к моей особе для меня полная загадка.
     - Ну ладно... - директор несколько стушевался. - Бог с ним, с Чудесовым и вашими с ним танцами. В конце концов, никто бы мне не лез с такими звонками, будь вы и всамделишным агентом под прикрытием. Скажите лучше, что там за история с письмом президенту на Братеево-ру?
     - Не знаю. Я не слежу за Ромой, и его личная жизнь с перепиской мне не интересны. Он отлично учится, не вляпывается в сомнительные истории и не терроризирует малышей. Захотел и написал, что тут особенного?
     - Может, и ничего, а вот мне опять мылят шею. Требуют, чтобы я перестал совершать наезды и гнать волны, хотя я здесь тоже не при делах. Вы знаете, что после открытой публикации этого письма по нашему району пошла плясать прокуратура? Заведены дела на двадцать шесть уклонистов и до кучи - на психиатра Аркашу Королькова. Тридцать пять человек потеряли группы инвалидности и вскорости тоже перейдут в разряд подсудимых... вместе с врачами. В лучшем случае у них опишут барахло...
     - Так это же замечательно, - сказала Хлоя, - или Удодов считает, что покупать справки, да ещё и принародно бахвалиться этим в порядке вещей?
     - Да если бы всё было так просто! - фыркнул директор. - Уже пошли разговоры, что началась ежовщина... то, что этих фокусников взяли за хобот - это хорошо, но сколько их всего? Четверть всей Москвы? Чую я - грядут большие перемены, а я уже далеко не молод...
     - Но ведь вы, в отличии от Удодова, не покупали своим сыновьям справок?
     - Бог миловал - не покупал. И запускать руки в казённые деньги не приучен... равно как и совать нос в закулисье, поэтому, наверное, до сих пор работаю.
     - А я? Вы ведь вызвали меня сюда потому, что...
     - Предупредить хочу, - директор понизил голос, - остерегайтесь Удодова. Он вам многое припомнит, и не только потому, что вы горой стоите за ученика, из-за письма которого его сынок может загреметь. Что-то в нём нечисто. Недавно я видел его за одним столиком с Гробаном и его шестёрками... думаю, вы и про него много чего знаете. Хоть вы и обладаете способностью выходить победительницей из схваток с так называемыми авторитетами, но всё равно держите нос по ветру.
     - Только этим и спасаюсь, - улыбнулась Хлоя.
     - И вот ещё что. Сегодня мне позвонили с области... в общем, один из ваших бывших учеников убит. Его нашли в лесу с ранением живота и головы. И не его одного там убили...
     - Кто таков?
     - Сёма Дзюбан. Если вы и впрямь можете что-то такое, чего не могут другие, то...
     - Я знаю подростковую среду и все поветрия, что в ней циркулируют, - кивнула Хлоя, мысленно ставя галочку возле странного события в Подмосковье, - и постараюсь разобраться... если ещё найду - в чём.
     - Я ещё вот что спросить хочу, - спохватился директор, - я разговаривал с некоторыми учениками... так, в частном порядке. Одна из ваших учениц вызывает много вопросов... я говорю о Кире Беляковой.
     - А что с ней не так? - Хлоя получше вгляделась в глаза директора. Он не пожелал раскрывать свои источники информации, но словеснице теперь не было нужды задавать дополнительные вопросы. Лариска Авдеева просветила его о всех Кириных странностях, да и всезнайка Ромчик тоже постарался... вроде бы он не ябедник, но в приступе откровенности мог иногда разговориться.
     - Может, она вовсе не Кира, а Алиса Селезнёва? - усмехнулся директор. - Год назад она была одним человеком, а теперь стала совершенно другим. И эти перемены сильно бросаются в глаза всякому, кто хорошо знает ваших учеников... да вы и сами могли замечать это не раз.
     - Вы правы, - подтвердила Хлоя, - прошлой весной Кира, пробежав круг по стадиону, еле держалась на ногах, а теперь делает три круга, не сбив дыхания. Может без отрыва сорок пять раз отжаться от пола. Двенадцать раз подтянуться на турнике. И отлично знает химию с алгеброй. Должно быть, у неё есть серьёзные причины для того, чтобы работать над собой...
     - Слыхали мы про эти причины, - кивнул директор, - женская половина школы уже год языками чешет... надеюсь, у неё хватит благоразумия не зайти слишком далеко в столь юном возрасте.
     - Хватит. Можете не сомневаться.
     Владимир Григорьевич о чём-то ещё расспрашивал Хлою, но теперь её голова была занята другими проблемами. Чудесов, Сёма Дзюбан, Кира... и она сама. "Надо же, - думала она, - все видят меня иной... а переделаться я уже не смогу. Как-никак мне пятый десяток идёт. И Кира... положим, никто из её сверстников и помыслить не может о том, кто она на самом деле. Нора не в счёт, она не только многое видела и слышала, но и немножко поучаствовала..."
     - Вы слушаете? - донёсся до неё голос директора.
     - Простите?
     - Джи-ти-эй, - повторил директор, - телеканал такой. Слышали о нём?
     - Так, краем уха... - Хлоя напустила на себя безразличный вид.
     - Мне звонили оттуда и спрашивали о вас, - и Владимир Георгиевич пересказал перечень вопросов, заданных одним из штатных корреспондентов. Редакция телеканала, похоже, всерьёз заинтересовалась историей прошлогоднего конфликта между словесницей и некоторыми властьимущими лицами Южного округа.
     - Да... - задумчиво молвила женщина. - Неужели обо мне снимут разоблачительный фильм? Только этого мне и не хватало...
     - Ну... - директор развёл руками. - Могу лишь повторить то, что уже говорил - держитесь крепче.
     - Обязательно, - улыбнулась Хлоя.
     Уже вне школьных стен, неспешно проходя через двор к своему дому, Хлоя сделала запрос на Третью базу - ей нужно было узнать подробности смерти Сёмы Дзюбана. Положим, его гибель никого особенно сильно не опечалит, особенно тех школьников, которых он систематически избивал и всячески над ними издевался, и тем не менее следовало быть очень внимательной ко всяким странным событиям, прямо или опосредованно касающимся людей, что находятся или находились в пределах Кириной досягаемости.
     А что затеял полковник Чудесов, изволивший снизойти до звонка Хлоиному начальнику?
     И зачем Геннадию Тимуровичу, фактическому владельцу G.T.A.Network, делать из неё телезвезду?
     В обычных условиях - если только майор Пи хорошо изучила российские условия - её бы не постеснялись снова уволить, а на её место посадить более сговорчивого педагога, который нарисует тройки просто так, от широты душевной, лишь бы тридцать восемь лодырей, были допущены до экзаменов и годовой аттестации. А теперь всё будет по другому. "Мне предстоит зарубить кучу народа, - думала словесница, - а Чудесов... он что, специально провоцирует скандал столичного масштаба? Может, здесь не обошлось без сговора с редакцией амантаевского канала? Хорошо. Будет им скандал, благо что причин скандалить - вагон и вагонетка. Как же, сынок начальника ОВД рискует на второй год в девятом классе застрять! А дальше что?"
     Хлоя зашла в подъезд и прислушалась. Где-то наверху, на одной из площадок, на повышенных тонах разговаривали несколько человек. Слышались обрывки трёхэтажного мата; было похоже, что группа чем-то недовольных граждан высказывает кому-то свои претензии... интересно - кому? Женщина заметила чью-то тень на площадке третьего этажа, поспешила сбросить босоножки, дабы не стучать шпильками, и бесшумной мышкой заспешила по ступенькам наверх.
     А несколькими минутами ранее случилось следующее - компания молодых людей, среди которых находился и бывший Кирин одноклассник Пашка Долуда, застигла на площадке третьего этажа всезнайку Ромчика, который вышел вынести мусор. Он не пользовался лифтом, и сейчас эта привычка сыграла с ним злую шутку...
     Поднимающуюся следом за ним компанию он заметил давно, но никак не предполагал, что является объектом охоты. Двое человек нагнали его снизу, ещё двое воспользовались лифтом и отрезали путь наверх. Пришлось остановиться и ждать дальнейшего развития событий.
     - Всё-таки не зря меня предупреждали, - сказал он себе, прислоняясь спиной к стенке под окном. Теперь на него не наскочат со спины, а на подоконнике стоит удобная консервная баночка, наполненная пеплом, окурками и спичками...
     - Чего это вы за мной ходите? - спросил он.
     - Побазарить пришли, - пояснил Долуда, - из-за твоей писанины...
     Ромчику не так уж и часто приходилось драться, но и его небогатого опыта хватило, чтобы понять - побоище состоится в любом случае. Сейчас они ждут какой-либо оплошности, неосторожного движения, и расправа последует незамедлительно. И, разумеется, ничего им за это не будет! Большинство - это большинство, оно затаптывает и закидывает лапшой куда более серьёзных противников...
     - Какой именно? - уточнил Ромчик. - Я много чего написал...
     - Ну вот ты на людей настучал... что они типа справки купили, тыры-пыры и всё такое типа...
     - Настучал? - Ромчик нахмурился. - Это когда и на кого? Огласите весь список, пожалуйста, не то я уйду, и всё...
     - Не, ты погодь... - вмешался кто-то. - Ты типа хочешь сказать, что дедушка, который всю жизнь горбатился и не получает пенсию какую надо, не может прикупить себе лишнюю группу, чтобы с голодухи не окочуриться?
     Ромчик, выслушав этот вопрос, в который раз подивился тупости тех, кто заготавливает для народа пропагандистские штампы. Этот помирающий с голода и не получающий достойную пенсию абстрактный дедушка фигурировал во всех интернет-чатах, на разных плакатах и фотожабах... вот только никто не брался объяснить - откуда у этого мифического дедушки взялись деньги на покупку справки.
     Хулиганы приблизились к нему на расстояние вытянутой руки, и он ощутил от всех четверых запах алкоголя.
     - Ты, похоже, не знаешь, - сказал Долуда, - какие у нас порядки на районе. А порядки такие: пока дядя не разрешит - никакой писанины ни в какие инстанции, если не хочешь у Демихова на гирях висеть...
     - Вот как... - Ромчик напустил на себя несколько сконфуженный вид. - А что это за дядя такой, у которого надо разрешение выпрашивать? Неужели Гробан?
     - Да чё вы время тратите, - сказал кто-то, тыча в лицо жертвы непристойным жестом, - это же чмо опущенное...
     - А вы знаете, - прервал его Ромчик, - что тянуться руками к горлу и лицу - это признак нападения?
     Ответить никто не успел - жертва, казавшаяся столь беззащитной, перешла в наступление. Ромчик подхватил банку-пепельницу и отправил её содержимое Долуде в глаза, затем, заслонив обзор мусорным ведром, произвёл одному из оболтусов пинок в причинное место, в последнюю секунду пригнулся - и третий участник квартета, непомерно широко размахнувшись, угодил кулаком прямо в бетонный подоконник, заорав при этом так, что слышно, должно быть, было во всём доме... Дальнейшего развития драка не получила - четвёртого участника квартета перехватил вовремя подоспевший сверху Вася Чудесов, а протёршего глаза Долуду зацепила за ухо словесница Яковлева, она же майор Пи.
     - Молоток, Рома, - одобрительно заметил Вася, упирая хулигана носом к стенке, - кто научил тебя загораживать обзор перед ударом?
     - Никто, - немного отдышавшись, улыбнулся всезнайка, - просто я, просматривая американские боевики, старался брать оттуда только всё самое лучшее.
     - Тоже хорошо... а вас я и вовсе не услышал, - Вася бросил мимолётный взгляд на Хлою, - тоже что-то из американских боевиков позаимствовали?
     - Нет, просто сбросила копытца, - Хлоя притопнула голой пяткой по ступеньке.
     Вася вынул мобильник, набрал номер, и через несколько минут хулиганская компания была проконвоирована к машинам ППС. Небольшая заминка произошла с Долудой - тот то и дело упирался, грязно ругался и ныл:
     - Не имеете права!.. У меня справка!.. Всё равно мне ничо не будет, потому что... - но и ему пришлось поумерить свой правозащитный пыл после того, как ему ткнули в бок контакты электрошокера.
     - Они тебя не задели? - на всякий случай поинтересовалась Хлоя у Ромчика после того, как толпа зевак у подъезда начала расходиться.
     - Нисколько, - ответил тот, - но вот на душе противно. Вон я в Инете смотрел - сколько народу в Кремль пишет, а наезды почему-то на меня... а ведь я ни на кого не жаловался. Просто обрисовал своё видение ситуации на примере отдельного района.
     - А я с балкона увидел эту компанию, - добавил Вася, - и решил посмотреть, что да как...
     - Я твой должник. Буду помнить.
     - А я вам, - сказала Хлоя, - скажу то, чего не скажет больше ни один школьный педагог. Вы бьётесь с отребьем и правильно делаете. Никому не позволяйте себя топтать, кто бы это ни был. Всё поняли?
     Ромчик и Вася молча переглянулись. Они уже бывали в ситуациях, когда школьные учителя, распутывающие подробности драк между учениками, спрашивали потерпевших - почему те не убежали. А словесница Яковлева вела себя иначе, и это было странно.
     - И ещё, - добавила она, - ты, Рома, подожди здесь. Сейчас я спущусь, и прогуляемся к отделению... показания дадим.
     - Интересно, - задумчиво молвил Ромчик, когда Хлоя поднялась к себе, - кто она на самом деле? Не будь она женщиной, я бы решил, что она где-то воевала...
     - А может, так оно и есть, - не менее задумчиво ответил Вася, - одно время на районе болтали, что она панцироносица. А может, и впрямь воевала как наёмница где-нибудь в Африке.
     - Вряд ли она панцироносица, - помотал головой Ромчик, - вот Кратов может им быть, или Киркин батя. Даже твой батя может быть панцироносцем, а она... не думаю. Скорее, она из ФСБ...
     Какое-то время спустя, уже возле отделения, Хлоя заприметила через дорогу от входа в дежурку два знакомых лица - Серёжу Ялуго и Камиля Башевлярова. Те о чём-то беседовали, то и дело кося глаза то на неё, то на здание ОВД. "Помнится, - подумала она, - Кира жаловалась на отказ блока... это интересно, если, конечно, она ничего не напутала с управлением..."
     Майор Пи произвела захват акустических колебаний - и теперь настала её очередь удивляться. Серёжа и Камиль молчали - так утверждал оптический блок, хотя рты этих двоих открывались, и из них явственно что-то звучало. Перехват разговора осуществить не удалось, и Хлоя начала подозревать, что причина этому кроется отнюдь не в приборе.
     Оптический блок был исправен. Что-то не так было с беседующей парочкой...


     Перед тем, как зайти в подъезд и подняться к себе домой, Мирослав чуть сбавил шаг и глянул на часы. Стрелки показывали без четверти три. "Осталось немного, - подумал он, - в шесть вечера я стану безработным..." Он вспомнил масляные, похотливо блестевшие глаза Бориса Рудольфовича. Окажись он сейчас рядом, в этом дворе - и Мирослав не поручился бы за то, что ему не удастся удержать себя и свернуть тому шею...
     Он прихватил в подвальном магазинчике бутылку минералки и начал неспешное восхождение на двенадцатый этаж.
     Дверь была заперта лишь на собачку, но это его не насторожило, даже напротив - обрадовало. Кто ещё, кроме Киры, решился бы так запросто войти к нему... тем более заняться кулинарными опытами, ибо с кухни явственно тянуло выпечкой?
     А вот и сама Кира - она устроилась на его любимом диване, на котором он обычно располагался после работы с интересным чтивом. Девушка что-то выводит карандашом в тетрадке, то и дело прикладывая в странице линейку, и забавно болтает ножками...
     - Открывай, сова, - позвал Мирослав, - медведь пришёл...
     - Ой... - подскочила Кира. - Я даже не заметила, что ты пришёл... где пропадал?
     - Немного прогулялся по местам детских похождений. Вспоминал пескариков, печёную картошечку, взрывающийся дихлофос и костры из покрышек.
     - Пакостник, - с усмешкой фыркнула Кира, ныряя под обнявшую её руку, -  небось стоял на той самой аллее, где вы ночью с Димкой подвесили к дереву простыню?
     - Откуда такие обширные познания? - приподнял бровь Мирослав.
     - Оттуда... - Кира неопределённо махнула рукой. - После Сокольников.
     Они прошли на кухню, подогрели чайник, и Мирослав начал рассказывать о небольшом приключении, в котором ему пришлось поучаствовать минувшей ночью.
     - В общем, - начал он, - сон не шёл, и вышел я прогуляться. Дошёл до аптеки рядом с твоим домом и увидел в мусорном баке пацанёнка лет примерно девяти. Оказалось, что компания малолетних засранцев с моей прежней школы подкараулила его, забрала деньги и велела до трёх пополуночи в баке сидеть. Сказали - придём и проверим, не будешь на месте - будет плохо...
     - Новое поколение Есликов... - сморщила носик Кира. - И что было потом?
     - Уладил дела с пацанёнком, нашёл весёлую компанию и рассказал в деталях, как сильно они были не правы.
     - А Ромчика сегодня после школы попытались прижать, - и Кира пересказала парню о случае в Хлоином подъезде.
     - И кто там постарался?
     - Долуда. Он ведь отмазку от армии купил, а теперь, когда по району начались проверки, эта отмазка рискует ему боком выйти... а может, он окажется совсем не в армии, а где-нибудь ещё.
     - Хорош ваш Ромчик, - заметил Мирослав, - президенту написал... нашёл тоже, кому писать. Теперь у этой истории возможны два варианта развития - поднимается шумиха, и публика задаётся вопросом - стоит ли вообще писать президентам и им подобным, либо...
     - Публика взрывается гневом и вопрошает - на каком основании власть наезжает на тех, кто, в отличии от большинства, не желает молчать, - закончила Кира, - всё зависит от того, как СМИ расставят акценты. В любом случае Ромчик, что называется, попал. Если после обнародования его письма начали чистить район, то на нём могут сделать не одну карьеру. А сколько карьер может поломаться, даже загадывать не берусь.
     - А тут ещё я нарисовался в нужном месте, - хмыкнул Мирослав, - родители пацанёнка, что в баке сидел, заявление написали. Если об этом узнают на малаховской "Большой стирке", а потом ещё и про письмо вспомнят - вот тогда берегись: здесь на каждом углу будет оператор с камерой...
     Кира со своего места дотянулась до проводного приёмника и прибавила громкость. Диктор "Вестей" перечислил стандартный набор скандалов из мира звёзд эстрады, спорта и кино (было принято считать, что хорошо осведомлённые по части богемных сплетен граждане имеют все основания считать себя культурными людьми), привёл несколько трагикомических историй из жизни спасательных служб (кошки, два часа просидевшие на деревьях, по-прежнему были в моде), рассказал что-то про очередную вылазку "Хезболы" (сильно похожую на теракт, устроенный самими же агентами МОССАДа) и под самый конец, коротко и невнятно, просветил слушателей о массовом наплыве беженцев из Казахстана - через почти неохраняемую границу в одну только Оренбургскую область перешло всё население приграничной зоны...
     - Если они там не договорятся, кто будет президентствовать и восстанавливать хозяйство, - сказал Мирослав, - то уже к концу года почти весь Казахстан переселится на Урал и в Поволжье. А пустые земли непременно кто-нибудь попытается прибрать - тот же Китай. А может, и русские.
     - Может быть, - рассеянно ответила Кира, - Норка говорила, что её бабушка скоро сюда жить переедет. А наша школа будет переполнена - они ведь все с семьями оттуда едут.
     - Кстати... - Мирослав принюхался, - чем это так благоухает из духовки?
     Кира покосилась на плиту и принюхалась. Опрометью кинулась к регулятору, открыла дверцу и едва не обожглась о противни. Мирослав тоже принял участие в спасении кулинарного творчества, но тем не менее один из коржиков успел заметно подгореть.
     - Ну вот... - расстроилась Кира. - И как только я могла забыть?
     - Не всё так плохо, - Мирослав переложил коржики на блюдо и закрыл духовку, - всего лишь двадцать процентов брака. Этим можно и пренебречь.
     Кира взобралась с ногами на стул и с грустным видом принялась разглядывать свою чашку. Ей так хотелось превратить обед в маленький праздник, но...
     - Я могла бы вовсе этого не заметить, - сказала она, - какая, интересно, хозяйка из меня выйдет?
     - Лучше многих, - ответил Мирослав. Ему вдруг вспомнились школьные годы, и он поймал себя на мысли, что из всех девчонок, с коими ему доводилось водить знакомства, лишь Улька Миронович старалась стать для него лучше, чем была прежде. Да ещё Стешка... впрочем, у неё особая роль, и её можно не считать.
     Он подсел поближе к девушке, и та охотно поднырнула под обнявшую её руку.
     - Кирушка, - тихо сказал он, - разве я требую чего-то непосильного? Я люблю тебя со всем, что у тебя есть... со всем, что ты делаешь. С этим пострадавшим коржиком, с твоими ссадинами на коленках, с твоим шрамом на животе, и даже с твоими железными пяточками... ты мне нужна какая угодно, любая... понимаешь это?
     Кира поспешила спрятать лицо - ей не хотелось, чтобы Мирослав прямо сейчас увидел её заблестевшие от слёз глаза. Она незаметно вытерла их об отвороты его рубашки и попыталась поуютнее устроиться на неудобном стуле, только бы подольше не уходить из-под его руки...
     А Мирослава раздирали противоречивые чувства. Ему было хорошо - а где-то внутри скребли тысячи кошек. Нужно будет рассказать Кире, при каких обстоятельствах этим вечером он потеряет работу. Девушка будет в ужасе. Ей ничего не грозит, но ведь она учится в одном классе с Леной Гулиц - дочерью Бориса Рудольфовича, и если та узнает о возможном конфликте в отцовской интерпретации... "Впрочем, чего гадать, - одёрнул себя парень, - до вечера ещё дожить нужно..."
     - Когда-то давно, - сказал он, - мы поджаривали хлебушек над газовой горелкой. Заместо тостера... - он отщипнул кусочек уже остывшего коржика. - Поэтому не нужно так печалиться. Начинка цела. А я когда-то на кухне такое творил, что и вспоминать не хочется.
     - Угу, - закивала Кира, - знаем. Мой Шурик тоже тот ещё хлебопёк...
     Они закусили коржиками, допили чай и отправились в гостиную. Кира дорешала до конца геометрические задачки, причём, как отметил Мирослав, ей совсем не понадобилась его помощь.
     - Я тут работаю над праздничным докладом, - сказала Кира, складывая учебники, - и он почти готов.
     - И что за тема?
     - НПЗ в Капотне. Как наши предки, что жили в сороковые годы в ныне снесённых деревнях, мешали немцам разбомбить его или заслать диверсантов...
     Мирослав едва слышал её слова. Он думал о Борисе Рудольфовиче и о том, какую умопомрачительную новость преподнесёт Кире.
     - Я сегодня думал кое-что сделать... - сказал он наконец и открыл диван, в котором хранилось несколько картонных коробок. Ему хотелось подольше потянуть время, прежде чем вываливать на девушку новую кучу неприятностей. - Не желаешь глянуть - что здесь?
     - Это... - нахмурилась Кира. - Наследие минувшей эпохи?
     - Давно хотел тут всё разобрать, да руки не доходили, - пояснил хозяин, - это наследие того, что сейчас принято именовать лихими девяностыми. Давай падай сюда... - он хлопнул по ковру. - Будем разбираться - что у нас здесь.
     Они вскрыли одну коробку, затем вторую... На их содержимое действительно стоило посмотреть. Каждый предмет, который они осматривали, вызывал в памяти множество любопытных, казалось бы навсегда затёртых историй... тот же картридж, на коем, если верить надписи, было чуть ли не 9999 игр.
     - Теперь всякий, у кого есть такой картридж, может считать себя счастливчиком, - сказал Мирослав.
     - Знаем. Двести пятьдесят глючных миров из Супер-Марио. А что это значит - "Купался в канализации"? - хихикнула Кира, перелистывая школьный дневник за пятый класс.
     - Был один случай, - пояснил Мирослав, - в рекреации протекло отопление и появилась лужа, а мы придумали с разбегу скользить по ней... и вот наша классная меня выцепила. А это... - он выбрал из груды вещей робота-трансформера. - Вот чёрт, даже не помню, как его звали? Это мне Ромыч на десятилетие подарил.
     - Он здесь только один?
     - Один. Я их не любил, хотя во всех дворах бушевала роботомания. Что-то мне в них не нравилось... наверное, я подсознательно увязывал их с инфертехническими машинами. А ещё был случай, когда я только в школу пошёл... - и он рассказал об одном из многих малоприятных столкновений с небезызвестным ныне покойным оболтусом по фамилии Еслик, который в издевку спросил его - знает ли он, кто такие десептиконы? Разумеется, Мирослав этого не знал и услышал в ответ следующее - "Ну и лошпед!" Это лишь добавило ему неприязни к выходцам с Кибертрона.
     - А вот такая штука у тебя была? - он указал на детское лото.
     - И сейчас где-то лежит, - закивала Кира, - помнится, я взяла карандашик и на всех пластиночках добавила буковок. Был сыч - стал сычик, был филин - стал филинок, был ястреб-тетеревятник - стал ястребок... а это что? - она увидела кассету, и её взгляд зацепился за процарапанное иголкой слово - "Доктор Дик минус 18.22". Словно по заказу в её памяти выплыл один малосимпатичный фрагмент, который, в числе прочих событий, был передан ей минувшим летом вместе с памятью Мирослава: Димкина квартира, вечернее сборище шестнадцатилетних юнцов, из старших - никого... и немного подпившая вина Улька, распевающая под гитарное трио песню "Доктор Дик" в её настоящем нецезурном переводе... Едва поняв, о чём думает Кира, Мирослав поспешил отложить кассету подальше и сказал:
     - Через стенку от нашей старой квартиры жил какой-то чудик. Он по вечерам заводил одну и ту же песню про Сару Барабу из бухты Тимбукту... пока раз сорок не прокрутит - не успокаивался.
     - У "Секрета" есть и нормальные песни, - сказала Кира, - например, про жаркие страны, где рассветы в океанах прячут лето... эту песня очень нравится папе. А вот у нас в Заборье через дом от бабушки живёт один дядька, так он на всю улицу включает Гнатюка, про девочку на барабане, причём тоже по сорок раз подряд.
     - А помнишь такое? - вышел на улицу, а из каждого окна и каждой машины одно и то же? В этом месяце Кай Метов и его "пазишен намбер ту", в следующем "Мальчик хочет в Тамбов", затем "Балаган лимитэд", или какая-нибудь "Якида"...
     - Угу. Была у них одна такая песня - "Прайд ин Африка". Заветная мечта белого человека - чувствовать себя божеством, куда бы ни приехал. И чтобы непременно звучал евродэнс с рокенроллом. А вот когда мама приглашает школьных подружек, они обязательно включают "Миражей" или парастаевскую "На заре".
     - А в женской половине нашего семейства наблюдалось повальное крышесрывание на почве Жени Белоусова и его "Синеглазой девочки". А у тех, кто постарше - о том, как они напилися пьяны...
     - Было дело под Полтавой... - хмыкнула Кира. - Когда мы Хлою экзаменовали на предмет прочности её легенды, то на вопрос о песнях она именно это и вспомнила, и давай выводить - сначала про то, как напилася пьяна, затем пушковскую крапиву-лебеду...
     Мирослав лишь хмыкнул. У Хлои имелось множество нераскрытых талантов, в том числе и голос, развитием которого она никак не занималась.
     - Да... - он задумчиво осмотрел кучу кассет, игрушек, старых тетрадей и учебников. - Просто не представляю - выкидывать это, или... надо бы, наверно, на базу оттащить. Там это точно никому не помешает.
     Они сложили всё назад в коробки и отставили их в малопосещаемый уголок комнаты, дабы ненароком о них не споткнуться.
     - Что-то ты какой-то мрачный сегодня, - заметила Кира, приглядываясь к парню повнимательнее, - на работе что-нибудь?
     - Увы, Кирушка... этим вечером меня с работы вынесет на вольный ветер. Можно сказать, у меня беда стряслась. Мой начальник оказался приличной сукой.
     - И что он натворил?
     Мирослав рассказал суть предстоящего конфликта с Борисом Рудольфовичем и его покровителями, не забыв так же упомянуть, что проделки начальника, быть может, носят систематический характер. Кира молча слушала; когда речь зашла о Лене Гулиц и её реакции, она сказала:
     - Я с ней не дружусь, но и не воюю. Будет ли она выступать, не будет - не знаю... а ты? Ты уже что-то придумал?
     - Насколько я понял, - Мирослав подошёл к окну и задумчиво поглядел на сквер у поликлиники, - если сегодня обнаружится, что девочка к празднику не появилась, то его, и, быть может, пару ребят из заводской охраны пришлют в наш двор... в общем, на меня наедут. Ведь у меня остался их аванс. А если меня не найдут, то могут подвалить к твоему подъезду. Эта высокопоставленная нефтегазовая публика, если ей стукнула моча тебя достать, не остановится... если ей не помочь остановиться. Примерно так.
     - То есть... - Кира поскребла пятернёй за ухом. - Пока они не вернут назад деньги,  то на заводе не появятся. А что? Пусть торчат во дворе до полуночи, или вообще до утра. Если они полезут в дом, мы их прижмём. Можно ведь так сделать?
     Мирослав тихо порадовался про себя. Реакция Киры была вполне предсказуемой - едва дело начало попахивать жареным, как она сразу включилась в разработку планов... "Она - боец, - подумал он, - хотя иногда и хочет казаться маленькой капризушкой, но всё-таки она боец..."
     - Знаешь, что я сейчас подумал? - сказал он. - Не заглянуть ли нам на огонёк к Димычу? Ему сейчас не повредит общество хороших знакомых, тем более Райку положили на сохранение...
     - Тогда я собираюсь, - Кира скрылась во второй комнате, а Мирослав приготовился ждать. Не то что бы была нужда куда-то спешить, и тем не менее Кирины сборы могли затянуться - пока она выберет что надеть, пока будет выискивать изъяны на лице и в причёске... но на сей раз девушка приготовилась довольно быстро. Кое-какую одежду она заблаговременно перенесла на его квартиру, да и выбор у неё был невелик.
     - Вот спасибо Райке... удружила, называется... - донеслось из комнаты. Кира не стала закрывать дверь полностью, и Мирослав вошёл.
     - Ну и как, по твоему, смотрится вот это? - Кира встала на фоне окна и многозначительно глянула куда-то вниз. Мирослав пригляделся - и всё понял. Белые шифоновые брюки - Раянин подарок на пятнадцатилетие - пропускали слишком много света,  позволяя во всех подробностях рассмотреть очертания Кириных ног и даже цвет её кожи, не говоря уже о трусиках - настолько узеньких, что казалось, будто их и нет вовсе.
     - Нормально смотрится, - оценивающе хмыкнул Мирослав, - и тебе нечего опасаться.  Нужно очень постараться, чтобы увидеть всё самое интересное.
     - Ты и вправду хочешь, чтобы я ЭТО надела?! - Кира старательно изобразила на лице удивление вселенского масштаба.
     - Ты это УЖЕ надела, - поправил её Мирослав, - и я просто в восторге от всего увиденного. Твой маленький секрет со штанишками будет известен только мне.
     - Ты откровенен до пошлости, - Кира села и взялась за сандалики, - хорошо, я надену их, но имей в виду - к вечеру я приоденусь во что-нибудь более пристойное. Вечера пока ещё прохладные, а штанишки для лета.
     - У меня правило, - ответил Мирослав, - если мне что-то нравится, я об этом говорю, а если нет, то скромно помалкиваю...
     - Разве я чем-то недовольна? - девушка окончила обуваться и поспешила поднырнуть под обнявшую её руку. - С некоторых пор я просто плыву с твоих эпитетов в адрес моей скромной персоны...
     - Так уж и скромной? - с сомнением уточнил Мирослав.
     Кира высвободилась и принялась перебирать содержимое своей сумочки. Мирослав лишь улыбнулся. Всё-таки в Кирином характере ещё много детской несобранности. Она могла бы держать столь нужные ей вещи в энергоматрице, но продолжает упорно цепляться за сумочку...
     - Как будем добираться до места назначения? - спросил он уже на лестнице.
     Немного посовещавшись, они решили не использовать телепортацию, ибо не стоило лишний раз дразнить гусей в лице управления "К" и ему подобных служб, и поспешили на Борисовские Пруды к остановке.
     - Я у тебя в шкафу видела учебники по радиоэлектронике, физике и программированию, - вспомнила Кира, - ты что-то изучаешь, или?..
     - Дело в том, что... - Мирослав немного помолчал. - Помнишь, мы говорили как-то о возможном сотрудничестве с землянами?
     - Говорили, и не раз, но... - Кира нахмурилась, припоминая последний всеобщий сбор на Третьей базе. - Мы должны очень осторожно знакомить землян с тем, что имеем. Источники нашей силы им раскрывать нельзя... а ты что, придумал что-то ещё?
     - Можно и так сказать. Но для этого мне нужно заняться образованием - ну, чтобы мои знания были должным образом подтверждены, и тогда я смогу на законных основаниях сотрудничать с контрразведкой, армией... и так далее.
     Кира присела на скамейку под козырьком. Что можно ответить на это - желательно так, чтобы сохранять конструктивный гамбит обсуждаемой темы?
     - И куда ты решил поступить? - спросила она. - И как выглядит твой план в практическом оформлении?
     - Мне больше нравится Бауманка, - ответил Мирослав, - скажем, факультет фундаментальных наук, ракетно-космической техники или специального машиностроения. Есть вариант с ГУАПом в Питере...
     - Я не против, - улыбнулась Кира, - наоборот, я только за то, чтобы ты учился, но Петербург... далековато будет, к тому же я почти никого там не знаю, кроме дальних папиных родичей. А папа говорит, что там ещё и климат ужасный.
     - Питер нам без особой нужды, - поправился Мирослав, - это, так сказать, на крайняк. У меня тоже нет большого желания переезжать. Но пока это всё впереди, а сейчас меня занимает другое... ты ведь знаешь, мы сильно задолжали Димычу и Грише. Если бы не они... так вот, я хочу сделать Димычу интересное предложение, и вот об этом мы и поговорим, когда приедем. Вот, кстати, и наш автобус, - он встал и протянул Кире руку.


     Квартира Феофановых находилась в новом, отстроенном на месте снесённых и расселённых хрущёвок, тридцатидвухэтажном двухкорпусном доме на Якорной улице. Дому придали форму уголка - дабы он не выпадал из общего архитектурного фона Нагатинской набережной.
     - Меня всегда интересовал один вопрос, - заметил Мирослав, проходя в лифт и нажимая кнопку "28", - если случится пожар, то как людям отсюда выбираться? Пусть даже не пожар, а простое задымление? Здесь ведь ничего не предусмотрено для продува помещений от дыма, и путей эвакуации не наблюдается...
     - Точно... - согласилась Кира. - Но хорошо хотя бы то, что пластика на стенах нет.
     - Да уж. Хоть какое-то утешение. Только не похоже, чтобы все строители в стране поумнели. На прошлой неделе в Новосибирске высотка сгорела. Двадцать пять этажей, и всё в пластике...
     Димка оказался дома. Минувшей осенью он устроился в телекоммуникационную компанию "Кронекс", призванную наладить москвичам и жителям Подмосковья качественный высокоскоростной Интернет со столь же надёжной сотовой связью, и судя по обстановке в комнатах, дела его шли весьма недурно. Кира опытным глазом отметила некоторые детали, свидетельствующие о недавнем наличии в доме ожидающей потомства женщины, а так же следы проводимых хозяином кулинарных экспериментов - надо отметить, не совсем удачных: по части готовки Димка никогда не был знатоком.
     Гостям он обрадовался, но излишними расспросами старался не докучать, ибо знал, что друг детства вынужден скрывать много такого, что в неосторожных руках способно повлечь огромные беды. Все трое заняли кухню и приготовили чай на троих. Мирослав, с молчаливого согласия Киры, рассказал о предстоящем конфликте с начальством, и Димка, подумав немного, предложил:
     - А может, надо Ромычу звякнуть? Он подтянет народ из СКМ, и те сделают этого Борьку с приятелями в лучшем виде...
     - Не пойдёт, - возразил Мирослав, - такого рода выходки не решаются с помощью толпы народа. Нас окатили самым натуральным дерьмом - сначала меня, а попутно и Кире досталось, так что...
     - А деньги, что он тебе дал? Их куда?
     - Я ему в глотку заткну эти деньги... или в другое место - это уж как получится.
     Димка отставил пустую чашку и яростно почесал макушку.
     - Весело у вас там на районе живётся, - заметил он, невесело усмехаясь, - недавно я заезжал туда. Надо было гараж продать, нотариуса навестить, бумажонки оформить, и прочее - так вся улица на ушах стоит: Гробан приехал! И весь район-то он держит, и такой крутой, и такой клёвый, и всё-то он может, и всё решит и разрулит, и связи у него, и братков куча... слыхали про него что-нибудь?
     Мирослав помрачнел. Ещё бы ему не знать, кто это такой! Этого типа, сильно смахивающего на ободранную карикатурную ведьму, он запомнил на всю жизнь, равно как и троих его ближайших подельников...
     - Те четверо из тюменского поезда... - медленно произнёс он. - И Гробан был одним из них.
     - Да ну? - удивился Димка. - Получается... они тебе тогда вроде как помогли в некотором смысле?
     - Получается так.
     - А он тебя видел? Что если узнает?
     - Если по честнаку, то плевать на его плешивую макушку со связями и братками. Уладим и это - если будет наглеть.
     - А он наглеет, - вспомнил Димка, - Улька недавно рассказывала, что его ребята обирают этих... лоточников с рынка, что на Паромной стоит. Какой-то дед солёные грибочки продавал, так они ему эти грибочки соляркой залили и сказали - если в следующий раз не будешь отстёгивать кому надо, то больше ни на какой рынок не попадёшь. Вот такие пироги. Кстати... - он пристально оглядел сначала Киру, затем Мирослава. - А чем закончилась та байда с Есликом? Ну, когда его нашли у вас в комнате?
     Гости буквально застыли на своих стульях. Кира привыкла думать, что о том давнем случае, когда в гостиной нашли труп Ильки с воткнутым в ухо карандашом, уже никто никогда не узнает и не вспомнит...
     - Что ты знаешь об этом? - спросил Мирослав несколько севшим голосом, и Димка принялся рассказывать о некоторых странных вещах, произошедших с окружающим миром... в частности, о том, что он помнит много такого, чего больше не помнит никто.
     - И это не всё, - говорил он, - вообще-то мне рекомендовали особо языком не трепать, но у нас в части кое-что случилось...
     - Вот что, - Мирослав встал, - давай сделаем так. Сейчас мы отправимся туда, где нас наверняка никто не услышит - тогда всё и расскажешь. Идёт?
     Димка не без опасения за себя согласно кивнул, и Мирослав, взяв его за руку, активировал телепортер.
     Они втроём очутились в приёмной камере телепортера Третьей базы, и какое-то время им пришлось подождать, пока Димка привыкнет к непривычной обстановке. Он привык, причём довольно быстро, и из него градом посыпались вопросы... "Прямо как у Эмки", - подумала Кира, вспомнив самый первый визит в мидгарианское убежище.
     - Теперь можно говорить, - сказал Мирослав после того, как они заняли одну из свободных комнат.
     - Да-да... - отозвался Димка, усаживаясь в кресло. - В общем, меня и всю нашу смену кто-то расстрелял, а затем мы выжили... точнее, воскресли. Кто это сделал, мы не видели, но особисты говорили, что от моей головы осталась только каша...
     - Если тебя убили, - сказала Кира, - то в какой-то момент, раз уж ты здесь, ты должен был прийти в себя. Этот момент ты помнишь?
     - Ещё бы... - Димка даже поёжился, хотя в комнате было достаточно тепло. - Я лежал возле пульта. Очнулся - вся голова в крови, и лицо, и волосы... а пульт залеплен... ну, знаете ведь чем?
     - Значит, самого момента убийства и его исполнителя ты не видел, - заключил Мирослав, - это плохо. Давай-ка сделаем вот что - посмотрим, изменился ли ты внутренне...
     При этих словах программисту стало не по себе. Даже когда хозяева базы разъяснили суть предстоящего действа, ему с трудом удалось подавить нервную дрожь в коленках. Они прошли в медицинский сектор, проверили гостя на рентгене и магнитно-резонансном томографе, затем перешли на тестовый блок... и вот тут обнаружилось нечто подозрительное.
     - У тебя в мозгах застряла пуля от пэ-эма, - Мирослав вынул из выемки на блоке небольшой металлический предмет и положил его в стеклянный контейнер, - сказать точнее, не в самих мозгах, а в энергоматрице - тонкой субстанции, в которой можно носить "Панцири", телепортеры... и прочее.
     - Но как я вообще выжил после этого? - воскликнул Димка. - И кто меня убил тогда?
     - Есть одно объяснение, - вмешалась Кира, заметив некоторое замешательство на лице Мирослава, - твоё убийство было не подлинно убийством, а неким актом волшебства... некого магического построения. Оно разрушилось, и ты восстановился, забрав при этом одну из пуль.
     - Дело в том, что нам пришлось слетать в космос и уничтожить то самое гигантское НЛО, что над Москвой висело, - включился в игру Мирослав, сразу поняв, куда именно клонит Кира, - оно имело и естественно-научную, и волшебную природу...
     - И когда вы его уничтожили, то на Земле сразу прекратились спектакли с просвечиванием домов, - догадался Димка, - а теперь что? Ведь пуля - это улика... будете искать того, кто её выпустил, или что?
     - Будем, - кивнул Мирослав, - теперь мы сделаем так...
     Он отослал Киру за незадействованным телепортером и браслетом-передатчиком, а сам взялся за настройку тестового блока. Когда девушка вернулась, он велел надеть принесённые устройства на Димку, а ещё через пять минут сказал:
     - Теперь ты можешь с небольшой натяжкой считаться одним из нас. "Панциря" у тебя не будет, но твои возможности в ряде случаев возрастут на порядок. Наши разговоры никто не сможет подслушать, у тебя не будет проблем с перемещением в пространстве, а главная ЭВМ базы будет отслеживать тебя и в случае чего-то, с чем ты не сможешь справиться, выдернет сюда.
     - Но я пока не умею управляться со всем этим... - он ощупал правое предплечье.
     - Научим. А теперь... - Мирослав нахмурился, пытаясь вспомнить цель визита к старому другу. - Ну ты, Димыч, прямо огорошил нас. Я даже забыл, с чем мы к тебе пришли...
     - Давай для начала покажем, что к чему на базе, - предложила Кира, - и расскажем более подробно о том, почему мы здесь и чем занимаемся.
     Экскурсия по скрытому объекту обещала быть долгой, но только не в случае с Димкой - его багаж знаний был довольно внушителен, и знакомство с разного рода незнакомыми явлениями и немыслимыми по земным меркам технологиями он перенёс легко и быстро. Разумеется, ему не стали показывать арсенал с ядерным оружием и тюремный блок, в котором когда-то находился генерал Нефри и пленённые черноподковочники, а в своих рассказах Мирослав, взявший на себя роль лектора, умышленно, с согласия Киры, скрыл некоторые детали - до тех пор, рассудили они, пока их гость не станет полностью своим. Впрочем, программист не лез в личную жизнь панцироносного отряда; все его вопросы касались больше научно-технических сторон жизни иномерников... а что же касается хранимого Кирой Серебряного Кристалла, то о нём речь и вовсе не зашла.
     - Значит, вы можете полететь и на Луну, и на Меркурий, и даже на Плутон... - уточнил Димка. - А земляне? В чём смысл сокрытия этих... дисколётов на корейской территории?
     - Здесь всё очень непросто, - ответил Мирослав, - мотивов много, но один из основных таков - скрывая от общественности технологии полётов в дальний космос, земные управители в каком-то смысле продлевают жизнь человечеству.
     - То есть?
     - Представь для примера ситуацию, когда у тебя есть метод переброски войск на огромное расстояние с минимальной затратой времени и энергии. Если ты поставил цель править миром, то, обезопасив свою страну, ты уничтожишь всех возможных конкурентов и выжмешь с их территорий всё, что только можно. То же самое и в том случае, когда твоя страна постоянно пребывает под угрозой крупномасштабных вторжений с нескольких направлений - ты уничтожаешь правительства, штабы и средства доставки войск потенциальных противников, сеешь на их территориях разруху и панику... и можешь на несколько сотен лет забыть о их существовании. В этом случае ты тоже правишь миром, разве что ничего при этом не захватывая.
     - А поскольку самые совершенные средства ведения войн находятся в общем пользовании, а их наличие скрывается, то это даёт людям шанс прожить десятки поколений в относительно статичном мире? - догадался программист.
     - Именно так. При этом, правда, планета будет сильно загаживаться нефтью и прочей дрянью, а для встряхивания общественности будут устраиваться карательные акции вроде войны в Персидском заливе или на Балканах, но в целом мир будет стабилен и безвреден в течении ближайших нескольких сотен лет. Другое дело, если в космосе отыщутся иные цивилизации, или кто-то в глубинах иномерья возжелает больше отмеренного - вот тогда придётся учитывать ИХ возможность заглянуть на Землю с целью тряхнуть общественность...
     - Всё-таки это обидно, - заметил Димка, - у людей столько знаний, а реализовать их нет возможности. "Лукойл", как говорится, не дремлет.
     - Не дремлет, - кивнул Мирослав, - но и он не вечен. Мы тут не раз думали-гадали - как установить с Землёй взаимовыгодные контакты, и у нас есть варианты... до их реализации пока ещё далеко, но они осуществимы.
     - Хочешь стать Биллом Гейтсом версии два-ноль? - усмехнулся Димка.
     - А почему бы и нет? - пожал плечами Мирослав. - Вот что я хочу сделать - мне нужно числиться студентом, скажем, в Бауманке. Затем мне будет нужно наладить связи с какой-нибудь промышленной группой, которая заинтересована в развитии страны, а не в её разграблении. С нашими возможностями мы сможем обрубить любую руку, которая попытается нам помешать, заранее узнать и пресечь любые попытки нас задавить или украсть и передать за бугор наши секреты... ну да это уже после, когда мы начнём разворачивать дело. Разумеется, нам понадобятся помощники... понимаешь?
     - Примерно понимаю, - ответил Димка, - и чем мы займёмся? Оружием?
     - И оружием, но для начала чем-нибудь мирным, например, химией. Строительными материалами на основе кремниевых соединений, благо что песка на Земле полная Сахара и Каракумы. Мы можем синтезировать сверхпрочное стекло, которое выдержит удар крупнокалиберного снаряда, или материалы с высокой точкой плавления... в общем, будет из чего выбирать. Затем пойдут задачки посложнее - регенерация утраченных органов, перевод электровозов с контактного питания на энергоизвлекатели, потом дойдём и до копирования нашего космолёта, разберёмся с кучей допотопного барахла из древнего метро... словом, будет чем заняться.
     - Идея хороша, но только на бумаге, - задумчиво молвил программист, - во-первых, нам придётся долго и упорно бодаться с нефтяниками и газовщиками. Во-вторых, всегда следует помнить, что любовь к Америке у многих наших сограждан просто зашкаливает, и они без колебаний отнесут все наши секреты ихнему военному атташе, причём бесплатно. В-третьих, даже если мы одолеем первые две проблемы, то что мы будем делать, оказавшись на недосягаемой для остальных вершине, когда у нас просто не будет ни конкурентов, ни противников?
     - Первые две проблемы мы уладим, а вот третья... дело в том, что мы не одни в Млечном Пути. Мы знаем о двух разумных расах, и под вопросом наличие третьей. Пока у нас нет плана для установки контактов, но осуществить его с этой самой базы, где мы сейчас находимся, нам по силам. Первые две расы хорошо развиты технически, но в дальний космос ещё не вышли, и это не всё - в пределах полутора тысяч световых лет от Солнца есть иные солнечные системы, пригодные для заселения. Нам известны семь планет, на которых люди могут жить так же, как и на Земле, поэтому со временем там сформируются свои планетарные правительства с промышленностью, армиями и разведывательными службами, так что Земле, если она не погибнет прежде, обеспечено долгое будущее.
     - А производство? Ведь мы не в чистом поле будем работать?
     - У нас четыре базы, и места на них полно, тем более мы всегда сможем увеличить объём подпространства и наделать новых помещений. Энергии у нас столько, что и девать некуда - все излишки уходят в заземление. Я выберу подходящие материалы из переведённого - по науке, иномерью и Млечному Пути... будешь приходить сюда в свободное время и изучать всё это. Лады?
     - Это воистину царский подарок, - обрадованно закивал программист, - но ведь я у вас буду не один?
     - Со временем мы попробуем и Листикова подтянуть. Есть ещё кандидаты, но они под вопросом...
     Димка надолго задумался и наконец сказал:
     - У меня из головы всё никак не идёт этот Борис Рудольфович и этот крутяк... Гробан. Вам нужно быть предельно осторожными. В том смысле, что если всё это говно вылезет на всеобщее обозрение, то вам несдобровать. Особенно Кире...
     - Постараемся, чтобы этого не случилось, - сказал Мирослав. Он и сам понимал, что Кирины родители будут весьма недовольны всем происходящим, и недовольны - это ещё мягко сказано. Они будут в ярости, и больше всего при этом достанется именно Кире. "И всё равно, - сказал он себе, - они будут задавать неудобные вопросы. Будут пытаться что-то выяснить..."
     - Кстати, - вспомнил Димка, - сегодня утром я узнал, что за городом в лесу кто-то кокнул Сёму Дзюбана. Он ведь у вас в 998-й учился?
     Программист повторял историю со слов Ульки, и Мирослав невольно отметил, что Димкина сестра оказалась очень информированной в части деталей убийства... и не простого, а тройного. Но расспросить друга поподробнее помешала тревожно загудевшая  панель состояния на стенке коридора. Кто-то проник на базу, пользуясь телепортером, прошёл в секретную панцироносную квартиру, и Кира отправилась лично разведать обстановку.
     - Нека очень просилась на море, - сказала Хлоя вошедшей в переднюю Кире, - ей нравится кататься на моей спинке...
     - А где она сейчас? - Кира отвернулась, давая женщине возможность без стеснения сменить одежду.
     - У Сетсу, - словесница сбросила с себя пляжную пару и облачилась в халатик, - а вы со Славой чем занимаетесь? И какая у вас была нужда приводить сюда чужака?
     Кира внутренне содрогнулась. Хлоя была спокойна, но лишь с точки зрения того, кто совсем не знал её.
     - Случилось что-то странное, - начала рассказывать Кира, - на тот момент, когда я высвободила Дыхание Вечности, Димка был мёртв. После он ожил, но в его энергоматрице застряла пуля...
     Хлоя на секунду застыла, не выпуская из рук расчёску. Затем отошла от зеркала и села на диванчик.
     - Кому и зачем нужно было его убивать? - спросила Кира. - У вас есть идеи?
     - Тому, кто изобразил Чудесова лидером Братеевской ОПГ, - пояснила Хлоя, - сейчас-то он тот, кем и был, но... вот чёрт, об этом следовало подумать ещё тогда, в декабре.
     - О Чудесове?
     - О нём, и, быть может, не только о нём. Кто-то провёл зачистку лишних свидетелей перед тем, как затопить метро.
     - Это я знаю, но Димка здесь при чём?
     - Очень даже при чём. Он знал о нас слишком много. Пусть мы и не давали ему координаты для третьей базы, но теоретически он мог взять Гришин телепортер и попасть сюда чисто случайно...
     - Подождите... - нахмурилась Кира. - А одного ли его тогда убили, если не считать ментов у входов в метро?
     - В верном направлении рассуждаете, - улыбнулась Хлоя, - а если присовокупить к этому трупы Раяниного отчима и его подельника...
     - Значит... - Кира присела на диванчик рядом с Хлоей. - На Земле опять пробудилось нечто опасное?
     - Очень может быть, но кто это, или кто оно, пока сказать не могу. Данных маловато.
     Хлоя отправилась принимать душ, а Кира откинулась на спинку и устремила взгляд в потолок. Новый враг... "Как говорят русские, - подумала она, - покой нам только снится..."
     Она прошла в свою комнату и сменила брюки с топиком на тёплую кофточку, юбку и джинсовую курточку. Сейчас в Москве начнёт смеркаться, а вечера, пусть и майские, всё ещё прохладны...


     Мирослав разрешил старому другу-программисту забрать с базы кое-какие печатные материалы - благо что сейчас он мог изучить их в одиночестве, не опасаясь, что их кто-то увидит; научил его пользоваться телепортером для путешествия на базу и возвращения в исходные точки, проводил до дверей квартиры и спустился к дожидающейся его у подъезда Кире.
     - Ты не проголодалась? - спросил он.
     Девушка мотнула головой. Недавний разговор с Хлоей заставил её поволноваться, и пока ещё невнятные предчувствия оказались сильнее желания аппетитно поужинать.
     Они побрели через дворы к набережной. Город погрузился в вечернюю серую мглу. Солнце скрылось где-то за нагромождениями домов, раскрасив крыши закатным багрянцем. На какое-то время тревожные предчувствия оставили Киру. Она постаралась поближе придвинуться к Мирославу; ей хотелось стать беззаботной крохой, способной уместиться под обнимающей её рукой. "Вот только вряд ли это возможно, - подумала она, - впереди явственно ощущается нечто..."
     Ей не хотелось что-либо говорить. Хотелось вдыхать пока ещё тёплый воздух, наполненный горьковатым ароматом свежей листвы и нагретого асфальта. Молчал и Мирослав - тревожное ожидание задело и его... и причиной тому были не только признаки наличия некой враждебной силы. Куда больше он волновался из-за звонков на свой домашний номер. Борис Рудольфович, должно быть, пребывал в бешенстве, гадая, почему его подчинённый не везёт на завод девочку... "Понервничай ещё немного, - подумал он, - ты даже не представляешь,  что тебя ждёт на рассвете..."
     - Скажи, Кира, - спросил он вдруг, - тебе часто снится мама... та, первая мама?
     Девушка ответила не сразу - она заинтересовалась проклюнувшимся на газоне, пока ещё слабеньким ростком одуванчика.
     - Я очень редко её вижу, - она встала и взяла Мирослава за локоть, - а когда вижу - плохо запоминаю... и всегда плачу. Там у неё хорошо. Нет ни страха, ни боли. Никогда.
      Они взошли на мост, постояли немного, разглядывая тускнеющие багровые закатные сполохи и полоски подсвеченных облаков.
     - Непросматриваемые люди... - тихо сказала Кира. - Машина, не попавшая на камеры слежения. Что всё это может значить, Слава? И почему в эпицентре событий именно мы? Разве мы настолько важны для судеб Мироздания?
     - Даже не представляю, - Мирослав остановился, облокотился о перила моста и взглянул вниз, на тёмную воду, - иной раз я думаю, что своей смертью мы вряд ли умрём. Слишком многое на нас пересекается.
     - Что пересекается? - вздохнула Кира. - Мы не у себя дома. Земля всегда будет для нас чужой. Почему мы здесь, а не где-то ещё? В чём скрыта ценность Земли, раз именно её выбрали дл нашего второго и третьего цикла? И что из того, что есть на Земле, мы могли бы взять домой, если только вернёмся?
     Мирослав этого не знал. Кира обращалась скорее к себе, нежели к нему. Он и сам не раз пытался понять, ем именно Земля так уникальна, ежели именно здесь было решено разместить отряд бойцов, наделённых запредельно мощным вооружением.
     - Шесть миллиардов человек... - сказал он. - Это явно неспроста. Дважды мы им помогли. Может быть, нашими стараниями мы куда-то толкаем эту цивилизацию. Если есть шесть миллиардов разумных существ на одной планете, то однажды количество планет и численность населения может возрасти.
     - А помнишь, как Хлоя рассказывала о восьмом панцироносце? - вспомнила Кира. - Если она ничего не напутала, то он... точнее, она - выследила кого-то из нас, но почему не вышла на контакт?
     - А может, она не по наши души приходила. Мне помнится, что когда я увидел эту троицу... ну, помнишь Катю и Вику с Наткой? - мне почему-то подумалось, что три ещё не найденные панцироносицы - это как раз они.
     - Совсем не похожи... - со смехом фыркнула Кира, - я ведь помню Галит, Уллу, Салдис... хотя не факт, что во втором цикле мы были обязаны стать точными копиями себя прежних. Вот ты, Слава, чуточку другой... не такой, как прежний Индас. Я не имею в виду ничего того, что...
     - Я знаю, - едва заметно улыбнулся Мирослав. Он тоже не был в восторге от некоторых сторон себя прежнего, хотя Кира говорила совсем не об этом.
     Они смотрели на затухающий закат до тех пор, пока совсем не стемнело, потом сошли с моста и свернули к Речному вокзалу. Кира какое-то время любовалась почти сплошной стеной домов на соседнем берегу. Тысячи окошек всевозможных расцветок, оранжевые цепочки фонарей, огоньки автомобильных фар и светофоров, пляшущие на воде световые пятна... "Я словно у себя в Петре, - подумала она, - только дома у нас строят по-другому..." Воспоминания о родном городе обычно вызывали у неё ностальгию, от которой было недалеко и до сыплющихся градом слёз, но сейчас всё было иначе - ей стало тепло и уютно, а главное, куда-то исчез страх, вызванный неопределённым настоящим и туманным будущим.
     Как-то само собой получилось, что она привстала на цыпочках, и Мирослав начал её целовать - по-настоящему, глубоко и с явным наслаждением. Это был их первый настоящий поцелуй с момента пробуждения памяти.
IMG4/87591604778034
     - Тебя не ждут дома? - спросил он спустя какое-то время.
     - Нет, - тихо отозвалась Кира, уютно пряча лицо под отворотом его пиджака, - я буду у Эмки. Если что, она прикроет.
     - Идём, - Мирослав, не выпуская её из объятий, прошёл на аллею за ограждением заправочной станции, на секунду отвлёкся для того, чтобы активировать телепортер... и парочка, никем не замеченная, растворилась в воздухе.
     А если быть более точным, их не заметили только обычные люди.
     Две почти невидимые на фоне ночного неба человеческие фигуры стояли на самом краю крыши сорокаэтажного бизнес-центра, в полукилометре от моста. Едва объекты их внимания исчезли, они сорвались с крыши и с недостижимой для простого человека скоростью и ловкостью, прыгая по крышам и держась близ проспекта и Каширского шоссе, помчались к южным районам столицы.
     А Мирослав перенёс чуть ошалевшую от избытка впечатлений Киру прямо в Царицынский парк, на безлюдную аллею возле школы олимпийского резерва.
     - Что же ты творишь, Слава... - полувосторженно-полуиспуганно прошептала девушка. - Полночь ведь на дворе... если охрана нас увидит...
     - Мы тоже не вчера родились, - усмехнулся ванахемский принц, - все местные сюрпризы я давно прошёл и знаю наизусть. Да и уйти мы сможем в любой момент... впрочем, ещё есть время передумать. Хочешь в Бретонь или на Корнуолл? Там ещё светло...
     Кира лишь головой помотала. Атлантическое побережье - весьма недурное место для романтического вечера, но Борисовские пруды - это нечто особенное... своего рода памятный знак, иссечённый множеством воспоминаний.
     - Я тоже люблю это место, - заметил Мирослав, - особенно следы покинутых деревень. Здесь всё благоустроено, а вот на соседнем берегу много чего интересного... из того, что решили не реставрировать.
     Кира скосила глаза на своего спутника. По мере того, как они шли к берегу, лицо Мирослава окрашивалось под падающим от фонарей светом в самые причудливые оттенки. "Всё-таки мужчины - это вечные дети, - подумала она, - им только дай порыться в том, что заброшено, так ведь трактором не оттащишь..."
IMG4/87591604777961
     Они разместились на показавшейся им самой высокой части берега, чтобы лучше видеть подсвеченный из-под воды цветомузыкальный фонтан. В эту ночь он работал, разве что без звукового сопровождения. Кира поплотнее придвинулась к Мирославу, благодарно приняла его пиджак, в который он её запеленал словно маленькую, а спустя какое-то время она свернулась калачиком, доверчиво пристроив голову на его коленях.
     - Потряси меня, если засну, - прошептала она.
     Мирослав не ответил. Он сидел не двигаясь, гладил Кирины хвостики и рассеянно оглядывал то световую феерию на воде, то подсветку и алые заградогни на самых высоких домах по другую сторону парка.
     Кира мирно спала. На какое-то время задремал и Мирослав.
     Его разбудила предутренняя прохлада. Он потянулся, бросил взгляд на безмятежное лицо спящей Киры - похоже, ночная свежесть её совсем не беспокоила - и посмотрел на  небо. Клочья окрашенных в восковой цвет облаков тянулись от края и до края, в просветах виднелось несколько потерявших в блеске звёзд. Вокруг ни одного человека. "Пора бы и домой, - подумал он, - надо отнести Кирушку туда, где потеплее... да и мне предстоит кое-что сделать."
     На часах было половина шестого, когда Мирослав вместе с Кирой на руках перенёсся в комнату умной ученицы Эммочки. Та имела обыкновение вставать очень рано, и сейчас она расположилась на кровати под включенным ночником с книгой в руках.
     - Клади сюда, - тихо шепнула она, кивая на свободную половину постели, - я её сама раздену. Отсыпаться не будешь? Если что, могу в гостиной постелить.
     - Как сделаю то, что должен - тогда, - неопределённо ответил Мирослав, - ну ладно. Счастливо оставаться.
     Он покинул квартиру Мокрецовых через дверь, благо что можно было не думать о соблюдении тишины, ибо кроме Эммочки дома никого не было, и спустился во двор. Крыши домов посветлели, предвещая скорый рассвет.
     Он медленно зашагал к себе. Извлёк спрятанный в непроницаемый чехол мобильник. Борис Рудольфович звонил ему аж пятьдесят раз. Должно быть, ему очень не терпелось, если он всю ночь не отлипал от телефона.
     Из окна гостиной Мирослав наблюдал за тем, как город медленно пробуждается. Где-то загудели автомобили, какие-то люди показались на аллеях... а вот и телефон ожил. Мирослав прошёл в переднюю, снял трубку и услыхал следующее:
     - ГДЕ ТЕБЯ ВСЮ НОЧЬ, ****Ь, НОСИЛО, РАЗЪЕБИ ТЕБЯ КИРПИЧ???
     - Знаете, Борис Рудольфович, - Мирослав с трудом втиснулся в шквал ругани, - я вас считал достойным мужиком, но вы просто кусок говна. Прощайте.
     - Да ты знаешь, сука, что ты наде...
     Мирослав положил трубку и вышел на лестницу. Он не сомневался, что Борис Рудольфович идёт к его порогу с целью учинить разборку. Так и оказалось - взбешенный начальник цеха уже собирался войти в подъезд, но Мирослав взялся за дверь раньше и толкнул её вперёд.
     - Славчик... - Борис Рудольфович буквально кипел от злости, из последних сил стараясь говорить как можно тише. - Ну что случилось-то? Бабла было мало? Почему не сказал, что... я бы дал...
     Мирослав заметил на лице собеседника множество свежих синяков и кровоточащих ссадин. А за его спиной, на проездной дороге, стоял белый "Мерседес" с чёрной тонировкой на стёклах и с чёрной пятиконечной звездой на водительской дверце. Эта машина принадлежала сыну замдиректора завода... хотя с уверенностью этого не скажешь, ибо Мирослав не мог со своего места увидеть номера. Зато он знал, что сейчас в машине двое, причём за рулём - женщина.
     - Вот, - он вынул пачку долларов, скомкал её и сунул бывшему начальнику за воротник, - засунь их себе в задницу. Расчёт и премии засунь туда же. И своим на заводе передай - пусть забудут о нас, иначе...
     - Да ты... да я... - Борис Рудольфович буквально задыхался от ярости, но договорить не успел - удар в солнечное сплетение оказался для него столь болезненным, а главное, столь сильным, что он отлетел спиной с подъездной площадки на дорогу. Сразу же дверцы "Мерседеса" начали открываться, но Мирослав был наготове и разрядил в окна машины половину обоймы пистолета, заряженного капсулами с очень едким и удушливым газом. Пассажиры не успели покинуть салон на своих двоих - они буквально вывалились мешками на асфальт, зажимая глаза, хрипя и кашляя.
     "Ваш ход, ребятки, - думал Мирослав, поднимаясь к себе, - знаю, вы мне этого никогда не простите... ну да ладно. Я тоже иной раз прощать не умею..."
     На площадке двенадцатого этажа он подошёл к окну и выглянул во двор.
     Белый "Мерседес" с чёрной звездой на дверце исчез вместе с женщиной-водителем и пассажиром. Лишь в конце дороги, сворачивая на аллею, еле передвигая ноги, куда-то ковылял Борис Рудольфович.
     "Уж не почудилась ли мне эта машина? - подумал Мирослав. - Ведь я выпустил туда шесть капсул... такая доза свалит кабанью стаю. Да и пока газ будет рассеиваться..."
      Он вспомнил о машине, разнёсшей супермаркет. Эту машину искали лишь по показаниям свидетелей, ибо в тот день случай в супермаркете пополнил картотеку странных происшествий... причина тому была проста - ни одна видеокамера не сумела запечатлеть машины злоумышленника. Её просто не существовало.
     Как не существовало, если верить оптическому блоку, некоторых людей, чьи разговоры не перехватывались.