Панцироносица. Дар Ориона. Книга третья. Глава 3

     3

     Школа по случаю майских праздников была почти пуста, но отсутствие уроков не являлось для Хлои поводом пренебречь своими обязанностями. Пусть она никогда не планировала стать педагогом, да ещё и на чужой планете, но любое порученное ей дело следовало выполнить до конца и на совесть - так уж Хлоя была воспитана. Поэтому по возвращении из Хотеичей она привела себя в надлежащий вид, приоделась, отправилась в школу, засела в учительской и погрузилась с головой в написанные учениками сочинения и эссе.
     Для человека из иного слоя Мироздания это было не только работой, но и способом проникнуть в образ мышления иных людей... разве что с точки зрения аналитика всё, что написали ученики 998-й школы, являлось грудой бесполезного хлама, из которого следовало выуживать редкие алмазные зёрна.
     Ещё год назад Хлоя обратила внимание на одну странность в преподавании литературного материала, а именно - почти никто из местных педагогов не ставил задачи заставить учеников размышлять и анализировать. Всё изучение литературного наследия сводилось не сколько к разбору "Мёртвых душ" или "Преступления и наказания", сколько к конспектированию наиболее растиражированных в советскую эпоху критических статей. Ученику не вменялось в задание думать над тем, что желал донести до читателя Гоголь или Достоевский. Зачем напрягать лишний раз извилины, когда можно просто кратко изложить, что по тому или иному вопросу думал Белинский, Добролюбов, Чернышевский и им подобные?
     Оно и понятно - если дети будут приучены думать, то мало ли чем начнут интересоваться? Мало ли что придумают?
     Так что пусть лучше не думают вовсе.
     А потому большая часть ученических тетрадей напоминали Хлое один и тот же нелепый лозунг, размноженный на тысяче плакатов, отличающихся лишь цветом палитры, размером букв и с не меняющими сути перестановками частиц и предлогов.
     "Не очень-то многих я заставила-таки размышлять и анализировать," - с сожалением подумала майор Пи, откладывая стопку тетрадей своего класса. Думающие ученики, как и следовало ожидать, оказались в меньшинстве - человек девять. Всезнайка Ромчик Юмашев оказался среди них. Кира с Эммочкой - тоже, но их наличие в этом коротеньком списке легко объяснить... во всяком случае, для Хлои.
     Но всё-таки эти сочинения и эссе будут представлять огромный интерес для специалистов... если таковые будут когда-либо востребованы, поэтому женщина пересняла каждую страницу и отправила снимки сжатым импульсом в банк памяти Третьей базы.
     "Было бы интересно взглянуть на школьные сочинения молодых гриллотавров или крокианцев, - подумала Хлоя, - хотя... пишут ли они сочинения? Есть ли у них свои Достоевские и Мельниковы-Печёрские? Даже не знаю. Эти две расы живут в столь непривычных условиях, что наблюдение за их обществом сильно затруднено..."
     Она вспомнила недавний разговор с Кирой... что-то о письме президенту. Его написал Ромчик, и это письмо сейчас висит на Братеево-ру. Как оно там оказалось? Впрочем, не важно. Хлоя придвинула ноутбук и перешла на привольные-раздольные, анонимно-безнаказанные просторы Рунета.
     Вот и искомое письмо. Ромчик, будучи более умным и грамотным, нежели большинство сверстников, никогда не опускался до площадной брани в адрес тех, кто никогда на сию брань не ответит, но всё равно - затронутые им темы и вопросы таили в себе немало колючек... Имён он не называл, но Хлоя быстро распознала в его изложении одно знакомое лицо.
     "...Меня очень удивило то, что взрослый дядя лет пятидесяти, призванный всячески способствовать народному просвещению, называет свою страну не Россией, а рашкой..." Этого дядю, то бишь, заведующего РОНО Ивана Николаевича Удодова, Хлоя успела узнать достаточно хорошо, и на прошлой неделе он приезжал в 998-ю школу с очередной пышной, как обычно бестолковой инспекцией, которую не интересовало ничего, кроме пьянки в школьной столовой.
     Написал Ромчик и о купленных справках. И хотя он называл чужие школы,  Хлоя быстро припомнила имена нескольких оболтусов из 998-й среднеобразовательной, обзаведшихся "белыми билетами". Кое-кто из них учился в прежнем девятом-В. Тот же Пашка Долуда, что сейчас сидит по гаражам и портит печень дешёвым пивным суррогатом. "Однако, Рома, накличешь ты на себя бед, - подумала Хлоя, - у нас в стране - демократия, а не автократия. Ты хоть и культурный человек, но, увы, не большинство..."
     Писал он и о многом другом. Общий тон письма выражал недоумение автора о смысле и целях существования общества, сложившегося в постперестроечные годы. Затронул он тему прошлогодней волны террора, намекнув, что гибель трубопроводных сетей в некотором смысле пойдёт стране на пользу - может, хоть теперь будет повод задуматься, не стоит ли начать превращать ресурс в продукт, вместо того, чтобы попусту его транжирить? А под конец и вовсе заявил, что нисколько не верит в систему всенародного волеизъявления.
     "Давно бы пора провести ряд кардинальных перемен... - подумала словесница. - Да только кто позволит превратить страну из колонии в метрополию-товаропроизводителя? Для этого надо стать намного сильнее других... и опять же - кто позволит?"
     - Надо будет приглядеть за Ромой, - решила майор Пи, - хоть он и выглядит тихоней, но не молчит и умён не по годам, а Долуды-Дзюбаны и прочие Еслики таких не любят...
     Она вспомнила недавний вызов Ромчика в директорский кабинет. Несговорчивый мальчишка попался на том, что нисколько не верил в галлюциногенную природу гигантского НЛО, посетившего Землю в начале минувшего декабря-месяца. Разговор с директором мог бы кончиться плохо, не вмешайся в дело майор Пи.
     Женщина выключила ноутбук и откинулась на спинку стула. "Хотелось бы знать точно, - думала она, - все ли события прошлого оказались стёрты после Кириного вмешательства? Вряд ли... уже одно то, что Хайди наткнулась на убитого Ахмета Радиковича..."
     - К вам можно? - раздался голос, и в учительскую прошёл невысокий, с выпирающим животом, круглолицый и курчавоволосый человек - заведующий РОНО Удодов.
     - Проходите, - пожала плечами Хлоя, - чем обязана?
     Удодов не пожелал сесть. Он с рассеянным видом прошёл между столами и остановился у окна, глядя куда-то вниз, на выезд в сторону Борисовских Прудов.
     - Так, зашёл поговорить, - сказал он, - не волнуйтесь, распеканции не будет. Просто я хотел бы... как бы сказать... узнать вас получше. Я столько всего о вас наслушался, что, право, пребываю в растерянности...
     - И что вас смутило? - Хлоя встала и тоже подошла к окну. Она знала многое о стоящем рядом человеке, и его слова о какой-то растерянности были не более чем фигурой речи. Он попросту боялся невесть откуда взявшейся словесницы, ибо, несмотря на мирный тон и внешнюю благопристойность, привык на своём месте работать по простому принципу - "Я начальник - ты дурак"... а словесница была для него непостижимой загадкой. Это при том, что она не более чем простая училка, и никаких серьёзных людей за ней не стоит.
     - Много чего. И вы, и эта школа... беспокойное здесь местечко - вы так не думаете?
     - Было беспокойным, - возразила Хлоя, - когда попало в прицел интереса некоторых организаций с сомнительной репутацией и более чем подозрительными намерениями. Сейчас их интерес поубавился... а вас, Иван Николаевич, что конкретно интересует?
     - До меня дошли разговоры о некоторых ваших... скажем так, странных действиях. Например, недавнее разбирательство с парой учеников из седьмого-Б - Серебряковым и Шабикором. Неужели там имело место что-то серьёзное?
     Хлоя припомнила суть имевшего место разбирательства с парой юных оболтусов. Серебряков и Шабикор являлись зачинщиками издевательств над одним из новых, поступивших в минувшем марте-месяце, учеников, который - на свою беду, если такое определение вообще уместно - не знал криминального жаргона, или, говоря на языке среды, "не умел базарить", потому и был записан в разряд "опущенных лохов".
     - Ну так в чём же дело? - удивился Удодов. - Не знает криминального жаргона? Так почему же не выучил?
     - Что, простите?
     - Вы в самом деле не поняли? - ещё больше изумился Удодов. - Этому новенькому пора бы уже знать, в какой стране он родился и вырос. Не знаешь понятий - и ты в пролёте. Так всегда было и будет.
     - Ну... - Хлоя чуть стиснула зубы, мысленно награждая завроно хлёсткой пощёчиной. - Для мелких, злобных, ничтожных людишек это, может быть, и так. Пусть они живут по бандитским понятиям... но ведь они в России не одни. Кроме них есть и нормальные люди, уважающие закон и чтящие совесть. Их куда? На бутовский полигон?
     - Ну зачем же так категорично... - Удодов сделал вид, что расстроился. - Просто надо же знать пределы, выше которых забираться не стоит. Неужели этому новенькому... как его там кличут?
     - Вова Зульбухаров, - напомнила Хлоя, - только не кличут, а зовут. Вы хотели сказать, что ему следует подстраиваться под наиболее худших членов общества,  только бы его не колотили за отличную успеваемость и высокий уровень культуры... так ведь?
     Удодов замялся. Он именно это и хотел сказать - точнее, хотел бы, ибо в свои собственные школьные годы только и делал, что старался быть незаметной серенькой мышкой из опасения получить по шее - но не мог. Это было бы слишком похоже на антиобщественную рекламу. Так и не найдясь с ответом, он начал что-то говорить о типичной для детей жестокости, и Хлоя, кое-как вклинившись в паузу, сказала:
     - Если уж вы хотите откровенного разговора... ведь разговоры о моей персоне дошли до вас не сами по себе? Я отлично знаю - кто, куда и на кого в этой школе стучит. Это ведь Мельникова постаралась?
     - Валентина Николаевна? - Удодов вновь напустил на себя удивлённый вид.
     - Иван Николаевич... - Хлоя чуть сбавила тон, добавив в голос побольше вкрадчивости. - Когда я прихожу на новое место работы, то всегда, очень тщательно и дотошно собираю всё, что порочит начальство и моих коллег... для того, чтобы, знаете ли, вовремя задницу прикрыть. Может, это не совсем этично, но... - женщина придала себе покровительственно-самодовольный вид ошибшегося в выборе второй половинки киношного миллионера Осгуда Филдинга. - У каждого свои недостатки. Простите.
     - Понимаю... - несколько стушевался Удодов. - Ну ладно. Я бы хотел узнать насчёт вашего ученика, что написал письмо президенту. Это, часом, не вы постарались?
     - При чём тут я? - фыркнула Хлоя. - Мало ли кто куда пишет. Другой мой ученик в Европарламент написал, а ещё трое сочинили вопросы для Клуба Знатоков. А ежели вас интересует несговорчивость Юмашева относительно официальной версии некоторых прошлогодних событий - то и здесь я ничем вам помочь не могу, поскольку я вам не замполит. Поговорите с его родителями, ежели вас что-то расстроило.
      "Да уж, ты сильно расстроен, - подумала женщина, - ведь не только у Долуды могут справку забрать. Твой сынок тоже рискует получить повестку..."
     - Они не идут на контакт, - заметил Удодов, - бросают трубку, уходят от бесед...
     - А разве писать письма президентам - это преступление?
     - Просто некоторые люди могут незаслуженно пострадать...
     - Какие? Письмо висит на Братеево-ру. Где в нём указана хоть чья-нибудь фамилия?
     Удодов пожал плечами - какая, мол, разница... не мог же он открыто признать, что отбоярил сынка от срочной службы, а сам и вовсе прятался от призывной комиссии в дурдоме!
     - Я так понимаю, - сказал он, - что и по вопросам аттестации вы сохраните прежнюю позицию?
     - Сохраню. Ученик либо знает предмет - либо не знает.
     - Положим, вас могут и заменить...
     - Не беда. Как-нибудь прокормлюсь. Да и моё увольнение никому ничего не даст, кроме новых порций головной боли, ибо моё влияние на события в городе - вы ведь не будете этого отрицать? - достаточно велико...
     - Значит, мы не договоримся?
     - Нет. Мы - государственная структура, а не ресторан-казино "Спящая спутница". Уж вы-то должны это понимать?
     Взгляд заведующего похолодел, стал злым и колючим. Хлое сделалось несколько неуютно - собеседник взирал на неё, словно на лабораторную мышь. "Сейчас он разразится базарной руганью..." - решила она.
     Но этого не произошло. Удодов, в отличие, скажем, от ныне покойного Вовы Баженова, был куда более осторожен в словах и действиях. Он не стал грозить ужасными карами, возможными поджогами, падениями с балконов и прочим в том же роде. Он работал в столице начиная с января-месяца и за это время успел очень многое узнать. Новая словесница откровенно ставила его в тупик. Она не была простым педагогом - в этом он был полностью согласен с народной молвой, записывавшей Хлою то в особистки, то в какие-то панцироносицы, но в чём источник её непотопляемости и силы? Этого он понять не мог, а спрашивать открыто боялся. Во всяком случае, одну интересную деталь он отметил сразу - женщина не выглядела на те годы, что были указаны в документах. А её поведение и вовсе давало повод поднять возрастную планку как минимум до пятидесяти...
     У завроно на языке вертелась уйма вопросов, но, прикусив язык и распрощавшись, он поспешил покинуть школу. Хлоя вышла в коридор и проследила за ним; Удодов прошёл через сквер и сел в машину - белый "Ауди-А6" с чёрной пятиконечной звездой на водительской дверце.
     - И хватает же у народа средств на такие дорогие брички... - хмыкнула женщина. Внезапно она ощутила лёгкий укол тревоги - чёрная звезда напомнила ей загадочные обстоятельства убийства двух человек на станции Луч.
     Она заперла учительскую и медленно побрела по коридорам и рекреациям. Разговор с завроно оставил после себя крайне неприятный осадок. "Оно и неудивительно, - сказала себе Хлоя, - когда общество не знает, зачем и для чего оно живёт, то свои правила норовит установить всякий, кто пролез на руководящую должность. Удодову нужна чистая статистика и тщательное замалчивание скандальных происшествий, а я... права была Кира - я словно магнит, притягивающий к себе разного рода дерьмо..."
     Она прислушалась к тишине корпуса - ни в классах, ни в коридорах посторонних не было; активировала телепортер и перенеслась в приёмную камеру Третьей базы.
     - Вот я и дома, - сказала она себе. Мелькнула мысль - что если это исчезновение из школьных стен зафиксировано людьми Приставкина? Хотя... плевать на них. Напротив, если они объявятся и начнут задавать вопросы, то и у неё будет повод кое-что сказать по теме событий минувшего декабря-месяца.
     Она прошла на пост наблюдения. За последние месяцы здесь прибавилось контрольных пультов, ибо неактивные следящие системы, разбросанные по нескольким планетам, теперь были подчинены местной ЭВМ, да и за проходами на три другие земные базы требовался контроль. Эти проходы находились здесь же, на посту, рядом с приёмной камерой. Три прямоугольных отверстия в стене, воспользовавшись которыми можно было в пару шагов перенестись в Патагонию, Тибет или Антиатлас.
     Кое-какие приобретения, позаимствованные на Луне - в частности, блоки памяти - позволили ощутимо расширить возможности в области оперирования со свойствами пространства. Теперь панцироносный отряд мог пробить с третьей базы коридор в любую точку Земли и не тратить лишних сил на телепортацию. Вместе с Сифом и тремя ванахемками они не единожды пытались заняться проблемой возвращения на родные планеты, но сия задача им была всё ещё не по плечу.
     И это помимо других, менее серьёзных задач, частью чисто бытовых.
     А ещё Хлоя вместе с Сифом пыталась отыскать трёх затерявшихся панцироносиц... и тоже безрезультатно. Они никак не давали знать о себе. "Может, они погибли, или... что? - думала майор Пи, - сумели скрыться от нас? Но почему? И как?" Она припомнила свои давние предположения относительно панцироносицы, угодившей под опеку какого-нибудь злодея. Мало ли чему может обучить его перевербованная иномерница? Следует выкроить время и принять меры предосторожности на такой случай.
     Женщина осмотрела ряды пультов. Судя по показаниям панели состояния, Третья база вовсе не пустовала. В потайной панцироносной квартире находилось двое человек. Подойдя к её дверям, Хлоя невольно улыбнулась - кто-то из девушек оставил на бронированной плите одно-единственное слово: "Гадюшник". Сие слово появилось здесь после новогодних праздников, и до сих пор никто не удосужился его стереть. "Впрочем, - решила Хлоя, улыбаясь про себя, - это слово очень точно отражает содержание. Целых шесть гадюк за дверью... и каких гадюк! Даже не гадюк, а настоящих кобр. Скорее всего, это Рая потрудилась. У неё с чувством юмора всегда был полный порядок..."
     Вот и спальня. Из неё доносятся голоса Стешки и Нади - обе девушки о чём-то спорят...
     - Всем доброго дня, - объявила словесница, проходя в комнату, - что за кулуарные споры и почему вы не на занятиях?
     Надя вышла из-за угла с ворохом одежды на руках, следом за ней вышла раздетая до исподнего будущая директриса ресторана, то бишь Стешка Мамонтова.
     - Нас отпустили пораньше, - сказала кулинарша, - праздники ведь, и всё такое...
     - Майор, - умоляющим тоном протянула Надя, - хоть вы помогите...
     - А что у вас случилось?
     - Уговорите Стешу хоть немного обновить гардероб... вот, - Надя подцепила лежащие на кровати джинсы со множеством мелких отверстий. - Что это, по-вашему, такое?
     - Мои любимые штанишки, - хмыкнула Стешка, - и я не вижу причин с ними расставаться.
     - И что же? Будешь носить до тех пор, пока они по швам не лопнут? - Надя раздосадованно всплеснула руками. - Вот что за человек такой... на всём экономит!
     - Какой есть, - усмехнулась Стешка, облачаясь в халатик. Хлоя мельком глянула на багровую отметину на её животе и того же цвета шрам. Полгода назад одна малоприятная личность, метившая в Киру, в самый последний момент перепугалась и подстрелила не ту девушку... Теперь Стешке, дабы избежать лишнего внимания, приходилось в тёплые дни полностью прикрывать живот. Изъян во внешности её ничуть не расстроил, даже наоборот, она в некотором роде благодарила судьбу за бесценный житейский опыт, но вот чьего-либо праздного любопытства она на дух не выносила.
     "Во избежание подобных случаев надо будет должным образом запрограммировать "Панцири", - отметила про себя Хлоя.
     Она села на стул, собираясь расстегнуть босоножки, но ей даже не пришлось нагибаться: Надя успела подсесть к её ногам и сделать это раньше. Такое обращение поначалу вгоняло Хлою в краску, но делать было нечего - пришлось привыкнуть. Обычно Надя, она же Ника Ханневал, опекала только Киру, но и ей, майору Пи, иногда перепадала толика её внимания как Регенту.
     "Надо будет обувать мюли, - подумал Хлоя, - их я смогу скидывать, не расстёгиваясь и не садясь..."
     - Вот ещё один человек со странностями... - заметила Надя, вставая. - Скажите, майор, как вы водите машину с восьмисантиметровыми шпильками?
     - Сама не знаю как, - неопределённо пожала плечами Хлоя, - у всех ведь, кто на шпильках, это как-то получается, и у меня тоже. А вот скажи, Надя, почему здесь в дачный сезон хозяйки красят ногти перед тем, как отправиться мотыжить грядки?
     Надя этого не знала. На загородном участке Благодатских не было даже намёка на огород.
     - Я хочу тебя попросить, - сказала ей Хлоя, - надень что-нибудь подлиннее, потому что если сюда постучится кто-нибудь из наших мальчиков, то в поисках одежды ты начнёшь носиться ураганом по комнатам и непременно что-нибудь свалишь. А я окажусь в неловком положении, пытаясь найти предлог не отпирать дверей... а это, знаешь ли, не очень-то вежливо.
     Надя со Стешкой переглянулись и дружно прыснули со смеху. Обычно каждая из обитательниц секретной квартиры одевалась так, как вздумается - то есть, в необходимый ради приличия минимум. Сейчас будущая звезда была наряжена в коротенький, едва прикрывающий голую попу оранжевый халатик; в столь же фривольном облачении находилась и ванахемская принцесса - разве что с исподним. А Хлоя, предпочитающая деловой стиль, осталась в чём пришла - в пошитой из лёгкой ткани белой брючной паре. Единственную вольность, которую она себе позволяла - надевать брюки модной в последние годы длины, едва достающие до щиколоток. Она находила это очень удобным и приятным, особенно в тёплые дни, или когда обстановка располагала ходить босиком. А главное, это был отличный, не запрещённый никаким административным регламентом способ совместить женскую элегантность с отроческой непосредственностью.
     - Я вот по какому поводу пришла... - с этими словами Хлоя сбросила с плеч жакет и заняла место во главе стола, которые обычно предназначалось для Киры. - Вы ведь знаете, что нам пришёл привет... из прошлого?
     - Да уж... - проворчала Надя, устраиваясь на диване поближе к кофейному прибору. - И чего ради, спрашивается, этого Ахмета Радиковича угораздило нарисоваться в мёртвом виде? И Райка эти дни какая-то сама не своя... точно покойник возник у неё дома. Неужто так расстроена?
     - Ну это как сказать, - ответила Стешка, - какой-никакой, а всё-таки считался отцом. Хоть и плохим, но... на его примере видно - каким отец быть не должен. Кроме того, когда Райка ещё мала была, он мог быть и другим. А вы... - она повернулась к Хлое. - Уже что-то накопали по делу?
     - Трудно сказать, - Хлоя взяла чашку кофе и отпила глоток, - пока я думаю над двумя вопросами - в чём был интерес провидения, или промысла, как угодно назовите - чтобы именно мы, не считая Хайди, увидели эти два трупа... и какой смысл несёт в себе ранение в виде пятиугольной звёздочки. Вы ведь слышали, и не раз, что пятиугольная звезда, равно как и пентаграмма, несёт в себе много смыслов, в том числе и оккультно-мистический?
     - А тип оружия?
     - Это неважно, - отмахнулась Хлоя, - может, со временем узнаем... а может, и нет. Куда важнее цель и информационный посыл... если последний вообще есть.
     - Сатанисты, - пожала плечами Надя, - хотя они тоже всякими бывают. Пятиугольная звезда - это символ Пяти стихий, Бафомета, Венеры...
     - Вот где-то здесь и спрятан ответ, - кивнула майор Пи.
     - Хотите сказать - кто-то опять взялся захватывать власть с помощью волшебства? - уточнила Стешка.
     - Попытки осуществить это никогда не прекращались, просто не каждый день попадаются видимые следы таких попыток. Не забывайте - Кира стёрла из истории не банальную давосскую пьянку, а ракетно-ядерное нападение. И не мы одни знаем об этом. Такие вещи не прощаются. Нам, а Кире в особенности, могут многое припомнить...
     Хлоя замолкла, перебирая в памяти всё, что было достойно того, чтобы припомнить. А накуролесили панцироносицы немало, и узнали столько, что любому другому человеку с таким багажом следовало бы уйти даже не в монахи, а в самую непролазную таёжную глушь - и никогда более не выходить к людям. Даже странно, подумала женщина, что мы вообще до сих пор живы.
     Надя со Стешкой молча ждали, пока их наставница заговорит. Хлоя, отпив ещё один глоток бодрящего напитка, пристально посмотрела на будущую звезду и небрежным тоном поинтересовалась:
     - Что такого интересного ты увидела под столом? Только туда и смотришь... может, там неприличная надпись, или что-нибудь ещё?
     Надя лишь хихикнула и залилась краской.
     - Ну же? - поторопила Хлоя.
     - У вас очень красивые ножки... - сказала наконец Надя. - Простите, если я...
     - За что? - улыбнулась обладательница красивых ножек. - Смотри сколько хочешь, разве я против?
     Она убрала ноги под стул, касаясь пола одними лишь носочками - и её брюки приоткрыли ещё немного тёмной, кофейного цвета кожи над щиколотками. "Я совсем как школьница, едва начавшая осознавать, что могу быть очень эротичной," - улыбнулась про себя Хлоя.
     - Очень мило, - дала оценку Надя, - на вас здорово смотрятся и деловые штанишки, и тропические, особенно укороченные.
     - Я люблю именно такие штанишки, - подтвердила Хлоя, - они удобны и приятны. Если ты носишь деловой костюм, то твоего тела никто не видит, а покрасоваться ведь чем-нибудь хочется? Мне очень приятно, что ты, Наденька, находишь мои лапки красивыми. В свою очередь скажу, что я просто в восторге от твоих рук. Я чуть ли не плавлюсь, когда ты практикуешься на моей спинке...
     Польщённая Надя вышла в спальню и вернулась со шкатулкой.
     - Это вам подарок, - сказала она, усаживаясь на пол, и Хлоя ощутила на своих лодыжках прохладные металлические ободки. Два золотых, из квадратных звеньев, браслета идеально подошли к своим местам, и женщине сразу же захотелось увидеть и опробовать красивые подношения.
     "Знать бы ещё, - подумала она, - откуда эти штучки. Не иначе с Луны..." Но спрашивать не хотелось, дабы не смазывать впечатление, ибо получать подарки тоже было приятно.
     Она встала и прогулялась по комнате. Браслеты не раздражали кожу, не сдвигались ни вверх, ни вниз, а главное - были хорошо видны.
     - Теперь мои ножки - лучшие, - объявила Хлоя, останавливаясь перед зеркалом и осматривая себя со всех сторон. Она даже немного поплясала, вызвав улыбки у наблюдавших за ней девушек.
     - Не понимаю причин вашего веселья... - Хлоя поджала губки. - Я ведь не для одной себя любимой стараюсь, но и для каждого, кто ещё способен радоваться.
     Она заметила, как Стешка отвела глаза. Не иначе ей хотелось сейчас сказать вслух - для кого именно старается словесница.
     Очень вовремя пришёл вызов на браслет-передатчик. Звонила Сетсу, и Хлоя пригласила её войти.
     Сетсу вошла, и не одна, а с Некахуал. Хлоя довольно часто поручала свою приёмную дочь заботам сестры, благо что девочка могла находиться в более-менее привычной обстановке потайных мидгарианских убежищ.
     - Вы что, под дождь попали? - улыбнулась майор Пи, кивая на мокрые волосы сестры и девочки.
     - На Сокотре дождей не бывает, - пояснила Сетсу и провела наречённую племянницу в ванную.
     Для гостей подогрели чай, и через несколько минут, когда места за столом были заняты, Сетсу начала просвещать подруг по части некоторых интересных событий, ускользнувших от их внимания.
     Одним таким событием стал судебный процесс в Варшаве. Четверо подсудимых - все вышедшие в отставку армейские офицеры - проходили по обвинению о шпионаже в пользу России и по делу о создании преступной группы под названием "Панцироносцы". В прессу просочилось множество животрепещущих и шокирующих, на взгляд непросвещённой публики, деталей, которые, в свою очередь, не могли не вызвать приступов гомерического хохота у профессионалов от разведки и контрразведки (сии профессионалы, как водится в таких делах, дружно молчали в тряпочку). Все подсудимые получили немалые сроки заключения, хором признавая за собой даже самые нелепые, высосанные из пальца эпизоды (некто весьма дотошный от большой прессы удосужился подсчитать, что на процессе 158 раз прозвучало слово "Кремль", 229 раз - аббревиатура "КГБ" и 344 раза - фамилия "Путин"). Само собой разумеется, что эти четверо, равно как и состав суда, знать ничего не знали о настоящих панцироносцах...
     - И ещё в тему, - говорила Сетсу, - я тут перевела одно авторское расследование, проведённое каким-то журналистом с "Фокс Ньюс" - называется оно так: "Я был в плену у панцироносцев". Некто Эдгар Рандвийр в прямом эфире так и заливался соловьём - как его, несчастного-разнесчастного, выкрали, увезли в Сибирь, заставляли изучать книги по путинизму... и прочее в том же духе.
     - И что теперь? - хмыкнула Стешка, обращаясь к Хлое. - Будем трясти дирекцию "Фокс Ньюс"?
     - Зачем оно нам надо... - передёрнула плечами женщина. - Мы серьёзная контора, а не филиал Фантомаса и Ко. Напротив - чем больше будет выпускаться таких водевилей, тем меньше людей поверят в существование настоящих панцироносиц... даже если правда о нас каким-то образом откроется.
     - Хотите сказать, - вмешалась Надя, - что нам эта свистопляска очень кстати? А если они не остановятся и устроят что-нибудь ещё? Вдруг это будет что-то такое, после чего уже не удастся отмолчаться?
     - Пусть устраивают, - фыркнула Хлоя, - тем более что у нас в России уже давно с комедиями плохо. Им же будет хуже, если мы неожиданно выпрыгнем из темноты.
     Девушки тихо хихикнули. Откуда им было знать, что власти США уже приготовили запросы о задержании и экстрадиции Стешкиной матери и заблаговременно расписали роли для судебного процесса и сопутствующих пресс-конференций?
     В этот момент Некахуал дала знать о себе. Девочка включила настольный голограф и принялась разговаривать - или, что более точно отражало суть явления, передавать картинки с помощью интегрированного в её энергоматрицу оптического блока.
     - Классно придумано, - одобрительно заметила Стешка, - вот так вы и... общаетесь?
     - Как видишь, - кивнула Хлоя.
     Проектор выдавал образ за образом, чёткость картинки возросла - и девушки увидели Незнайку, убегающего от спущенных на него собак. Где-то на заднем плане маячил растоптанный огород и беснующийся господин Клопс, а собаки тем временем претерпели трансформацию и превратились в пару тиранозавров...
     - Офигеть можно... - заметила Надя.
     - Кстати, - вмешалась Сетсу, - когда ваши "Панцири" будут достроены, то с помощью улучшенной версии оптического блока вы сможете запросто записывать целые мультфильмы, а при должной сноровке - и настоящее кино. Разве что с аудиорядом придётся повозиться, и с музыкальными темами...
     - Обязательно попробуем, - отозвалась Надя, - давно уже хочется увидеть настоящий мульт о Незнайке на Луне, а не закос под аниме с диснеевской мазнёй.
     Тем временем Некахуал выдала новую серию картин - в основном это были пейзажи с городской застройкой, в которой девушки узнали московские кварталы с наиболее примечательными строениями. Разве что общий цветовой фон картин был несколько мрачноват... Девочка изобразила дома чёрными, а небо в её представлении приобретало все мыслимые оттенки красного и бордового. Затем, согласно её сценарию, город начал разрушаться - откуда-то со стороны Останкинской башни во все стороны двинулось нечто похожее на грязекаменную, угольного цвета волну, превращающую дома и улицы в облака пыли. Сама же телебашня несколько потеряла в высоте, и на месте обломанной антенны возникла тоненькая женская фигурка...
     - И что это было? - подивилась Хлоя, когда картинка оборвалась. - Скажи, Сет... ты не давала ей смотреть ужастики?
     Сетсу, удивлённая не меньше, помотала головой. Хлоя адресовала падчерице серию картин, желая знать - что сейчас все они увидели, и девочка изобразила ночное небо с полумесяцем и саму себя на кровати под одеялом.
     - Странный сон... - хмыкнула Стешка. - Какой-то... апокалиптический. Надо будет Райке показать.
     Послышались шаги. В гостиную вошла умная ученица Эммочка, и по её лицу подруги поняли - та чем-то расстроена.
     - Что у тебя случилось? - Хлоя подвинулась, давая девушке место.
     - Представляете... - Эммочка хитро улыбнулась - её печаль оказалась напускной, и все вздохнули с облегчением. - Я упустила шанс пополнить семейный бюджет на полмиллиона...
     И она принялась рассказывать о утреннем факультативе по информатике, на котором она во время перерыва ухитрилась взломать чей-то игровой аккаунт, за которым числился виртуальный Чебурашка, в развитие которого владелец вложил полмиллиона рублей. Будь Эммочка настоящим хакером, то владелец Чебурашки лишился бы своего смысла жизни на веки вечные, но, к счастью, её научили никогда не брать ничего чужого.
     - Ну знаешь... - хмыкнула в ответ Надя. - Я тоже всякий раз, садясь к синтезатору, теряю шанс прославиться до небес. У меня в голове куча музыки с семидесяти обитаемых миров, целая куча иномерного чтива, а обнародовать ничего нельзя. Засветим себя, да и вообще - некрасиво это как-то...
     - Ну так что же, - усмехнулась Хлоя, - за мастерство - пять. За внимание на уроках Сет и Сифа - пять. А за излишнее любопытство - единица и лишение допуска к местной ЭВМ на двое суток. Всё ясно?
     Эммочка лишь сконфуженно кивнула. Её, как самую умную ученицу, тщательно готовили по части лома чужих почтовых ящиков и разных сетевых препонов, но с условием, что все её навыки будут использованы лишь против тех, с кем не сможет справиться армия, милиция и контрразведка. Пришлось ей, хотела она или нет, смириться с Хлоиным приговором.
     - Но, - продолжила Хлоя, - с задания по изучению методов преодоления барьера между измерениями я тебя не снимаю. Даже познакомлю с кое-чем новым, чего ты ещё не видела... думаю, остальных это тоже заинтересует.
     Она подсоединила к проектору накопитель памяти и запустила видеоролик. Девушки увидели Хлоину спальню, а на кровати - Сетсу, держащую в руках что-то небольшое, и, судя по всему, живое. Камера дала увеличение, и Надя со Стешкой и Эммочкой едва не поперхнулись чаем и печеньем, когда увидели на руках девушки... крохотную, с локоть высотой, женщину - майора Пи. Хлоя неведомым образом уменьшилась и в росте, и в объёме, так что её можно было взять на ладошки, и она не казалась испуганной - напротив, пребывала в эйфорическом восторге. На ней был надет белый облегающий комбинезон кружевного плетения, сквозь ткань которого хорошо просвечивала её смуглая кожа (съёмку не иначе проводил Сиф или Нека, решили девушки, поэтому подопытная приоделась), и она беспрерывно шалила - выплясывала босиком на ладошках Сетсу, обнимала крохотными ручками её запястья и целовала их, карабкалась на плечи, ныряла с головой в её волосы и барахталась в них...
     - Наша версия портала не выдаёт требуемого, - пояснила Хлоя изумлённым воспитанницам, - но у неё есть такой вот побочный эффект. Но даже от него может быть польза...
     Между тем запись явила зрительницам ещё более комичное зрелище - Сетсу закатала Хлою от плеч до пояса в мягкое полотенце, повернула головой вниз и принялась щекотать босые ступни сестры кончиками своих волос. Крохотной женщине это явно нравилось - она заходилась хохотом, весело, словно малое дитя, дрыгала ногами, но не думала вырываться или просить пощады.
     - А Кирке это точно понравится... - несколько растерянно молвила Стешка. - Вы прямо как те девочки, что жили при Мотре. И как оно - быть маленькой?
     - Хорошо... - Хлоя мечтательно смежила глаза. - Всегда хотела, чтобы меня вновь взяли на ручки, искупали, запеленали, убаюкали... но вообще я планирую использовать это для тренировок. Например, для боя с тарантулом - во время опыта он увеличился в восемь раз...
     - Вот только не надо мне тут... - фыркнула Сетсу и выключила голограф. - Тебе мало было, когда Нека едва не утопила тебя в ванной?
     - Но ведь ты спасла меня.
     - А могла бы и не успеть...
     Хлоя лишь отмахнулась - Сетсу не иначе ощутила себя старшей в семье. Впрочем, её  следовало благодарить, ибо кроха Некахуал действительно заигралась, а Хлоя была слишком беспечна и уже готовилась распрощаться с жизнью. А молодые панцироносицы во все глаза разглядывали словесницу, словно видели её впервые, и медленно наливались краской, не зная, что делать - то ли смеяться, то ли плакать. Хлоя была их наставницей, и вдобавок Кириным Регентом, и им было невозможно представить её вживую такой, какой она была на показанной записи.
     Запись оборвалась, и за голопроектор взялась Некахуал. Невинное дитя вызвало на всеобщее обозрение плывущую голышом Хлою и саму себя на её спине, а затем поменяла местами и её, и себя, причём второе действие происходило уже не в морской лагуне, а в бассейне Третьей базы. Лишь предостерегающий Хлоин жест заставил девочку прервать трансляцию.
     - Мне уже хочется стать крохой, - заявила Надя, и её глаза странно заблестели, - кто меня на спинке прокатит?
     - Не советую этим увлекаться, - заметила Сетсу, - это как наркотик. Хуже кокаина...
     Хлоя хотела было спросить - а в самом ли деле сестрёнка знакома с кокаином? - но в этот момент в комнату прошла одетая послушницей Раяна Сафуанова.
     - Всем доброго дня... или что там у нас по местному времени? - она устроилась на диване и выбрала чашку, желая угоститься кофе.
     - Ночь уже, - едва заметно улыбнулась Стешка. - А ты как? Что-нибудь слышно о... том самом?
     Раяна не слишком-то много и знала. Тело отчима и его подельника исследуют люди из Центрального бюро судмедэкспертизы и ещё каких-то ведомств, включая ФСБ - и все либо разводят руками, либо отмалчиваются. Дедушка-советник, знвший куда больше многих, так же помалкивал.
     - Одно могу сказать со стопроцентной точностью, - закончила духовница, - они знают, что труп найден кем-то из нас. Вы, - она кивнула Хлое, - вызвали ментов через радиоканал по позывным... как тогда, в Софьино. А тот, кто за всем этим стоит, наверняка знает или вскоре узнает весь ход следствия, в том числе и о нашей засветке.
     - Это плохо, - сказала Сетсу, - как знать... если вас подозревают на основании фотореконструкций, то кто может поручиться за то, что их видели только те, кому это положено по должности?
     - Будем думать и разбираться, - Хлоя встала и забрала себе несколько линз от голографа, - а сейчас извините... я хочу немного поработать с нашим электронным хозяйством. И ты, Рая, пройди со мной. Надо кое-что обсудить.
     Раяна поспешила допить кофе и вместе с Хлоей отправилась в молельню. Это несколько мрачное помещение не имело даже простейшей электросети, не говоря уже о системах контроля.
     - Сегодня я кое-что видела, - Хлоя села за стол в пристроенной сбоку комнатке; Раяна села напротив, - может, это ничего не значит, но... это касается нашего завроно Удодова. А точнее, его машины и большой чёрной пятиконечной звезды на дверце.
     - Она напомнила вам о дыре на лбу Ахмета Радиковича, - кивнула духовница.
     - А ещё, - продолжила Хлоя, - этой звезды на его машине не было до сегодняшнего дня.
     - Это уже интереснее, но буквально на днях я видела десяток таких звёзд... на дверцах, крышках багажников. Мода, что с неё взять. Хотя... - Раяна прищурила глаза. - У вас есть что-то ещё?
     - Когда будет время, - Хлоя полезла в карман, - взгляни на то, что изображено на этих линзах, а заодно на любопытный пейзажик с афиши, наклеенной на дверь нашей школы, и скажи - что ты обо всём этом думаешь.
     - Понятно. А этот ваш подозрительный завроно... с ним что?
     - С ним - ничего, а вот с его сынком, что изображён на афише, может быть и много всяких "что". Ну ладно, я пошла. Если буду нужна - звони на пост.
     - Подождите секундочку... - Раяна выудила из ящика стола четвертинку тетрадного листа и быстро написала пару строчек. Сложив лист, она протянула его Хлое.
     - Прочтёте, когда выйдете, - сказала она.
     Словесница вышла, и её шаги вскоре затихли на лестнице.
     А Раяна зарядила линзы в голограф и долго листала изображения. "Интересно, - думала она, - то, что я здесь вижу, связано ли как-нибудь с моими собственными ночными кошмарами? Очень может быть..."


     Солнце перевалило далеко за полдень. Воздух был насыщен горьковатым ароматом едва распустившейся тополевой листвы. Даже бензиновой гари с Борисовских Прудов и то почти не ощущалось - едва заметный ветерок уносил её куда-то за реку, в Марьино.
     Хлоя неспешно прогуливалась по дворам и улочкам третьего микрорайона. То и дело её приветствовали люди - знакомые и не очень знакомые, в основном родители учеников 998-й среднеобразовательной, а кого-то словесница и вовсе видела впервые. "Нет, что ни говори, но это всё-таки приятно, - думала майор Пи, - что твой труд ценит хоть кто-то... пусть даже я этих людей почти и не знаю, и пусть я никогда не собиралась учительствовать..."
     Начало вечереть. Она медленно шла, не имея никакой конкретной цели - ей просто хотелось наслаждаться миром и покоем. Чувствовать через подошвы босоножек тепло медленно остывающего асфальта. Ей нравилось наблюдать за полными малышей детскими площадками. Уже одно это стоило того, чтобы...
     "Это так, - сказала себе Хлоя, - не получилось погибнуть за Мидгард... ну так что же... я могла десятки раз погибнуть за Землю. Она другая, но ничем не хуже Мидгарда."
     Она остановилась, в задумчивости присела на краешек скамейки у подъезда.
     - Почти день мы с Эммой провозились, но ни на шаг не приблизились к созданию прохода за Барьер... - шёпотом сказала она себе. - И вот уже много дней повторяется одно и то же. Что мы делаем не так? Чего нам не хватает?
     Она встала и зашагала в сторону здания ОВД, рассчитывая обойти его и выйти на Братеевскую пойму.
     "И всё-таки это странно... - думала Хлоя, усаживаясь на бетонную тумбу у берега, - девочка, кою я удочерила, оказалась с сюрпризами. Она видит в своих снах нечто пугающее, имеющее отношение к нашему городу. Неужели это будущее? Помнится, Кира говорила мне, что отменённое минувшей зимой ракетно-ядерное нападение не исключает иного, более худшего варианта развития событий... но вот что это будет? И когда?"
     А тут ещё и Раяна порадовала. Да так порадовала, что нарочно не придумаешь. На четвертинке тетрадного листа она оставила небольшую, но ёмкую надпись - "На линзах записана апокалиптическая Москва, сносимая чёрной волной, шедшей от телебашни". А ведь она не могла видеть снов крохи Неки...
     Она тяжело вздохнула. Некахуал в любом случае весьма непростой ребёнок, и встроить её в земной социум будет ох как непросто... но заниматься этим всё равно надо.
     На аллее послышался хохот, трёхэтажный мат, и Хлоя увидела компанию ребят из седьмых-восьмых классов. Руководил хамским сборищем хорошо ей известный Сёма Дзюбан, бывший одноклассник Киры и Эммочки - здоровенный малый, способный одним ударом расколоть кирпич и при этом читающий по складам, как первоклашка.
     "Зато, когда надо ругаться, он проявляет чудеса грамотности. И обожает власть, причём власть абсолютную, - подумала словесница, - потому-то и вертится среди шкетов... интересно, чем он занимался весь прошедший год? Да известно чем - хлебал пиво и корчил из себя неимоверно какую крутизну, ибо больше ничего не умеет..."
     Отметила Хлоя и одну любопытную деталь - на Сёме была белая футболка с чёрной пятиконечной звездой прямо напротив сердца.
     - Однако... - прошептала она. - Снова эта чёрная звезда...
     - С добрым вас вечером, - раздался голос за спиной. Хлоя не сразу обернулась - она не могла оторвать глаз от вовсю матерящегося, как сапожник, Сёмы.
     - Простите... - она наконец оглянулась и увидела светловолосую девушку в белом спортивном костюме. - Я вас знаю?
     - Может быть. Мы виделись один раз в лесу, под Подольском... помните?
     Хлоя напрягла память - и наконец припомнила Катю Царёву. Что принесло её в этот уголок города, причём именно сейчас?
     - Садитесь, - Хлоя чуть подвинулась, - я не сразу вас узнала. Как пережили нашествие марсиан... или кто они там?
     - Неплохо, - улыбнулась Катя, - хотя пришлось поволноваться и побегать. А как вы и все прочие?
     Хлое не очень-то и хотелось делить ближайший вечер с кем бы то ни было, но Катя вроде бы и не набивалась в компаньонки - во всяком случае, внаглую. Да и почему бы не поговорить, если уж предложила присесть? Она рассказала немного о своей работе, Катя поделилась своими планами относительно завершения учёбы на юридическом факультете и дальнейшего продолжения карьеры на ниве мотоспорта... Затем разговор перешёл на тему странных событий минувшего года. Кате, по её словам, хотелось вновь пробраться в древнее метро и осмотреть его получше, но как это сделать, она не знала. А Хлоя, хотела она того или нет, вынуждена была сделать вид, что этот план её заинтересовал.
     - Значит... - Хлоя чуть помедлила, старательно изображая усиленную работу мысли. - Все проходы в древнее метро залиты цементом...
     - Да, - повторила Катя, - но я не думаю, что их было только три. Наверняка есть и другие, знать бы только - кто владеет полной информацией.
     Хлоя постаралась перехватить взгляд собеседницы, но ничего не получалось - Катя сидела к ней в профиль и упорно не желала поворачивать голову.
     Они встали и двинулись вглубь парка, надеясь пересечь его и выйти в квартал где-нибудь в самом начале Борисовских Прудов, когда до них с одной из детских площадок вновь донеслась грязная брань Сёмы Дзюбана.
     - Вы смотрели на него так, будто... - Катя едва заметно усмехнулась. - Что, ваш бывший нервомот?
     - Ты даже не представляешь, какой это нервомот, - скривилась Хлоя, - весь класс вздохнул с облегчением, когда он наконец ушёл. Всё ждали, что его забреют в армейку, так какое там! - достал где-то справку и ходит счастливый...
     До них донёсся голос хныкающего малыша, и они прибавили шагу.
     Катя, первой увидевшая Сёму, издала нервный смешок. Да и было отчего смеяться - здоровенный, под метр девяносто, детина катался по детской площадке на трёхколёсном велосипедике, и его колени при каждом обороте ведущего колеса то и дело поднимались выше головы. Должно быть, сейчас он воображал, что выкинул отличную шутку. Кучка его прихлебателей разместилась на спинке скамейки, тыча пальцами и исходя напускным дурашливым хохотом; здесь же потерянно топтался мальчонка лет пяти, уже отчаявшийся получить свой транспорт обратно.
     - Итак... - Хлоя вышла вперёд и остановилась у скамейки. - Все слазьте на землю. Всё ваше пиво и сигареты - вот сюда... - она указала на ближайшую, несколько покосившуюся урну. Ошарашенные подростки скорее на автомате, нежели осознанно, сползли на асфальтированную дорожку и принялись складывать в непрезентабельную ёмкость всё, что помогало им - как они наивно полагали - выглядеть мужественными и невероятно крутыми...
     - Теперь вон отсюда, - Хлоя махнула рукой в сторону ворот, - и не думайте, что на этом всё кончится. Ваших родителей я навещу непременно...
     Едва ребята скрылись из виду, майор Пи выбрала двухлитровую бутылку "Уральского мастера" и залила им сигаретные пачки, стараясь, чтобы их содержимое пришло в полную негодность, ибо хулиганистые мальчишки не побрезговали бы вынуть сигареты даже из заплёванной и политой мочой урны. Тем временем Сёма - он был заметно пьян и вовсю наслаждался своим всемогуществом - наехал Хлое на ногу, и ей пришлось напрячь все силы, чтобы сдержаться и не сорваться, ибо колесо придавило один из самых маленьких и беззащитных пальчиков в босоножке.
     Лишь когда чья-то тяжёлая рука уцепила его за ухо, сдёрнула с велосипеда и швырнула на скамейку, Сёма наконец понял, что его бенефис кто-то осмелился прервать.
     - Уведи малыша, - шепнула словесница Кате. Та едва заметно улыбнулась и вскоре исчезла за кустами.
     - Те чё нада? - хрипло осведомился парень, с искренним недоумением разглядывая майора Пи.
     - Помнишь, - чуть улыбнулась Хлоя, - я тебе как-то сказала, что запас терпения у народа не бесконечен? Так вот, он почти закончился. Ещё один подобный фокус - и никакая справка тебе не поможет. Ясно?
     Сёма с минуту обдумывал услышанное, и его пьяный язык выдал следующее:
     - Это ты типа ментов вызовешь... типа ты мазу на районе держишь... ну да, я знаю, што ты наехала на Баженова, а потом его кокнули пансераносы...
     - Конечно знаешь, - хмыкнула женщина, - ты ведь не кретин. Ну... пока ещё не полный кретин.
     - Ты ваще в курсах, што у меня справка... што я могу те кишки вырезать и на провода закинуть, и што мне ничо не будет?
     - Суровый мальчик. Прямо Терминатор какой-то, - сзади послышались шаги, и краем глаза Хлоя увидела Катю.
     - Я ваще... - распалялся Сёма. - Вот хоть щас вечером магу вас всех порезать... всех ваших бабушек вместе с вашим попиком и его крашеными досками...
     - А ты понимаешь - что сейчас сказал? - уточнила Хлоя. Вопрос улетел в пустоту, ибо Сёма ничегошеньки не понимал. - Давай ты сейчас свалишь до хаты и чуток проспишься - пока слишком поздно не стало?
     - Он ведь трахнутый во все извилины, ему можно, - заметила Катя.
     До Сёмы наконец дошло, что его внаглую оскорбляют, и не абы кто, а какая-то училка c какой-то девчонкой. Его рука потянулась к карману, извлекла нож-бабочку, и это стало его по-настоящему серьёзной ошибкой.
     - Отвернитесь... вы ничего не видели... - шепнула Катя. Хлоя так и сделала, и её ушей достиг звук, похожий на мокрый шлепок.
     Сёма лежал на дорожке у скамейки; из его носа и рта текла слюна с кровью. Катя подобрала нож, затем отёрла о траву подошву кроссовки.
     - Я ничего не видела, - сказала Хлоя уже в самом начале Борисовских Прудов, - надеюсь, ты его не убила?
     - Успею ещё, - буркнула Катя, выкидывая нож в канализационный люк.
     - Не забудьте только обувку припрятать. Мало ли что...
     Кто-то позвонил на Катин мобильник, и та заторопилась к оставленному где-то на одной из парковок мотоциклу. Хлоя, распрощавшись с новой знакомой и дав ей свой номер, тоже отправилась к себе на Алмаатинскую. Она чувствовала себя гадко; ей хотелось забраться под ледяной душ... "Или снова отправиться на базу и позаниматься с Некой..." - решила она.
     Остановившись в двух сотнях шагов от Хлоиного дома, Катя пристально - чересчур пристально - вгляделась в удаляющуюся спину Александры Антоновны.
     "Или кто она на самом деле? - думала мотогонщица. - Та самая капитан Пи?"
     Хлоя ни разу не обернулась, ибо нужды в этом не было. Оптический блок "Панциря" позволял видеть местность в любом направлении, в том числе и сквозь собственный затылок.