699. Хуторская чертовщина. Перемены событий

                Ещё Федька Скиба возился в поисках патронов возле погибших лошадей и  только что застреленного трупа вражеского всадника, в котором по внешним признакам тут же признали осетином, так это было или нет, ни кто не вдавался в тонкости подробностей в связи с нависшей нервной обстановкой.
            Убитого Василька Мальцева перенесли за окоп и прикрыли сверху шинелькой, а Логовому доложили:
             -Прямо в грудь на вылет.
              -Ни каких шансов выжить.
             - Сразу наповал.
               -Малец и понять не успел, что с ним произошло.
    Федьку Ищенко колотил озноб, до него стало доходить, что случилась невероятная беда, которую и хотел бы предотвратить, да слишком уже поздно было.
          Да и самого ведь, за просто, могли порешить, вот бы и лежал сейчас рядышком с Васильком.
          Тягостным оказалось  впечатление для всех бойцов ополчения, одно дело, когда ставят перед фактом, что кого – то убили  где – то там, а другое, когда это совершается совсем рядом и на твоих глазах.
         Поглядывая в сторону убитого паренька, хуторяне нервно покуривали, чуть повернув подбородок  в сторону, цокали языками, тяжко вздыхали.
        Совали и его другу Федьке цигарки, чтоб того не так уж сильно трясла лихоманка.
          Получив в подарок от Скибы три найденных им патрона, Луговой вернулся на свой командный пункт у расчёта  пулемётчиков, поглядывая на лежащие на его ладони патроны, в задумчивости спросил у товарища Первого:
            -Вот какая выходит штука, если умно поразмыслить, то аж мурашки по телу пробегают.
         -Это же надо, три осечки подряд, а может даже и четыре.
          -Если это только в Василька целили, а если нет?
     Лугового обступили бойцы расчёта и любопытствующие ополченцы, всё старались заглянуть на ладонь командира и понять, чего это он так озадачился.
         Товарищ Первый, взял один из патронов, повертел его в руке, глянул на пробитый капсюль и высказал свою мысль:
          -Да эти патроны не меньше, чем с японской войны хранились.
         -Только вот уход за ними скверный видно был.
         -Патрон он как баба, заботу о себе любит.
         -К нему нужно с лаской и нежностью подходить, а не держать в тёмном и сыром месте.
          - По весне выносить на солнышко, после чего протирать масляной тряпицей.
            -Вот тогда он тебе прослужит верой и правдой долгие годы.
           -А здесь по одному только виду понятно, что порох со временем отсырел.
          - Нерадивый был хозяин у этих патронов, что правда, то правда.
    Тут в разговор вмешался один из бойцов:
           -А может это не его и были патроны.
         - Выдали перед боем какие были, вот они и подвели.
           -А это даже хорошо, что поставляют контре всякую дрянь, кто его знает, скольких бы он сегодня нащёлкал,
                отозвался другой.
          -Да я сам как подумаю, что эта сволочь могла запросто пальнуть в комиссара или того хуже в комбрига, аж дух перехватывает,
                высказал свою мысль Луговой.
        - А что и мог, ещё как мог, особенно когда комбриг в бинокль глядел, ведь вон как он над всеми возвышался,
                добавил товарищ Первый.
           -Мы то не туда, а комбригу откуда знать, что его какая – то сволочь выслеживает.
          -Да всё это за деньги, слышал я, что платит контрреволюционное казачьё из командиров большие гроши, вот люди и зарятся, чтоб заработать себе и семье на существование.
          -Хорошенькое  выходит существование за счёт чужих смертей, как – то не по - божески получается.
         -Ну ты и дурень, не по - божески, так сами попы цепляются за старые порядки.
          -При нашей – то власти, им большой шиш под самый нос выходит, вот и не желают, чтоб трудовой народ жил самостоятельно.
          -Всё норовят под себя подломить, дурманя своей пропагандой.
           -Да чё вы к этим попам привязались, ихнее дело покойников отпевать, да службу воскресную служить.
        - Ещё один баран выискался, вона станичный поп, такую службу справлял в   кредитном товариществе, что многих считай по миру пустил.
          -Ну началось, только дай языки почесать, да мы тут не о попах разговоры разговариваем, а пытаемся понять, была ли попытка покушения или же это обычная случайность,
                оборвал спорщиков Луговой.
          - Да кто ж его поймёт, может жаль стало ему убитую скотину.
            -Видно в больших чинах не ходил, имел единственную живность вот и расстаться сил не было.
            -Ну да, давай сочиняй, скорее ушибся здорово или ранен был, вот и не смог по тёмному к своим уйти.
        - Ещё скажи, что караулил седла у коней, чтоб нам не досталось.
         - А что и такое может быть, не пойди хлопцы к нему, так может и ничего не было, отлежался бы до ночи, а там втихоря снял, да и утащил.
          -А чего сразу было не снять, вона сколько время ещё было до рассвета, спокойно мог успеть и снять и не заметно уйти.
           - Да чего тут гадать, уж как вышло, так уж вышло, а раз кому – то повезло, то пусть благодарит судьбу.
           - А парнишке вечная память, угораздило же его попасть под шальную пулю, уж видно так у него на роду написано,
                заканчивая спор, сказал товарищ Первый.
        Луговой, глянув вниз склона, добавил:
                -А вон уже и ваши кормилицы бегут.
                -Идите, встречайте, пора бы и перекусить.
                -Уж слишком проголодались.
                -Солнце уже вон где, а мы всё лясы точим.
                -Дозорных не забудьте выставить, а то я вас знаю, накинетесь на еду и не заметите, как вражья контра нагрянет.

        Из хутора вверх по склону потянулись более смелые и решительные женщины.
        Ночная канонада дружной стрельбы на гребне водораздела у любого, даже самого смелого, вызовет  неприятные чувства  страха и даже возможно панического состояния, так что стоит отдать должность тем, кто переборол себя и уже спешил с узелками, в сторону гребня, чтоб накормить защитников новой власти трудящихся.
         Этому ещё и способствовала принесённая в хутор весть, что всё обошлось, как нельзя лучше.
          Так что вскоре поданный пример был подхвачен остальными  хуторянками,  у которых свои родные являлись бойцами  отряда Красных Партизан, торопливо спешили  вверх по склону.
          Огибая поместье с двух сторон, организовывались небольшими группами, делясь меж собой, кто чего успел сварганить, чтоб порадовать своих родных.
          Будет большой не правдой, если утверждать, что только одни женщины были заняты доставкой пищи в окопы.
         Вот, к примеру, Луговому принёс поесть сын  Володька, шустрый малый лет двенадцати, который от дома до самых окопов бежал не останавливаясь.
          Или скажем, девочки подростки, которые позаботились о своих отцах.
         Но в этот раз вышло так, что всё внимание придётся обратить на матерей и жён.
         Луговой и не догадывался, что в скором времени здесь такое начнётся, что железных нервов окажется мало, чтоб выдержать такую осаду.
      Нет ничего более убойного, чем удар с тылу и самое главное от своих же, от которых и в мыслях даже не было получить внезапный удар в спину.
         А началось всё с того, что кто – то из ополченцев брякнул своей бабе, что совсем недавно убили Васятку Мальцева, младшего сына Петра, который с Федькой Ищенко выскочили из окопа, чтоб снять сёдла с убитых лошадей.
         Какая баба не поделиться такой новостью с другой и уже не большой группой они столпились у прикрытого шинелью убитого Василька.
        А тут и подоспела с харчами и сама Мария, мать убитого, она не сразу сообразила и поняла, отчего так странно на неё смотрят хуторские бабы и чего они там столпились.
           На заданный вопрос:
            -А где же мой Василёк? Я ему поесть принесла.
       Все молчали и отводили в сторону глаза, материнское сердце не ошиблось, и она сразу поняла, что случилось что – то очень ужасное с её сыном.
        Подходя к столпившимся женщинам, которые расступились в стороны, с настороженностью всмотрелась в шинель прикрывающее чьё – то тело.
        В данную минуту ей не хотелось верить, что там, под накрытой шинелью может лежать её Василёк.
         Нет, такого не может быть, это какая – то ошибка, её Василёк сейчас прибежит и она станет его кормить вкусной едой, которую так старательно готовила с утра.
          Но когда оказалось, что под накрытой шинелью лежит её убитый сын, такое началось, что самое крепкое каменное сердце не выдержит и рассыплется в мелкий песок.
         Мария Мальцева не то что зарыдала, а взвыла, припав к телу сына, её тут же подхватили хуторские женщины, от чего у самых крепких мужиков мороз прошёлся по коже.
          Не будем вдаваться в подробности трагической подоплёки события, от чего у всех бойцов ополчения мгновенно пропал аппетит, а на душе стало так гадко и совестно, что многие не могли совладать со своими нервами, крутили цигарки и задумчиво курили.
          А вскоре среди собравшихся женщин начался повальный психоз, осознавая, что вот так же могут погибнуть их мужья и сыновья, подняли крик, призывая тех, оставить окопы и уходить домой.

            А начавший бунт, можно сказать, возглавила горлопанистая Надька Ерохина, скверная баба и любительница устраивать шумные скандалы на пустом  месте.
            Это она первая крича на своего мужа:
                -Вовка оставь ружьё! Забирай Кольку и идите домой.
                -Я кому сказала! А ну марш домой!
             Вырвав у сына винтовку, а Надька, баба ещё при той силе, которая сравнима с мужской, стремительным шагом направилась к Луговому, бросив винтовку ему под ноги и поставив руки в бока, нагло глядя в глаза, громко высказала:
               -Забирай своё ружьё! Оно нам теперь ни к чему!
            -Всё, навоевались!
          - Хватит им рассиживаться в окопах.
          - Я там дома одна как дура своё здоровье гроблю, а они тут бездельничают.
          - Только и знают, что курить да жрать.
           -А ну идите домой, я кому сказала?! 
           -Мне вас что? В шею гнать!
      Будь совершено иной ситуация, многие ополченцы закатились бы со смеху, глядя, как баба командует мужиками.
         На удивление взрывному характеру жены, её муж и сын были можно сказать тихонями, результат многолетнего воспитания скандальной  и властелюбивой Надьки.
            Дурной пример заразителен и уже то тут - то там, хуторские женщины уговаривали, кто лаской, кто убеждением, бросит это гиблое занятие с войной и отправляться домой.
         Лугового удивляло то, что не которые мужики таяли как масло на солнце, уже готовы были покинуть окопы и разойтись по домам.
           Нужно было что – то делать, чтоб ликвидировать разлагающее действие хуторских баб на ополченцев его отряда.

       Пристыдить, первая мысль, что мгновенно пришла ему на ум:
        -Володя! Ты что как бычок на налыгаче?
       - Стоишь и не знаешь что делать!
         -А я тебе подскажу, зачем идти домой, когда вон залезай вместе с сыном Надьке под подол и  сидите там до лучших времён.
       -Ожидайте, когда мужики одолеют контру!
         - А ты тут не указывай, чего им делать,
                тут же взъерепенилась Надька,
        - и без тебя разберёмся, куда нам следует приткнуться.
       -Вот – вот, приткнуться, когда другие будут проливать свою кровь!
      С разных сторон донеслись не довольные реплики:
           -Ишь ты какой умный выискался!
          - С чего это наши мужики должны проливать свою кровь?
         - Это за какие  такие коврижки должны сидеть в окопах?
          -Товарищи хуторянки! Послушайте меня!
          -Да хватит уже, наслышались!
           -Сыты по горло вашими обещаниями о лучшей жизни!
           -Правильно, где она эта лучшая жизнь?
           -Да нам  при старом режиме жилось лучше!
           -Теперь всё взвалили на нас, а сами здесь топчитесь.
           -Мало того, что свои дела делаем, так ещё хозяйские на нас свалили!
            -Нашим мужикам и без вашей войны дел хватает, вот пусть и расходятся по домам!
           -Сидят тут, задницы свои греют, а поля остались незасеянными, чего жрать – то будем в следующий год?
            - Да поймите вы бабы, не дадут нам мирно жить!
             - Вон какая сила прёт! Всё норовят вернуть прежние порядки!
             -Мы ему одно, а он нам про другое талдычит.
            - Мужиков нам угробишь, как мы потом бабоньки сами как жить – то будем, это ты хоть понимаешь?
         
           Луговой понимал, что уговорами женщин не успокоить, решил призвать к порядку своих ополченцев.
           Встав на высокое место, машинально обернулся в степь, видно дурное предчувствие подсказывало о возможной опасности и начал говорить: 
         -Хуторяне, бойцы, я как ваш командир, призываю к порядку!
         -Несознательность отдельных граждан женского пола, сами не понимая того, играют на руку восставшей контрреволюции.
          -Внося раздор в наши ряды, преднамеренно ослабляют боевой дух!
          -А тот слаб духом, склонен к поражению!
           -А для этого предлагаю угомонить своих баб!
           -Иначе придётся применить к ним меры воздействия согласно военному положению.
             -Ты к своей бабе принимай меры, а мы уж как ни будь, сами разберёмся,
                перебив Лугового, вмешалась Надька Ерохина.
           -Ты Надька у меня сейчас договоришься, сниму ремень и отделаю так, что долго сидеть не сможешь.
          - А ну давай, спробуй, такого залеплю, что покатишься под уклон до самой усадьбы.
         Среди хуторских женщин прокатился  смешок, поддерживающий напористость скандалистки Надьки.
         Хоть многие из присутствующих женщин, да и многих хуторян, не уважительно относились к её противному характеру, но в данную минуту были с ней солидарны.
         - Хуторяне! Земляки! Проявляйте сознательность!
          -Наша сила и мощь в единстве!
          -Нельзя же останавливаться на половине пути!
          -Назад возврата нет, дорога в светлое будущее только вперёд!
          -Ага, коль полезли в болото, то давай лезть в него, пока не застрянем по уши,
                перебивая   речь Лугового, высказала Ерохина.
         -Да погоди ты Надька, со своей бабской болтовнёй.
        - Ещё немного и мы сломим хребет казачьей контрреволюции, ведь большинство беднейшего казачества на нашей стороне.
         - А это с какого края посмотреть, они на нашей или мы на ихней, мы от них по одну сторону, а они от нас по другую через речку,
                опять перебивая командира отряда произнесла Ерохина.
         -Да замолчишь ты или нет?
         -Сбиваешь с мысли, а ведь тебе по глупости бабской не доходит, что мы уже давно, как все вместе.
           -Вон туда глянь, видишь, там станичное ополчение и мы с ними делаем одно важное дело.
          - Уж наделали, такого наделали, что теперь век разгребать, да не выгребсти,
                вновь высказалась Ерохина.
        -Не сознательный ты элемент Надька, не понимаешь, что льёшь воду на мельницу врагу.
         -Мало того, что сама вредительством занимаешься, так ещё хуторских баб на это подбиваешь.
           -Это каким же это я вредительством занимаюсь, а?
            -Это кого я тут подбиваю на вредительство?
            -Да каждая из нас баба понимает, если вот так и дальше пойдёт, то всех наших мужиков придётся, вон, на погосте схоронить.
            -А нам бабам, от этого какая скажи выгода?
             -С голоду помереть или по миру побираться?
             -Мы хотим жить, растить детей, радоваться жизни, а не слезами умываться!
          -Да пойми же ты, чтоб мирно жить и радоваться жизни, нужно это завоевать, отстоять в жестокой борьбе.
         - А без жертв в таком деле не обойтись, так уж повелось с давних лет.
           -Женщины! Хуторянки! Поймите же вы, что отсидеться по домам ни кому не удастся.
           -Поверьте, придут другие и в принудительном порядке заставят воевать вместо себя ваших мужей, братьев и сыновей.
          -Неужели у вас память отшибло, давно ли такое было?
          -Вашим же мужьям и сыновьям придётся сражаться, так как вот те, другие, будут отсиживаться в тылу, сладко спать и вкусно есть.
          -Этого вы хотите?
           -А если нет, то расходитесь по домам. 

       29 января – 01 февраля 2021г.