Харчевня

Выйдя из парикмахерской, Анна предложила:
– Идем в харчевню.
– Фи, Аня! Как грубо! Ты же приличная дама! Шляпка, шарфик и все такое... Ты должна выражаться культурно и говорить «столовая».
– Название должно выражать сущность вещи. Я же иду не просто посидеть за столом, а покушать. То, что здесь подают – это не кушанья и даже не еда. Это – самый отъявленный харч. А приличный человек в Славянии – это человек, которому Бог при рождении сделал прививку честности. Так что я просто называю вещи своими именам. В таких едальнях мы каждый день подвергаемся обряду обрезания собственного человеческого достоинства.
– Да, но, к счастью, таких столовок осталось совсем не много. Не нравится – питайся в кафе. Их сейчас – не меряно! Там обхождение и сервис.
– Пусть не много, но есть. На наш век хватит.
– Не грусти и старайся радоваться малому. Дольше проживешь!
– А чему сейчас порадоваться?
– Тому, что дома у тебя – коллекция эксклюзивных чаев, чего раньше не было. Так что кое-что и нам перепало. Все не так плохо, сударыня! Улыбнись. Пусть в мире на одного несчастного меньше станет, хотя бы на ближайшие полчаса. Улыбайся, находи маленькую радость сама. Большая печаль сама тебя найдет. Зачем наводить ее на след?.. Сорвавшись с крыши, пессимист закричит – «падаю!..», а оптимист – «лечу!..» Как ты думаешь, кто из них оставит более яркий след в жизни?
– Да никто!! Будет два одинаково мокрых пятна на асфальте!
– А вот и нет! Одно из пятен высохнет немного позже другого.
– Фу! Что-то тебя на черный юмор потянуло.
– Не черный, а очень темно-серый.

Аня заняла столик в конце зала, возле окна. Софья, выстояв небольшую очередь, принесла заказ. В ожидании обеда, Аня рассматривала свежую стрижку, пряча в руке маленькое зеркальце, и, как часто бывало в последнее время по разным поводам, результат ей не нравился. Приступая к еде, она грустно произнесла:
– Когда я рождалась, был канун праздника, и все там старались принарядиться покрасивее и поскорее явиться пред ясные очи своих родителей, дабы отпраздновать вместе, по-семейному. Давка была – ужас! Все порядочные внешности разобрали в первую очередь. А я – в полночь родилась. Вот и ношу с тех пор то, что осталось.
– Так о себе может каждый сказать!
– Почему?
– Потому, что если посчитать все праздники – мирские и храмовые, всех существующих верований на земле, то каждый день – праздничный.
Аня оживилась.
– О! Значит, работать нельзя! Ни-ка-да! Я нутром чувствовала, что работа – не божеская заповедь. От Лукавава!
– Нет, не так!
– А как?
– Работа, как на поденщине, пересиливая себя – это кара, не знамо чья. А Бог наказывал: на работу как на праздник! – Софья потерла лоб, что-то соображая, и продолжила. – Я теперь представляю, что такое настоящий рай. Там пилят, стругают, плотничают, копают, жарят и шкварят – с радостной песнью.
– А, ну да... – Аня тихонько пропела на известный мотив. – Рабо-о-ота без конца, работа без начала и конца…

Софья остановила подругу:
– Тише! На тебя люди оглядываются.
Аня пыталась быть веселой.
– Завидуют! Не всем так-то повезло с работой.
– А тебе повезло?
– А это все от нас зависит. Надо просто полюбить то, что имеешь.
– Тогда посмотри в зеркало, когда придешь домой, и порадуйся.
Аня опять насупилась.
– Нет, тут уже не до веселья. В спешке сработано. Предпраздничной…
– Да ладно тебе! Не нарывайся на комплимент. Я прямо скажу: ты уж не обижайся, подруга, но внешность у тебя – очень миленькая. Мне нравится.
– Да?! А вот Сережа ушел, гад, и не оглянулся!

Софья вздохнула. Это была тема, от которой она всеми силами старалась отвлечь подругу. Но Анна возвращалась к ней снова и снова.
– Ты так заботишься обо мне. Водишь по магазинам, по парикмахерским. Жалеешь?
Софья пожала плечами.
– Ну, что ты?
Погрустневшая Аня попыталась шутить:
– Тогда, может, удочеришь?
Софье очень хотелось, чтобы к Ане вернулось то состояние, в котором она согласилась пойти в парикмахерскую и «начать новую жизнь». Она бодро парировала:
– Тогда, может, уматерить?
– Не надо. Лучше – на брудершафт.
– Не получится. Здесь ведь не наливают.
Обед окончен. Аня встала из-за стола, поправила шелковый шарфик.
– Ну, и ладно. Идем домой. Попьем чайку – дуэтом.
   
Подруги вышли на улицу, столкнувшись плечами в узких столовских дверях, и, беседуя ни о чем, отправились к Ане, на кухню. Будет непременный женский треп обо всем на свете. Кулинарные воспоминания, анекдоты и обсуждение всех знакомых и незнакомых – приятное дополнение к чайной церемонии. Только о нем, о Сереже твоем, не надо вспоминать, Аня!
   
Говорят, чай с жасмином возвращает оптимизм и хорошее настроение, а чай с ванилью – действует успокаивающе. Для нас, людей, это всегда актуально. Особенно – для женщин.
Рекомендую!

Март, 2009 г.