Читая Тэффи. Часть 3. Воспоминания. Что умалчивала

      Читая Тэффи. Часть 3. «Воспоминания». Что умалчивала Тэффи.

2021 январь               
                Тимофеев - Пландовский- Лохвицкий

      Читатель уже имел возможность ознакомиться с двумя предыдущими частями серии рассказов о моих поисках и находках зашифрованной информации в произведениях Тэффи. Часть 1. «Без стиля» и часть 2. «Кортик А.Колчака — ключ к тайнам Н Тэффи». В этой части речь пойдет об одном из секретов Тэффи в её «Воспоминаниях». 
   
      В компанию беглецов из Москвы в Одессу в 1918 г. вместе с известными нам Аверченко и Тэффи присоединилась актриса Оленька. Тэффи пишет:
    «Потом вплыла в наш кружок очень славная провинциальная актриса. У неё украли бриллианты, и в поисках этих бриллиантов обратилась она за помощью к комиссару по уголовному сыску. Комиссар оказался очень милым и любезным человеком, помог ей в деле, и узнав, что ей предстояло провести вечер в кругу писателей, попросил взять с собой. Он никогда не видел живого писателя, обожал литературу и мечтал взглянуть на нас. Это был самый огромный человек, которого я видела за свою жизнь...Целые дни он ловил бандитов. Устроил музей преступлений и показывал нам коллекцию необычно сложных инструментов для перекусывания дверных цепочек , бесшумного выпиливания замков и перерезания железных болтов...»
   Бриллианты в Москве в 1918 г. украли, а комиссар пошел к писателям в кафе,  нашел и отдал. В одном предложении - две сказки...
    Любитель литературы в Москве, который никогда не видел живого писателя, при том, что в 1918 г. все писатели в Москве мечтали выступить перед сотрудниками уголовного розыска и получить за это выступление дополнительный паек.

      Обратимся к документам.
      Музей на Петровке 38 был создан в 1918 г.
                ПРИКАЗ

   по Московской Уголовно-­Розыскной Милиции Вторник, 16 апреля 1918 года

      п.5 Предлагаю Помощнику Начальника Уголовно-­Розыскной Милиции ЛЕЛЮХИНУ разработать в спешном порядке и представить мне проект организации при Управлении Московской Уголовной ­Розыскной Милиции музея, в коем могли быть собраны разного рода инструменты и принадлежности, которыми уголовные преступники пользуются при совершении преступлений, и все другие материалы, имеющие отношение к данному делу.

     Комиссар Уголовно-­Розыскной Милиции К. Розенталь
   
    К осени 1917 г. количество убийств в Москве увеличилось в 10 раз. Розенталь рижанин, латыш, родился в 1886 году.  В 1915 году он приехал в Москву и  организовал подпольный кружок по изучению марксизма среди … грузчиков. Розенталь учился в университете, но не закончил его. В анкете указано, что он владел французским, польским и немецким языками, что в партии большевиков он состоял с 1905 года, был членом Всебалтийского подпольного бюро профсоюзов (1914), участвовал во Всебалтийской партийной конференции (1915), являлся активным участником октябрьского вооружённого восстания 1917 года в Москве и даже возглавлял ревизионную комиссию Моссовета (сентябрь-ноябрь 1917 года).
    И этот Розенталь никогда не видел живого писателя?
   Через несколько дней пути из Москвы в Киев  Гуськин сообщает: -Новое дело! - трагическим шепотом сказал он. Этот бандит расстрелялся! Какой бандит? Да ваш комиссар. Чего вы не понимаете? Ну? Расстреляли его за грабежи, за взятки.»
   Во-первых, как Гуськин узнал об убийстве комиссара, не имея связи с  Москвой ?
   А  главное, комиссар в это время здравствовал.  Для чего Тэффи потребовалось  его расстрелять? Мне не понятно.
   В 1920 г. он был арестован по распоряжению самого Дзержинского. Имеются две версии причины ареста:
   - подозрение в получении взятки и злоупотребление властью,
   - в связи с психическим заболеванием.
   Незаконные аресты, вымогательство под воздействием  психического заболевания — новый тип клептомании.
    
         Какого-либо ангажемента, который бы Олечка ехала исполнять у неё не было. Лишь  по прибытии в  Киев она «получила ангажемент в Ростове» (глава 9).  Узнаем, что она выходит замуж. За кого выходить,  еще не решила. В Киеве её ждет Дима, ему девятнадцать. Олечка  его не любит, но надо выходить за него, потому, что его жалко. В Ростове ждет Вова ему 18. Олечка  его любит. Оба офицеры, а Вова в 18 лет уже  капитан. В итоге Олечка выходит замуж за Вову, которого (как мы выясним дальше) она старше на 6 лет. Видно, в то время молодой женщине неженатого офицера своего возраста найти было не так легко, а мальчишки - кадеты, только выпущенные, спешили жениться.

         Так кто же Олечка?
    Обратимся к сцене  описанной Тэффи в доме,  где они вынуждены были ночевать во время  остановки в К-цах. Тэффи пишет:
    Человек должен посадить яблоню и питаться всю жизнь только её плодами» капризничает Оленушка - Мы должны так жить, чтобы травы не топтать.
Оленушка, милая, говорю я — вот вы сейчас за один присест и между прочим съели добрый десяток ( яблок) Так надолго ли вам яблони-то хватит?
Вы смеётесь надо мной! Да! Да. Я съела. Это -то меня и у-уби...вает больше всего ...что я так погрязла и бе...безвольная… и заревела, по детски выговаривая «бу-у-у!»
   В другой  сцене, описанной Тэффи,  в Киеве,  Олечка  рассказывает Тэффи о своих женихах и также постепенно от хныканья переходит на потоки слез и неудержимый рев, пугающий всё кафе, съедая при этом восемь пирожных.
А в завершении, сцена из рассказа Тэффи «Старый дом», посвященного её  дочери Гуле ( она же Буба):
           «Буба начинает хныкать, тихонько, потом все громче. Зу (сестра) молча всхлипывает. Буба ревет во весь голос. Вбегает нянька.
   - Что случилось ?
   - Стра-ашно!
   - Тише, тише, сейчас зажгу лампу.
    Дети затихают»
    В рассказах Тэффи не только Гулю  родители называют Бубой. Но все Бубы букают по-разному. Стиль, процесс разогрева и торможения у всех Буб разный. А в этих трех выдержках полное совпадение, хотя разрыв в 20 лет. Сцены рева очередной зашифрованный прием Тэффи для подсказки своей дочери: «Ты-то понимаешь, что я пишу о тебе...» Так что? Оля — Буба - Гуля? А чего удивляться. Обычный для Тэффи прием — заменять в именах первую букву, а когда одну никак — две.
В таком случае Олечке — Елене 24 года, ибо Лена родилась 02 декабря 1894 г.
    Становится понятным, почему  Тэффи на протяжении всего текста «Воспоминания» Олю называет Оленькой?» Ни в одном рассказе Тэффи так ласково не называет героинь. Теперь понятно! А как же иначе! К тому же, чтобы дочке было тепло, когда она будет читать и вспоминать маму. 
     Но, почему дочку в «Воспоминаниях» не назвать своим именем? Очевидно, чтобы скрыть, что Елена вдова. Вова умер от сыпного тифа  вскоре после их помолвки.
Узнаёте почерк Тэффи? Ничего случайного!

    Еще одно подтверждение , что Олечка дочь Тэффи.
    В Главе 13 «Воспоминаний»  старый друг Тэффи М. ( Тоже зашифровано. На самом деле муж Тэффи -то  Дмитрий), неожиданно встретивший Тэффи в Одессе,  рассказывает ей, что видел в Ростове Олечку, познакомился с е мужем, «похожим на гимназиста в военной форме». Если предположить, что Олечка, провинциальная актриса  попала  в компанию, убегающих из Москвы с Аверченко артистов, случайно, то  когда же  М.  и Олечка смогли  настолько хорошо познакомиться,  что  М. узнал её в Ростове и был у неё дома? Все становится объяснимым, если Олечка — дочь Тэффи, с которой она вместе жила в Москве.  Из «Воспоминаний» мы узнаем,  что  М. несколько дней жил в Москве у Тэффи.
    И еще одно свидетельство. Тэффи собирается уезжать из Новоросийска в Константинополь. Неожиданно к ней на пароход приезжает Оленька. Навестить — пишет Тэффи.  За тридевять земель во время разрухи и разбоя.
    И в довершение, Тэффи в главе 27 «Воспоминаний»  то ли случайно, то ли специально   рассказывает, что мужа Олёнушки звали Владимир, а раздел второй  главы 9  заканчивает словами:
 «А через месяц телеграмма: «Помолитесь за Владимира и Елену».
Это означало, что Олёнушка вышла замуж.»
  Не могла же дочь, Елена  написать матери в  телеграмме: «Помолитесь за Владимира и Ольгу!» А кто по православным канонам в России должен был дать согласие на брак? Родители, мать.  Тэффи была достаточно умна, чтобы найти способ как, не обманывая читателя "Воспоминаний", не вызвать обиду дочери в последующей жизни. 
А еще это означает, что Олёнушка вовсе не Олёнушка, а Елена и телеграмму она послала своей маме и её мужу, Дмитрию Леонидовичу Щербакову (в «Воспоминаниях» «М», Мишель), про которого Лена думала, что он с Тэффи в Одессе.

    На этом повествование об Оленьке в «Воспоминаниях» обрывается. Не оставляет Тэффи воспоминаний - как, с кем Тэффи ехала в Константинополь, как с кем жила  в Константинополе.

       А теперь, вернемся к украденным у Олечки бриллиантам.
У провинциальной актрисы бриллианты. Она нашла клад? Вот если Олечка — Елена Бучинская, есть основание пофантазировать. 
   Далекий предок Елены Бучинской (секретарь Лжедемитрия) в 1602-1606 гг. привозил Марине Мнишек из Москвы в Краков подарки от Дмитрия Самозванца. В Ватиканском архиве, под № II, 449, хранятся списки подарков, присланных из Москвы Марине.
   Списки, разумеется, на итальянском языке 
В «Дневнике Марины: узорочье, с изображением на одной стороне имени Иисуса, а с другой — Марии в бриллиантах, которых было на обеих сторонах 96 ; Карамзин же называет этот подарок алмазным крестом, «с именем Марины, ценою в 12 тыс.  злот»
Таких бриллиантов в ней было от 130 - драгоценное ожерелье.
браслеты из алмазов, переплетенных жемчугом. Ценою в 1 тыс.  злот.
Получила в этот раз денег Марина — первый — 200 тыс.  злот. и второй — 50тыс. злот.
Кроме перечисленных в приведенных списках подарков, ее родные получили от московского царя (Лжедмитрия) еще несколько.
Марина: ожерелье с драгоценными каменьями, часы - вручены 12 декабря 1605 г. ; четки из жемчужин, величиною в большой горох, гиацинтовую солонку, оправленную золотом, золотой рукомойник и таз с искусными изображениями, перстень с 3 алмазами — присланы с Я. Бучинским 1606 г. ; 8 драгоценных ожерелий и столько же кусков самой лучшей парчи — привезены Бучинским 6 мая 1606 г, 12 лошадей отличной породы и шкатулку с дорогими вещами, ценностью в 500 тыс.злот. — подарены Дмитрием 15 июля 1602 г.
   Не сомневаюсь, что какие-то драгоценности достались и Я. Бучинскому, и могли сохраниться 12 поколений.  Кстати, сына Тэффи и Владислава Бучинского назвали  тоже Янек Бучинский.  Не в честь ли того дальнего предка?
   В рассказе «Старый дом» об усадьбе Бучинских Теффи пишет :"Дома больше нет . Пришли люди, дом сожгли, сад обломали, аллею срубили, распахали плугом, засеяли золотую пшеницу. Но нередко во сне и Зу, и Буба видят большой, пустой дом, прекрасный, как нигде на свете."

   Олечка не москвичка, живет в Москве на съемной площади. Целый день бегает по бандитскому городу. Как она хранит бриллианты.  Хорошо известно по жене императора - Александре Федоровне. Драгоценности женщины зашивали в пояс, который никогда не снимали. Никогда. Но, в Москве дочка Тэффи — Лена выступала в «Кафе поэтов» голышом. Приходилось снимать пояс и в каком-то помещении его оставлять. Кто-то из работников кафе это видел, понял, украл. Подозрение пало на директора кафе — друга поэтов Каменского и Маяковского — Владимира Гольцшмидта не случайно.
За Гольцшмидтом постоянно тянулся криминальный шлейф. В мае 1916 года, во время крымских гастролей с Василием Каменским, Гольцшмидт был обвинён в краже бриллиантовой броши стоимостью 6000 рублей у артистки Театра Незлобина -  Т.Н. Либекинд, с которой он, Каменский и ещё два лица поехали кататься из Симеиза в имение Филибера. В краже был обвинён именно Гольцшмидт, у которого до окончания следствия был отобран паспорт.
    Про Гольцшмидта было написано, что он где-то в Белоруссии соблазнял жен ответственных работников, внушал им всякие неподобающие речи насчет йогов и т. д., те  его с удовольствием слушали, а потом он накрал у них много ценных вещей и куда-то исчез.
    Красивый был человек. Карьера его сногсшибательна: он служил в «Люксе» мальчишкой на посылках, потом приехала какая-то очень богатая дама, которой он страшно понравился, и в конце концов он ее обокрал. Потом он начал из себя изображать йога, ходил зимой в одной сетке и с золотой ниточкой в волосах – такая бывает канитель елочная, и какая-то дама водила его на цепочке за руку по Кузнецкому. Потом он ходил и читал лекции о том, что надо питаться праной (дыхание, жизнь- в йоге). У него было убеждение, что это действительно что-то съедобное, и он начал изготовлять какие-то пилюльки и говорить публике, что он больше ничего не ест. За ним публика стала следить и накрыла его в магазине, где он покупал колбасу, и хотела его бить, но побоялась, потому что он был очень сильный.
   Екатерина Баркова вспоминала о Гольцшмидте: «Я видела сама, как он разбивал невероятно тяжёлые доски о голову. Наверное, голова была очень крепкая. Здоровые табуретки разбивал. У меня всегда от него было такое впечатление, что это какая-то жвачная корова, такое выражение у него было — человек совсем без нервов»
Мне думается, что извилин в этой голове было немного, коль приходилось им переносить постоянно сотрясение от удара доской. Но женщины, видно, не всегда влюбляются в извилины.
   По- сути он обокрал и Маяковского, и Бурлюка, и Каменского  « каким-то странным образом за их спиной перекупив кафе, одним ударом заняв главные позиции.
  Помимо старшей сестры его, оперной певицы, еще раньше подрабатывавшей в кафе, за буфетной стойкой появилась его мамаша, за кассу села младшая сестра». (С.Спасский).  Он не только вор, но и аферист. 
   Но Гольцшмидту с «Кафе поэтов» не повезло. 14 апреля 1918 года «Кафе поэтов»  власти закрыли, помещение отобрали.

   Однако,  Елена Бучинская по молодости, по доброте, а может, по любви  доверяла   Гольцшмидту.  Тем проще ему было обворовать Елену.
   Было  очевидным,  кто вор, а потому легче  заставить его вернуть бриллианты.   Понятно, что случись подобное не с дочкой Тэффи, а с провинциальной актрисой, вернуть бриллианты вряд ли удалось бы.  Это ещё раз подтверждает, что Олечка в «Воспоминаниях» Тэффи - это её дочь Елена.

   Елена Бучинская ( Гуля, Буба) в середине апреля 1917 в компании Владимира Робертовича Гольцшмидта и его друга Василия Каменского выступали с лекциями-концертами о футуризме в Екатеринбурге, Чите и других городах Сибири. Втроём они практиковали хоровое чтение стихов Каменского, а Гольшмидт в финале лекции-концерта демонстрировал крепость своего черепа и отсутствие мозгов.
     Иркутский фельетонист так описывал выход на сцену Елены Бучинской:«На сцене Босая Женщина в вертикальном положении. Декольтированный Мужчина отсутствует. Вероятно, убежал в буфет, где в положении ломаных линий старается наверстать упущенное». Елену Бучинскую фельетонист тоже не пожалел, спародировав экстравагантную манеру исполнения футуристки: «Я – Елена Учинская-Чинская-Инская, футуристка-туристка, Босоножка немножко. Я прочту вам Пластический-Тический-Ический танец-глянец-дурманец-шарлатанец-болванец. О, внимайте, о, смотрите, эти руки, эти ноги! В них пластические нити, так танцуют только боги… О, смотрите, я прошу, я кобенюсь, я пляшу. И с ума сейчас сойду у Иркутска на виду…»
   Василий Каменский, участник этих концертов, один из самых известных поэтов - футуристов посвятил Елене стихотворение «Покурим, что ли?" :
                Эй, дни-денечки –
                Тарелка с ягодами,
                Ядри вашу паренечки,

                На полянах девки,
                Жаворонки-певки,

                Женатый с женой,
                Хлебушко ржаной.
                ;Ешь!
                ;Пей!
                ;Гуляй!
                Взвесели поля!

                Кончили работу – раз.
                Отдохнуть желаем – два.

                В полное удовольствие – три.
                Раз.
                ;;Два.
                ;;Три.
                Плюнь да разотри.

                Гармонист, думай.
                Приглашаю!
                На берегу – свечерочки.
                С подружками лужайки.
                Звенят дни-денечки,
                Песни-провожайки.
                Приглашаю.

                Ожидаю вашей воли.
                Гармонь! Махорочка! Пенечки!
                Девки, паренечки!
                Эх! Покурим, что ли?
                <1917>
               
   Честно признаться, кроме строк- «раз, два, три. Плюнь да разотри» , я ничего в стихотворении не понял и поэзии не увидел.  Разве что ритмы « строевого  барабана». 
   Каменский писал: «Елене Бучинской. Четко талантливо Вы исполняете словопластику моих стихов» (Каменский В. Звучат веснеянки. Стихи. М. 1918. С. 9 — 10).
   Как ни стараюсь, не нахожу в рваном тарахтении стиха словопластику.   

     Гольцшмидт и Елена Бучинская в начале 1918 г вновь выступают вместе в Москве в «Кафе поэтов». Н.Н. Захаров-Мэнский писал в своих воспоминаниях:
« Московские кафе описываемого мною периода никогда не были очагами настоящей богемы, но кое-что, в особенности говоря о «Кафе поэтов», ее в них напоминало, и то более, то менее к ней приближалось.
     Кафе футуристов, как правильнее было бы назвать «Кафе поэтов», помещалось в длинном сараеобразном, одноэтажном доме на углу Тверской и Настасьинского переулка. Ранее в этом помещении была прачечная.   На прилавке буфета продавались карточки Владимира Гольцшмидта, в костюме и без оного, Елены Бучинской, Аристарха Климова , «матери русского футуризма» Василия Каменского».
Москвичи говорили:
     - «Пойдем в кафе поэтов!»
     - «А что там интересного?»
     - «Футуристы, скандал будет, увидите, как интересно. Ах если б вы знали, как Маяковский ругается!... Пойдемте, душечка, право же очень интересно»…
     Публику эту поэзия, конечно, нисколько не интересовала. Да и до поэзии ли ей было, этой публике, которая тянулась к нам ночью после театра, как бывало во дни оны шла в петровскую чайную, где часов в восемь утра сидели бок о бок разряженный франт, в фраке и в белом галстуке и выезжающий на дневную работу извозчик, где порция чая подавалась двояко, - с кипятком для извозчика и шампанским для опохмеляющегося представителя золотой молодежи».
    «Между железо-бетонными поэмами и докладом о духовном одиночестве, по театральному одетая женщина чертит в воздухе письмена ассирийской хореографии -  (это о Бучинской) вспоминала  Фохт-Ларионова — как -то поздно ночью, когда публика уже разошлась и остались только свои, Елена Бучинская голая танцевала на столе. Вокруг, по краям длинного стола, прикрепили свечи(стол от входа до сцены). Мама (она была со мной) сняла с себя египетский серебряный шарф. Он был сплошь заткан маленькими серебряными пластинками, напоминая кольчугу, и надела на Елену. Было это очень эффектно и, кстати, поприличнее». (Фразу: "Мама (она была со мной) сняла с себя египетский серебряный шарф"  чаще всего понимают, как маму Елены - Тэффи. Тэффи в этом эпизоде вообще не упоминается. Фохт - Ларионова пришла в кафе со своей мамой (она была со мной) и говорит о ней. Никак не могу согласиться с авторами, что Елена танцевала на столе голая при своей матери - Тэффи, в том числе на спине...)
   Екатеринбургский журналист в 1917 году описывал прогуливающих по городу: «странных людей (Каменсского, Гольцшмидта)  возмущающих обывателей своим внешним видом»: «без шляп, легко, иногда необычно, причудливо одетые, они не укладываются в общий трафарет, установленный для всех».  К их прогулкам присоединилась гастролировавшая вместе с ними «пепельноволосая в оригинальном костюме девушка, с чёрными узорами на матовом лбу» -  Елена Бучинская.
    Мы нигде не находим у Тэффи осуждения выступлений Елены с  Гольцшмидтом. Молчание  есть одобрение. В таком случае естественен вопрос : для чего Тэффи скрывала,  что её дочь была с нею во время   побега из Москвы? Однако, Тэффи никогда не допускает ошибок! Значит причину надо искать. Где искать? За рамками «Воспоминаний».
    Первую информацию об Елене Бучинской после  «Кафе поэтов» мы встречаем в Константинополе, где она выступает вместе с Вертинским в театре - кабаре "Гнездо перелетных птиц" , организованном Аверченко. Тэффи в воспоминаниях «Моя летопись»   пишет об Аверченко,  о его кабаре в Константинополе,  ни словом не обмолвившись, что  главную  женскую роль в  спектакле исполняла её дочь.  Об Аверченко Тэффи вспоминает:
    «Аверченко любил петербургскую ураганную жизнь, ресторан «Вену», весёлые компании, интересных актрис... Аверченко был молодой, красивый и приятный и, конечно, немало времени отдавал жизни сердца».  Никогда не поверю, что в отношениях с Еленой Бучинской Аверченко в чем-нибудь изменил себе. Видно,  потому Тэффи в «Моя летопись» вспоминает об Аверченко как об успешном  Дон-Жуане, при этом ни слова не пишет о встречах в Константинополе ни с дочкой, ни с ним.
    Аверченко, напротив, возвысил талант  Елены Бучинской в Константинополе:

    "Кстати, Бучинская ужасно не любит, когда я указываю, что она дочь знаменитой Тэффи. Но Бучинская сделала за последнее время такие огромные успехи, она так талантлива, что скоро не будут говорить: вот Бучинская, дочь знаменитой Тэффи, а наоборот: кто это? Тэффи — мать знаменитой Бучинской. Поет, танцует, сочиняет".
    В этих словах Аверченко был не так далек от истины, правда только в границах  Польши. Елена Бучинская стала одной из самых любимых комедийных актрисс Польши, снялась в 19 фильмах.
    Вскоре Тэффи  одна уезжает в Париж. Елена Бучинская остается с Аверченко в Константинополе выступать в кабаре "Гнездо перелетных птиц".
    Встречать 1922 Новый год Тэффи едет из Парижа в Берлин. Туда же на этот праздник приезжает из Праги Аверченко. Никаких воспоминаний об этой встречи Тэффи нам не оставила. Эта  встреча Тэффи и Аверченко была в их жизни последней.
    Вот и прояснились причины  умалчивания Тэффи того, что с ней от Москвы до Киева,   и от Новороссийска до Константинополя была её дочь Елена, и  замены дочери Елены на актрису Олечку. Причин две:
   - первая, не хотела Тэффи всем читателям сообщать, что её дочь-вдова,
   -  вторая, главная, женская. Не могла Тэффи, только что помолодевшая по паспорту на 13 лет, признаться перед своим окружением, что давний друг Аверченко предпочёл ей молодую актрису Елену - дочь Тэффи. Но, Тэффи не может стареть! Она просто паспорт приводит в соответствие со собственным  пониманием своего возраста. Тэффи пишет о себе:
                Тэффи»… Года три
                Мы не видались…
                Тэффи – та же:
                Жива, свежа, полна огня.

                ... Откройте ваш секрет:
                Вы за три года, в самом деле,
                На десять лет помолодели…
               
                И ваш кокетливый берет,
                И молодой загар, ей-Богу,
                В моей груди зажгли тревогу...

                Тэффи. « Lolo. В гостях у Тэффи.
                Из летних  «переживаний»
                1928 г.   Тэффи 57 лет.
    С другой стороны, не могла она осуждать  Аверченко, оглядываясь на свою молодость, проходившей в компании  Анны Ахматовой, Ольги Глебовой -Судейкиной, Лиля Брик,  Паллады Богдановой — Бельской  о которых Анна Ахматова, вспоминая кафе «Бродячая собака»,  писала:
                «Все мы бражники здесь, блудницы».

                Конец